Защита от поражающих ультрафиолетовых лучей

Стабилизация климата

Снижение температурных экстремумов и силы ветра и волн

Защита от паводков и засух

 

Однако те, кто занимался проблемой благ и услуг и их классификациями, упу­стили или не поняли главное, а именно то, что блага и услуги это отдельные ин­струменты для решения основной зада­чи — биотического управления средой биосферы с целью ее поддержания и оп­тимизации в интересах жизни (биоты), включая человечество. Эта работа идет непрерывно. Например, в настоящее вре­мя, когда человечество разрушило есте­ственные экосистемы на огромной тер­ритории, сохранившиеся естественные экосистемы суши и океана выводят часть избыточного индустриального углекисло­го газа и других загрязняющих веществ, стимулирующих глобальное потепление со всеми его последствиями

Попытка выразить стоимость этих благ и услуг в денежном выражении показала (табл.9.2), что она приближается (или даже превышает) к стоимости глобаль­ного валового продукта так называемой "производящей экономики".

В таблицу 9.2 неправомерно включе­ны сельхозугодья и урбанизированные территории; они не создают экосистемных благ и услуг, а потребляют их, так как на занятых ими территориях эти естествен­ные блага и услуги ликвидированы. Ис­пользуя табл. 9.2, можно оценить сто­имость теряемых благ и услуг. В сумме сельхозугодья и города, согласно табл. 9.2, занимают 1733 х 10⁶ га. Если для этой площади использовать среднюю сто­имость благ и услуг 1 га наземных биомов — 804 доллара, то потери благ и услуг составят 1,4 трлн долларов в год. На самом деле потери будут значитель­но больше, если учесть распространение загрязнений практически во все биомы, площадь инфраструктуры, ежегодную вырубку лесов и антропогенные пожары в них и в степях, наконец, окультурен­ные пастбища. Можно оценить также сто­и-мость утраченных за время цивилиза­ции лесных биомов, площадь которых не меньше нынешней залесенной площади, что составляет, согласно табл. 6,2,-4,7 трлн долларов в год.

Уничтожая экосистемы, человечество резко снижает потенциал экосис-темных благ и услуг, которые являются достоя­нием всех людей — общественными благами и услугами. В списке благ и услуг и их оценки, как было сказано выше, не была учтена и оценена самая главная функция, которую трудно назвать благом или услугой естественных экосистем, так как это жизненно важная фундаментальная функция — обеспе­чение динамической устойчивости и оптимизация среды биосферы в интере­сах жизни в целом и человечества в том числе. Впрочем, авторы приведенного расчета в числе стоимости экосистемных услуг высоко оценили такие услуги, как механизм круговорота биогенов — 17 трлн долларов в год, регулирование га­зового состава — 1,3 трлн долларов в год и регулирование нарушений — 1,8 трлн долларов в год, которые обязатель­ны для механизма биотической регуля­ции и оптимизации среды биосферы. В сумме они составляют 20,1 трлн долла­ров в год, что равняется примерно 2/3 глобального валового продукта 1997 г. Но эти функции в значительной мере утрачены, так как среда биосферы уже перешла в неустойчивое состояние и со­хранившиеся естественные экосистемы не в состоянии оптимизировать среду биосферы, на что указывают изменения многих наземных биомов и их косных составляющих, то есть нарушения не ре­гулируются на необходимом уровне. Действительно, механизм круговорота нарушен, что подтверждает накопление углекислого газа в атмосфере, как и дру­гих биогенов, например, фосфора и азо­та в водных объектах, так как наблюда­ется эвтрофикация водных объектов. Нерегулируемый газовый состав атмос­феры ведет к накоплению в ней, поми­мо углекислого газа, метана, окислов азота, озона, полициклических аромати­ческих углеводородов. Другими слова­ми, глобальный механизм круговорота биогенов разбалансирован, что приве­ло к прогрессирующей деградации био­сферы, нарушению устойчивости среды

 

 

Таблица 9.2. Глобальная	оценка благ и услуг естественных экосистем
в долларах (2-й столбец) и	в млрд долларов	(4-й стобец)	в год в ценах
середины 1990-х гг. (Constanza et al, 1997)
Биомы	Площадь, га 10^6	Цена 1 га	Полная цена
Морские
Открытый океан
Побережье
Эстуарии
Дно с морскими травами,
водорослями
Коралловые рифы
Шельф
Наземные
Леса
Тропические леса
Умеренные, бореальные
Луга, травянистые земли
Ветланды
Марши, мангровы
Болота, поймы
Озера, реки
Пустыни		—	—
Тундра		—	—
Лед, скалы		—	—
Сельхозугодья
Города		—	—
Всего		-

 

 

 

биосферы, то есть жестокому глобально­му экологическому кризису биосферы, то есть жестокому глобально­му экологическому кризису.

На изложенный выше текст экономис­ты, технократы и многие ученые скорее всего отреагируют заявлением о техноло­гических достижениях человечества, о неограниченных возможностях науки и техники, об экономических достижениях и экономическом росте. Политики, скорее всего, отреагируют еще более жестко, до­бавив рассуждения о достижениях в со­циальной сфере. Никак не отреагирует подавляющая часть людей, которая за­нята решением повседневных жизнен­ных вопросов, — одни работой, семьей, отдыхом, учебой и т.д., другие — просто выживанием. Последняя категория со­ставляет чуть ли не половину населения планеты — это люди, живущие на 1 дол­лар (более 1 млрд человек) и 2 доллара в день (почти 2 млрд человек). Не отреаги­рует также та незначительная часть на­селения, которая владеет половиной бо­гатств планеты. Это указывает, что со­зданная рыночная экономика не только внесла дестабилизацию в биосферу и нарушила механизмы ее поддержания в устойчивом состоянии, но и не решила социальных проблем человечества. Если же спросить любого человека из этих ка­тегорий людей, необходим ли экономи­ческий рост, все дружно поддержат эту основную цель современной экономики, уже давно ставшей навязчивой парано­идальной идеей, которая ведет в рамках существующей основной либеральной экономической рыночной модели в эко­логический и социальный тупик, но ко­торая является сущностью суперидеоло­гии модернизма. На этой суперидеоло­гии построено образование, воспитание и пропаганда во всем мире. Это хорошо понимал такой мудрый человек, как Махатма Ганди — отец независимой Ин-дии, который на вопрос журналистов во время празднования независимости Индии, достигнет ли Индия такого же благополучия, как Англия, ответил: "Ан­глия, чтобы достигнуть такого благопо­лучия, ограбила половину планеты, сколько же надо ограбить планет, чтобы Индия достигла такого благополучия?" Еще больше придется ограбить планет, чтобы такого благополучия достигло все население Земли. Следовательно, в не­явной форме М. Ганди говорил и о де­мографическом кризисе.

В 1989 г., когда население мира состав­ляло 5,2 млрд человек, производство про­дуктов питания "позволило бы накормить 5,9 млрд человек — из расчета миниму­ма, необходимого только для выживания; 3,9 млрд человек — из расчета умерен­ного питания; 2,9 млрд человек — из расчета современного европейского уров­ня" (Медоуз и др., 1994). В 1990-х гг. уче­ные США подсчитали, что для того, чтобы чтобы обеспечить всему населению планеты та­кой же уровень жизни, как в США, потре­буется площадь, равная трем таким пла­нетам, как Земля (Состояние мира, 2000). В настоящее время население планеты насчитывает 6,6 млрд, из которых более 1 млрд голодает. При этом продолжается тенденция снижения производства зерно­вых на душу населения — основого про­довольственного продукта, которая про­явилась с 1985 года.

Бокс 21. Человечество в своей эконо­мической деятельности внутри биосфе­ры, которая целиком построена на гипер­присваивании ресурсов биосферы, похо­же на слепого, который, ощупывая слона, правильно описывает его отдельные ча­сти, но не может сказать, что это такое. Многим людям только кажется, что они имеют представление об устройстве и функционировании биосферы. Это незна­ние приводит к таким высказываниям представителей властной элиты, корпо­раций, а также многих граждан и даже экологов: необходимо развиваться так, чтобы не затрагивать природу и бережно относиться к ней, сохранять ее, жить в со­гласии с нею и т.п. Это правильные, но уже давно не выполнимые в рамках су­перидеологии модернизма пожелания, которые вводят в заблуждение самих авторов таких высказываний и других людей.

Достижения науки реализуются в те или иные технологии, на основе которых со­здаются производства определенных продуктов и ведется экономическая дея­тельность. Любая экономическая деятель­ность нуждается в природных ресурсах — возобновимых и невозобновимых, и при экономическом росте потребность в них возрастает и в производство вклю­чаются новые ресурсы. Следовательно, любая экономическая деятельность, включая производство и потребление то­варов иуслуг, воздействует на окружаю­щую среду, в том числе на все организ­мы и человека. Это, как правило, некомпенсируемые воздействия экономической деятельности. Они известны в эко­номике природопользования как экстерналии или внешние эффекты. Первым их исследовал английский экономист А. Пигу в работе "Экономика благосостоя­ния" (1920). При этом он рассматривал их как издержки — частные, индиви­дуальные и общественные издержки все­го общества в целом, которые не компен­сируются и не включаются в стоимость конечного продукта. Связаны они с ми­нимизацией затрат производителем для увеличения прибыли, так как он не учи­тывает появляющиеся экстерналии, и, следовательно, они не отражаются в цене товара (цена "не говорит экологическую правду"). Поэтому все затраты на ком­пенсацию внешних эффектов ложатся на общество: производитель получает до­полнительную выгоду, а потребитель не­сет экологические потери очень часто в виде ухудшения здоровья. Таким обра­зом, современная рыночная экономика бездумно растрачивает ресурсы, многие из которых не поддаются денежной оцен­ке. Здесь необходимо важное уточнение. Когда в работах по экономике пишут, что "затраты на компенсацию внешних эф­фектов ложатся на общество", можно по­думать, что общество принимает какие-то технические мероприятия и несет зат­раты для их компенсации. Но это только очень небольшая часть правды, основ­ная часть заключается в том, что значи­тельная, а часто и большая часть вне­шних эффектов не компенсируется, а ве­дет к нарушению здоровья, сокращению продолжительности жиз-ни, повышению смертности людей с соответствующими материальными затратами. При этом экономические показатели улучшаются и растет внутренний валовой продукт, так как развивается и растет фармацевтичес­кая промышленность и продажа ле­карств, строятся больницы, создается медицинское оборудование.

В работах и учебниках по экономике природопользования (например, Бобы­лев С.Н., Ходжаев А.Ш., 2004.) утвержда­ется, что экстерналии могут быть поло­жительными и отрицательными. Счита­ется, что классическим примером поло­жительных внешних эффектов служит образование. Оно приносит выгоды ин­дивидуальным потребителям и обще­ству в целом, так как экономика выиг­рывает от наличия более образованных людей, то есть роста человеческого капи­тала. Но это чисто экономический подход к оценке экстерналии. С экологических позиций внешние эффекты образования нельзя считать полностью положительны­ми. Во-первых, потому, что развитие об­разо-вания, рост числа школ, университе­тов и учащихся требует больших мате­ри-альных ресурсов, то есть роста потребления природных ресурсов и следующего за этим загрязнения окружающей среды – внешних эффектов. Во-вторых, став фактором производства, человеческий капитал практически не снижает потреб­ления природных ресурсов, а скорее уве­личивает его, хотя доля человеческого капитала по отношению к физическому капиталу и природным ресурсам может возрасти. Это утверждение доказывает, например, анализ материальных пото­ков, потребляемых Японией, которая яв­ляется примером третичной экономики – экономикой услуг, где образование служит важным фактором экономическо­го роста. Анализ показал, что рост эконо­мики услуг сопровождается ростом мате­риального потока, используемого в стра­не (Quality of... 1999).

Другой пример, который рассматрива­ют как положительный внешний эффект, это когда владелец заболоченного участ­ка окультуривает его, создав систему дре­нажа, и строит там дом (Бобылев, Ходжаев, 2004). Дренаж благоприятно ска­зывается на соседнем участке, который также осушается, и его владелец таким образом получает выгоду и может его окультурить. Здесь индивидуальный по­ложительный внешний эффект также рас­сматривается с экономической точки зре­ния, но с экологических позиций в дан­ном случае имеет место локальное нару­шение природного равновесия, в частно­сти, водного баланса территории, нару­шение экосистемы. Этот отрицательный экологический внешний эффект трудно или даже невозможно оценить экономи­чески, например, в денежном выраже­нии, тогда как экономическую выгоду соседа определить довольно легко. Про­блема для данного примера (и многих других подобных) заключается еще в том, что осушенный участок соседа затем по­требует вложения ресурсов для строитель­ства дома, подвода коммуникаций, обес­печения его водой и энергией, непрерыв­ного поддержания окультуренной земли путем вложения удобрений и т.д. и т.п. Наконец, на этом окультуренном участке будут формироваться газообразные, жид­кие и твердые отходы. Все это будет вы­зывать новые отрицательные экологичес­кие внешние эффекты (дополнительные экстерналии) в пределах, но в основном за пределами данного участка. Другими словами, положительные с позиций эко­номики внешние эффекты часто вызы­вают цепочку отрицательных экологичес­ких экстерналии. Поэтому оценка поло­жительных с позиций экономики экстер­налии требует отслеживания по всей це­почке последующих отрицательных эко­логических экстерналии, которые по оп­ределению не могут быть положительны­ми. Таким образом, положительные эко­номические экстерналии всегда сопро­вождаются отрицательными экологичес­кими внешними эффектами. Оценка их суммарного эффекта может быть далеко не всегда положительной, но в настоящее время нет методов и даже подходов к эко­номическим оценкам такого "эффекта домино" (Лосев и др., 2008)

Бокс 22. Таким образом, утвержде­ние о существовании положительных эко­логических экстерналии является заблуж­дением, также как и оценка положитель­ных экономических экстерналии без уче­та следующих за ними цепочек отрица­тельных экологических экстерналии, ко­торые могут превратить положительную экономическую экстерналию в отрица­тельную.

Э. Вайцзекером и др. (2000) показано, что цены на производимую продукцию не включают экологическую правду. В связи с этим индивиды, локальные со­общества, региональные сообщества и все глобальное сообщество несут экономичес­кие и социальные издержки. В упомяну­той работе приводятся данные о внешних затратах, связанных с тотальной автомо­билизацией в США, которые названы "воровскими", и составляющих седьмую часть внутреннего валового продукта страны, ложащуюся на все население, не отражая прямых затрат водителей. Идет непрерывное накопление экологических экстерналии, которое отражается в углуб­лении экологического кризиса. Э. Вайцзекер (Weitzsacker,1994) очень образно охарактеризовал эту ситуацию: "Бюрок­ратический социализм рухнул, потому что не позволял говорить экономическую правду. Рыночная экономика может по­губить окружающую среду и себя, если не позволит ценам говорить экологическую правду". Автор настоящей книги не стал бы включать в эту фразу слово "цены". Ни в одной стране на официальном уровне не говорят экологическую правду, а если что-то и говорят об экологических проблемах, то это загрязнение, биоразнообразие в узком понимании и глобальное по­тепление, но практически никто не говорит о глобальном жестоком эко­логическом кризисе, обусловленном выходом цивилизации за пределы несущей экологической (хозяй­ственной) емкости биосферы, кото­рый охватывает биосферу и все сто­роны жизни людей.

 

ОН ПРИШЕЛ: ЧЕЛОВЕК-РЫНОЧНИК

Что происходит на свете?

А просто живем,

Просто едим, просто пьем,

Просто мусор бросаем.

Мусор — горой, только мы

Его не замечаем,

Снова едим, снова пьем,

В общем, просто живем.

Что же за всем этим будет?

А будет финал.

Будет финал,

Только знать бы,

Каким же он будет,

Или природу спасут

Помудревшие люди,

Или планета погибнет,

Как гибнет Байкал.

Песня студентов-экологов на известный мотив

Развитие неолиберальной рыночной экономики, сформировавшейся во второй половине XX в., отождествляет развитие с экономическим ростом. В рамках такого подхода, идущего от Адама Смита, пред­полагалось, что накопление капитала соб­ственниками автоматически приведет к общему повышению благосостояния. Та­кая тенденция в развитых странах на­блюдалась до 1970-х гг., но затем при экономическом росте началось снижение благосостояния (рис. 5 и 6).

 

 

 

Рис. 5. Изменение валового на­ционального продукта (1) и индек­са поддерживаемого экономическо­го благополучия (2) в США. По вер­тикали миллиарды долларов (Вйцзекер и др., 2000)

 

 

Рис. 6. Изменение индекса дохо­дов в Германии: 1 — доход с капи­тала; 2 — валовой национальный продукт; 3 — чистый доход рабочих (Вйцзекер и др., 2000)

 

На рис. 5 и 6 хорошо видно, что после 1970-х гг. началось расхождение между показателем ВНП и благосостоянием людей в развитых странах. Это свидетельствовало об изменении структуры экономики этих стран. Действительно, в это время начинается активный переход экономике услуг, доля которого в ВНП стала быстро нарастать, но при этом благосостояние основной массы людей стал падать. Экономика услуг была рассмотрена в одном из докладов Римского клуба (Giarini, Stahel, 1993), где произвол ство рассматривается как начало обслуживания, предоставление уюта, освеще­ния, вкусной пищи, развлечений, безо­пасности и т.п. именно той части населе­ния, которая получила львиную долю oт дохода с капитала, а доход этот стал скла­дываться не столько в материальной сфе­ре, сколько на финансовом рынке. На са­мом деле происходил рост доли благосос­тояния богатейшей части населения в общем объеме доходов и снижение доли беднейшей части, а также разрыв в бла­госостоянии развитых и развивающихся стран. Исключение составили Китай, Ин­дия и Бразилия, где социально-экономи­ческие показатели улучшились, но внут­ри этих стран идет поляризация богатых и бедных. Платой за этот непрерывный экономический рост стало нарушение ус­тойчивости окружающей среды и устой­чивости жизни на Земле, включая вид Homo sapiens, в результате выхода за пределы несущей экологической емкос­ти, что ведет к развитию глобального эко­логического кризиса и нарастающим со­циальным и экономическим издержкам.

Бокс 23. Возможность непрерывного экономического роста как основной стра­тегии человечества с вовлечением в сфе­ру производства все больших масс при­родных ресурсов и почти всей таблицы Менделеева является опасным заблуж­дением. Он имеет естественный предел, который человечество уже перешло, что ведет к опасным для человечества и всей жизни последствиям.

Особым периодом экономического ро­ста стал период Промышленной револю­ции и последовавшая научно-техничес­кая революция. За 200 лет средний жи­тель развитых стран стал потреблять в 100 раз больше ресурсов, а поскольку за это время население в них выросло в 10 раз, то совокупное производство и потреб­ление выросло в 1000 раз. (Russel, 1994). На протяжении XX в. мировое промыш­ленное производство росло быстрыми темпами, увеличившись в 50 раз с при­ростом 6% в год после восстановитель­ного послевоенного периода, до середи­ны 1970-х годов, и с постепенным сни­жением среднего прироста к концу века. Общий объем потребления вырос в те­чение XX в. в 16 раз и к концу века при­близился к 30 трлн долларов. Но все это произошло преимущественно в развитых странах, в результате чего на долю 20% мирового населения приходилось 86% всей суммы частных потребительских расходов, а на долю 20% беднейшего на­селения только 1,3% (Human Development Report 1999 http://www.undp.org). Спро­сите любого экономиста, необходим ли рост, и он ответит, что это необходимый элемент рынка, и желателен ежегодный прирост валового внутреннего продукта на 3,5, а лучше 10% и более. Именно это понимается как устойчивое развитие, хотя в математике экспоненты, может

 

быть, и могут уходить в бесконечность, но в физическом мире в лучшем случае они выходят на плато, но чаще — к об­валу.

Изъятие возобновимых природных ре­сурсов производится хаотично и в огром­ных масштабах без реального понима­ния устройства биосферы, ее законов и механизмов и в соответствии с мифом о неисчерпаемости природных ресурсов и полным пренебрежением законами био­сферы. Это привело к жестокому экологи­ческому кризису, в результате чего про­исходят опасные изменения на всех уров­нях — от глобального до молекулярного. Ярким примером служит предложение по расширению использования биотоплива, что приведет к еще более ускоренному разрушению механизма естественной ре­гуляции окружающей среды и устойчи­вости жизни, так как потребует допол­нительного разрушения естественных экосистем — еще пока сохранившихся регуляторов окружающей среды, а также к распространению голода на планете. С момента первой технологической револю­ции, когда человечество начало создавать собственную искусственную среду в био­сфере — техносферу, эта система строи­лась для защиты человека от внешних природных воздействий, повышения комфорта, безопасности существования. Но сейчас техносфера, окружающая чело­века, невообразимо разрослась и стала столь же опасной не только для биосферы, но и человечества, а иногда и более опас­ной, чем катастрофические природные явления. Система глобальной жизни, включая человечество, подрывается и разрушается ростом свободного рынка по всем направлениям.

Известный адепт свободного рынка (либеральной экономики) и пропаган­дист суперидеологии модернизма Ф. Хайек (1991) писал: "Именно подчинение человека безличным силам рынка сде­лало возможным развитие цивилизации, которое в противном случае не могло бы осуществиться; именно таким своим под­чинением мы день за днем помогаем возведению гигантского здания, чьи мас­штабы превосходят все, что способен по­нять любой из нас". Даже после "откры­тия" человечеством экологии и окружаю­щей среды он писал: "Ни малейшей опас­ности, что в могущем нас беспокоить обо­зри-мом будущем население мира в це­лом превысит его материальные сырье­вые ресурсы, не существует. Наоборот, у нас есть все основания полагать, что внутренние силы (по-видимому, рыноч­ные?) остановят этот процесс задолго до того, как эта угроза станет реальной". Пос­ледняя цитата взята из его книги "Па­губная самонадеянность" (Хайек, 1992). Сейчас можно уверенно сказать, что это название относится к идеям самого автора книги, который счи­тал, что рыночная система облада­ет "безграничными возможностя­ми". Это утверждение верно в том смысле, что она обспечивает быст­рое развитие технологий, которые представляют собой все более изощ­рен-ные методы потребления при­родных ресурсов, трансформируя их в отходы производства и потреб­ления, а используемая для этого энергия направлена на разруше­ние биосферы. И в этом отношении она действительно обладает без­граничными возможностями.

Рыночная система воспринимается Хайеком, как и многими другими эконо­мистами и социологами, в качестве ме­ханизма самоорганизации общества, где социальные отношения включены в эко­номику и в нее же включена природа. Но все обстоит как раз наоборот: это эконо­мика включена в социальную систему, а обе эти системы — в биосферу. Побор­ники либерального рынка не представ­ляют себе, что такое биосфера, где только и может жить человек и существовать че­ловечество, в которой обитает 10³⁰ орга­низмов, и жизнь самого человека зави­сит от включенных в его организм мик­роорга-низмов. Биосфера — это и есть уже созданное жизнью грандиозное здание, которое человек пока не понимает, так как не изучил его в достаточной степени, но тем не менее он успешно разрушает это здание, вместо того чтобы строить свою цивилизацию в той квартире здания, которая ему отведена архитектором и строителями здания — биотой.

Очевидно, что рыночная экономика, главная цель которой — это рост для по­лучения прибыли, никогда не сможет стать системой, не разрушающей биосфе­ру. Она экологически слепа. Предлагае­мые ее модификации — природоохран­ная экономика, экологическая экономи­ка не могут остановить разрушение био­сферы и нарушение здоровья человека. Интернализация, то есть учет в ценах внешних экологических эффектов, прак­тически не реализуется, а если и реали­зуется, то в очень редуцированной форме и не по главному направлению — со­хранению естественных экосистем в не­обходимом объеме. Более того, если цены начнут говорить экологическую правду, то из приведенного выше подсчета (раз­дел 6) ежегодной потери экосистемных благ и услуг окажется, что потребуется ежегодно не менее 2/3 валового глобаль­ного продукта для возмещения основной части потерь. Это будет крах рыночной экономики. Но и указанные (неполные) потери благ и услуг приведут к краху ци­вилизации и человечества, так как дав­ление человека на биосферу и остальную жизнь все время растет, как и потери благ и услуг. Точно так же цены в рыноч­ной системе не говорят социальную прав­ду, так как социальные проблемы так же, как и экологические проблемы, пред­ставляют в рыночной экономике внешние эффекты — издержки. Рыночная систе­ма не предлагает надежных и реальных путей инвестиций в будущие соци­альные и экологические активы — вне­шние факторы, которые корпорации и правительства не включают в свои ба­лансы для исчисления реальных цен.

Человечеству известны только два вида экономики — рыночная и центра­лизованно управляемая, в остальных случаях существовали их модификации. Централизованно управляемая плановая экономика возникла как противовес ры­ночной, то есть корни, источники ее из­вестны и очевидны. А откуда появилась рыночная экономика? Выше вскользь уже было сказано, что это — реализация в нашей культуре и цивилизации генети­ческой программы конкурентного взаи­модействия, присущего биоте в целом и человеку в частности.

Предусмотренные законами био­сферы цели конкурентного взаимо­действия в биоте направлены преж­де всего на сохранение устойчивос­ти вида и среды биосферы. Сред­няя продолжительность существова­ния ви-да, по палеонтологическим данным, составляет 7 млн лет. Со­хранение вида — это сохранение его генома, который неустойчив, а его необходимо сохранять в нормаль­ном состоянии в течение огромных периодов времени. В силу разнообраз­ных причин в нем возникают мутации. Предполагалось, что мутации — это ме­ханизм приспособления (адаптации) организмов к изменяющейся среде био­сферы. Любые генотипы, обладатели ко­торых способны адаптироваться к среде биосферы и производить больше потом­ков, сохраняются и шаг за шагом обеспе­чивают формирование нового вида. Все наблюдаемые по палеоданным эволюци­онные изменения объяснялись непре­рывной адаптацией видов и индивиду­альным отбором. Необходимо здесь сде­лать небольшое отступление. Как было сказано выше, В.И. Вернадский и Н.В. Тимофеев-Ресовский отмечали, что жизнь (биота) формирует свою собствен­ную среду — биосферу. Действительно, в определенный период эволюции биота сформировала кислородную атмосферу, она же, выйдя на сушу, полностью ее пре­образила, в океане она определила соот­ношение концентрации основных биоге­нов. Поэтому устаревший стереотип о том, что би-ота адаптируется к изменениям своего окружения, требует пересмотра, так как она непрерывно воздействует на сре­ду биосферы в нужном для оптимизации жизни направлении, преобразует ее в собственных интересах. Взаимодействие биоты и среды биосферы — это намного более сложный процесс, чем простая адап­тация.

Если бы эволюция видов шла путем постепенной адаптации к изменяющей­ся среде биосферы в результате мутаций, то между двумя близкородственными последовательными видами должны были быть промежуточные особи, кото­рые за все время их поиска как среди современных организмов, так и про­шлых, не были обнаружены. То есть не обнаружено никакой непрерывной адаптации, ведущей к образова­нию нового вида от предшествен­ника.

Положительные мутации, которые в какой-то степени повышают конкурентос­пособность особи, крайне редки. Мута­ции — это нарушения, ведущие к рас­паду генома, они, как правило, отрица­тельные и понижают конкурентоспособ­ность особи. Мутации — это не меха­низм видообразования и эволю­ции, как это предполагали дарви­низм и неодарвинизм, а меха­низм разрушения, распада гено­ма с образованием "распадных" особей. В биоте существуют механизмы экстинции "распадных" особей с нару­шенным геномом или запреты на их раз­множение (Горшков, 1995), обеспечива­емые конкурентным взаимодействием. Он реализуется в виде стратегий "смер­ти и жизни". В первом случае "распадные" особи уничтожаются, во втором — они не участвуют в процессе размноже­ния, например, в стаде растительнояд­ных животных, структурированных все­гда иерархически на основе конкурент­но-го взаимодействия, первыми к сам­кам в период воспроизводства имеет до­ступ элитная часть. Этот механизм на­зывается стабилизирующий (нор­мализирующий) отбор — механизм сохранения генотипа вида в тече­ние огромного периода времени — миллионов лет. В биоте конкурент­ное взаимодействие — это процесс "измерения" генома, а вовсе не "борьба за существование", за пищу и выявление "сильнейшего". Закон конкурентного взаимодействия был открыт Ч. Дарвином в период "ди­кого" свободного рынка, но его черты ока­зались приписанными конкурентному взаимодействию в биоте. Представляет­ся, что гаремы в прошлом и "право пер­вой ночи" были отголосками форм био­логического стабилизирующего конкурен­тного взаимодействия в исторических со­обществах людей.

Геном человека неустойчив и подвер­жен распаду. Ориентация людей на конкурентное взаимодействие, за­писанное в геноме, в условиях воз­никновения новых форм природо­пользования трансформировалось при участии замечательного чело­веческого мозга в совершенно иной, извра-щенный процесс, кото­рый выражается в виде стремления повысить свой престиж в той груп­пе или том окружении, в котором функционирует данный человек. В человеческом сообществе это выра­жается в том, что слесарь стремит­ся быть лучшим слесарем, худож­ник — лучшим художником, альт­руист — лучшим альтруистом. Этот переход, по-види-мому, произошел в процессе выхода человека из сво­его ареала, что нарушило систему конкурентных стабилизирующих взаимодействий, переориентиро­вало его на другие цели, а после "открытия" земледелия и скотовод­ства стабилизирующий отбор был эффективно выключен.

У естественных биологических видов нет столь сильного неравенства между особями одного вида, как у Homo sapiens. Подавляющая часть особей обладает рав­ной конкурентоспособностью и получает примерно равное количество благ в эко­системе, к тому же система сохранения вида обеспечивает очень низкий процент распадных особей. В сообществах людей неравенство не определяется биологичес­кими факторами, они не работают, а под­меняют-ся борьбой за повышение прести­жа в обществе путем демонстрации ус­пехов в учебе, спорте, науке и т.д., вплоть до демонстрации своей благочестивости. Богатый человек демонстрирует свои до­стижения конкурентам, друзьям, семье. У российских олигархов местом такой демонстрации был одно время лыжный курорт Куршевель во французских Аль­пах.

Рыночная система порождает неравен­ство, намного более глубокое, чем у био­логических видов, — богатство и бед­ность: богатых и бедных людей, богатые и бедные страны. Миллионеры и мил­лиардеры имеют доходы, в тысячи раз превышающие средний доход основной массы людей, а при централизованно уп­равляемой системе руководители конт­ролировали еще большее богатство. Но они не могут работать в тысячу раз больше среднего человека, или у них в тысячи раз больше способность и производитель­ность? Очевидно, это не так. Рыночная система — это, по существу, отра­жение основного закона жизни в существующей культуре и цивили­зации, но трансформированная через мозг человека в рыночную систему с гипертрофированным экономическим ростом, сопровожда­ющуюся ростом численности насе­ления и деформацией социальных структур (Горшков, Котляков, Лосев, 1994 г.). В этой системе не обеспе­чивается сохранение нормального генома человека. Идет его распад, который проявляется в виде роста числа генетических заболеваний. Это показывает медицинская статисти­ка всех стран. Сообщение о плачевном состоянии генома современного челове­ка было сделано в Институте генетики РАН, опубликовано в "Докладах РАН" (Горшков, Макарьева, 1997), докладывалось на специальном семинаре Конферен­ции Европейского биологического обще­ства. На основе анализа полученных данных наблюдений выявлено, что у крупных животных, обитающих в есте­ственных экосистемах, там, где сохраня­ется стабилизиру-ющий отбор, особи од­ного вида имеют генетические наруше­ния, которые укладываются в понятие "генетический полиморфизм" — относи­тельно незначительные отклонения от нормального генома, не влияющие на снижение конкурентоспособности особей. Тогда как у домашних животных, геном которых человек нарушает сознательно (селекция с химическими и другими воздействиями), имеют место сильные отклонения, ведущие к границе леталь­ного нарушения генома, например, ло­шадь уже приблизилась к этой границе, кошка прошла треть пути. Человек тоже прошел треть пути в направлении леталь­ного распада генома. Вот мнение неза­висимого известного генетика Н.Л. Дело­не (2008), специалиста в области косми­ческой генетики, о состоянии генома лю­дей: "Человеческому обществу присуще отсутствие естественного отбора (пра­вильнее — стабилизирующего. — Прим. автора ), скорее можно говорить о "противоестественном отборе". Цивили­зация, неся бла-га человечеству, ставит под угрозу биологическое существование людей. Ме-дицина на современном ее уровне умеет сохранять жизнь многим маложизне-способным пациентам, выха­живать и реанимировать неполноценных детей. Генофонд человечества засорен многими наследственными пороками".

Вот пример, отражающий состояние в России, озвученный на XVI съезде педи­атров. Лишь 10% выпускников российс­ких школ можно назвать здоровыми. За­болеваемость детей до 14 лет только за последние 5 лет выросла на 16%, подростков 15-18 лет — на 18%. Две тре­ти призывников не берут в армию из