Самый свежий и новый из всех вокзалов»

 

«…Прошло несколько часов с того момента, когда огонь с горящего флота, подожженного по приказу Цезаря, перекинулся на здания гавани в городе, и что все библиотекари с помощью нескольких сот рабов, прикрепленных к музею, успели спасти наиболее драгоценные из этих свитков. Настолько совершенным и плотным было вещество пергамента, что в то время, как в одних свитках внутренние страницы и деревянные переплеты превратились в пепел, в других переплет пергамента даже не покоробился от огня. Эти подробности все были описаны на греческом, латинском и халдео-сирийском диалектах ученым-юношей по имени Феодас, одним из писцов, служивших в музее. Утверждают, что одна из этих рукописей доныне хранится в греческом монастыре, и человек, рассказавший нам об этом, видел ее сам. Он сказал, что многие еще увидят ее и узнают, где искать важные документы, когда исполнится одно пророчество, и добавил, что большинство этих трудов могут быть найдены в Татарии».

Эти слова были написаны более ста лет назад Е.Блаватской («Разоблаченная Изида», том 2, глава I). Чье же пророчество должно исполниться? Френсиса Бэкона — «пророка, которого не чтут на его родине»!..

Нельзя не заметить, что в булгаковском романе несколько раз поминаются драконы: крыша ершалаимского храма — «как чешуя дракона», на женщине в театре Варьете — «пижама с драконами», Иван видит на луне «темного конька-дракона». В главе «Полет» на луне «отчетливо виден … какой-то загадочный, темный — не то дракон, не то — конек-горбунок, острой мордой обращенный к покинутому городу».

Город дракона?

А вот какой герб придумали для Казани по высочайшему повелению Екатерины II: черный змей с красными крыльями и золотым венцом. Не Китай все-таки!.. Но это в официальном (блазонном) описании герба — «змей», а что мы видим на самом деле? Красные перепончатые крылья и две когтистые ноги, похожие на куриные, — словом, классический дракон! Неспроста переодетый «сатаной» Воланд («дракон, змий древний» — по Библии) носит «траурный плащ, подбитый огненной материей»: красное и черное!

(«…Большинство этих трудов могут быть найдены в Татарии»!)

Известно, что Булгаков не сразу выбрал имя иностранного профессора. В ранних вариантах был Фаланд — так звали черта в средневековых немецких сказках. Этим именем назвал себя и гетевский Мефистофель. Фаланд стал Воландом — не для того ли, чтобы внимательный читатель услышал латинское «volans» — «крылатый»? Черно-красный крылатый дракон — в точности как на казанском гербе!.. И понятно, почему в первых редакциях романа Иван Бездомный видит Ивана Грозного именно возле собора Василия Блаженного, — построенного, как известно, в ознаменование взятия Казани. Это событие отмечено и в «Иване Васильевиче» — в сцене милицейского допроса царя: «Казань брал, Астрахань брал…». В раннем рассказе «Ханский огонь» из-за границы нелегально приезжает татарский князь — для того только, чтобы выкрасть из реквизированной большевиками библиотеки пачку древних пергаментов. Зачем же ему понадобились древние рукописи? Ответ скрыт в кличке собаки, принадлежащей музейному сторожу — Цезарь.

Музей, библиотека, огонь и Цезарь, — возможен ли более откровенный намек на знаменитый пожар Александрийского Мусейона? Булгаков подсказывает: «Нежными искорками поблескивали переплеты в шкафах. Александр I ожил и, лысый, мягко улыбался со стены». И еще: «По вспоротому портрету Александра I лезло, треща, пламя…».

Хороший текст воспринимается как данность, и никто из читателей не задумывается — зачем Булгакову понадобился именно татарский князь? И для какой цели в эпилоге «Мастера и Маргариты» перечислены шестнадцать городов? Сопоставьте их с тремя городами, упомянутыми в «царских» пьесах: в обоих перечнях есть Казань!

«Проездом в Казань», — так объясняет Остап Бендер свое появление в Васюках. А в «Золотом теленке» про Казань говорит один эпизодический персонаж: «Выбыл с чемоданами в Казань». Эти слова Бендер слышит в газоубежище — там, где он встречает девушку, указавшую ему путь к заветному чемодану Корейко.

Действие второго романа Ильфа и Петрова начинается в несуществующем городе Арбатове — «у белых башенных ворот провинциального кремля». Какой из трех белокаменных кремлей имели в виду «сатирики» — псковский, ростовский или казанский? «Арбат» — татарский топоним. Еще один ориентир — Волга. Прямо она не называется, но среди пассажиров-растратчиков, которых возил Козлевич, были руководители киноорганизации, снимавшей фильм «Степан Разин и княжна». А когда Паниковскому досталось Поволжье, он «перешел границу» и оказался на «золотом арбатовском участке».

Нам дают понять, что речь идет именно о библиотеке: войдя в город, Остап видит одиноких молодых девиц, читающих книги Гладкова, Сейфуллиной и Элизы Ожешко. Подбор авторов выглядит произвольным, но это не так: Гладков родился в Поволжье, а татарская фамилия советской писательницы локализует участок волжского берега. Полячку Элизу Ожешко нужно просто запомнить: мы вернемся к ней, когда попытаемся проникнуть в тайну «либереи».

Все говорит о том, что «золотой арбатовский участок» — татарское Поволжье. Но главная подсказка оставлена в «Двенадцати стульях» — там, где концессионеры приезжают в Москву. Они выходят на Каланчевскую площадь (ныне — Комсомольская), и соавторы дважды упоминают о «геральдических курочках» Ярославского вокзала. На гербе Ярославля изображен медведь, а существо, очень похожее на курицу, украшает герб Казани. Ильф и Петров перечисляют вокзалы, расположенные на Каланчевской площади: Октябрьский (ныне — Ленинградский), Ярославский и Рязанский — «самый свежий и новый». Именно на Рязанский вокзал прибывают искатели сокровищ. Но ведь третий вокзал — Казанский!?

На первый взгляд, все объясняется просто: Казанский вокзал начали строить в 1913 году на месте старого Рязанского, а «железку» в то время протянули только до Казани. Именно поэтому архитектор Щусев стилизовал новый вокзал под башню Сююмбеки Казанского кремля. «Самый свежий и новый из всех вокзалов» был достроен в двадцать шестом, — и это не могли не знать соавторы, работавшие в ту пору в железнодорожной газете «Гудок». А если ошиблись — почему не исправили ошибку в отдельном издании и в «Золотом теленке»? Но Ильф и Петров упорствуют: разбогатевший Бендер встречает Балаганова на Рязанском вокзале, снесенном двадцать лет назад!

Странная прихоть «сатириков» заставляет кое-что сопоставить. Идя к архивариусу, жившему на окраине города, Бендtр видит «светящийся остров — железнодорожный клуб». Островок света — на дальней окраине? Сокровища последнего стула превратились в клуб железнодорожников (с "прекрасной библиотекой!) — на той самой Каланчевской площади, с которой исчез Казанский вокзал!

Герои романа «Туманность Андромеды» нашли под водой громадного золотого коня. Таким способом некие правители спрятали золотой запас страны: драгоценная скульптура была покрыта слоем из дешевого сплава. Место прямо не указано, но поблизости расположена могила «знаменитого поэта древних времен» с эпитафией, в которой узнаются строки М.Волошина. Он похоронен в Крыму, у горы с татарским именем Карадаг.

Ответ лежит на поверхности, — это подозрительно. Не скрыт ли здесь намек на другое место и другую находку? Ефремов пишет, что статую установили на центральной площади столицы… «соседнего государства»! Казань — столица завоеванного ханства. Если верить легенде, этот город возник на том месте, где ханская дочь уронила в Волгу золотой казан. А кто нашел под водой золотую статую? Девушка с восточными чертами лица!..

Еще одна находка появляется несколькими главами выше, — это дискообразный звездолет, прилетевший из другой галактики. Конь весит четыреста тонн, диаметр звездного диска — четыреста метров. (Какое интересное совпадение: у Остапа — четыреста способов отъема денег, Бендер и Корейко проехали на верблюдах четыреста километров!) Не намекает ли это число на отрезок времени, отделяющий «Атон» от эпохи Ивана Грозного? Золотой конь найден в подводном гроте: «Грозный обрыв андезитовых скал навис над пловцами». О самом коне сказано, что он смотрел «с грозною злобой».

Одна из героинь «Туманности…» — историк Веда Конг — мечтает найти под землей «древние тайники для сокровищ искусств». Коня обнаружили в подводном гроте «странного острова», похожего на «низкую башню». Подземелье башни? Известно, что после взятия Казани в тамошнем кремле стали строить церковь. По совету попа Сильвестра ее назвали Благовещенской, — как и храм в Московском Кремле, в котором Сильвестр был настоятелем.

В первой главе «Золотого теленка» великий комбинатор идет по «провинциальному кремлю» и замечает некоторые советские реалии: «Из церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах. Там, как видно, хранился картофель». «Храм спаса на картошке», — сказал Остап. А чего стоит реплика председателя арбатовского исполкома: «Церкви у нас замечательные. Тут уже из Главнауки приезжали, собираются реставрировать». Действие романа точно датируется: «1930 год от Рождества Христова» — самый разгул воинствующего атеизма!

Вернемся к шифру «Двенадцати стульев». Железнодорожный клуб с «прекрасной библиотекой» соединился с несуществующим Рязанским вокзалом и привел нас в Казань. Но вокзал-анахронизм скрывает еще одну тайну — имя человека, ставшего прототипом Воланда. Старый клуб снесли и построили новый, — и точно так же поступили со старым вокзалом в 1912 году. Единственный предмет, оставшийся от прежнего клуба — стул. В романе его ищут Бендер и Воробьянинов, а в либретто, задуманном Ляписом-Трубецким — переодетый итальянский аристократ, гроссмейстер тайного ордена. А что осталось от Рязанского вокзала? Небольшой зал в итальянском стиле.

 

12."В ОДНОЙ ИСТОРИИ ОТЫСКИВАЮЩИЙ ДРУГУЮ…"

 

Отвечая на вопросы журнала «Техника-молодежи», И.Ефремов назвал своей любимой книгой «Золотую цепь» А.Грина. Она начинается с того, что юнга вертит в руках переплет с начисто вырванными страницами — «тайную книгу». «Что знаем мы о себе?» — такую надпись оставил неизвестный на внутренней стороне переплета. И далее: «Надпись в особенности терзала тем, что недавно парни с „Мелузины“, напоив меня особым коктейлем, испортили мне кожу на правой руке, выколов татуировку в виде трех слов: „Я все знаю“. Они высмеяли меня за то, что я читал книги…».

Истинное золото — книги?

Мелузина — женщина, превратившаяся в крылатого змея. Не зашифровано ли здесь местонахождение сундуков с царской библиотекой? Все дальнейшее убеждает в правильности нашей догадки: юный книгочей слышит о человеке, нашедшем сказочное сокровище и в его воображении рисуются «сундуки, окованные золотыми скрепами». Затем он попадает в библиотеку таинственного дворца, видит золотую цепь (скрепы!) и назначается… помощником библиотекаря!

Имя юнги — Сандро. Александр. Нетрудно догадаться, что в образе ученика и помощника Александр Грин вывел себя. Но кто же был его учителем? После публикации романа «Блистающий мир» один маститый писатель похвалил автора: «Прекрасная фантастика!» Грин удивился: «Какая фантастика?! Разве не понятно, что летающий человек — это символ!» Что же символизирует Друд? Как и булгаковский Воланд, он единственный раз выступает в цирке, его пытаются арестовать и даже называют сатаной. Безмерно велик «объем власти» гриновского сверхчеловека: Друд говорит, что мог бы стать для планеты живым богом и в один миг преобразить человечество. «Его влияние огромно, его связи бесчисленны. Никто не подозревает, кто он — одно, другое, третье, десятое имя открывают ему доверчивые двери и уши. Он бродит по мастерским молодых пьяниц, внушая им или обольщая их пейзажами неведомых нам планет, насвистывает поэтам оратории и симфонии, …, поддакивает изобретателям, тревожит сны и вмешивается в судьбу…».

Типичное прогрессорство!

«Вот все, что надо, что можно, что следовало сказать об этой крупной душе.., — пишет Грин в конце романа. — Но еще несколько слов, может быть, совершенно удовлетворят пытливого читателя, думающего дальше, чем автор, и в одной истории отыскивающего другую…». Значит, у героя этой истории был прототип?

Друд носит в галстуке булавку с бриллиантом, сорит идеями, выдает себя за авиаконструктора и принимает участие в состязании воздухоплавателей. Он поет итальянскую песню «Санта-Лючия» и живет в гостинице «Рим». Детское прозвище Друда — Гора, а имя хозяина дворца в «Золотой цепи» — Эверест. Эверест Ганувер. Не намекает ли Грин на барона Роберто Ороса ди Бартини: «oros» — «гора»?

Обратите внимание на портрет Друда: «Светлый, как купол, лоб нисходил к темным глазам чертой тонких и высоких бровей, придававших его резкому лицу выражение высокомерной ясности старинных портретов; на этом бледном лице, полном спокойной власти, меж тенью темных усов и щелью твердого подбородка презрительно кривился маленький строгий рот».

Этот отрывок мы прочитали В.Казневскому, знавшему барона еще в тридцатые годы. «Похож! — без раздумий ответил Виктор Павлович. И добавил: — Вот только усов у него уже не было. Разве что в самом начале двадцатых, — судя по фотографии». Ну, конечно: роман о летающем человеке датирован двадцать третьим годом!

Имя Айшер, под которым Друд поселился в гостинице — анаграмма слова «решай». Грин предлагает нам решить эту шараду — «в одной истории отыскивать другую». Если верить афише, Друд выступал в цирке 23 июня 1913 года, а по дневнику героини это случилось 23 июня 1911 года. Ошибка наборщика или простейший шифр? Нельзя не заметить также, что число 23 присутствует в обеих датах. Других в тексте нет, но есть даты начала и окончания работы над романом:

14 ноября 1921 г.

28-го марта 23 г.

Странно, не правда ли: верхняя и нижняя даты резко отличаются по способу написания! К тому же это единственный случай, когда Грин отметил начало и конец работы. Сопоставьте последнее число с тем, которое получилось выше: двадцать третий год?

В 1923 году «итальянец» Бартини приезжает в СССР и отправляется в Коктебель, на соревнования планеристов. Через год в Крыму поселился Грин. Летом 1925 года Бартини переводится в Севастополь, а в Коктебеле собираются первые «атоновцы» — Волошин, Грин, Булгаков, Леонов и Кржижановский. Тем же годом датирована «Золотая цепь». В этом романе тоже нарушена хронология: события, описанные в эпилоге, происходят в 1915 году, через пять лет после драматического новоселья и смерти Ганувера. Значит, все это случилось в 1910 году. Но есть и другая датировка, — она отличается от первой на целых пятнадцать лет! Автор пишет, что золотая цепь была выкована 6 апреля 1777 года, пять лет спустя ее утопили и через сто сорок лет нашли: 1922-й. Еще три года Ганувер путешествует и перестраивает дворец: 1925 год — тот самый, которым датируется роман. Надо полагать, что это не случайное совпадение.

 

13."ЧЕЛОВЕК БЕССМЕРТЕН, И ПОТОМУ ОН ДОЛЖЕН БЕЗ КОНЦА УМИРАТЬ"

 

Бартини работал в Казани с 1943-го по 1945 год. Годом раньше там оказался его ученик — «лунатик» Королев. А житель Казани, бывший авиационный инженер А.Ю.Лисс вспомнил, что в пятьдесят шестом или пятьдесят седьмом году Бартини несколько раз посещал город черно-красного дракона.

Несколько лет назад о конструкторе упомянули в популярной телепередаче «Очевидное-невероятное». Она была посвящена легкому гидросамолету «Роберт», построенному в Таганроге учениками конструктора. Ведущий прочитал несколько отрывков из «Красных самолетов», затем на экране появились черно-белые кадры, снятые в квартире на Кутузовском проспекте: Бартини подходит к книжным полкам, закрытым полиэтиленовой пленкой, берет толстый том, раскрывает его и несет в кабинет — под свет настольной лампы. Этот короткий «клип» был сделан в 1972 году по просьбе самого Роберта Людвиговича. Тогда же была впервые опубликована статья И.Вишнякова (И.Чутко) о «невидимом самолете». А незадолго до смерти барон написал завещание, в котором просил сохранить свою домашнюю библиотеку и передать ее «талантливой молодежи». Этот пункт завещания озадачил комиссию Минавиапрома: в списке бартиниевских книг не было никаких раритетов. После недолгих споров художественную литературу отдали родственникам, а шкаф с техническими книгами до сих пор стоит в тесном кабинете директора музея Н.Е.Жуковского.

Предположим, что в книгах «Атона», в кинокадрах и в завещании Бартини зашифровано сообщение о библиотеке Ивана Грозного. Не исключено также, что барон извлек из казанского тайника часть «либереи» — сразу после войны и в конце пятидесятых. Можно лишь догадываться, какого страшного напряжения ему это стоило: перед освобождением Бартини стал необыкновенно замкнутым и сосредоточенным. А историк авиации П.Дузь, работавший в таганрогской шараге, рассказывал о необъяснимом равнодушии барона к первым материалам о немецкой реактивной технике, поступившим в КБ в конце 1946 года.

Конструктора освободили ранней весной сорок седьмого — за год до окончания срока, — но выезд из Таганрога был запрещен. Друзья сняли ему комнату неподалеку от завода им. Димитрова. В конце марта Бартини «бюллетенил» и почти месяц не появлялся на работе. Второй этап этой непростой операции мог происходить весной пятьдесят седьмого года: Бартини переехал в Москву и зачастил в Казань. Возможно, этим объясняется упорное нежелание «красного барона» стать заместителем кого-нибудь из генеральных конструкторов — с перспективой выделиться в самостоятельное КБ. Вместо этого он предпочел возглавить маленькую группу в минавиапромовском Бюро стандартов.

Но почему именно Бартини должен был распорядиться той частью царской библиотеки, в которой хранились манускрипты Френсиса Бэкона? Объяснение скрыто в «Золотом теленке». В главе «Индийский гость» Бендер спрашивает о смысле жизни у индуса — белобородого и смуглого человека в длинной коричневой рясе. Несомненно, это Рабиндранат Тагор: он действительно посещал СССР в 1931 году. (Вспомните и цирковую афишу Бендера: «жрец» называет себя «любимцем Рабиндраната Тагора»!) А какой ответ мог дать Остапу — убитому и воскресшему страннику — настоящий Тагор? «Человек бессмертен, — писал философ, — и потому он должен без конца умирать. Ибо Жизнь — это творческая идея, она может обрести себя лишь в изменяющихся формах». О реинкарнации говорил и евангельский Иисус. Когда ученики спросили, почему не пришел обещанный пророком Илия, Иисус ответил, что пророчество исполнилось в Иоанне Крестителе: «Он и есть Илия».

Не сам ли барон Роберто Орос ди Бартини был «доном Ру-матой» при дворах Елизаветы I и Якова I — пять или шесть жизней назад? В «Блистающем мире» есть эпизод, в котором Друд рассуждает о литературе и… ест свинину. «Свиным корытом» называют парусник юнги Санди — будущего помощника библиотекаря. (Название этого маленького суденышка — «Эспаньола» — вызывает в памяти стивенсовский «Остров сокровищ»). Ближайший помощник Руматы — отец Кабани. А вот какой сон видит Воробьянинов после знакомства с Бендером: «В руках Ипполита Матвеевича очутился кинжал. Им он ударил свинью в бок, и из большой широкой раны посыпались и заскакали по цементу бриллианты».

Сон в руку: истинное сокровище связано с человеком, имя которого происходит от английского слова, означающего «свиное мясо». В конце первого романа Воробьянинов зарезал Остапа: значит, Бендер и есть символическая свинья — сэр Френсис Бэкон, барон Веруламский, лорд-хранитель Большой Королевской печати! Неспроста в первом романе то и дело мелькают многозначительные слова — «хранитель большой печати», «Английская набережная» и даже «сочинения графа Салиаса». Сало? Ильф и Петров несколько раз повторяют, что стулья обиты английским ситцем. И пружины — английские, а в начале романа английскими именуются сами стулья.

«Лед тронулся!» — говорит Бендер. В первых главах умирает усатая мадам Петухова, про которую сказано, что в прошлом она носила «шантеклер» (фр. chanteclere — петух). Воробьянинова посылают в аптеку за пузырем для льда. Петух, лед и смерть — эти знаки предваряют рассказ о спрятанном сокровище. Известно, что Френсис Бэкон умер от воспаления легких: он слишком увлекся опытами по замораживанию во льду… петуха! То же самое мы видим в «Золотом теленке»: Бендер «наследует» миллион у человека с «ветчинным рылом» и английскими усиками — Корейко. (Корейка — копченая свинина, у англичан — бекон). А куда предлагается переехать учреждению, где он работает? В помещение бывшего акционерного общества «Жесть и бекон»!..

 

14. «ДЕЛО ПОМОЩИ УТОПАЮЩИМ — ДЕЛО РУК САМИХ УТОПАЮЩИХ!»

 

Может показаться, что зашифрованная книга не имеет никакого смысла: незнающему она бесполезна, знающему — не нужна. А забывшему?.. Великий мистик и знаток практической магии Джордано Бруно писал, что некоторые книги обладают «магической мнемоникой», заставляющей вспомнить гораздо больше того, что в них сказано. Есть ведь и третья возможность: человек все когда-то знал, но забыл, погрузившись в темные воды очередной жизни. «Утонул». В домоуправлении дома № 302-бис, в котором поселился Воланд, «на стене висел старый плакат, изображавший в нескольких картинках способы оживления утонувших в реке». А какой лозунг мы видим в «Двенадцати стульях», — во время шахматной лекции О.Бендера? «Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих!»

Мы уже отмечали, что в книгах бартиниевских учеников присутствует ряд явно аллегорических находок — золотая цепь, золотой ключ, золотой конь и дискообразный звездолет. Что в них общего? Все эти предметы найдены под водой, — за исключением ефремовского звездолета, обнаруженного на далекой планете. Но даже здесь трудно отделаться от мысли, что действие происходит на дне моря: диск оброс чем-то зеленым (водоросли?), а рядом — погибший корабль «Парус» (затонувший парусник?). Прибавьте сюда переходные камеры, скафандры, продувку азотом, мрак, призрачные очертания скал и прочие «водолазные» приметы. Даже страшное чудище этой планеты — электрическая медуза! В одном месте Ефремов «проговаривается»: «Мрак в нагретой инфракрасным излучением башенке казался плотным, как черная жидкость, будто сооружение стояло на дне океана».

В сказке Л.Лагина со дна реки извлекается кувшин с Хоттабычем, затем джинн ищет на морском дне другой кувшин — со своим братом Омаром. Даже исчезновение Женьки — друга главного героя — стало поводом для включения в сюжет эпизода с водолазами, которые разыскивали его тело. Подозрительно много ныряющих персонажей встречается и в булгаковском романе — Иван, Маргарита, Бегемот, мулат с портнихой и беспорточный гость с Енисея. В конце последней главы «прыгнул в бездну» сам Воланд.

Другим путем пошел Александр Грин. В романе «Золотая цепь» он зашифровал слово «Титаник» — символ всех затонувших кораблей. Найденная на дне золотая цепь — якорная, и выкована она по приказу пирата Пиррона. Затем цепь утопили, и человек, который ее достал, призывает не путать Пиррона со знаменитым пиратом Морганом. Все объясняется просто: не менее знаменитый миллиардер Дж. П. Морган был владельцем «Титаника», а лорд Пирри — директором судоверфи, строившей этот корабль. Именно у него родилась идея колоссального судна. Даже огромный дворец «Золотая цепь», возведенный гриновским героем за три года, намекает на погибший корабль: «Титаник» строили ровно три года.

Тот же символ эксплуатируют Ильф и Петров: во дворе юбилейного учреждения ржавеет «титаническое зубило», Титанушкин — главврач сумасшедшего дома, ограбление Корейко именуется «битвой титанов»… Но все это мелочи по сравнению с тем, что действие «Двенадцати стульев» начинается 15 апреля 1927 года, в пятнадцатилетнюю годовщину гибели «Титаника»! Глава «Следы „Титаника“» связана с путешествием на «тиражном» пароходе: Воробьянинов, пострадавший от краски «Титаник», снова размешивает краски! Затем мы видим «кораблекрушение» васюкинских шахматистов (недвусмысленный намек на «утонувших» Игроков!) и плывущий по реке английский стул мастера Гамбса. «Среди океана стульев» (первая глава второй части) Бендер разыскивает двенадцать гамбсовских, — в каждом из которых может скрываться сокровище. Надо ли понимать так, что под видом поиска стульев «гроссмейстер» (великий мастер) ищет своих Игроков?

«Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И никакие лекции не изменят этого соотношения сил». Человечество разделено изначально — на немногих участников Игры и всех остальных. Бездна печальной мудрости скрыта в дурашливом вопросе Бегемота: «Неужели, мессир, в праздничную ночь гостей за столом разделяют на два сорта? Одни — первой, а другие, как выражается этот грустный скупердяй-буфетчик, второй свежести?» Трудность в том, что Игроки, забывшие об Игре — «утонувшие», — почти ничем не отличаются от людей. Но обе стороны ищут своих бойцов и приводят их в чувство. «Я теперь ничего и никогда не забуду», — говорит мастер, преображенный вином Воланда.

…В 1966 году, когда началась публикация «Мастера и Маргариты», Бартини принимал участие в одном из семинаров в Дубне. Он говорил, что человечество — «аккумулятор и преобразователь психоэнергии, работающий в некой локализованной зоне». Когда эту зону отторгли от непредставимого для нас Целого, нарушилось изначальное равновесие центробежных и центростремительных сил — та первородная взвесь психочастиц, каждая из которых подобна Целому. Попытка восстановить синхронность волнового пространства повлекла за собой лавинообразное уплотнение материи: «тяжелые» частицы начали опускаться на «дно» Мира, а «легкие» — подниматься, диффузировать по направлению к центральному источнику энергии. Соотношение этих компонентов — мировая константа. Смыслом органической жизни является сепарация, извлечение «легких» частиц, застрявших в материи. Они неразрушимы и способны заключать в себе всю информацию, которую генерирует источник ее зарождения, — назовем его Абсолютом. «Легкие» частицы являются частью Абсолюта, и в этом качестве они могут стать любой другой его частью, перемещаться в пространстве и времени, объединяться с себе подобными и взаимодействовать с окружающей средой. По словам Бартини, именно так возникают различные формы жизни.

«Было что-то гипнотическое в его будничном голосе, — вспоминал в конце 70-х годов профессор К.Станюкович. — На одно мгновение мне даже показалось, что все это я хорошо знаю».