Молодежные и детские праздники (сурхурри, хер сари, серен).

Сурхури - старинный чувашский праздник. Он отмечался в период зимнего солнцестояния, когда день начинал прибывать. Сурхури обычно праздновался целую неделю. Позднее этот национальный праздник нового года совпал с христианским рождеством (раштав) и продолжался до крещения (кашарни). Во время празднования сурхури проводились обряды, призванные обеспечить хозяйственные успехи и личное благополучие людей, хороший урожай и приплод скота в новом году.

В первый день сурхури детвора собиралась группами и обходила деревню подворно. При этом дети распевали песни о наступлении нового года, поздравляли односельчан с праздником, приглашали других ребят присоединиться к их компании.

Хозяева домов встречали ребят у распахнутых ворот, приглашали в избу и угощали специально приготовленными пирожками, калабашками (йавача), сладостями, орехами и непременно - жареным горохом. Ребята под музыку пели песни-заклинания с пожеланиями хозяевам благополучия, доброго урожая, обильного приплода скота. При этом детвора осыпала щедрых хозяев, а также молодняк домашнего скота жареным горохом, приговаривая.

Если хозяева были не очень щедрыми, то ребята пели сатирические куплеты, просили угощения, денег, иначе сулили всяческие напасти. Все это регламентировалось ритуалом, и никто не обижался. И ребята, и хозяева все вместе пели специальные песни, плясали под музыку, вскоре детвора уходила в соседний дом.

На другой день подворный обход деревни совершали парни постарше. Они собирали для обрядового девичьего пира (хёр сари) муку, масло, крупу, солод и хмель. В каждом доме молодежь одаривали кто чем мог. Молодицы, вышедшие замуж в прошедшем году, дарили вышитые полотенца, тканые узорные пояса. Эти подарки предназначались для лучших музыкантов, играющих на девичьем пиру.

После обхода всех дворов собранные продукты относили в специально отведенный для хёр сари дом. Там из собранных продуктов девушки варили обрядовое пиво, пекли пироги и другую снедь. Вечером назначенного дня в этом доме собиралась молодежь всей деревни и устраивала большие посиделки. Девушки приглашали на хёр сари своих подруг из соседних деревень. Во время приготовлений к празднику парни присматривались к девушкам и примечали, кто как умеет вести домашнее хозяйство, выбирали невест.

Большое место в празднике сурхури занимали увеселения, песни, танцы, игры и новогодние гадания. Вечером на «девичий пир» приходили и взрослые. Они присматривали за поведением молодежи, помогали им, выбирали для своих сыновей невест. Девушки в первую очередь угощали пивом пожилых. Те, получив ковшик пива, поздравляли всех молодых с новым годом, желали счастья и благополучия в Заступившем году: парням - жениться, девушкам - выйти замуж и зажить дружной и богатой жизнью. В опустошенный ковш они опускали монетки, которые потом отдавались хозяину дома за аренду помещения.

Вскоре взрослые уходили, и веселье возобновлялось с новой силой. Во время сурхури от рождества до крещенья по вечерам ходили ряженые, которые непременно появлялись и на девичьем пиру. Ряженые разыгрывали всевозможные юмористические сценки.

Ближе к полуночи начинались гадания. Молодые люди стремились предугадать свое будущее, узнать, какие изменения ожидают их в новом году. Все участники хёр сари в полночь шли в овчарню и в темноте хватали овец за задние ноги, чтобы по их цвету и возрасту узнать признаки будущего супруга или супруги. От такого обряда происходит и само название праздника: в прямом переводе сурах ури означает "овечья нога". Если парню попадалась овечка, то это якобы сулило ему женитьбу в этом году. Точно так же попавшийся девушке барашек предсказывал скорое замужество. Животное белой масти предвещало блондина или блондинку, черной масти - брюнета (брюнетку). Молодая овца сулила молодую жену, а старая - девушку в годах. Иногда для смеха в овчарню запирали козла или собаку, которые должны предсказывать скверный характер супруга. Также ловили с насеста кур и петухов. Петуха обычно брали с собой в дом. Там на полу рассыпали зерна, деньги, уголь, воду и пускали петуха. Считалось, что если петух вначале подойдет к зерну, суженый будет работящим и зажиточным, если к деньгам - из богатой семьи, к углю - из бедной семьи, к воде - суженый будет пьяницей.

Чтобы узнать личность будущего мужа, девушка ровно в полночь отправлялась в баню, ставила перед собой зеркальце, зажигала свечку, укрывалась покрывалом и вглядывалась в зеркало. При этом считалось, что ровно в полночь в зеркале появится личность жениха. Разумеется, оглядываться по сторонам было нельзя, недолго и пропустить жениха. Нередко парни заранее прятались в пустой бане, тихонько подкрадывались сзади и заглядывали в зеркало, чтобы было видно девушке.

Способов гадания было великое множество. Молодежь обычно загадывала о суженом, взрослых же интересовали виды на урожай. Ближе к полуночи ходили на гумно, к стогам. Вставали спиной к стогу и, изгибаясь назад, зубами вытаскивали из снопов несколько стеблей с колосьями. Бережно приносили эти колосья домой. Дома шелушили и считали зерна, приговаривая: "Амбар...

Сусек... Мешок... Пусто". Если последнее зернышко приходилось к слову "амбар", радовались, считая, что год будет урожайным; "сусек" предвещал средний урожай, "мешок" - плохой. Ну а если последнее зернышко вышло под слово "пусто", считалось, что год будет неурожайным, голодным.

В новогоднюю ночь спать не полагалось. Поэтому молодежь веселилась до утра. Под утро веселье выплескивалось на улицы. Тут также звучали песни, продолжались гадания. Раскинутыми руками захватывали как можно больше досок забора и считали - чет или нечет. Чет указывал на женитьбу. Кто-то чужим голосом спрашивал под окном имя будущего мужа или жены. Кто-то оставлял на снегу свое изображение. Если к утру этот след на снегу будет чистым - то весь будущий год будет счастливым. И так продолжалось до самого утра. i

А наутро уже кто-то выводил из ворот пару коней, запряженных в сани-розвальни, и начинались новогодние катания - обязательная часть праздника сурхури. Утром парни развозили своих новых подруг из соседних деревень. А днем уже каталась вся деревня. Катания посолонь символизировали солнцеворот и извещали о повороте природы на весну.

Сёрен – весенний праздник низовых чувашей, посвященный изгнанию из селения злых духов. И само название праздника означает изгнание. Сёрен проводится на кануне великого дня (манкун), а местами также перед летними поминками усопших предков - накануне симёк.

Накануне праздника вся сельская молодежь, приготовив трещотки и рябиновые прутья, собирается у почтенного старца и просит у него благословения на доброе дело.

В этом иносказательном ответе под рябчиками подразумеваются песни, которые должны спеть молодые люди во время обхода деревни, под баранами - яйца, под быками калачи, которые должны собрать ребята, принимающие участие в совершении обряда.

Потом старик выкатывает бочку пива, и сюда собирается столько народу, сколько может вместить двор. При такой публике старик в шутку допрашивает выборных о том, нет ли какой-либо жалобы. Выборные начинают жаловаться друг на друга: пастухи-де плохо караулили овец, кто-то из выборных брал-де взятку, присвоил общественное добро... Старик налагает на них наказание - тысячу, пятьсот или сто плетей. Виновных тут же "наказывают", и они притворяются больными. Хворым подносят пиво, и они выздоравливают, начинают петь и плясать...

После этого все выходят на выгон за околицу. Тут собирается вся деревня. Почетные старцы берут с выборных руководителей отчет. Те выкладывают все, что удалось собрать: яйца, калачи, пироги, сурбаны, полотенца и пр. Тут начинаются соревнования по конным скачкам, борьбе, бегу наперегонки. Победителей награждают сурбанами, вышитыми полотенцами, яйцами.

После соревнований зрители расходятся по домам, участники же обряда уходят в сторону кладбища к западу от деревни. Там в овраге собирают хворост, солому и зажигают костер. Вокруг костра втыкают все рябиновые прутья, которыми изгоняли злых духов. Все трижды перепрыгивают через костер.

В стороне от костра раскладывают белый войлок. Выборные раздают яйца и другие гостинцы детям, и все угощаются. После трапезы все раздеваются, трижды подбрасывают вверх верхнюю одежду и шапки. Делается это для того, чтобы изгнать спрятавшихся там злых духов. Старики приносят в жертву умершим сородичам остатки съестного и молятся. А молодежь, трижды перепрыгнув через огонь, вперегонки возвращается в деревню.

2-18. Чувашские поминальные праздники и обряды (симек, калам, юпа).

Юпа не нашла…

Калам - один из традиционных праздников весеннего обрядового цикла, посвященный ежегодному поминовению усопших предков. Некрещеные чуваши калам праздновали перед великим днем (манкун). У крещеных чувашей традиционный манкун совпал с христианской пасхой, а калам вследствие этого - со страстной неделей и лазаревой субботой. Во многих местах калам слился с манкун, а само слово сохранилось только как название первого дня пасхи.

С глубокой древности многие народы, в том числе и наши предки, наступление нового года отмечали весной. Своими истоками весенние праздники восходят к новогодним торжествам. Только позднее, в связи с неоднократными изменениями календарной системы, первоначальный весенний новогодний обрядовый цикл распался, и ряд ритуалов этого цикла был перенесен на масленицу (саварии) и праздники зимнего цикла (кашарни, сурхури). Поэтому многие ритуалы этих праздников совпадают или имеют однозначный смысл.

Чувашский языческий калам начинался в среду и продолжался целую неделю до манкуна. Накануне калама топили баню якобы для усопших предков. Специальный посыльный верхом ездил на кладбище и приглашал всех умерших родственников помыться и попариться. В бане духов усопших родственников парили веником, после себя оставляли для них воду и мыло.

Первый день праздника назывался кещён калам (малый калам). В этот день рано утром в каждом доме снаряжали одного парня рассыльным. Он верхом на коне объезжал всех родственников. Но этому случаю лучшего коня покрывали узорной попоной. В гриву и хвост заплетали разноцветные ленты и кисти, красной лентой подвязывали хвост коня, на его шею надевали кожаный нашейник с бубенчиками и колокольчиками. В лучшую одежду одевали и самого парня, на шею повязывали специальный вышитый платок с красной шерстяной бахромой.

Подъезжал к каждому дому, посыльный трижды стучал кнутовищем в порота, вызывал хозяев на улицу и стихами приглашал на вечер "посидеть под свечами". Родители в это время резали какую-нибудь живность. В сере-дине двора обычно находилось специально огороженное место - главное мольбище. В центре этой строго ориентированной но сторонам света четырехугольной ограды стояло сухое дерево с семью ветвями. Дерево это украшалось резным орнаментом в семь полос, на вершинах семи ветвей вырезались человеческие личины, изображающие божества. Чуваши-язычники любую живность резали в оградке у этого дерева. Место это, куда в обычное время не ступала ничья нога, считалось чистым, священным. Живность, обычно птицу, на калам непременно нужно было резать внутриэтой ограды, причем после соответствующей молитвы. После массового крещения чувашей таких оград не стало, и живность в ритуальных целях стали резать у какого-либо столба в хозяйстве. Посвященное умершим животное резали обязательно на западной, обращенной к кладбищу стороне подворья, на задах. Перед тем, как резать животное, в священной оградке зажигали небольшой костер из старых изношенных лаптей и соломы. Голову, ноги и потроха жертвенного животного сжигали. В огонь бросали также несколько щепоток перьев, это символизировало дарование усопшим родителям перины и подушки. Тушку жертвенного животного не расчленяли, а варили целиком. Для поминок обязательно пекли блины, другие мучные изделия, в том числе ритуальные лепешки пашалу и юсман, варили на мясном бульоне кашу.

Вечером вся родня собиралась в доме главы рода. На ритуальном столе должны были находиться непочатый каравай хлеба, круг сыра, яйца. По случаю поминок распечатывали непочатую бочку пива. Трапезу начинали только после соответствующей молитвы. Перед молитвой каждому давали по ломтику хлеба и кусочку сыра, подносили кружку пива. Глава рода - самый старый, умудренный жизненным опытом мужчина - зажигал на центральном столбе уша юпи большую "домовую" свечу, у дверной стены зажигали свечки поменьше, по числу умерших родичей, затем старейший притворял дверь, и все начинали молиться. Молящиеся стояли в верхней одежде, мужчины держали головные уборы под мышкой.

После окончания молитвы съедали кусочки хлеба и сыра, выпивали налитое в кружки пиво. При этом часть еды откладывали в специальную посуду, поставленную около главного столба в качестве жертвоприношения умершим родичам. В другую посуду отливали немного пива и других напитков. Затем начиналась трапеза. Существовал детально регламентированный ритуал застолья, который называется калам чуклеми ёречё (порядок жертвоприношения во время калам). По поручению хозяина дома этот ритуал ведет один из уважаемых, хорошо знающих обряд членов рода. После завершения обрядовой части начинается обычное веселье с песнями и танцами.

Во время калам таким образом по очереди обходили дома всех родственников. Перед уходом гости усаживали хозяев дома во главу стола, а сами вставали перед ними на колени и пели "поклонную" песню, предназначенную для этого случая. Хозяева дома поочередно благословляли всех собравшихся и желали им богатой и благополучной жизни, здоровья и успехов. После благодарственного поклона хозяевам гости уходили в другой дом. Оставшиеся дома старики выносили сосуды с жертвенной пищей во двор и с молитвами выливали содержимое у родового столба ман кёлё. Затем они также уходили в очередной дом, чтобы продолжить празднество.

Такие торжества продолжались в течение нескольких дней, пока не будут обойдены дома всех родственников.

Последний день недели назывался асла калам (большой калам). В этот день ребята "'изгоняли" из деревни злых духов, "загостившихся" покойников, болезни и колдунов. Обряд изгнания у верховых чувашей назывался вирём, у низовых - серен.

Чуваши полагали, что в асла калам колдуны проявляют особую активность. В эту ночь они должны навестить сорок один водоем, попасть на сорок одно кладбище и отчитаться перед своим главой Шуйттаном о своих деяниях в истекшем году. Считалось, что ночь на большой калам колдуны превращаются в различных животных и птиц и рыщут по деревням в поисках жертвы. Чтобы обезопасить себя от козней колдунов, в этот день вокруг домов и хозяйственных построек возводили "тимер карта" ("железную ограду") - очерчивали подворье острым железным предметом, окуривали огороды и скотные дворы можжевельником. Вечером парни ходили по селу с трещотками, большими кнутами, прутьями и "изгоняли" колдунов. На перекрестках улиц и пустырях, а также у водоемов жгли костры, стреляли из ружей. Видимо, часть этих обрядов пришла к чувашам от русских вместе с представлениями о страстной неделе.

Чуваши верили, что после асла калам старый год со всеми своими злыми духами канул в лету, наступал манкун (великий день) - первый день нового года.

Симёк - летний праздник, посвященный поминовению усопших родственников с посещением кладбищ. Соответствует христианской троице, именуемой русскими также семик, так как на Руси этот праздник отмечался в четверг седьмой недели после пасхи. Чувашское симёк восходит к этому русскому слову.

Празднование симёк среди чувашей распространилось сравнительно недавно, видимо, не ранее середины XVIII века. Тем не менее, многие обряды и ритуалы этого праздника восходят к седой старине. Объясняется это тем, что на симёк перенесены многие обрядово-ритуальные действия, первоначально причастные к калам и, отчасти, к юпа. В обрядово-ритуальной стороне праздника симёк можно выделить три основных линии: восходящие к восточнославянскому язычеству, русскому христианству (в его народном проявлении) и чувашскому язычеству.

Несмотря на позднее, в целом христианское происхождение, симёк широко распространился в быту не только крещеных чувашей, но и язычников. В некоторых местах некрещеные чуваши называют этот день виле тухна кун, т. е. "день выхода усопших (из могил)". Возможно, это и есть старое чувашское название праздника, соответствующее русскому семику.

Чувашский симёк начинался спустя семь недель после пасхи, с четверга перед троицей, завершался в четверг троицыной недели. Первый день этой недели назывался асла симёк (большой семик), а последний - кёдён симёк (малый семик).

Накануне асла симёк женщины и дети ходили в лес, урочища и овраги, собирали там лечебные травы и коренья. Обычно приговаривали: "На семик надо собрать семьдесят и семь видов разных трав с опушки семи лесов, с вершин семи оврагов". Из леса возвращались с вениками и ветвями различных деревьев. Эти ветки втыкали к окнам, воротам и дверям строений. Чаще всего втыкали рябиновые ветки, считая, что они предохраняют от злых духов.

Накануне симёк все топят баню, где полагалось приготовить отвар "из семидесяти семи трав" и веник "из семидесяти семи веток". В баню приглашали умерших предков, для чего специально посылали одного парня на кладбище. В бане парились вениками из разных пород деревьев, мылись отваром разных видов трав. Это считалось целебным средством. Собранные в праздник симёк лечебные травы хранили в течение всего года.

Накануне троицы всем миром совершали поминовение усопших. Для этого заранее варили пиво, в день поминовения с утра пекли блины, пироги и другое съестное. Первые три блина выносили во двор и бросали в костер из старых лаптей, зажженный у столба ман кёлё. Так же, как на калам, резали живность - обычно птицу. Когда все было готово, собирали на стол. Хозяин дома или самый старший член семьи зажигал ритуальные свечи у центрального столба, около стены у дверей и вокруг блюд, предназначенных для жертвенной пищи и напитков. Затем совершал молитву, и домочадцы усаживались за стол. При трапезе каждый член семьи, прежде чем отведать то или иное кушанье, должен был отложить небольшую часть в специальную посуду. При этом каждого усопшего сородича поминали по имени. По традиции полагалось поминать умершего в течение стольких лет, сколько он прожил на земле. Надо отметить, в старое время каждый чуваш помнил своих предков до седьмого колена, а многие - до девятого и далее колен.

После завершения домашних поминок все шли или ехали на кладбище "провожать покойников". Ехали на тарантасах, украшенных зелеными ветками. Эти ветки ставили для того, чтобы на них устроились души, умерших и не тревожили живых. С собой брали бочонок пива, каравай хлеба, круг сыра, блины, яйца и другие припасы, а также сосуды с жертвенной пищей и наливками.

На кладбище совершали моление духам предков, в дар умершим на намогильный столб вешали новое вышитое полотенце, рубашку, женщинам - сурбаны и головные платки. На могилу стелили скатерть, расставляли привезенные с собой кушанья и "угощали" покойников. Приглашали своих родных, соседей, знакомых поминать умерших родственников, угощали их пивом, вином.

Приглашенные на кладбище почтенные, пользующиеся уважением старцы совершали общую молитву. Вместе с ними вставали на молитву все присутствующие на кладбище.

После завершения молитвы начиналось общее угощение. По древним чувашским представлениям, плакать по умершим было нельзя. Существовало поверье: если по умершему плачут на этом свете, то ему на том свете тоже придется плакать. Поэтому на кладбище играла музыка и звучала специальная поминальная песня. Это была грустная, минорная мелодия. После исполнения ритуальной поминальной песни разрешалось петь и другие песни. Обычно пели гостевые песни, так как пришедшие на кладбище находились как бы в гостях у родственников, ушедших в мир иной. Не возбранялось также и поплясать. Это как-то должно было увеселить истосковавшихся предков. Согласно поверью, веселье на этом свете передавалось на тот свет, к умершим.

После завершения предписанных ритуалом действий начинали собираться домой. В почву на могиле зарывали одно крашенное яйцо. Разбивали посуду с жертвенной пищей и пожелав усопшим родственникам до очередных поминок жить своей жизнью и не тревожить живых, отправлялись домой.

В старину чуваши-язычники поминовение на кладбище совершали в кёсён симёк и тогда же провожали покойников на кладбище. После проводов усопших родичей можно было веселиться, и молодежь водила хороводы.