Классификация субъектов доказывания

Определив понятие субъектов доказывания, возможно перейти к проблеме их классификации. При этом, думается, проблема классификации субъектов процессуального доказывания производна от проблемы классификации участников уголовного судопроизводства вообще.

Субъект процесса, по нашему мнению, это лицо, имеющее в уголовном судопроизводстве права и обязанности, то есть являющееся участником уголовно-процессуальных правоотношений. Наиболее четким критерием, позволяющим охватить единой классификацией всех субъектов уголовного процесса, является функциональный критерий, то есть указание на осуществление лицом той или иной процессуальной функции. В соответствии с функциональным критерием всех участников уголовного процесса можно подразделить на следующие группы:

1) участники, осуществляющие функцию обвинения по уголовному делу;

2) участники, осуществляющие функцию защиты;

3) участники, выполняющие функцию разрешения дела;

4) иные участники, способствующие осуществлению задач уголовного судопроизводства.

В юридической литературе предлагаются различные варианты классификации субъектов доказывания на основе следующих критериев.

Так, по отношению субъектов к обязанности доказывания они подразделяются на: а) лиц, несущих обязанность доказывания; б) лиц, на которых лежит обязанность лишь участия в доказывании; в) лиц, освобожденных от такой обязанности. По пути получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах и цели доказывания субъекты делятся на две основные группы: а) органы суда, прокуратуры и предварительного расследования; б) иные участники процесса. По процессуальным интересам субъекты уголовно-процессуального доказывания в одних работах делятся на две группы: а) государственные органы; б) другие лица, участвующие «в доказывании для защиты своих или представляемых законных интересов», а в других – выделяется ещё одна группа, включающая в себя лиц, представляющих в уголовном деле общественные интересы.

Данные классификации были предложены несколько десятилетий назад и поэтому, очевидно, что в настоящее время они требуют критического пересмотра с учетом положений нового УПК РФ.

Анализируя классификацию по отношению субъектов к обязанности доказывания, следует отметить, что она и сейчас имеет право на существование, но тем не менее, не лишена серьезных недостатков. Так, недостаточно обоснованным представляется выделение первых двух групп субъектов (лиц, несущих обязанность доказывания, и лиц, на которых лежит обязанность участия в доказывании), поскольку отсутствуют явные отличия между ними даже с точки зрения русского языка – лица, несущие обязанность в доказывании не могут не участвовать в последнем.

Классификация по пути получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах и цели доказывания, предложенная П. А. Лупинской, в настоящее время представляется весьма спорной. Разделение субъектов по цели доказывания, на наш взгляд, вообще вряд ли возможно, так как цель доказывания не является нормативной категорией, закон более не определяет задачей доказательственной деятельности суда и органов предварительного расследования достижение объективной истины по делу. Кроме того, несложно заметить, что отнесение тех или иных участников процесса к определенной группе субъектов доказывания в рамках данной классификации основано, по сути, на весьма неудачной попытке законодательной классификации участников уголовного судопроизводства, предпринятой в УПК РСФСР. Напомним, что для УПК РСФСР категория «стороны» не была характерна, она присутствовала только в разделе X «Производство в суде присяжных», в остальном же для обозначения таких субъектов, как обвиняемый, его защитник, потерпевший, гражданский истец и ответчик, их представители, переводчик использовался термин «участники процесса». Что же касается суда, прокурора, следователя, дознавателя, то их УПК РСФСР участниками процесса не называл, а в учебной литературе они объединялись в одну классификационную группу на том основании, что они являются должностными лицами или органами государства. УПК РФ содержит совершенно иной подход - все субъекты уголовно-процессуальной деятельности объединены в одном разделе и подразделены на три группы (каждой из которых посвящена отдельная глава) - суд, участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения и участники процесса со стороны защиты, что обусловлено, по-видимому, желанием законодателя усилить состязательные начала уголовного процесса и обозначить равноправие обеих сторон перед судом.

Классификация субъектов уголовно-процессуального доказывания по процессуальным интересам также представляется достаточно спорной. Авторы данной классификации имели в виду отстаивание субъектом доказывания собственного или представляемого процессуального интереса, причем, следуя указанной конструкции, прокурор и органы предварительного расследования общественных интересов в уголовном процессе не представляют, что, безусловно, не соответствует действительности. Категория интереса в праве имеет ключевое значение для разграничения отраслей частного и публичного права и соответствующего способа регулирования общественных отношений. В уголовном процессе его участники на стороне защиты и на стороне обвинения преследуют в своей деятельности, в т.ч. и в деятельности доказательственной, публичные либо частные интересы. Так, потерпевший, частный обвинитель, обвиняемый, защитник, гражданский истец и ответчик, их представители преследуют в уголовном судопроизводстве цель защиты собственного или представляемого частного интереса, т.е. интереса (пользы, блага) конкретных индивидов, физических или юридических лиц. Прокурор, следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, орган дознания, участвуя в доказывании, отстаивают нарушенный преступлением публичный (общественный или государственный) интерес. Суд же в силу принципа состязательности и самой природы судебной власти, не должен и не может представлять чьих-либо интересов, он выступает арбитром в споре сторон. Таким образом, критерием интереса невозможно охватить всех субъектов уголовно-процессуального доказывания, ибо из этого перечня в рамках подобной классификации будет выпадать суд, выступающий одним из ключевых субъектов доказывания.

Нам представляется, что при классификации субъектов доказывания необходимо опираться на классификацию субъектов уголовного процесса в целом, определенную законодателем в разделе II УПК РФ, т.е. также использовать функциональный критерий.

Таким образом, руководствуясь сформулированным определением понятия субъектов доказывания и классификацией участников уголовного процесса на основе действующего уголовно-процессуального закона, представляется возможным классифицировать субъектов (участников) доказывания на три группы:

1) субъекты уголовно-процессуального доказывания со стороны обвинения – прокурор (государственный обвинитель), следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец, а так же их представители и законные представители;

2) субъекты уголовно-процессуального доказывания со стороны защиты - подозреваемый, обвиняемый, их защитники и (или) законные представители, гражданский ответчик, его представитель

3) суд как орган, осуществляющий правосудие и разрешающий дело по существу.

 

Особенности правового положения суда как субъекта

Доказывания

Действующий уголовно-процессуальный закон коренным образом изменил подход к правовому регулированию процесса доказывания в судебных стадиях процесса, положив при этом в основу не требование непременного достижения объективной истины по каждому уголовному делу, но необходимость обеспечения состязательности и равноправия сторон, т.е. по существу справедливость организации самого судебного разбирательства, выступающую главным условием вынесения справедливого, правосудного решения. По сравнению с предшествующим правовым регулированием суд лишился полномочий, не отвечающих принципу диспозитивности и природе суда как органа правосудия (возбуждение уголовного дела, вручение подсудимому копии обвинительного заключения и оглашение его в судебном заседании, обязанность первым допрашивать подсудимого, потерпевшего, свидетеля, обязанность продолжить судебное разбирательство при отказе государственного обвинителя от обвинения и т.д.).

В этой связи особое значение приобретает решение вопроса о полномочиях суда как субъекта доказывания, ибо от этого во многом зависит главный результат судебного разбирательства – обеспечение реального доступа к правосудию путем справедливого разрешения уголовного дела.

Необходимо отметить, что в ряде исследований суд вообще исключается авторами из числа субъектов доказывания. Так, В.П. Резепов полагал, что суд «нельзя отнести к субъектам доказывания, так как он должен оценить все собранные по делу и представленные сторонами доказательства, разрешить вопрос о наличии или отсутствии состава преступления и виновности или невиновности подсудимого и определить ему меру наказания при установлении виновности или постановить оправдательный приговор при установлении невиновности подсудимого» ^[14]. Т.Б. Чеджемов, напротив, указывает, что «суд – самостоятельный субъект доказывания, и в его деятельности проявляются все элементы доказывания: собирание, проверка и оценка доказательств»^[15].

Думается, что с учетом нормативного закрепления в ст. 85 УПК РФ содержания доказывания как собирания, проверки и оценки доказательств, суд не может быть исключен из числа субъектов доказывания, т.к. он обязан осуществлять проверку и оценку представленных сторонами доказательств на предмет их относимости, допустимости, достоверности и достаточности. Кроме того, как следует из содержания ч. 1 ст. 86 УПК, суд является также и субъектом собирания доказательств. Последний тезис вызывает наиболее острую полемику в науке уголовного процесса, ибо отношение к вопросу о пределах активности суда в процессе собирания доказательств весьма различно и во многом зависит от понимания тем или иным автором содержания принципов состязательности и диспозитивности судопроизводства, а также проблемы истинности судебного решения.

Так, С.А. Шейфер считает, что «несмотря на расширение состязательных начал в судебном разбирательстве, суд, как и прежде, остается субъектом доказывания, несущим обязанность собирать (т.е. формировать) доказательства и обосновывать конечный вывод» ^[16].

Н.П. Кузнецов также полагает, что «осуществление самостоятельных действий по собиранию и исследованию доказательств должно быть не только правом, но и обязанностью суда, так как иначе получится, что суд вправе, но не обязан устанавливать истину» ^[17].

Довольно ярко представляет позицию сторонников противоположного подхода мнение Н. Григорьевой, которая указывает, что «в соответствии с принципом состязательности суд выносит решение только на основе того материала, который представили стороны, даже если, по мнению суда, он не отражает полностью всех обстоятельств дела» ^[18].

Очевидно, что суд наиболее активно проявляет себя обычно в двух элементах доказательственной деятельности - в проверке и оценке доказательств. Собирание же доказательств есть не обязанность, но право суда. В силу принципа диспозитивности движение процесса может зависеть только от сторон, от их активности, но не от суда. Стороны в состязательном процессе осуществляют собирание и представление доказательств, поскольку они заинтересованы в исходе дела.

Тем не менее все вышесказанное не означает, что суд должен быть пассивным наблюдателем процессуального противоборства сторон, безучастно ожидающим результата их состязания. Состязательность и активность суда в доказывании не являются противоположными, не совместимыми явлениями. Однако здесь очень важно определить цели и пределы такой судейской активности, с тем, чтобы не допустить «втягивания суда в оказание помощи обвинителю и изобличение подсудимого»^[19].

Состязательность процесса не может быть оторвана от равноправия сторон, эти принципы есть две стороны одной медали. Без равноправия сторон не может быть и состязательности. При этом самого по себе формального предоставления равных процессуальных прав в рамках судебного разбирательства не достаточно для обеспечения подлинной состязательности, особенно с учетом розыскного характера российского досудебного производства и отсутствием у защиты адекватных возможностей по собиранию доказательств. Состязательность может быть обеспечена лишь при условии создания судом для сторон равных процессуальных возможностей для отстаивания своих интересов. В противном случае совершенно очевидно что в невыгодном положении с точки зрения процессуальных возможностей по доказыванию окажется лишенная властных полномочий сторона защиты. Восстановить это равновесие и призван суд, в том числе, путем проведения судебно-следственных действий, используя предоставленные ему законом властные полномочия.

Таким образом, активность суда в доказывании нужна не для того, чтобы установить объективную истину, а для того, чтобы обеспечить сторонам подлинно равные возможности для отстаивания своих интересов, а также проверить и дать оценку представленным доказательствам.

Основываясь на аналогичных по существу суждениях, Конституционный Суд РФ высказал свою позицию относительно пределов активности суда в собирании доказательств в Определении от 6 марта 2003 г. №104-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Бокситогорского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности части первой статьи 86 УПК РФ». В частности, Конституционный Суд указал, что «согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ собирание доказательств дознавателем, следователем, прокурором и судом осуществляется путем производства следственных и иных процессуальных действий. Из содержания данной нормы следует, что, устанавливая круг субъектов уголовного судопроизводства по собиранию доказательств, она предусматривает, что каждый из них действует в пределах своей компетенции. Не являясь стороной в уголовном судопроизводстве, суд обязан в своей деятельности использовать только те предоставленные ему законом полномочия, которые обеспечивают разрешение уголовного дела по существу, не связывая при этом свои действия с выполнением функций обвинения или защиты». И далее: «В соответствии с законом в ходе судебного следствия устанавливаются не только обстоятельства, подтверждающие доказанность обвинения, но также и обстоятельства, смягчающие вину подсудимого или оправдывающие его, а равно иные обстоятельства, необходимые для справедливого и беспристрастного разрешения уголовного дела по существу. Следовательно, собирание доказательств не только является прерогативой сторон, но и входит в число полномочий суда, реализуемых в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством для производства судебного следствия»^[20].

УПК устанавливает определенный и весьма узкий круг судебно-следственных действий, которые суд вправе осуществить по собственной инициативе, т.е. без ходатайства о том стороны. Часть 1 ст. 282 и ч. 1 ст. 283 УПК закрепляют, что суд может по собственной инициативе назначить судебную экспертизу, а также вызвать и допросить эксперта для разъяснения или дополнения данного им в ходе предварительного расследования заключения.

Ч. 1 ст. 119, ч. 1 ст. 271 УПК допускают осуществление судом следственных действий по инициативе сторон в случае заявления ими ходатайств об истребовании дополнительных вещественных доказательств и документов, о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов. При этом закон указывает лишь на то, что такое ходатайство должно быть обоснованным, не раскрывая, какие конкретно сведения должны в нем содержаться. Ранее мы высказывали предложение о необходимости закрепления в ч. 1 ст. 271 УПК формально определенных требований к содержанию такого ходатайства, которое должно включать: сведения о доказательстве, подлежащем истребованию; указание на обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, которые могут быть установлены с помощью данного доказательства; и, наконец, причины, в силу которых самостоятельное получение стороной данного доказательства невозможно^[21].

Кроме того, из содержания ст. 87 УПК вытекает, что одним из способов проверки судом уже имеющихся в уголовном деле доказательств является право по собственной инициативе осуществить судебно-следственные действия, направленные на собирание доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

В Определении Конституционного Суда от 20 ноября 2003 г. N 451-О указано, что «осуществление судом функции правосудия в публичном по своему характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства как путем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем получения и исследования - в рамках обвинения, предъявленного подсудимому, - иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом». И далее: «Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость и беспристрастность суда при отправлении правосудия».

В этой связи трудно согласиться с позицией Верховного Суда РФ, который в письме от 24 декабря 2002 г. №7-общ.-220 указал, что «вызов дополнительных свидетелей по собственной инициативе суда при отсутствии на то ходатайства одной из сторон процесса, во всяком случае будет свидетельствовать о выполнении судом не свойственной функции либо стороны защиты, либо стороны обвинения». Не затрагивая вопрос об обязательности для судов такого рода документов, как информационные письма Верховного Суда, следует отметить, что указанная позиция, по нашему мнению, расходится с содержанием ст. 87 УПК, согласно которой «проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем … получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство».

В Определении Конституционного Суда от 20 ноября 2003 г. N 451-О указано, что «осуществление судом функции правосудия в публичном по своему характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства как путем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем получения и исследования - в рамках обвинения, предъявленного подсудимому, - иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом». И далее: «Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость и беспристрастность суда при отправлении правосудия».

Таким образом, закон допускает получение судом новых доказательств по собственной инициативе с целью проверки других доказательств, имеющихся в уголовном деле и представленных сторонами. Законодатель не делает в данном случае каких-либо ограничений относительно конкретных видов доказательств, в т.ч. и свидетельских показаний. Отрицание такого права суда привело бы во многих случаях к невозможности вынести обоснованный приговор, в основу которого могут быть положены только всесторонне проверенные судом доказательства, имеющиеся в уголовном деле.

Думается, что право суда самостоятельно собирать доказательства не должно ограничиваться лишь случаями, указанными выше. Во главу угла должно ставиться не закрепление в законе исчерпывающего перечня следственных действий, которые суд вправе осуществить по собственной инициативе, а цели такой судейской активности.

Ст. 2 Конституции России и ст. 6 УПК нормативно закрепили приоритет прав, свобод и законных интересов личности в системе охраняемых законом благ и защиту этих прав, свобод и интересов в качестве обязанности государства, в т.ч. и суда как органа, отправляющего правосудие по уголовному делу. Именно через определенное законом назначение уголовного судопроизводства и должен рассматриваться вопрос о целях и пределах активности суда в собирании доказательств. Суд может вынести справедливое решение по делу лишь при условии обеспечения сторонам равных возможностей по отстаиванию собственных интересов в состязательном процессе, не подменяя их процессе доказывания, но оказывая когда это необходимо содействие в получении доказательств участникам процесса, не обладающим государственно-властными полномочиями. По этому поводу А.В. Смирнов совершенно обоснованно пишет, что «потребность в эгалитарной субсидиарной активности суда может возникнуть и тогда, когда выяснение существенных для дела фактов в пользу обвиняемого поставлено под угрозу из-за того, что защитник обвиняемого обнаруживает очевидную некомпетентность или недобросовестность; когда потерпевший, ввиду недостатка средств не пригласивший адвоката, не умеет распорядиться своими правами и т.п.»^[22].

Таким образом, подводя итог, можно сделать следующие выводы.

Целями активности суда в собирании доказательств выступают:

1) обеспечение равенства возможностей сторон уголовного судопроизводства путем реализации правила «благоприятствования защите»;

2) необходимость охраны прав и свобод личности (подсудимого, потерпевшего) в случае возникновения ситуации «непосильности опровержения» доказательств, представленных противоположной стороной;

3) необходимость проверки доказательств, уже имеющихся в уголовном деле или представленных сторонами в судебном заседании.

Представляется, что законодатель не должен ограничивать суд в выборе способов собирания доказательств путем указания на конкретные виды доказательств, которые суд вправе получить по собственной инициативе.

При этом пределы активности суда в собирании доказательств обусловлены указанными целями такой активности, а также требованиями, вытекающими из содержания принципов диспозитивности и состязательности сторон (недопустимость возложения на суд обязанности по собиранию доказательств и по доказыванию действительных обстоятельств дела, правило об исследовании доказательств сначала сторонами и лишь затем судом и т.д.), не позволяющими суду подменять своими действиями стороны в процессе доказывания, путем, в частности, восполнения пробелов предварительного расследования.