В ожидании «Сусанны» с кирпичом

Производство кирпича по голландской методе развивалось в окрестностях города, преимущественно там, где были нужные глины, а также вода и топливо для обжига (Тосно, Шлиссельбург, Стрельца, Мартышкино, Петергоф и др.). Часто упоминаются «новые кирпичные заводы»«, которые находились по Неве «за Канцами», то есть выше Охты. Они выпускали сотни тысяч штук кирпича в год нескольких видов - красный, «железного вида» и «белый печной». Весной 1719 г. все кирпичные заводы были переданы в ведение голландцу Тимофею Фонармусу, ставшему, согласно указу Петра I, «инспектором заводов». Сделали это для того, чтобы увеличить объем выпуска кирпича. Перед Фонармусом была поставлена задача: в 1719 г. изготовить 3 млн. штук кирпича и 1,5 млн. штук черепицы, а в 1720 г. увеличить эти объемы соответственно до 12 млн. и 3 млн. штук в год. Фонармус с таким заданием не справился. Хотя выпуск кирпича и увеличился, на стройки его не хватало - миллион штук требовалось только на переделку бастиона Петра Великого в Петропавловской крепости, полмиллиона нужно было на складывание стен Петропавловского собора. Столько же ушло на Госпиталь на Выборгской стороне и т.д. Словом, всего в 1721 г. требовалось 10,5 млн. штук кирпича.

Возможно, поэтому в феврале 1721 г. Петр распорядился «поставить из Галандии на караблях будущим летним временем кирпичю крепкого два миллиона, черепицы самой хорошой для крышки домов Е.ц.в. двести тысяч». В том же году голландский корабль «Сусанна» доставил в Петербург первую партию желтого кирпича (40 тыс. штук).

Однако я сомневаюсь, чтобы на кораблях из Голландии было привезено за короткий срок два миллиона штук кирпича. По-видимому, к середине 1720-х гг. свое кирпичное дело наладилось. Для строительства здания Двенадцати коллегий в 1724 г. было заготовлено 6 млн. кирпичей трех сортов. Этот голландский кирпич кое-где сохранился и до сих пор - его узкие полосы мы можем видеть даже в стенах зданий Петербурга, перестроенных позже. На кирпичных заводах делали также «кривую черепицу... по галанскому маниру», или «черепицу желобастую», которая шла на углы крыш. На заводах Фонармуса наладили и производство нескольких видов изразцов («образцы», или «обрасцы»): белые, зеленые и «живописные».

Так как кирпич клали на извести, то и ее требовалось для строительства очень много, и это вызвало расширение ее производства в окрестностях города. Традиционно известь доставляли в бочках с мест ее жжения (Пудожские известковые заводы под командой Евсея Савинкова) на судах прямо к месту стройки и там готовили к использованию («известь творили»).

«Время бить сваи»

Для того чтобы построить дом где-нибудь под Москвой, в землю вкапывали столбы или подводили под углы валуны. В Петербурге, если почва позволяла, обычно применяли совершенно иную технику строительства. В выкопанные рвы по периметру здания укладывали фундамент из толстого известняка - плитного камня, на котором и начинали возводить кирпичные стены. Но часто так делать было просто невозможно. Каждая мало-мальская стройка в Петербурге требовала в десятки раз больше усилий, материалов и денег, чем в Центральной России. Даже если не нужно было создавать плотину из свай и земли, чтобы осушить определенный под застройку участок, то все равно требовалось основательно укрепить почву под фундамент с помощью свай, плотного камня, подсыпки и утрамбовки земли и других операций, с которыми в собственно России строители даже не были знакомы.

Сваи стали чуть ли не главным символом строительства петровского Петербурга. «Время бить (именно так! - Е. А.) сваи» наступало с морозами. Загоняли их в землю огромными копрами - «казенными бабами» прямо со льда - летом на болотистой почве такие работы были очень трудны. Взявшись за толстый морской канат, 10-25 человек (при битье свай под здание Двенадцати коллегий к 10 копрам приписывали 250 человек) поднимали хопер с помощью блока к верху сооружения из бревен и оттуда сбрасывали вниз на сваю. Хопер - длинное толстое бревно - был «окован железом», на сваю надевали «ступу» - оголовок, чтобы не размочалить ее раньше времени. Для уменьшения трения направляющую вертикальную поверхность мазали говяжьим салом или мелом - вот почему среди стройматериалов так часто упоминалось сало «на смаску хопров». Сваи были двух видов: круглые и пазовые, длиной 6,4-12,8 м. Самые длинные сваи были и самые толстые - (по 28-35,6 см). Круглые сваи - обыкновенные обтесанные бревна - забивали в центре будущего сооружения, пазовые же сваи (такая свая имела с одной стороны паз, а с другой - выступ, тогда так и говорили: «тесать и лазить сваи») били по краям, в виде каре. Забитые так единым массивом, они образовывали довольно устойчивую поверхность, на которой и возводили каменный фундамент. Обычно сваи забивали в землю не полностью, оставляя на поверхности половину длины, а то и больше. Между сваями закладывали фашины и насыпали гравий, глину, песок.

Число свай, вбитых в землю Петербурга, должно исчисляться десятками тысяч: только в 1724 г. под фундамент здания Двенадцати коллегий было «набито» 2910, да еще оставалось забить 876. Из переписки чиновников видно, что часть здания располагалась на «самом грязном болотном месте» и пришлось бить «паженные сплошные сваи»«, т. е. их забивали сплошным массивом. Из распоряжений за март 1722 г. архитектора ван Звитена, который строил на Котлине пороховой магазин, можно представить себе грандиозную картину сооружения свайной основы для фундамента. На стройку завезли 6280 свай. Они были забиты прямо в воду так, чтобы «было сверх каждой сваи воды фута на полтара или на два». На этих сваях укрепляли связывающие их брусья. На брусья опускали специальные ящики, которые делали из 2-4-дюймовых досок. Поверх этих ящиков, наполненных землей или камнем, сооружался каменный фундамент.

Фахверк, сиречь мазанка

Все понимали, что самые надежные, теплые и красивые дома получаются из камня. Роскошен был дворец Меншикова на Васильевском, хорош был Летний дворец Петра, неплох Зимний дом государя. Но каменная стройка казалась царю долгой, материалы привозили издалека, многим людям каменный дом был не по карману. Поэтому Петр ухватился за способ строительства, который он и его сподвижники видели в Западной Европе. Речь идет о фахверковом, или, по-русски, мазанковом строительстве, которое считалось в то время передовым в сравнении с деревянным. О фахверковом строительстве («прусском новом буданке»«, как его тогда называли) говорит указ Петра от 4 апреля 1714 г., который предписывает в Петербурге «деревянного строения не строить, а строить мазанки». Фахверк - слово немецкое (Fach - панель, секция и Werk - система, способ). Главное в фахверковом строительстве было, как тогда говорили, «обрешетить», т.е. связать вертикально поставленные в землю, точнее - в каменную основу, бревна системой брусьев и брусков: стоек, балок и раскосов. Возникший таким образом каркас назывался «решеткой». Стена дома и вправду походила бы на решетку, если бы на этом строительство и закончилось. Но с этого оно как раз только и начиналось. Снизу по периметру будущей постройки выкладывали кирпичный или бутовый фундамент, а пространство между стойками и раскосами заполняли глиной или кирпичом. После этого отверстия и пазы замазывали и выравнивали раствором серой извести, белили или расписывали под кирпич. Образцовый мазанковый дом построил сам Петр I возле Петровского моста, а второй стоял на Васильевском острове.

Отступление: Ах, фахверки, ах, фахверки!

Те, кому довелось побывать в немецких, голландских городах и городках, на севере Франции, навсегда запомнили эти необычные для нашего глаза дома, даже целые кварталы островерхих, разноцветных фахверковых зданий. Белые, красные, желтые фасады этих домов причудливо «разбиты» на ромбы, квадраты, треугольники балками и раскосами, что придает всему дому и городскому пейзажу живописность и уют, особенно когда такой дом смотрится в воды тихого канала или реки. «Ребра» каркаса - все эти балки и раскосы - выкрашены в темный, черный или коричневый цвет, что особенно подчеркивает геометрию фахверковых стен...

Глядя на все это яркое городское богатство и вспоминая историю нашего города, я неизменно вопрошаю: а почему у нас нет такого? Ведь почти сразу с рождением города начали строить фахверковые частные дома и казенные здания. Этот вид строительства пользовался особой любовью государя, строителя образцового здания типографии на Городовом острове. После этого Трезини фахверковым способом начал возводить здание канцелярий на Троицкой площади и Почтового двора на Адмиралтейском острове (1714 г.), Госпиталя на Выборгской стороне (1716 г.), Главной аптеки (1722 г.) и многое другое.

Но по каким-то причинам фахверковое строительство угасло после смерти Петра, да и при нем некоторые здания стали перестраивать в каменные. Наиболее яркий пример - здание Госпиталя на Выборгской. В 1716 г. его заложили в мазанковом варианте, а уже в 1720 г. Трезини стал перестраивать его в камне. В чем же причина отхода от фахверка? Ведь Петру казалось, что строительство этого типа позволит сэкономить материал, ускорит стройку, украсит город. Но не получилось! Как и в других случаях, жизнь оказалась непреклоннее воли Петра.

Думаю, что прежде всего фахверковые дома оказались холодными (вспомним, в Скандинавии таких домов почти нет!), стены их пропускали воду, промерзали. Вряд ли этот способ был пригоден в Петербурге: ненадежно и недолговечно. Да, вскоре ясно стало, что фахверк в Петербурге не прижился: богатые строили из камня, а бедные, как повелось с древности, из дерева...

Без избы не обойтись!

Как известно, Игорь Грабарь разбил историю застройки города на три этапа: вначале деревянный - до 1710 г., затем мазанковый, который тянулся примерно до начала 1720-х гг., а потом незаметно начался третий, полукаменный и каменный период. Предложенная хронология застройки Петербурга не отличается точностью и содержит столько исключений, что может быть принята только как характеристика эволюции, принципа застройки города, когда на месте деревянных зданий строили мазанки, которые затем заменяли сооружениями из кирпича. Но общеизвестно, что даже в конце петровского периода наряду с каменными и мазанковыми зданиями строили, используя вековой опыт русского народа, деревянные избы.

Более того, Петр впервые попытался начать массовое, типовое строительство жилья для простолюдинов-переселенцев. В 1720 г. был подписан указ о строительстве вдоль Невы на правом берегу («на Канцевской стороне») 500 изб «с сеньми» для мастеровых («вольных плотников») - переведенцев из России. По некоторым документам той эпохи мы можем представить себе, каким был такой типовой дом. В 1733 г. подрядчик Иван Черняков обещался на месте обветшавших богаделен петровских времен «зделать... при святых церквях» шестнадцать новых изб по цене 89 руб. 50 коп. за каждую. Архитектор ван Болес предписал подрядчику основные размеры домов: длина и ширина - 4 сажени (8,4 м), сени - 3 сажени (6,3 м), высота потолков «в жилье - 10 футов» (4 м).

Для петербургской архитектуры сразу же стало характерным именно типовое строительство, которое позволяло, по мысли Петра, быстро и без особых затрат построить целый город, и не один... Довольно много написано в научной литературе об образцовых проектах типовых домов для петербуржцев разного достатка. Их разрабатывал Леблон, а более всего Трезини. Но при этом власти жестко не настаивали на строительстве именно таких домов, которые были изображены на «указных» чертежах-гравюрах («печатных образцовых рисунках»). Так, на гравюрах 1714 г. был помещен текст: «А ежели кто пожелает дом себе лутчее построить, оному надлежит явитца у архитектора Тресина, истребовать рисунку, какого сам похочет. Также буде у кого самого лутчей рисунок есть, то оному надлежит тот рисунок объявить архитектору и потом против оного строитца». Естественно, что Трезини и его помощники ревниво рецензировали такие проекты, стараясь, чтобы они не очень далеко отходили от образца и чтобы было «все построено регулярно».