Посттравматическое стрессовое расстройство

Посттравматическое стрессовое расстройство является результатом ошеломляющего удара по рассудку и чувствам, который обрушивается на человека, побывавшего на грани жизни и смерти или получившего серьезную травму или увечье. Причиной может стать стихийное бедствие, несчастный случай, преступления против личности, военные действия. Встречаются симптомы трех типов. Во-первых, жертвы часто раздражаются, тревожатся, постоянно готовы к отпору — эту группу симптомов объединяют словом «перевозбуждение». Вторая группа симптомов характеризуется как «навязчивые состояния»: жертвы непроизвольно переживают травматическое событие в кошмарах и воспоминаниях, во время которых они чувствуют или даже ведут себя так, как будто события происходят опять. Когда они подвергаются чему-либо, что напоминает, ассоциируется или символизирует какой-то аспект травмы, то также испытывают страдания. Третий набор симптомов — эмоциональная ограниченность или оцепенение, то есть стремление избегать чувств и мыслей, напоминающих о травме, и (или) отсутствие нормальных эмоциональных реакций. Эта неспособность к эмоциям часто вызывает деморализацию или изоляцию человека.

Ветеран войны в Персидском заливе описывает, как он пользовался марихуаной для лечения этого заболевания, которое было осложнено целым набором других симптомов, известным как синдром «Бури в пустыне», или синдром войны в Заливе:

 

Мне 26 лет, я ветеран операции «Буря в пустыне» с посттравматическим стрессовым расстройством. Диагноз был поставлен врачом Ведомства по делам ветеранов в ноябре 1991 года, чему предшествовала серия неудач на работе и в личной жизни.

Многие из симптомов появились вскоре после того, как я вернулся. У меня были кошмары, приступы паники, меня бросало в холодный пот. Громкие звуки заставляли меня падать на землю, а когда мне чудилось, что пахнет горящей нефтью, у меня случались приступы ужаса. Бывали дни, когда я не мог выползти из постели даже для того, чтобы сходить в туалет.

У меня была сыпь на ногах, кожа на гениталиях начала шелушиться и кровоточить. Потеряв обоняние и чувство вкуса, я стал мало есть. Меня всесторонне обследовали и поставили диагноз синдрома «Бури в пустыни». Кажется, мы подверглись воздействию разных вредных веществ, в том числе ядерных (обедненный уран) и бактериологических, о чем до сих пор хранит молчание Министерство обороны. Какое-то сочетание этих воздействий могло породить мои симптомы. А может быть, они явились следствием поставленных прививок или приема противоядия от нервно-паралитического газа, которое давали солдатам на передовой.

Доктор сказал мне, что я должен есть, чтобы укрепить истощенную иммунную систему. Я спросил его мнение относительно того, как этому помочь. В ответ он предложил мне попробовать марихуану, чтобы посмотреть, не разбудит ли она во мне чувство голода. Я выкурил не более четверти грамма хорошей травы примерно за полчаса до приема пищи и, к своему удивлению, съел обед целиком, первый раз за девять месяцев, что было отмечено доктором в истории болезни.

Лечение продолжалось, я начал приобретать уверенность в себе и потихоньку «выползал из своей скорлупы». Ночные кошмары и приступы паники стали менее частыми, исчезло чувство постоянной усталости, поскольку я лучше питался. После бесед с психотерапевтами из Ведомства по делам ветеранов я стал примиряться с тем, что делал на войне. Врачи хотели прописать мне прозак, чтобы поднять мое настроение, но я отказался. Я сказал, что марихуана поднимает мне настроение, когда я чувствую себя подавленным и одиноким.

Меня откомандировали в подразделение национальной гвардии, чтобы я продолжал служить там. Однажды во время учений у меня взяли мочу для анализа на ТГК, результат оказался положительным. Я был уволен с лишением прав и привилегий, и моя военная карьера рухнула. В 1992 году я переехал в Калифорнию, чтобы начать новую жизнь. Но я не мог устроиться на работу. Я обратился в клинику Ведомства по делам ветеранов в Окленде, чтобы зарегистрироваться в реестре участников войны в Персидском заливе. Там я сказал врачам, что выкуриваю примерно два косяка в день для стимуляции аппетита и чтобы избежать приступов паники. Я обнаружил, что когда у меня случались приступы паники, четверти грамма качественной марихуаны было достаточно, чтобы приступ прекратился уже через несколько минут, помогает это и от бессонницы, вызванной ночными кошмарами. Вскоре после этого в Беркли я стал активистом организации, пропагандирующей легализацию марихуаны. Я получил всю необходимую для предоставления моим докторам информацию по медицинскому использованию марихуаны. Я оказывал поддержку другим пациентам, использующим марихуану. Беседуя с ними, я помог их и своему исцелению.

Сейчас я работаю менеджером по продажам одной из наиболее успешных компаний, производящих коноплю. Скоро собираюсь жениться. В настоящее время продолжаю курить травку для стимуляции аппетита. Марихуана переменила мою жизнь к лучшему. Она позволила мне справиться с моей ситуацией и проблемами (физическими и душевными) без сожалений или приобретения зависимости.

ФАНТОМНЫЕ БОЛИ

Почти каждый из тех, кому ампутировали руку или ногу, испытывает ощущения, которые воспринимаются мозгом как возникающие в недостающей (фантомной) конечности. В двух третях случаев это постоянная боль, обычно режущего или колющего характера. Фантомные боли лечат, зачастую безуспешно, обычным набором анальгетиков.

Ричард Масти, профессор психологии Вермонтского университета, описывает использование марихуаны для этой цели:

 

Дебора Финнеган-Линг, докторант факультета психологии Вермонтского университета, получила тяжелую травму голеностопного сустава, работая с мужем на семейной ферме. Стопу пришлось ампутировать. После ампутации у нее возникли фантомные боли. Ей казалось, будто стопа на месте и она может шевелить пальцами. Также ее не отпускала хроническая тупая боль в фантомной стопе, часто обостряющаяся до резкой колющей боли. Эти приступы возникали внезапно по многу раз в день, часто тогда, когда она читала лекцию, и вынуждали ее бросать все, чем бы она ни занималась, пока боль не отступала. Приступы будили ее пять или шесть раз за ночь в течение всего года после операции.

Дебора прибегала к разным видам лечения, в том числе к гипнозу и стимуляции культи теплой водой. Также она перепробовала дюжину различных медикаментов, включая противовоспалительные средства, антидепрессанты, противосудорожные препараты, бензодиазепины и опиаты. Каждый из них был либо неэффективен, либо оказывал непереносимое побочное действие. Весной 1993 года я прочитал книгу «Марихуана — запрещенное лекарство» (первое издание) и предположил, что конопля может помочь Деборе. Она курила марихуану, когда была моложе, но думала, что теперь ей — тридцатишестилетней матери дочерей подростков — не следует этого делать. Я предложил ей взять рецепт на маринол у невролога. К моему удивлению, она уже на следующий день пришла с рецептом.

Я помог ей выработать режим приема, поскольку был знаком с литературой по использованию маринола в химиотерапии онкологических заболеваний и проводил исследования курения марихуаны в своей лаборатории. Она начала с 5 мг за час до обеда, 10 мг за час до сна и 5 мг при пробуждении в пять часов утра. После двух месяцев она изменила дозировку на 10 мг за час перед сном и столько же утром. Способность засыпать улучшилась почти немедленно, и она впервые за год крепко спала ночью. Хроническая тупая боль ослабла и число приступов резкой боли упало до одного в день, и случались периоды продолжительностью до трех или четырех дней, когда приступов не было вовсе. Аппетит улучшился, за несколько месяцев она прибавила в весе на три фунта (1,5 кг).

Дебора прочитала большую часть литературы по фантомным болям и решила написать докторскую диссертацию на эту тему под моим руководством. Вместе мы подготовили доклад по материалам истории ее болезни и представили его летом 1994 года на собрании Международного общества исследования конопли, где он вызвал большой интерес. Прошло три года, Дебора продолжает принимать маринол, он до сих пор эффективен, развития толерантности к препарату, которая бы требовала повышения дозировки, не наблюдается.