Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Соберите сведения о всей моей жизни»↑ Стр 1 из 29Следующая ⇒ Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Тридцать лет назад родилась интересная идея: если найти закономерность в появлении важнейших изобретений и открытий, можно смоделировать оптимальный вариант развития цивилизации. Эта мысль прозвучала на XIII Международном конгрессе историков науки. «Красный барон» предложил другой путь: искать человека. Вот что писал И.Чутко в газете «Московская правда» (1989, №103): «Бартини предположил, что гораздо проще будет построить для начала не модель развития науки и техники, а модель человека, способного развивать науку и технику. Они, талантливые люди, изменяются гораздо медленнее, чем машины, приборы и сооружения, если вообще меняются. Техника XX века неизмеримо сложнее, не сравнима с техникой XIX века, но Эдисон, Королев, Тесла, — да и Кулибин, да и Ломоносов, — явления одного порядка. И если какой-нибудь еще неведомый старатель-одиночка, впервые постучавшийся в двери ВНИИ государственной патентной экспертизы, „проходит“ по такой обобщенной модели, скажем, по набору соответствующих тестов, — передавать его заявку наиболее квалифицированным экспертам на рассмотрение вне очереди». Мысль Бартини ясна: в массе людей есть индивиды, представляющие особый интерес — «непонятые гении». Выявлять их следует с помощью специальных тестов. И вот что любопытно: всего через год после московского конгресса историков науки И.Чутко напечатал статью о «невидимом самолете» и о его конструкторе Дунаеве. «Дунаев — это Бартини», — признался Игорь Эммануилович. Может быть, барон вел собственный поиск, и настоящей целью статьи было массовое тестирование читателей? «Соберите сведения о всей моей жизни. Извлеките из этого урок». Эти слова Бартини написал в своем завещании. К кому он обращается? Какой урок может преподать его биография? На первый взгляд судьба конструктора служит примером удивительного невезения. В стране строили все, что могло мало-мальски летать. С миллионов плакатов суровая летчица вопрошала прохожих: «Что ты сделал для Воздушного флота?» И при такой нужде в аэропланах Бартини довел до серии лишь одну из своих замечательных машин! Остается предположить, что полсотни проектов были «заготовкой рогов и копыт» — прикрытием настоящей работы. Один из немногих людей, знавших Бартини еще до войны, вспоминал: "Постройка «Сталь-7» продвигалась медленно. После ареста главного конструктора нас без конца таскали к следователю: срыв всех сроков — единственная правда из всего, что «вешали» на Роберта. Что скрывать: в тридцать седьмом году были дни, недели и месяцы даже, когда он необъяснимо охладевал к «семерке». «Выпрягался»… Одно время пропадал у ракетчиков, потом что-то считал и не подходил к телефону. Куда-то уезжал — всегда неожиданно и надолго. Однажды ночью мне пришлось разыскивать Бартини: его срочно вызывали в главк. Нашел… в обсерватории! В другой раз мы шли пешком через центр, и Роберт еле успевал раскланиваться со знакомыми: «писатель…», «академик такой-то…», «художник…». (Странно: этот человек ничего существенного не рассказал, но несколько раз просил не называть свою фамилию!) В 50-60-е годы «красного барона» видели в приемной Хрущева и за кулисами МХАТа, на «оттепельных» выставках, в лабораториях и на полигонах. Его идеи шокировали физиков-теоретиков. Ходили слухи о том, что Бартини каким-то образом причастен к космическим делам, к строительству научного центра в Дубне и новосибирского Академгородка. А его участие в создании Баксанской нейтринной обсерватории подтверждают некоторые документы, хранящиеся в архиве Главштаба ВМФ. «Он был безмерно богат идеями и щедро их раздавал», — писал О.Антонов в предисловии к документальной повести «Красные самолеты». Бартини знал семь языков, еще на двух свободно читал, прекрасно рисовал, играл на фортепьяно писал стихи и держал в памяти чудовищное множество вещей, — порой весьма экзотических. Кажется, не существовало в мире такого вопроса, по которому у него не было бы веского мнения. И что-то неуловимо сдвигалось в жизни — там, где проходил этот красиво стареющий патриций. Барона всегда окружала аура тайны, — она волновала его романтичных коллег, внештатных сотрудников компетентных органов и даже писателей мемуаров — народ крепкий и бывалый. Попав в гравитационное поле Бартини, мемуаристы вдруг обнаруживали, что пишут не про себя, а про свои встречи с Робертом Людвиговичем. Но маска ученого-чудака, бескорыстного сеятеля идей не всем отводила глаза. Некоторые задумывались. Это заставляло барона импровизировать. После выхода книги «Красных самолетов» ее автору довелось испытать немало неприятных минут: люди, хорошо знавшие конструктора, утверждали, что все было совсем не так, Чутко недопонял, исказил… Но как было на самом деле, — об этом все рассказывали по-разному. В шараге, например, барон говорил о побеге из итальянской тюрьмы. («Муссолини дал мне двадцать лет, а Сталин только десять!») Но в лубянском «Деле» это приключение отсутствует. Такого эпизода нет в книге Чутко и в автобиографиях, писавшихся для первых отделов. Несколько разнятся версии о том, как Бартини добирался до СССР: в трюме германского парохода или на палубе, с документами своего русского друга Бориса Иофана. Слышали и про подводную лодку, всплывшую ночью у румынского берега. Неизвестно также, где жил Бартини по приезде в Москву: одним он рассказывал про общежитие Коминтерна на Тверской (бывшая гостиница «Париж»), другим — про «реввоенсоветовское» общежитие в Мерзляковском переулке. А мог ли Бартини, занимавший на флоте инженерные должности, быть комбригом? В «Красных самолетах» это звание упоминается раз десять. Но Бартини ушел в запас в тридцатом году, а воинские звания ввели в тридцать пятом. До того звание определяла должность: комбриг — командир бригады. Зачем нужна была эта путаница? Над биографией Бартини долгое время работал бывший военпред В.Ключенков. Он слышал рассказы барона о своем детстве, отрочестве и юности, но позднее не смог найти в архивах никаких документальных подтверждений. Еще один биограф-доброволец — В.Казневский — сообщил нам, что Бартини родился не в 1897-м, а на год раньше. Ему рассказал об этом сам Роберт Людвигович. Можно понять причины, заставляющие человека сменить фамилию и национальность, но зачем скрывать возраст? Наша догадка может показаться странной: тем, кого он опасался, были известны лишь время и место его появления на свет. Это косвенно подтверждает И.Чутко: "В ЦКБ Бартини пытались заставить работать над машиной «103» Туполева — будущий пикирующий бомбардировщик ТУ-2. Туполев сказал: — Роберт, давай сделаем им «сто третью» — и нас освободят. — Нет, у меня есть своя, пусть дают под нее КБ! И не работал, пока ему не дали КБ. Но в итоге туполевцев освободили, а Бартини отсидел все десять лет". Берия обещал твердо: сделаете пикировщик — отпустим. Тем не менее Бартини отказывается присоединиться к туполевцам, требует особых условий, ведет себя дерзко и вызывающе. О странном поведении барона вспоминает в своих мемуарах авиаконструктор Л.Кербер. Он пишет, что в болшевской шараге Бартини громко возмущался произволом чекистов. Однажды он при всех подошел к Берии и заявил, что ни в чем не виноват и сидит зря. Неудивительно, что из всех главных и ведущих конструкторов Бартини был освобожден в последнюю очередь — за год до окончания срока. Между «сигналом», поступившим в органы на Бартини и его арестом прошло всего около двух недель. Но из протоколов первых допросов видно, что следователь знал абсолютно все: кто, где и когда завербовал Бартини для работы в СССР. Арестованному оставалось только подтвердить, — что он вскоре и сделал, заодно признавшись в подготовке поджога авиазавода №240. И еще: до ареста и после освобождения Бартини примерно одинаково рассказывал об отплытии из Владивостока в 1920 году. Вместе с другими военнопленными из Австро-Венгрии он сел на пароход, который должен был доставить их в Европу. В Шанхае барону и его венгерскому другу Ласло Кеменю пришлось сойти на берег: их хотели выбросить за борт как сочувствующих большевизму. Так написано и в «Красных самолетах». А на Лубянке Бартини излагал эту историю несколько иначе: расправа грозила ему со стороны венгров-большевиков! В середине 50-х годов Бартини реабилитировали. Но при этом было точно установлено, что советские разведорганы никогда не привлекали его к своим акциям. В архивах ГРУ и ПГУ КГБ нет сведений о генуэзской операции 1922 года, в ходе которой «красный барон» познакомился с князем Феликсом Юсуповым и через него внедрился в группу Бориса Савинкова. Савинкова в Италии вообще не было, а монархист Юсупов, женатый на племяннице Николая II, вряд ли мог сотрудничать с бывшим эсеровским террористом. В бывшем архиве ЦК КПСС хранится коминтерновское «Личное дело» Бартини. По словам референта отдела, оно выглядит очень подозрительно: тоненькая папочка в пять-шесть страниц. Нет, в частности, ни одной анкеты (остальные политэмигранты заполняли их каждый год), зато сделана запись о том, что прием в итальянскую компартию «документально не подтвержден». Мы проверили: ни в одном из итальянских, венгерских, австро-венгерских, австрийских и немецких генеалогических изданий не упоминается род ди Бартини. Нет этого имени и в многочисленных справочниках «Кто есть кто», изданных в начале XX века. Кое-что объяснил протокол первого допроса в Бутырской тюрьме: там записано, что документы на имя Бартини и соответствующую «легенду» барон получил перед отправкой в Советский Союз. Ранее Роберто носил фамилию отчима — венгра Людвига Орожди. Своего родного отца — австрийского барона Формаха — он никогда не видел. Со слов Бартини следователь записал и девичью фамилию матери — Ферсель (по другим документам — Ферцель). Но и эти фамилии в справочниках не встречаются. Большую помощь в наших розысках оказало посольство Республики Хорватии в Москве и работники городского архива Риеки. Директор архива д-р Горан Горнкович сообщил, что в сентябре 1912 года русский пилот Харитон Славороссов действительно летал в Фиуме. Но вице-губернатором до 1902 года был д-р Франческо Вио. Затем он был назначен губернатором, а вице-губернатором стал д-р Андреа Беллен. Сведений о людях по фамилии Бартини, Формах и Ферсель в архиве не обнаружили. Зато нашелся другой след: неподалеку от Фиуме было поместье барона Филиппа Орожди (Orozdi) — итальянца по происхождению, крупного землевладельца и депутата верхней палаты венгерского парламента. Барон фигурирует и в списке почетных членов венгерского аэроклуба. Его брат жил в Будапеште. Роберто Орос ди Бартини: Orozdi? Кто же был отцом или отчимом Роберто — барон, увлеченный авиацией, или его брат Лайош (по-итальянски — Лодовико, по-немецки — Людвиг)? Ответ подсказывает отчество Бартини — Людвигович. Но нельзя исключать того, что история с внебрачным рождением выдумана от начала до конца, и мальчика привезли из другой страны. Такое бывало: ребенка из знатной семьи увозили подальше или отдавали на воспитание, когда ему угрожала опасность или его рождение путало какие-то династические расчеты. Значит, Бартини не эмигрировал в Советскую Россию, — он вернулся из эмиграции! (Иван Бездомный — о Воланде: «Это русский эмигрант, перебравшийся к нам!»)
7."ТИПИЧНЫЙ ПРОГРЕССОР"
Статья про испытание «невидимого самолета» и книга о «красном бароне» — как две половинки разорванной купюры. Пароль. Возможно, он откроет «второе дно» булгаковского романа и объяснит, почему прототипом Воланда стал Роберто Бартини — инженер, художник, физик, пилот, подпольщик, аристократ… Парадокс Агриппы: «Я — Бог, я — герой, я — философ, я — демон, я — весь мир, на деле же это просто утомительный способ сказать, что меня нет». «Человек-невидимка». Истина проявляется в мелочах. В книге И.Чутко можно прочитать о том, что главный конструктор носил очень старое пальто и шапку, которой впору было чистить обувь. Работал в полутьме. Писал странные картины. «Одну комнату в квартире он попросил маляров выкрасить в ярко-красный цвет, другую сам разрисовал таким образом: на голубом потолке — солнце, чуть ниже, на стенах, — поверхность моря, волны в белых барашках, кое-где островки. Чем „глубже“, ниже по стенам, тем зелень воды становилась гуще, темнее, и в самом низу — дно». В красной комнате барон работал, а «на дне» отдыхал — пил бурду из крепчайшего чая и кофе со сгущенкой — один к двум — и кушал вафельный торт «Сюрприз». (Был такой случай: в тридцатые годы один наш разведчик зашел в берлинскую парикмахерскую и с непривычки дернулся, когда его стали брить с холодной водой. Сообразительный парикмахер позвонил в гестапо). Рассказывая о картинах Бартини, Чутко особо подчеркивает фантастичность сюжетов: «…про то, чего никто не видел, но нельзя сказать уверенно, что такого быть не может». Явно неземные пейзажи, солнце — маленькое, нездешнее, похожее на яркую звезду, необыкновенные сооружения и летательные аппараты… А эта картина описана в первой статье о «невидимке», напечатанной еще при жизни конструктора: «На другом рисунке было море, волны и остров. На острове невероятно высокая башня, каких не бывает и быть не может, уходящая сквозь подсвеченные снизу облака. И на кончике башни, за облаками, чуть ли не среди звезд — белый огонь». Картин у Бартини было много, — почему же Чутко (или сам Бартини) выбрал именно эту — с явно аллегорическим маяком? Последователь Рерихов непременно вспомнит о Башне Шамбалы. Белый свет на вершине исходит из таинственного кристалла, называемого Чантамани. Тибетские ламы утверждают, чтс мелкими осколками этого камня владеют десятки посвященных, выполняющих свою тайную миссию в разных странах. Похожая легенда была известна в духовно-рыцарских орденах раннего Средневековья. Говорили о чудесном камне, разбившемся на два или три осколка; меньший из них был вделан в знаменитое кольцо Соломона, а из большого выточили чашу Святого Грааля — ту самую, из которой Апостолы причащались на Тайной Вечере. После казни в нее собрали кровь Учителя. Красиво и неправдоподобно… Но все, кто рассказывал нам о Бартини, отмечали, что на его галстуке была булавка с каким-то блестящим камушком. Эту же булавку он прикалывал на шарф, — если надевалось пальто. И.Чутко: «…Некоторые странности в его поведении, в том, как он воспринимает окружающее, можно было заметить еще задолго до гимназии. Например, он ничего не боялся: в пять лет, был случай, темным осенним вечером ушел один в заброшенный парк князей Скарпа, чтобы увидеть фею, жившую, по преданию, в боковой башне пустующего замка. К этой башне, сложенной из небольших ноздреватых валунов, чуть подует ветер — гудевшей внутри на разные голоса, добрые люди и днем-то решались приближаться только компаниями. В парке Роберто заблудился, заснул под папоротником». В последнем издании «Красных самолетов» есть эпизод с неким гипнотизером и телепатом. Он предложил проверить наличие таких способностей у зрителей. Здесь появились слова, которых не было в первых изданиях: «…оказывается, по части телепатии пятнадцатилетний Роберто может поспорить с самим маэстро». «Типичный прогрессор!» — полушутя-полусерьезно уверял нас один таганрогский знакомый Бартини, большой почитатель Стругацких. В доказательство он привел немало случаев, когда барон отвечал на вопрос раньше, чем его успевали задать. Знали за ним и другую странность: Бартини почему-то не чувствовал жажду и голод, и коробка с вафельным тортом стояла на рабочем столе, — как напоминание. Однажды конструктор упал в обморок прямо у чертежной доски — забыл вовремя попить! То же самое произошло в минавиапромовской столовой, когда Роберта Людвиговича заставили пригубить водку. Об этом вспомнили два человека, — они утверждали, что Бартини был абсолютным трезвенником. — Чепуха! — убежденно сказал С., старый приятель Бартини. — Ел и пил он как все. Женщин любил. А вот то, что без чувств его находили — факт. Талантливейший визионер был, по-нынешнему — контактер: без страховки «улетал» на несколько часов! Смотреть страшно было: бледный, под глазами темные круги, — как после глубокого запоя. В шараге его таким и запомнили — сидит часами, глаза закрыты, в лице ни кровинки. А потом выдавал сумасшедшие проекты… Был такой случай: в конце сорокового года, когда Ту-2 еще не летал, Бартини предсказал, что максимальная скорость будет почти на сто километров меньше ожидаемой. Сперва прогноз не подтвердился: опытный экземпляр достиг расчетной скорости. Туполев, конечно, посмеивался… И что вы думаете?! Серийные машины — с усиленным, по требованию ВВС, вооружением и с другими моторами — развивали скорость, предсказанную Робертом Людвиговичем! Ну откуда он мог знать, что «движок» АМ-37 снимут с производства? Таких случаев было немало — достаточно, чтобы понять: это не расчет, не интуиция. Как, извините, рассчитать — в каком гастрономе хороший коньяк дают? А ведь ни разу не ошибся! Удивительный был человек, — какой-то… неземной, что ли? Не помню, чтобы он на кого-нибудь голос повысил. Совершенно одинаково держался, разговаривая с министром и с чертежником. В кабинете Бартини царил полнейший беспорядок: бумаги лежали везде — на столе, на полу, на подоконнике — в несколько слоев… Но в этом хаосе была какая-то система: он никогда ничего не искал, брал нужный чертеж из кучи не глядя.
8. «В МОЕМ СОЗНАНИИ СОВЕРШАЕТСЯ ТАИНСТВО…»
«Не понятое вами остерегайтесь называть несуществующим», — говорил Бартини. В одной из работ он пишет: «Есть Мир, необозримо разнообразный во времени и пространстве, и есть Я, исчезающе малая частица этого Мира. Появившись на мгновение на вечной арене бытия, она старается понять, что есть Мир и что есть сознание, включающее в себя всю Вселенную и само навсегда в нее включенное. Начало вещей уходит в беспредельную даль исчезнувших времен, их будущее — вечное чередование в загадочном калейдоскопе судьбы. Их прошлое уже исчезло, оно ушло. Куда? Никто этого не знает. Их будущее еще не наступило, его сейчас также нет. А настоящее? Это вечно исчезающий рубеж между бесконечным уже не существующим прошлым и бесконечным еще не существующим будущим. Мертвая материя ожила и мыслит. В моем сознании совершается таинство: материя изумленно рассматривает самое себя в моем лице. В этом акте самопознания невозможно проследить границу между объектом и субъектом ни во времени, ни в пространстве. Мне думается, что поэтому невозможно дать раздельное понимание сущности вещей и сущности их познания». Если нет будущего и прошлого, что же остается? Нечто, не имеющее длительности и соединяющее одно небытие с другим. Стало быть, мир вообще не существует? Единственный способ избежать этого абсурда — признать другой: все времена существуют одновременно. «Прошлое, настоящее и будущее — одно и то же, — говорил Бартини. — В этом смысле время похоже на дорогу: она не исчезает после того, как мы прошли по ней и не возникает сию секунду, открываясь за поворотом». Так считал и Мишель Нострадамус: возможность предсказаний он объяснял «самим фактом абсолютной вечности, включающей в себя все времена». («Он заранее знал, что Берлиоз попадет под трамвай!» — сказал Иван Бездомный, оказавшись в сумасшедшем доме. И это ему тоже было предсказано). В пятидесятые годы Бартини начал писать автобиографическую киноповесть «Цепь». В прологе — далекое будущее, но само действие начинается в позднем неолите, с таинственного рождения великана Ра-Мега, зачатого в момент взрыва Сверхновой. И.Чутко пересказывает этот сюжет в «Красных самолетах»: «Счастливыми для него оказались самые первоначальные обстоятельства: его родители в брачную ночь подверглись действию космического излучения, вызвавшего когда-то переход неживой материи в живую. Почему бы не не предположить, что те же силы внешней природы могут перевести живую материю на некую более высокую ступень? Если, конечно, не считать, что человек и без того уже сейчас — венец творения…». Космическая сила, однажды сотворившая живое из неживого, перевела отдельно взятого счастливца на сутпеньку выше и сохранила новые свойства у его потомков. Что может быть прекраснее? Почему же в самых светлых эпизодах «Цепи» царит пронзительная печаль? Повествование обрывается в начале XX века. Но автобиографического героя — последнее звено цепи его воплощений — зовут не Роберто, а Ромео. Ро, — как называли мальчика домашние… «Его привела сюда рука, которая правит судьбами смертных», — пишет Бартини. Мы предположили, что «красный барон» родился в России. Здесь никогда не было князей Скарна, — но в генеалогических книгах Европы их тоже не оказалось. Кому же принадлежал заброшенный парк, в котором заблудился маленький Роберто? Чтобы убедиться в том, что И.Чутко не ошибся, записывая за Бартини, достаточно прочитать фамилию «Скарпа» наоборот: Апракс. Не намекает ли барон на верхневолжское имение графов Апраксиных, оказавшееся на дне Иваньковского водохранилища? Возможно, земли Апраксиных соседствовали с поместьем его настоящих родителей. «Российский след» мы обнаружили и в «Цепи»: в последней главе Ромео отправляют учиться в Пажеский корпус. Единственное заведение с таким названием находилось в Санкт-Петербурге, на Садовой улице, в бывшем дворце графа Воронцова.
9."МЫ ВСЕ ОБЯЗАНЫ ЕМУ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ МНОГИМ"
Проследив до истока любое великое событие, мы непременно обнаружим какой-нибудь пустяк — случайную обмолвку, пометку на полях книги, забытую лабораторную чашку… Время — тот самый рычаг, которым можно перевернуть мир. Даже легкое дуновение ветерка способно породить лавину следствий и повлиять на историю. А если это делать целенаправленно? «Мы имеем множество фактов, собранных достойными доверия людьми, — писал К.Циолковский. — Факты эти доказывают присутствие каких-то разумных существ, вмешивающихся в нашу жизнь». Классическое руководство по выявлению прогрессорской деятельности дали братья Стругацкие. Они полагали, что такие действия «…не могут не сопровождаться событиями, доступными внимательному наблюдателю. Можно ожидать, например, возникновения массовых фобий, новых учений мессианского толка, появления людей с необычными способностями, необъяснимых исчезновений людей, внезапного, как бы по волшебству, появления у людей новых талантов». В начале XX века нечто подобное происходило в действительности: в трущобах и дворцах вертелись столики, деревенские колдуны наставляли монархов, мистические шабаши сотрясали астрал. Ждали Мессию, который подарит человечеству самоновейшую религию. А за три года до первой мировой войны лидеры Теософского общества Чарльз Ледбиттер и Анни Безант объявили, что Иисус и Майтрейя — разные имена одного Учителя, и Он уже воплотился в индийском мальчике Кришнамурти. Затем последовал откат. Проникновение человека в запредельные области было решительно пресечено. Одновременно проводилась усиленная пропаганда новых технических идей: Менделеев увидел во сне свою таблицу, Сикорскому снились огромные аэропланы, глухой «основоположник космонавтики», очнувшись среди ночи, набрасывал схемы реактивных аппаратов. Это подкреплялось массовым показом «наглядных пособий». Задолго до первых цеппелинов над Америкой барражировали загадочные дирижабли с моторами, прожекторами и остекленными кабинами. Когда в небо поднялись «этажерки», нам стали демонстрировать образцы для техники следующего поколения — многомоторные самолеты, удивительно похожие на «летающие крепости» Второй мировой войны. В тридцатые годы над Скандинавией часто видели ракетоподобные объекты, а в середине сороковых началось нынешнее нашествие «тарелочек». «Дядя Роберт, ты умеешь рисовать самолеты?» — спросил однажды маленький сын профессора Румера. Бартини улыбнулся: «Только этим я и занимаюсь». В начале пятьдесят пятого года он обратился за помощью к Королеву: требовалось сделать десяток продувок модели сверхзвуковой амфибии. Договорились, что Бартини приедет в Подлипки. Сергей Павлович, любивший эффектные жесты, несколько затянул совещание «гвардейцев» — заместителей и ведущих специалистов, — а когда появился Бартини, главный конструктор представил его как своего учителя. «Мы все обязаны Бартини очень и очень многим, — сказал Королев скульптору Файдыш-Крандиевскому. — Без Бартини не было бы спутника. Его образ вы должны запечатлеть в первую очередь». Впечатление, произведенное спутником, было ошеломляющим: взрыв удивления, радости и страха захлестнул весь цивилизованный мир. Один американский пастор объявил «Красную луну» знаком близкого конца света. Между тем, биограф Королева Ярослав Голованов с нескрываемым изумлением пишет о том, что вплоть до самого запуска космические дела никого не интересовали, — кроме самого Королева и нескольких его соратников. Кому же на самом деле понадобился этот блестящий шар? И насколько случаен был дуэт спутника и знаменитой фантастической утопии И.Ефремова «Туманность Андромеды»? Работу над этой книгой Ефремов закончил в сентябре 1956 года — за тринадцать месяцев до спутника. В январе следующего года роман начал печататься в журнале «Техника-молодежи». Вопрос о спутнике решался летом 1957 года, но даже сам Королев не был уверен в том, что его удастся запустить до конца года. Между тем, в сюжете «Туманности…» очень важное место занимает… «спутник №57»! Ефремовский роман стал для нашей фантастики эпохальной вехой — ничуть не меньшей, чем спутник для науки. Стоит только припомнить дерзновенные мечты советских фантастов 50-х годов: ветроэнергетика, солнечные батареи на колхозных крышах, ледоколы, прожигающие паковый лед струями горящей нефти… За год до «Туманности…» тот же журнал опубликовал научно-фантастический рассказ об изобретателе, переделавшем карбюратор своей «Победы». Он получил прибавку аж в двадцать «лошадей»! «Перепад давления» был слишком велик: тридцатый век, развитой коммунизм, звездные экспедиции… Убогие поделки фантастов-"пятидесятников" мгновенно обратились в прах. Можно по-разному относиться к ефремовскому роману, что-то вызовет сегодня только усмешку, но тогда «Туманность…» оказала громадное воздействие на умы. Это почувствовали и на Старой площади. Писателю твердо пообещали Ленинскую премию и массовые тиражи, если он «ввернет» скульптуру Ильича в отдельное издание. Ефремов отказался. Вместо этого он «ввернул» другой монумент — «…изваяние человека в рабочем комбинезоне Эры Разобщенного Мира. В правой руке он держал молоток, левой высоко поднимал вверх, в бледное экваториальное небо, блестящий шар с четырьмя отростками передающих антенн. Это был памятник создателям первых искусственных спутников Земли». — Иван Антонович не был знаком с Бартини, — сказала нам вдова писателя Таисия Иосифовна Ефремова. — Разумеется, я могу поручиться только за те двадцать лет, что мы прожили вместе. Примем к сведению. В «предсмертном» письме 1966 года (писатель лежал в больнице в очень тяжелом состоянии) Ефремов наказывал Таисии Иосифовне «…помнить, что все письма, ни экспедиционные, ни семейные, фото, записи, адреса — ничего не сохранилось от периода 1923-1953 гг. Я все уничтожил, опасаясь, что в случае моего попадания в сталинскую мясорубку они могут послужить для компрометации моих друзей. По тем же причинам я не вел никаких дневников». (Обратите внимание: записи и фотографии уничтожены с 1923 года, — когда в России появляется Бартини. Ясно также, что документы были уничтожены в январе, феврале или начале марта пятьдесят третьего — до смерти Сталина). И далее: «Оставшись одна, ты подвергаешься опасности любой провокации… Может прийти сволочь, прикинувшись твоим или моим другом, а потом обвинить в какой-нибудь политической выходке и схватить, а то и посадить. Вот это памятуй всегда, не пускай неизвестных людей; пустив, никогда не говори откровенно». Весной шестьдесят пятого В.Казневский встретил Бартини и Ефремова на Гоголевском бульваре. Писателя он узнал сразу, — видел его на вечере в одном из НИИ.
НЕ ВСКРЫВАТЬ ДО 2197 ГОДА
Москва, начало семидесятых. Друзья и коллеги Бартини с удивлением заметили, что он резко изменился. «Это выглядело так, словно Роберт Людвигович чего-то боялся, — рассказывал И.Чутко. — Даже самые близкие люди должны были договариваться о встрече по телефону, — иначе он не подходил к двери». Угрожала ли ему какая-нибудь опасность? Вполне возможно. Со слов Бартини известно о трех попытках покушения на его жизнь — в Берлине, в Севастополе и в Москве. В последний раз это случилось в 1967 году, в самом центре столицы: «москвич» с погашенными фарами пытался сбить его на улице Кирова. Вряд ли это было связано с работой, — только в плохих книжках похищают или убивают военных конструкторов. — Отчего же, и такое бывает, — возразил один из наших консультантов. — Помнится, лет двадцать назад агенты «Моссад» убрали одного западного конструктора: он подрядился сделать Хусейну гигантскую пушку для обстрела Израиля. Но я не удивлюсь, если окажется, что «Моссад» здесь совершенно ни при чем. А что касается Бартини… Вряд ли нужно верить всему, что он говорил. О нестыковках в его биографии органы отлично знали. Были ниточки, за которые можно потянуть, и желающие копытом били, но… Похоже, кто-то на самом верху приказал оставить барона в покое. Загадочная жизнь Бартини оборвалась в ночь с 4 на 5 декабря 1974 года. Или — завершилась?.. Когда его нашли на полу ванной, из крана хлестала вода, на кухне горел газ. В этой смерти явно были обстоятельства, заставлявшие тех, кто знал ученого, что-то недоговаривать. Человек умирает на восьмом десятке, а спустя двадцать лет друзья и коллеги качают седыми головами: «Странная смерть!» И переводят разговор на другое… …Ночью Бартини почувствовал себя плохо, встал из-за стола, опрокинув стул, и прошел на кухню. Зажег газ, не приготовив чайник или кастрюлю. И стал набирать воду в ванной. Потом упал навзничь, ударившись головой об косяк. Такова, в общих чертах, милицейская реконструкция. Но именно в ту ночь барон написал завещание, приложил к нему черный пакет и спрятал за плотной шторой, которая всегда наглухо закрывала окно. Вероятно, он ждал гостей. И кто-то действительно посетил квартиру Бартини сразу после его кончины. Вряд ли они приходили днем, а ночью штору не открывали, — чтобы включить свет и основательно просмотреть все бумаги. Видимо, на это и рассчитывал Бартини. Как вошли эти гости — неизвестно, зато ясно, как уходили: входная дверь была заперта изнутри, но окно, выходящее во двор — настежь… — Пакет был тщательно заклеен, — вспоминал В.Казневский. — А в завещании Роберт Людвигович просил запаять его бумаги в металлический ящик и не вскрывать до 2197 года. К сожалению, эта просьба не была выполнена. «Достоверных, бесспорных сведений о нем у нас не очень много, — пишет И.Чутко, — и едва ли они будут значительно пополнены. Особенно сведения о первых 20-25 годах его жизни. Для этого пришлось бы разыскать документы, которые, возможно, еще хранятся в Австрии, Венгрии, Югославии, Германии, Китае, Сирии, на Цейлоне». Даже в «советской» биографии барона зияет разрыв — семь лет, с двадцать третьего по тридцатый. В первых изданиях «Красных самолетов» про это время вообще ничего нет, — как нет ни слова об аресте и шараге, о работе в Новосибирске. В издании 1989 года остались «неохваченными» лишь двадцатые годы. Умолчание очень красноречиво, особенно в контексте завещания. Бартини понимал, что «собрать сведения» о его жизни до 1923 года очень трудно, — значит, искать нужно именно в двадцатых годах. В 1987 году вышла в свет уникальная книга — «Наука и техника СССР. 1917-1987. Хроника». Из нее можно узнать, что в 1923 году Совнарком издал декрет об организации большой экспедиции в Монголию и Тибет, «Красный путиловец» освоил выпуск тракторов и так далее… Единственная «авиационная» новость — постройка аэросаней конструкции Туполева. Но уже в следующем году взлетел первый цельнометаллический самолет АНТ-2, а также первый пассажирский — АК-1. В Москве было основано Общество изучения межпланетных сообщений, опубликована книга Цандера «Перелеты на другие планеты» и работа Циолковского «Ракета в космическом пространстве». 1925 год: первая конструкторская группа по вертолетам, первый тяжелый бомбардировщик ТБ-1, первый в мире самолет — «летающее крыло», первый дальний перелет, крупнейшая в мире аэродинамическая труба… Но в двадцать третьем году произошло событие, которое составители хроники пропустили: весной было объявлено о первых всесоюзных соревнованиях планеристов в Коктебеле. Полеты начались в конце сентября, и тогда же в Крым приезжал Бартини. Считается, что идея планерных соревнований на горе Узун-Сырт принадлежит летчику, конструктору и художнику Константину Арцеулову.Юн же стал первым председателем оргкомитета. Известно также, что Арцеулов дружил с поэтом и художником Максимилианом Волошиным — «коктебельским чародеем». Площадку для будущих стартов они выбирали вместе. Поэт-мистик неизменно присутствовал на открытии соревнований, наблюдал за полетами, знакомился с планеристами и конструкторами. «Дом Волошина был одним из культурнейших центров не только России, но и Европы», — писал Андрей Белый. Сотни людей жили там каждое лето — поэты, писатели, актеры, художники, композиторы, ученые. В 1925 году, например, в волошинском доме гостили четыреста человек! Среди них — М.Булгаков с женой… А в булгаковском архиве сохранился путеводитель по Крыму, изданный в двадцать четвертом году. Карандашом отмечены строчки, рассказывающие о судьбе тех, кто решит отдохнуть в этом ужасном месте: «Крымское сирокко доводит нервных больных до исступления. Люди умственного труда чувствуют ухудшение… Неудобство комнат, полное отсутствие медицинской помощи… Как только мраком окутывается долина, идут они в свои комнатки и спят, тревожимые страшными сновидениями». О таинственных свойствах здешних мест знали еще в древности: не напрасно Овидий поместил в киммерийскую пещеру бога сна Гипноса и сына его Морфея. Это постоянно «подтверждали» и гости Волошина: первые два дня они спали как убитые. «В Коктебеле у меня возникла мысль попробовать самому сконструировать настоящий планер», — пишет в своих мемуарах А. Яковлев. У кого еще возникли подобные мысли — здесь, среди киммерийских скал, на стыке моря, земли и неба, прошлого и будущего? В двадцатые и тридцатые годы коктебельская гора Узун-Сырт свела вместе людей, чьи имена вскоре узнает весь мир — Королева, Ильюшина, Антонова, Мясищева, Яковлева и многих других. Все они в разное время и в разной степени были связаны с Бартини. В известных мемуарах А.Яковлева о «красном бароне» нет ни слова: он недолюбливал Бартини. Но почему молчал Арцеулов? В книге летчика и писателя Марка Галлая «Жизнь Арцеулова» подробно изложены перипетии первого слета и перечислены все известные люди, прошедшие школу Коктебеля. Не странно ли: Арцеулов и Галлай, прекрасно знавшие Бартини, не удостоили его ни строчкой! Может быть, он не присутствовал на соревнованиях двадцать третьего года? Яковлев пишет, что вначале технический комитет возглавлял Н.Анощенко. Но его планер «Макака» признали чрезвычайно неудачным, и от руководства техкомитетом он отошел. О том, кто его заменил, Яковлев умалчивает — очевидно, потому, что в двадцать четвертом году председателем техкомитета Московского Общества друзей Воздушного Флота был избран… Бартини! Могло ли такое случиться, если бы он не принимал участия в первом слете? Бартини приезжал в Коктебель в 1925 году (в том же месяце, что и Булгаковы) для подготовки очередных соревнований. Следующей весной был удовлетворен его рапорт о переводе в Севастополь, в гидроавиацию Черноморского флота. А еще через год с Научно-опытного аэродрома ушел летчик-испытатель Константин Арцеулов. Он поступил на работу в организацию, занимавшуюся аэрофотосъемкой. Дело было новое, интересное, но для пилота весьма рутинное. Два года один из первых русских асов утюжил небо над горами Внутреннего Тянь-Шаня — как раз там, где обычно помещают таинственную Шамбалу. Странное совпадение: «Тум<
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-06-26; просмотров: 258; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.22.242.169 (0.018 с.) |