Три брата Юдхиштхиры приходят к царю Вирате

 

Пришел Сахадева в наряде пастушьем.

С пастушеским он говорил простодушьем.

 

Пришел, — и Вираты услышал он слово:

"О, кто же ты, бык среди рода людского?

 

О, кто ты, красавец в пастушьей одежде?

Тебя во дворце я не видывал прежде".

 

Ответил врагов низвергатель могучий,

Казалось, что ливень пролился из тучи:

 

"Из касты умельцев, — стою перед всеми,-

Пастух я по имени Ариштанеми.

 

Служил я пандавам усердно и честно,

Но где эти львы — мне теперь неизвестно.

 

Пришел я к тебе, чтоб стеречь твое стадо,

И знай, что иного царя мне не надо".

 

Вирата ответил: "Ты жрец или воин?

Ты с виду царем величаться достоин!

 

Ты слишком высок для простого удела.

Скажи, из какого пришел ты предела?

 

Что можешь ты делать, уменьем богатый?

Какой от меня ты потребуешь платы?"

 

Сказал Сахадева: "Есть братья-пандавы,

А старший — Юдхиштхира, царь мудроправый.

 

Числом восемь раз по сто тысяч, — коровы

Царя, плодовиты, красивы, здоровы,

 

Десятками тысяч, не зная напасти,

Пасутся в стадах одинаковой масти.

 

Тантипала, танти-веревки владетель,

Я — рода коровьего друг и радетель.

 

"Он ведает все, — удивлялись мне слуги,-

Что было, что есть и что будет в округе!"

 

В то время премного доволен был мною

Юдхиштхира, правивший гордо страною.

 

Я знал, как корову лечить от болезни

И средства какие корове полезны,

 

Чтоб стельною стала; я знал благородных

Быков: я коров приводил к ним бесплодных,

 

И те, лишь мочу их понюхав, телились,

Своим молоком с нами щедро делились".

 

"Прими мое стадо, — ответил Вирата,-

Да будет положена пастырю плата".

 

Потел Сахадева к коровьему стаду.

Не узнан владыкой, вкушал он отраду.

 

Явился другой — богатырь настоящий,

Но в женской одежде, нарядной, блестящей.

 

Звенели браслеты его и запястья.

Как слон с наступленьем поры сладострастья,

 

Он был, многодоблестный, грозен и страшен,

Хотя, как прелестница, златом украшен.

 

С пронзающими, как железо, глазами,

С распущенными — ниже плеч — волосами,

 

С безмерною мощью, с могучею дланью,

Пошел он навстречу царю и собранью.

 

Того, чье чело несказанно блистало,

Того, под которым земля трепетала,

 

Того, кто родился на свет исполином,

Того, кто был Индры всегрозного сыном,

 

Того, кто предстал в одеяньях узорных,

Увидев, Вирата спросил у придворных:

 

"Откуда пришел он, могучий и статный?"

Царю ни простой не ответил, ни знатный.

 

Воскликнул тогда государь изумленный:

"О всеми достоинствами наделенный!

 

Ты молод и смелости полон крылатой,

Могуч, как слонового стада вожатый!

 

Сними же ты косу, сними и браслеты,

И серьги, что в уши неженские вдеты!

 

Тебе не к лицу, богатырь, побрякушки!

В пучок собери волоса на макушке,

 

Как лучник оденься в броню и кольчугу,

Промчись в боевой колеснице по лугу!

 

С моими сынами, со мною ли вскоре,-

Сравняйся: я стар и нуждаюсь в опоре.

 

Возвысься в державе над всеми бойцами,

Такие, как ты, не бывают скопцами!"

 

Ответствовал Арджуна: "Царь многовластный!

Я — ловкий плясун и певец сладкогласный.

 

Учителем танцев, — уменьем прославлен,-

Да буду к царевне Уттаре приставлен.

 

Не думаю, царь, что сочтешь ты уместным

Рассказ о моем недостатке телесном:

 

Во мне увеличит он боль и досаду!

Владыка, ты знай меня как Бриханнаду,

 

Как дочь или сына, чья доля — сиротство",

А царь: "Я увидел твое благородство.

 

Учителем танцев к царевне Уттаре

Тебя приставляю, но я в твоем даре

 

Весьма сомневаюсь: скорей твое дело –

Страной управлять, что не знает предела!"

 

Был тот Бриханнада владыкой испытан.

Увидели: правду царю говорит он.

 

Искусно поет он и пляшет отменно,

А то, что он евнух, — увы, несомненно!

 

К царевне властитель послал его старый:

Да в танцах наставником будет Уттары.

 

Царевну, а также служанок царевны,

Воитель, когда-то столь грозный и гневный,-

 

И пенью и танцам учил Бриханнада,

И в этом была для подружек отрада.

 

Никто, — ни в стране и ни в царском чертоге,-

Не ведал, что этот плясун легконогий,

 

Сей евнух, чей голос так тонок, как птичий,-

Есть Арджуна, Завоеватель Добычи!

 

Затем на сверкающем травами лоне,

Где гордо паслись государевы кони,

 

Еще появился воитель, и слугам

Казался он вспыхнувшим солнечным кругом.

 

Рассматривать стал он коней укрощенных.

Вирата спросил у своих приближенных:

 

"Откуда пришел этот муж богоравный?

С вниманьем каким на земле многотравной

 

За нашими он наблюдает конями!

Бесспорно, знаток лошадей перед нами.

 

Скорей приведите пришельца: наверно,

Он отпрыск бессмертных, чья сила безмерна".

 

Воитель сказал государю: "С победой,

О царь, подружись и печали не ведай!

 

Знаток лошадей, я мечтаю возничим

Служить при царе, наделенном величьем".

 

Вирата сказал: "Богатырь мощнолицый,

Я дам тебе деньги, жилье, колесницы,

 

Ты станешь возничим моим, о пришелец.

Откуда ты родом, знаток и умелец?"

 

Ответствовал Накула речью такою:

"Юдхиштхиры некогда был я слугою,

 

Был царским возничим и главным конюшим,-

Смотреть не могу на коней с равнодушьем!

 

Быть стражем коней — вот мое увлеченье,

Искусен я в их обученье, в леченье.

 

Среди жеребцов и кобыл неисчетных,

Мне вверенных, не было робких животных,

 

Растил их, берег я для битв и забавы...

Я — Грантхика: так меня звали пандавы".

 

Тогда повелителя речь зазвучала:

"Отныне тебе отдаю под начало

 

Я всех лошадей своих, все колесницы,

Всех конюхов нашей страны и столицы.

 

Но, с царственным станом и властным обличьем,

Как можешь ты конюхом быть иль возничим?

 

Гляжу на тебя — и волнуюсь, не скрою:

Не сан ли Юдхиштхира передо мною?

 

О, где он, владыка великоблестящий,

В какой он блуждает неведомой чаще?.."

 

Так юноша, словно бессмертных вожатый,

Был принят с почетом и лаской Виратой.

 

Потомки Панду, подчиняясь обету,

В скорбях и мученьях скитаясь по свету,

 

Владыки приют обрели на чужбине:

У матсьев, неузнанны, жили отныне.

 

Занятия пандавов при дворе Вираты

 

Юдхиштхира, чуждый коварства и злости,

Играл постоянно с придворными в кости.

 

И царь и царевич пленились игрою,

Играли и ранней и поздней порою,

 

Сидели, не зная занятья иного,

Как птицы, попавшие в сеть птицелова.

 

Удачлив Юдхиштхира был не однажды,

Делил он меж братьями выигрыш каждый.

 

Остатки еды продавал Бхимасена,-

Он их от царя получал неизменно;

 

Торговлей занялся и Арджуна ловкий:

Он стал продавать, со стараньем торговки,

 

Одежду, ненужную женщинам боле:

Всю выручку делит на равные доли,-

 

Да будет и братьям за службу награда;

Прилежный блюститель коровьего стада,-

 

Давал Сахадева, чтоб жизнь не погасла,

Творог, молоко и чудесное масло;

 

И Накула, как и положено брату,

Делил между ними конюшего плату;

 

Скрывая свое настоящее имя,

Ухаживала Драупади за ними;

 

Так жили они, помогая друг другу

И тайно свою охраняя супругу.

 

Треть года прошла. Пожелав веселиться,

В честь Брахмы устроила праздник столица.

 

Борцы появились, могучие телом.

Сверкала решимость в их облике смелом.

 

Бесстрашьем и силой помериться рады,

Они от царя получали награды.

 

Сильнейший соперников вызвал на поле,

Но все устрашились его поневоле.

 

Вирата бороться велел Бхимасене.

Направился тот неохотно к арене.

 

С такой беззаботностью двигался повар,

Что сразу раздался восторженный говор!

 

Схватил он противника, сильный, отважный,

Как демона засухи — бог многовлажный.

 

Подобно слонам, чья блистательна зрелость,

Бойцы проявили горячую смелость.

 

Вдруг поднял врага своего Бхимасена.

Как тигр заглушает слона дерзновенно,-

 

Он голос борца заглушил своим кличем,

Он всех поразил удальством и обличьем,

 

Сто раз покрутил храбреца над собою

И наземь швырнул его вниз головою.

 

Над мощным борцом, прославляемым всюду,

Победа казалась подобною чуду!

 

Вирата возвысил наградой Баллаву,-

Пришлась ему повара удаль по нраву.

 

А тот, поражая врагов на арене,

Обрел от властителя много дарений.

 

Когда всех борцов он в стране обесславил,

Баллаву бороться Вирата заставил

 

То с грозными львами, то с тигром пустыни,-

И тот их на женской сражал половине.

 

Был взыскан и Арджуна царскою лаской

За то, что он радовал пеньем и пляской;

 

Был также доволен конюшим Вирата –

У Накулы лошади мчались крылато;

 

Была от царя Сахадеве награда

За то, что коровье умножилось стадо;

 

Так братья, скрывая свой облик до срока,

Служили Вирате-царю без порока.