Великого княжества Литовского

(2-я половина XIII – конец XVIII вв.)

 

Централизация и организация таможенного дела в ВКЛ в XIII - XVI вв. Таможенное дело в Статутах ВКЛ 1529, 1566 и 1588 гг, Организация таможенного дела в ВКЛ в конце XVI – конце XVIII вв. Таможенный тариф в ВКЛ.

 

Централизация и организация таможенного дела в ВКЛ в XIII -XVI вв. Князь Витовт (1392-1430 гг.), значительно укрепил Великое княжество Литовское (ВКЛ), которое стало при нем самым крупным государством Европы. Он упразднил областные княжения: Полоцкое, Витебское и другие и «посадил» на место удельных князей, своих наместников, в остальном не трогая «старины». К примеру, на территории Полоцкого княжества, продолжала действовать старая система законов - «Полоцкое право». После централизации власти, в распоряжение Великого князя поступили и различные косвенные налоги, в том числе таможенные сборы, которые прежде шли к местным князьям. Таким образом, с начала XV в. мытные сборы становятся великокняжеским, государственным делом. Однако лишь в XVI в. верховная власть окончательно закрепила за собой монопольное право сбора мыта.

В ВКЛ, практически до XVIII в., почти не существовало никаких центральных государственных учреждений. Тут длительное время действовал не самый лучший принцип государственного строительства - «мы старину не рухаем, а новин не уводим». Все текущие дела, разбирались и вершились Господарем (Великим князем) и Панами-радаю (Великокняжеским советом), непосредственно или через специальные комиссии, к примеру, скарбовую (скарб - казна). Хотя при Великом князе издавна имелся целый штат различных придворных чиновников – дьяков. Некоторые дьяки составляли все письменные акты, исходившие от господаря и панов-рады.

В это время мытные сборы в основном проходили через Комиссию скарбовую. В ее состав обычно входили Подскарбий земский (главный казначей) или Подскарбий надворный, два комиссара, писарь и инстигатор (государственный обвинитель). Комиссия разбирала различные купеческие дела, споры о нанесения ущерба скарбу, чрезмерных поборах и т.д.

В ВКЛ система мытных сборов фактически входила в ведомство государственного казначейства – Скарба. Скарб возглавлялся Подскарбием земским, которому помогали писари скарбные (скарбовые), с течением времени получившие мытную специализацию. Один из наиболее известных истории мытных скарбных – Лукаш Мамонич, поставленный в 1589 г. во главе всех мытных сборов княжества.

Нужно отметить, что постоянные должности при дворе появились лишь в конце XIV в. Так, должность Подскарбия земского (с XVII в. - Подскарбий великий) впервые появилась в первой половине XV в., а должность писаря скарбового в начале XVI в. В подчинении Подскарбия земского имелось 3-4 писаря скарбовых, на одного из которых была возложена обязанность непосредственно заниматься всеми мытными вопросами.

Первым известным в истории Подскарбием земским был подкоморий Великого князя Витовта - Юрий Струмила, назначенный на эту должность в 1429 г. За все время существования ВКЛ сменились десятки великокняжеских скарбников, в подавляющем большинстве из представителей белорусской шляхты. Наиболее известные среди них: Ивашко Александрович, Федко Хребтович, Богуш Боговитинович, Авраам Езофович, Остафий Волович, Федор Тышкевич, Миколай Кишка, Бенедикт Сапега, Станислав Понятовский, Михал Огинский. Все они, как руководители государственных финансов, внесли свою лепту в создание и развитие таможенной службы Великого княжества.

Однако, Подскарбий земский первоначально не был в современном понимании министром финансов, а лишь государственным казначеем. Все распоряжения в финансовой области, принадлежали Господарю и панам-раде. Так, Господарь назначал мытников, которые собирали дань «к верной руцэ», сдавал в аренду мыта, корчмы и т.д. Финансами в рассматриваемый период по существу больше распоряжался Канцлер, начальник великокняжеской канцелярии, обладавший правом печати и подписи государственных документов.

При Великом князе Александре (1492-1506 гг.) для улучшения сбора мыта были проведены некоторые реформы, созданы таможенные округа, получившие название «Мыто». В XVI в. их было одинадцать: Волынское, Подляшское, Ковенское, Виленское, Новогрудское, Полоцкое, Витебское, Смоленское, Могилевское, Дисненское и Киевское мыто. Центрами округов стали крупные таможни - «головные мытные каморы» (своего рода региональные таможни), иногда их было несколько. Так в Подляшском мыте – Берестейская, Бельская и Городненская. К ним «прислухвались» (подчинялись) мытные каморы и их подразделения на второстепенных участках – мытные прикаморки. Эти учреждения стали появляться в XIV в. В небольших населенных пунктах «лежали» посты «мытной сторожи». У каждого из округов была своя специфика, в зависимости от вида разрешенного к провозу товара.

К примеру, мыто Подляшское. Здесь функционировавали две главные каморы – в Берестье и Бельске. Берестейскому мыту (коморе) «прислуховало» мыто в Дорогичине, Лосичах и Техановце, т.е. это были берестейские прикаморки. В Подляшском округе каморы и прикаморки находились в Берестье, Гродно, Дорогичине, Каменце, Воине, Янове, Межиричьи, Венгрове, Техановце, Высоком и др. Кроме того, к подляшским мытам почти всегда причислялось мыто мостовое в Мостах. Тут нужно заметить, что к началу XVI в. сборы внутри страны, в том числе на мостах и перевозах, потеряли прежний таможенный характер.

Таможенные учреждения находились также в Минске, Новогрудке Бобруйске, Красном Селе, Радошковичах, Ошмянах. Полоцке, Витебске, Кричеве, Мозыре, Речице, Березино.. Известны королевские указы о создании мытницы в Дрисе (1547 г.), Дисне (1570 г.).

Каморы находились только в великокняжеских городах, а прикаморки и в частновладельческих имениях. Однако шляхта, по мере роста привилегий, стала все настойчивее требовать не размещать на своих землях таможенную стражу. Но Великий князь всякий раз на это отвечал - «абы коморы мытные по имениях ваших, на месцах потребных были и сторожи бы там для промыты мешкали ". Властям часто приходилось бороться с саботажем подобных решений. Например, в 1566 г. И. Бородавке и Д. Шмерлевичу было сдано в аренду Берестейское мыто, но они вскоре отказались от него, т. к. шляхтичи не допустили мытников к сбору мыта на территориях своих имений. Тогда аренда была сдана магнатам И. Ходкевичу и О. Воловичу, имевших большое влияние и войско, что было в этом случае особо важно. Упорство шляхты приводило к тому, что король иногда давал ей льготы в обмен на согласие открытия камор и прикаморков на их землях.

Во главе округа или отдельной головной каморы стояли откупщики (при самой распространенной системе управления таможенными сборами- откупе, аренде) или великокняжеские «справцы-верные» (специально назначенные лица при системе «верной руки»). Виды мытного управления в поиске наиболее выгодного варианта постоянно менялись и чередовались.

В 1530-х гг. у скарбовых деятелей появляется мысль о сосредоточении всего таможенного управления в одних руках. Во второй половине 1530-х гг. и до конца 1540-х гг. все округа и каморы получила в заведывание жена короля Бона Сфорца, родом из Италии, которая стала Главной управляющей мыт ВКЛ. При этом Великий князь требовал, чтобы справцы были в полном подчинении у подскарбия земского, полагаясь на их “ цноты и на души и на горла ваши, абы есте никоторое речи нам ку шкоде не впустили, але верне, правдиве нам служили ". В результате, при Боне Сфорцы таможенное дело в ВКЛ значительно продвинулось в своем развитии, а доходность мытных камор увеличилась в три раза.

С конца 1540-х гг. передача мыта в аренду была возобновлена. Мытный откуп требовал больших капиталовложений, поэтому за подобное предприятие брались обычно специальная компания. В основном мытные каморы в ВКЛ брали в аренду евреи, т.к. шляхта с презрением смотрела на торговлю и сбор налогов, предпочитая заниматься земледелием или войной.

При арендной системе, подскарбий земский не касался внутренней жизни таможен. С арендатором от имени Господаря заключался контракт, на основании которого и происходило заведование мытом и установление внутреннего порядка в каморе..

При Казимире, Александре и в первые годы правления Сигизмунда І (к. XV - нач. XVI вв.) практиковались извещения всего населения округа о сдаче в аренду мыт, с кратким изложением условий аренды и требованием от наместников, что бытников от “ от кривд боронил и мыту бы Нашому во всем был помочон. ” С этим листом мытник-олткупщик являлся на место, предоставлял его властям и вступал в управление каморой. Позднее мытник получал на руки особый лист-контракт.

Когда Великий князь отдавал сбор пошлин в откуп или высылал для управления доверенных лиц, то ему не было необходимости определять порядок сбора, размер пошлин и прочее. Эти нормы на каждой таможне установились в силу права обычая. Поэтому в арендных контрактах, великий князь лишь напоминал о том, чтобы заведование мытом было «по давнему».

Каждый лист-контракт содержал определение объема арендуемых статей, сумму аренды, ее срок, сроки внесения арендной платы. Первоначально плата собиралась частью наличными деньгами (готовизною), частью товаром (сукнами), позднее только “готовизною”. Арендная плата вносилась обычно каждые полгода в скарб или по квитациям, т.к., мытники производили расчеты по выдаче жалования католическим и православным монахам, стрельцам, пушкарям или кредиторам скарба. Все деньги собранные сборщиками, передавались ими подскарбию земскому, или раздавались на месте. Окончательный расчет с мытниками осуществляли лица, спецально назначенные королем.

Важной особенностью арендной системы была вожможность уплаты арендаторами частичной или полной платы вперед, чем особенно пользовались Великие князья в годы войн. В числе других условий арендные контракты оговаривали и все, что касалось безмытных листов (беспошлинного провоза), чрезвычыйных обстоятельств (войны, эпидемии, неурожая), что могло привести к уменьшению мытного дохода. К примеру, в 1548 г. арендатор подляшских мыт И. Ермолич просил господаря продолжить ему аренду еще на три года, т. к. ему грозит разорение вследствии потерь в предшествующей аренде от повальной болезни и что серебро было “ загамовано ” (запрещено, изъято) у купцов для великокняжеского монетного двора.

Если мытники оказывались неисправными плательщиками, то Великий князь и Подскарбий земский должены были “скинуть” арендатора. Убытки от разрыва контракта неудачник должен был возместить из своих средств. Зато скарб со своей стороны редко гарантировал соблюдение договоренностей. В контрактах имелась и очень важное для мытника положение о его подсудности только королю или подскарбию земскому. Это было практически важно, ибо издавна известно неприязненное отношение местного населения к сборщикам пошлин. Кроме того, в контрактах обязательно имелось и условие о промыте (штраф за контрабанду). Обычно сумма промыта делилась поровну между мытниками и cкарбом.

Мытники-откупщики обычно управляли головной каморой. Именно эти управляющие первоначально назывались мытниками. Они сами устанавливали порядок сбора и размеры пошлин. В каждой мытнице состояли в штате особые справцы (поборцы) и писари мытные, назначаемые самыми мытниками. Пошлины собирались согласно изданному Господарем - «уставам мытным» (тарифам). Уставы были общие либо только по отдельным группам, как «Устав мыта старого» (1569).

При запрете провоза определенного вида товара мытники могли его «гамавать» (задерживать, конфисковывать). Для поимки и взыскания промыта использовались специально прикомандированные «господарские дворяне», из молодых шляхтичей, состоявших при дворе для исполнения разных поручений. Они руководили и антиконтрабандной агентурной сетью - «шпегами». При необходимости господарским дворянам должны были оказывать помощь местные власти, ближайшие наместники, державцы и т.д. Но несмотря на всю помощь и ухищрения, «прокрадывание» через мытные каморы и прикаморки было довольно обыденным явлением. К примеру, в 1569 г. Туровский, служебник воеводы сирадского Ольбрахта Лаского, сломал замок и порвал цепи, натянутые через реку и силой провел 14 своих судов груженые пеплом.

С XV в. в каждой каморе и прикаморке имелась «мытная скрынка» – сундук, хранилище собранных денежных пошлин. Мытный писарь или дьяк вел специальную мытную книгу, где фиксировались фамилия, имя и место жительства купцов, откуда и куда везут товар, их цена, сумма мыта.

К примеру, в мытной книге за 1583 г. Берестейской мытной каморы находим следующую запись:

Месяц марец. День 17

Лукаш Тарасович, мещанин берестейский, до Нура мел ре­менье работы римарское и швецкое, боты, черевики, узды, попруги, бичи, черески, всего того шацовано за коп 10, от того оришло пр. 25, и дал пр. 25. А на старое мыто вольность маеть, воз его 1.

Демьяй Гордиевич, берестянин, подданый бискупий, мел то­вар свой до Польски до Нура: ременье работы ришарокое, бичи, поесы, черески, игольники; всего того за коп б. От того пришло гр. 12, пенезей 5; дал гр. 12, а не додал пенезей 5. А старое мы­то особливе платил; воз его 1.

Максим Федорович, мещанин берестейский, до Нура мел то­вар свой: ременье работа римарокое, узды, бичи, шоесы, мо-щонки, чересы, бичи; то все шацовано за коп 9. От того пришло гр. 22, пенезей 5; дал гр. 22, а не додал пенезей 5. А на старое мыто вольность "Маеть. Воз его 1…» [4]

Непосредственно осматривали товар и собирали пошлины - делали «побо р» особые слуги – «справцы поборовые». В каморе было не менее 10 человек. В каждом таможенном учреждении имелась печать - «сигнет». По результатам своей деятельности мытницы подавали князю ежегодный отчет «личбу».

При системе “верной руки” сбором мыта заведовали особые справцы. Их обычно было несколько человек: один-двое из местных жителей, дворянин господарский и писарь мытный. Все вместе были ответственны за деятельность мытницы.

Стандартная процедура «шацунка» (таможенного оформления и контроля) того времени выглядела следующим образом: купец с товаром являлся в камору или после посланного им извещения к нему приходили на гостинный двор; справцы «шацовали» (досматривали) товар и «давали цехи» (ставили печать); по уплате купец получал «квит» (справку) об оплате, который он был обязан предъявлять на каждой последующей мытнице. Купцы могли уплачивать мыто «готовизною» или привезенными иностранными товарами. Мытницы обычно представляли собой небольшие строения, поэтому если в городе был гостинный дом, то купец обязан был привезти свои товары для досмотра туда. Купцам запрещалось останавливаться у частных лиц, пока товар не будет осмотрен, по крайней мера на возах. Король строжайше запретил мещанам, под угрозой штрафа 500 коп грошей принимать купцов с товаром в свои дома.

Надо сказать, что таможенные порядки в Великом Княжестве отличались сложностью и большим количеством формальностей. Существовали специальные требования - как и где купец должен был «обестити» (растаможить) свой товар, получить квит и т.д. Так, если старое и новое мыто сдавалось в аренду разным лицам, товар осматривали писари обоих мыт. Если купеческий товар был нов и не включен в устав, а в каморе затруднялись его оценить, то на него выдавали квит с печатью и направляли в головную камору или в столицу Вильно для точного определения и оплаты.

Существовали и определенные особенности при оплате пошлин для жителей той или иной страны. В XVI в., купцы, отъезжающие “ ку Москве або к Туркам ”, должны были платить мыто как при вывозе своих товаров через границу, так и при ввозе их. В качестве меры защиты внутреннего рынка Великого княжества от иноземных товаров, мыта за продажу иностранных товаров взималось большее, чем за местные товары. Однако на деле откупщики и даже верные справцы часто допускали злоупотребления и не считались с выданными привилегиями, требуя придуманные ими «незвычайное», «квитовое» и другие пошлины, подарки и т.д.

Кроме того существовали и иные формально-таможенные требования. Так, купцы должны были передвигаться только по известным и строго определенным гостинцам, трактам, т.е. «звыклой» или старой дороге. За этим должны были следить мытники и местные старосты. Пользоваться другими путями строго запрещалось, нарушители этого требования привлекались к ответственности как контрабандисты, В 1551 г. вообще запретили купцам ездить по новым “ незвычайным ” дорогам, а сами дороги уничтожили, чтобы торговые люди не миновали «старых дорог». Но купцы не всегда хотели ехать как было предписано, т.к. не хотели платить мыта, дорожных пошлин (гребельной, мостовой) или боялись нападения разбойников на караваны с товарами. В связи с этим, еще Сигизмунд I Старый в первой половине XVI в. постановил, чтобы на “звыклой“ дороге был “дозор”, а старосты наблюдали за состоянием дорог, мостов, греблей, обеспечивали их охрану. Иногда и само появление камор и прикаморков объяснялось стремлением контролировать передвижение купцов по новым маршрутам. Для иностранных купцов существовали и определенные запретные для торговли города.

Пропуск товаров довольно многочисленной литовско-белорусской шляхты (в середине XVII в. – 8-10% населения), с середины XVI в., когда она по примеру польской шляхты, используя политическую ситуацию в стране, добилась освобождения от уплаты мыта, также отличалась довольно большими формальностями. Богатые шляхтичи, сдавая купцу созданные его людьми и в его имении товары посылали вместе с грузом своего слугу-шляхтича «з листом своим для одмычения от поборов и от всяких мыт» Фактически единственным условием провоза шляхетского товара была присяга: «Я, (имя) присягаю пану Богу всемогущему в Троице единому, что тот товар или зерно, которое сплавляю или везу и здесь заявляю, мое собственное или пана моего, домашнего хозяйства, не купленное и не с чужого имения приготовленное, но является с собственного имения своего, или пана моего, так мне, господи Боже, помоги». [5] На мытницах находились особые справцы, перед которыми она приносилась. Эти таможенные многочисленные привилегии были чрезвычайно разорительно для скарба, но Великий князь ничего не мог поделать.

Отметим, что купцы иногда страдали не столько от нерадивых мытников, сколько от самодурства местных властей. Архивы упоминают самоуправство великокняжеских наместников в Витебске в конце XV в. Эти представители Великого князи заботились лишь о собственных интересах, нежели о развитии торговли в Витебске. Так, наместник князь Заславский в 1495 г. с каждого речного судна – струга, шедшего из Витебска в Ригу, брал в свою пользу 10 грошей, а при возвращении каждый купец должен был привезти ему мешок соли. Кто противился, вынужден был платить штраф.Пришедшие на смену Заславскому продолжали требовать мыта «незвычайные», выдуманные ими – «стуговое», «возовое», «квитовое»»от соли, селедцов и от меду» и т.д.

Постепенно сложилась государственная финансовая система. Так Сигизмунд–Август, в 1566 г., в связи с финансовой реформой страны, превратил Подскарбия земского в министра финансов, которому были отданы и сборысо всех мытных камор, а также право выбирать и судить мытников.

12 марта 1569 г. произошло важное событие в истории развития таможенного дела ВКЛ. Король польский Стефан Баторий, пользуясь слабостью Великого княжества, разослал Универсал о возвращении Подляшья и Волыни к короне Польской. В нем, в частности освобождал обывателей Подляшья от всех податей, поборов. Таким образом, западная таможенная граница Великого княжества передвинулась на восток. Вскоре, 1 июля 1569 г., состоялось подписание Люблинского соглашения (Унии). В результате ВКЛ и Польское королевство образовали единое федеративное государство - Речь Посполитую. В связи с этим упразднялась таможенная граница (вскоре восстановлена и действовала до 1765 г.). Все лица шляхетского звания и их подданные освобождались от платежа всяких пошлин при вывозе сельхозпродуктов за границу. Однако на практике таможенная система ВКЛ все же сохранила свою автономность и отличалась определенным своеобразием вплоть до 1760-х гг.

Во 2-й половине XVI в. шляхта еще сильнее связала Великого князя в вопросе взимания таможенных пошлин. В 1576 г. сейм постановил, что без его согласия, король Речи Посполитой не может устанавливать мыта, а в 1586 г. принял решение не передавать королю половину таможенных сборов в ВКЛ.

Таможенное дело в Статутах ВКЛ 1529, 1566 и 1588 гг. Большое значение для развития и совершенствования таможенного дела в Великом княжестве имели Статуты, в которых отражался уровень развития юридической мысли Беларуси XVI в. Представляет интерес наличие в Статутах норм, регламентирующих таможенные отношения в Княжестве.

Статут 1529 г. имеет только одну «таможенную» 21-ю статью, Разд.1. о запрете на установку новых мыт - Хто бы новые мыта уставлял. «Тэж приказуем, абы жадин чоловек в панстве нашом Великом князьстве Литовском не смел новых мыт вымышляти Ани вставляти ни на дорогах, ани на местех, ани на мостех, и на греблех, и на водах, ани на торгох в именях своих, кром которые были з стародавна вставлены, а мели бы на то листы продков наших великих князей або наши…» [6].

Подобная ситуация с таможенными нормами и в Статуте 1566 г. Но Статут 1588 г. - подлинная энциклопедия таможенного права Великого княжества Литовского. Таможенное дело рассматривается в нем основательно. Так, Раздел 1 “ О персоне нашой господарской ”: ст. 14 “ О мандатех, в которых речах маюць быть с канцелярии нашой даваны ”,, ст.29 “ О мытах новых, и о вольности засаженья местечок, и о будованью мостов або гробель в именьях шляхетских ”, перешедшая из Статута 1529 г. и в первую очередь запрещавшая установление новых мыт. В ст.30 “ О небрании мыта от шляхты и подвод их ” закреплялось освобождение шляхты от уплаты таможенных пошлин. По сравнению со Статутом 1566 г. в данном Сборе был приведен текст присяги, провозящего товары со своего имения шляхтича. В ст. 31. “ О прочищенью рек портовых ”, указывается о праве сбора “портового” мыта. В Разделе 3 “ О волностях шляхетских и о розмноженью Великого Князтва Литовского ”, в ст. 48. “ О вывоженье приправ военных и вского железа до земли неприятельское ” запрещался провоз во вражеские земли любого вида военного имущества и оружия. Виновные подлегали смертной казни с конфискацией товаров и всего имущества в казну. В Разделе 4 “ О судьях и о судех ”, в ст. 42. “ Роки завитые в которых речах маюць быти складаны у суду земского ” устанавливались, сроки рассмотрения таможенных правонарушений. В Разделе 7 “ О записех и продажах ”, в ст. 8 ”О записех людей простых волных похожих и на аренды даных ” устанавливался порядок аренды мыта.

В Статуте было большое количество норм, хотя непосредственно и не касающиеся таможенного дела, но существенно влиявших на его развитие. К примеру, Раздел 3 “О волностях шляхетских и о розмноженнью Великого Князства Литовского ” в его ст.36 “ О мерах и локтях, абы были ровные, и цена трунком и речам стравным была ставена через вряд гродский ” устанавливались стандартные меры веса, объема, длины и регулировались трактирные цены на привозные напитки и пищевые продукты на всей территории Княжества по образцам принятым в столичной Вильне, а также устанавливалась ответственность за нарушение стандартов. Существовала и «антимонопольная» ст. 51 “ О монополий, то ест недаванья одной особе в аренду и заведенье пожитков, всей Речи Посполитой належачых. ”. Она запрещала передавать одному лицу в аренду сбор всех доходов государства. Налоги с государственных имений и новые пошлины могли устанавливаться только с согласия сейма.

Организация таможенного дела в ВКЛ в конце XVI – конце XVIII вв. не претерпела принципиальных изменений. В этот период, торговля, отягощалась многочисленными денежными поборами, взимаемыми в том числе, и на внутренних таможнях. Например, на пути с внутреннего Могилева в пограничное Берестье купец, направляясь в польский Люблин, ехал только по специально оговоренным гостинцам и трактам, т.е. по «звыклой» или «старой» дороге, трижды платил мыто, а также разные налоги типа «мостового», «гребельного» (за переезд через греблю, гать), «брукового» (за проезд через город) и т.д.

В XVI - ХУІI вв. развитие ремесленного производства и торговли содействовало росту городских поселений. В первой половине ХУІІ в. в ВКЛ насчитывалось около 414 городов и местечек, в т.ч. 40 городов с количеством населения более 5 тысяч жителей. Города делились на вольные (коронные) и частнособственнические (частные). Многие из них, особенно крупные торговые, имели таможенные учреждения, Наиболее активно в этот период работали Берестейская, Виленская, Витебская, Гродненская, Ковенская, Могилевская и Полоцкая мытные каморы и их прикаморки. Об этом свидетельствует интересный документ - квитанция, выданная 9 мая 1721 г. Витебской мытной каморой о провезенных через нее в Ригу товарах ловчего и ротмистра Витебского воеводы Бирули и взятых с них пошлинах. « Года 1721 дня 9 мая е. м. пан Михаил Бируля, ловчий и ротмистр е. к. м. Витебского воев., через своего агента е. м. па­на Стефана Домановского послал на 2 стругах в Ригу закуп­ленный им товар: 22 связки пеньки, 100 бочек семян конопли, 50 бо'чек льняного семени. За это здесь, на Витебской таможне, он уплатил вместе с ластовым сбором недавно повышенную государственную пошлину в казну Вел. кн. Лит.

Кроме того, 10 кадок поташа из пущи, являющейся его на­следственным владением, 3 ласта красильной золы, 50 бочек ячменя из господского урожая, 6 связок пакли, составляющих добавку агента, 10 камней ниток из пакли, составляющих до­бавку кормчих и лодочников, 20 камней пеньки несвязанной— про запас для судов, 2 бочки водки на дорожные расходы по­сле принесения присяги в Витебском замке пропущены на основании настоящего документа без пошлины.

Антоний Каминский, администратор новоувеличенной государственной пошлины Вел. кн. Лит. Витебской таможни.

1721 г. Антоний Пулановский, гродненский казначей, суперинтендант пошлины Вел. кн. Лит.». [7]

В свою очередь, Берестье сочетало функции речного порта и центра проходивших через него сухопутных дорог с Украины, Беларуси, Литвы и Жмуди в Польшу. В XVII в. этот город продолжал вести активную торговлю с другими странами. Важную роль в его экономике играли белорусско-польские связи. Только за 1605 г. (по данным Берестейской мытной книги) через город проехали 573 купца из более чем 370 городов, в том числе из 32 белорусских, на 2381 возах. Брестские купцы были освобождены от оплаты мыта и их груз не фиксировался в мытных книгах. Портами были Витебск, Полоцк, Могилев, Слуцк, Пинск, Бобруйск, Несвиж, расположенные на крупных реках, по которым вывозили товары за пределы страны купечество и феодалы. Центрами ярмарочной торговли были: Несвиж, Новогрудок, Копыль, Любча, Орша, Давид-Городок, Рожана, Шклов и т.д. Важным центром торговой деятельности была Орша - пограничный опорный пункт ВКЛ.

Особенностью развития многих белорусских городов и местечек было наличие у них магдебургского права, т.е. самоуправления. Этим правом городские Рады магдебургских городов активно пользовались в борьбе с произволом великокняжеских сборщиков налогов.

Если говорить о частновладельческих городах и местечках, то нужно отметить, что с течением времени относительно оригинальная система управления в них становится все более подобной на общекняжескую. Причем магнатские учреждения на местах, в силу внутриполитического положения Речи Посполитой, были более действенными, чем государственные. В отличие от королевских городов торговая деятельность населения в них регулировалась не только постановлениями сейма, королевскими привилеями, городским магистратом, но и распоряжениями владельца города, Магнат мог ограничивать или запрещать торговлю отдельными товарами. К примеру, в Слуцком княжестве к XVII в. сложились особые административные учреждения, просуществовавшие до конца XVIII в. Там во главе финансов стоял “подскарбий” княжества Слуцкого, назначенный из шляхты. Его помощником был “секретарь казны слуцкой”. Для выполнения различных финансовых поручений имелась должность “ похолка скарбового ” (“пахолка”- наемный работник). Особое место в системе хозяйственно-финансового управления в Слуцком княжестве занимали учреждения и чиновники по делам аренды различных доходов в казну князя. Еще в XVI в. владелец города сдавал в аренду свои мытные доходы. С целью регулирования аренды и контроля за полученными доходами в Слуцком княжестве в XVII в. было создано отдельное управление по делам мытной аренды во главе с особым чиновником - «писарем мытным». Во второй половине XVII в. это и другие арендные управления были объединены в одно – «экономичное», возглавляемое «писарем экономичным».

Случай другого рода представляет собой также частнособственнический город Шклов. С конца ХVІ в. Шклов (точнее Новый Шклов), удачно размещенный на оживленной сухопутной и водной торговой дороге, находясь в центре густонаселенного района, стал редким частнособственническим городом, где отсутствовала мытная камора. Это привлекало иностранных и местных торговцев и давало большие прибыли владельцу города и его магистрату. В первой половине ХVІІ в. Шклов процветал. Он занимал седьмое место по размерам и количеству жителей после Вильни, Могилева, Бреста, Слуцка, Минска и Полоцка.

Таким образом, с одной стороны, магнаты покровительствовали торговле в принадлежавших им городах в стремлении увеличить доходы своей казны. С другой – они по своему произволу устанавливали пошлины на привозимые товары, взимали дань за проезд через свои владения, что создавало препятствия для развития торговли. Слабость центральной власти в Речи Посполитой и царившая анархия затрудняли развитие торговых связей. Попытки хозяйственных реформ накануне разделов не изменили положения, поскольку они мало затрагивали экономику магнатских городов.

Во 2-й пол. XVII – 1-й пол. XVIII вв. города и местечки Княжества переживали кризис, вызванный затяжными кровопролитными и опустошительными войнами – Речи Посполитой с Россией и Северной войной. Количество населения в ВКЛ уменьшилось с 2,9 млн. чел. до 1,4 млн., снизилось ремесленное производство, резко сократилась торговля. Для восстановления экономики потребовалось 20 лет. В 1661 г. сейм даже освободил 21 город (Могилев, Ошмяны, Шклов, Орша, Брест, Минск, Пинск и др.) от уплаты налогов, кроме взимания мыта, на 4 года. Однако постепенно Княжество поднималось, но уже внутренние распри, шляхетские вольности - «Либерум вето», свободные выборы короля превратили Речь Посполитую в посмешище для Европы и нарушали работу центральных структур, в том числе и таможенной. Государство слабело. Росла коррупция, взяточничество мытников, контрабанда.. Восстановить свой довоенный экономический уровень ВКЛ не смогло даже до конца XVIII в.

В архиве сохранился интереснейший документ – отчет 1765 г., где описывались торговые пути, ярмарки и контрабандные тропы и перевозки товаров, в Полоцком воеводстве и Оршанском повете: « Полоцкое воеводство … купцы обычно как летом, так и зимой проходят тайком, обходя таможни, а также таможенные пункты …» Далее в документе приводился перечень заграничного товара, провозимого контрабандным путем:

1. Медь, латунь в листах—запрещенный товар.

2. Железо сибирское и демидовское, железные сковороды
того же рода.

3. Чай, мыло, воск, сало, юфтовые кожи.

4. Дорогие меха, соболя, чернобурки—шкурками и бламами, куницы, черные лисицы.

5. Лисьи спинки—бламами и шкурками. Лисьи брюшка—
бламами.

6. Обыкновенные московские медведи, белые сибирские
медведи и медвежата.

7. Целые шкуры московских волков, целые шкуры сибир­ских волков.

8. Рыба: осетр, карп, щука, судак и иная копченая.

9. Полотно московское, платки вязаные и шерстяные това­ры, как-то: перчатки, шапки и тому подобное.

10. Табак из Украины.

11. Юфть, пенька, сало, воск, латунь в листах, железо, железная жесть, мед, которые перевозят на стругах по Двине в Ригу. Зимой же сухопутным путем перевозят в Ригу мед и сало» [8]

Характеризуя XVII в. нельзя не отметить изменения языка таможенных процедур и документов. В 1696 г. в Речи Посполитой было принято постановление о запрете в ВКЛ писать государственные документы на белорусском языке, что привело к замене старой терминологии на новую польскую и теперь мыто называлось – «цло», мытница – «цельней».

Внешняя торговля в этот период, особенно с нач. XVIII в. резко изменила свое направление, что отразилось естественно на таможенной службе ВКЛ. Возросла роль российского Санкт-Петербурга, через который развернуло свои экспортные операции на Западную Европу купечество северо-западных городов Российской империи. Это резко сократило значение посреднической деятельности белорусского купечества, переориентировав его торговые связи на города северо-западной России и Левобережную Украину.

Продолжалась трансформация таможенно-организационной системы. Так на 1765 г. на территории ВКЛ находилось три таможенных округа: Литовский (Гродненская мытня), Русский (Брестская, Брестская сплавная на Буге, Пинская, Слонимская, Минская) и Белорусский (Могилевская, Витебская, Витебская сплавная на Двине, Глусская, Полоцкая). [9]

 

 

	Доход
Округа и таможни	злотые	гроши	шелеги
Округ Литовский Гродненская сухопутная Округ Русский Брестская сухопутная................. Брестская сплавная на р. Буге.. Минская сухопутная........ Слонимская сухопутная..... Минская сухопутная...... Округ Белорусский Могилевская сухопутная....................... Витебская сухопутная.... Витебская сплавная на р. Двине 1 лусская сухопутная......... 11олоцкая сухопутная..	30001 25792 7388 11484 2180 21593 1846 78565 28790 655	2 10 23 26 18 14 15 12	1 2 1 1 2

 

В этот период высшим должностным лицом, ведающим таможенным делом был суперинтендант мыта ВКЛ, начальником таможни – администратор каморы цельной. В 1765 г. таможенная граница между Короной и ВКЛ была упразднена и соответственно часть таможен была ликвидирована.

С 60-х гг. XVIII в. в Речи Посполитой начали интенсивно проводиться экономические реформы. 16 мая 1764 г. постановлением коронационного сейма по образцу подобной комиссии в Польше, с целью ограничения власти великого и надворного подскарбиев, а также для улучшения руководства финансами и увеличения государственных доходов была создана Комиссия скарбовая ВКЛ или Экономический Совет Скарба ВКЛ. Действовала она в Гродно с 1 января 1765 г. Председательствовали в ней по очереди Великий подскарбий ВКЛ и надворный подскарбий ВКЛ. В 1788 – 89 гг. комиссаром скарбовой комиссии ВКЛ был Михаил Клеафас Огинский. В составе комиссии было 2 сенатора, 7 комиссаров от шляхты. Подчинялась она сейму и действовала через Бюро из 12 служащих, В ее компетенции было руководство таможенным делом и сбор таможенных пошлин. Этим занимался специальный Департамент таможен и экзекуции, который в 1788 – 1790 гг. насчитывал 585 человек: писарей, ревизоров, таможенных стражников и т.д. Во главе Департамента стоял Регент. Для исполнения своих постановлений он имел собственную воинскую команду либо требовал помощи от гетмана (командующего войском ВКЛ).

В 1791 г. в составе Комиссии скарбовой был создан кожевенный департамент в состав которого