Различные представления об источнике греха

Мы видели, что в Ветхом и Новом Заветах содержится широкий спектр терминов, относящихся к греху. Теперь, обращаясь к источнику греха, нам надо задаться вопросом о причине или основании греха. Это крайне важно, поскольку понимание источника греха оказывает очень большое влияние на представление о природе тех действий, которые необходимо предпринять для его предупреждения или устранения.

Животная природа

Согласно одной из концепций природы греха, человек произошел от животных и, следовательно, обладает животной природой с рефлексами, сохранившимися с ранних периодов его развития. Поскольку человек продолжает эволюционировать, эти рефлексы или импульсы постепенно отмирают и сейчас человек менее греховен, чем в прошлом. Особенно популярной эта точка зрения на грех была в конце XIX и начале XX веков, когда богословские построения находились под влиянием достаточно мощных сил. В результате библейские рассказы о творении и грехопадении начали рассматриваться в несколько ином свете. Пиком этого процесса стали критическое исследование Пятикнижия и принятие документальной гипотезы. Другим значительным фактором была популярность теории биологической эволюции. После выхода в 1859 году работы Чарльза Дарвина "Происхождение видов" вера в его теорию непрерывно росла и начала распространяться за пределы области чистой биологии⁸³². Например, различные религии стали рассматриваться как продукты длительных периодов развития. Когда к критическому анализу библейских источников добавилось изучение развития религии, критики пришли к выводу, что иудейская религия была продуктом эволюционного процесса и многие свои концепции заимствовала у религий окружавших народов. Рассказ Бытия о сотворении человека начали считать несостоятельным. Вследствие этого отказались и от веры в историчность рассказа о грехопадении. Таким образом, возникла необходимость в ином объяснении происхождения греха.

Одну из наиболее значимых попыток в этом направлении предпринял Фредерик Теннант. Интерес Теннанта к этому вопросу выразился хотя бы в том, что он написал не менее трех работ о грехе⁸³³. Учение о грехопадении, то есть представление, что человек по собственной воле взбунтовался и отпал от состояния первоначальной праведности, он рассматривает как удобную теорию, которую принимает богословие, а порой и философия для объяснения широко распространенного феномена греха. Несмотря на популярность этой точки зрения, Теннант утверждает, что нет никаких оснований относить библейское учение к реалиям ранней истории человеческого рода⁸³⁴. Учитывая разработки различных научных дисциплин, невозможно верить в состояние первоначальной праведности:

Все более обширная информация, получаемая нами о ранней истории человечества, не говоря уже о факте очевидной связи человеческого рода с низшими формами животной жизни, приводит к убеждению, что считавшееся ранее подлинным преданием есть на самом деле видоизмененный и одухотворенный плод изначального размышления, выходящий за рамки человеческой памяти. Это подтверждают данные, приводимые литературной критикой, исторической экзегетикой, сравнительным исследованием религий, расовой психологией, геологией и антропологией⁸³⁵.

Теннант обращает также внимание на проблему согласования двух сторон опыта верующего. С одной стороны, есть факт обычности и даже всеобщности греха. С другой стороны, чувство вины у каждого из нас предполагает личную ответственность. То есть каждый - сам по себе Адам. Грех универсален и в то же время индивидуален. Пока первородный грех рассматривается в свете учения Августина - что все согрешили в Адаме, - эту антиномию примирить невозможно⁸³⁶. Теннант полагает, что источник греха можно найти в человеческой природе, во все большем осознании человеком моральной ответственности в ходе его эволюции⁸³⁷.

Подтверждение своего взгляда Теннант находит в мыслях архидьякона Дж. Уилсона и в философии религии Отто Пфлайдерера. В своих лекциях Уилсон говорил:

По научным представлениям, человек пал, когда впервые осознал конфликт между свободой и совестью. В глазах эволюциониста грех - не что-то новое, это пережиток или неправильное понимание привычек и наклонностей, характерных для ранних этапов развития личности или всего рода человеческого, которые по сути своей были не греховными, а помогающими выживанию.

Греховность - анахронизм, она выражается в сопротивлении людей эволюционным и божественным силам, приводящим их к надлежащему развитию и праведности. Грех - искажение высшей природы человека, которой есть аналогия в его низшей природе⁸³⁸.

Пфлайдерер относил грех к естественным рефлексам человека, связанным с ранними этапами его развития. Любое существо, в том числе человек, стремится удовлетворить свои естественные потребности. Это не зло и не грех. Это просто выражение инстинкта самосохранения. Когда человек доходит до осознания закона, эти устремления просто так не отмирают. Наоборот, возникают конфликты. Мы уже не зависим от животных импульсов, у нас появляется возможность их контролировать. Пфлайдерер называл грехом любую неудачу в попытках поставить природные рефлексы или импульсы под контроль высшего или рационального фактора или любой сознательный отказ от борьбы⁸³⁹.

Эти положения Теннант принимает и развивает. Первая его аксиома заключается в том, что человек происходит от низших форм жизни: "Осмеливаюсь заявить с абсолютной уверенностью, что между физическим строением человека и низшими животными существует связь"⁸⁴⁰. Изначально жизнь человека была общественной, основное значение имело племя, а не личность. Хотя у нас нет точной исторической информации о тех начальных этапах, мы можем провести экстраполяцию на основании известного нам исторического развития человека. Помочь в этом может также изучение жизни современных примитивных обществ. Так или иначе все это подводит нас к выводу, что на ранних этапах человеческой истории личности отводилось довольно малое место. Мысль о нравственной индивидуальности возникла гораздо позднее⁸⁴¹.

Теннанта не особенно интересуют подробности вопроса о происхождении поступков, которые мы сегодня называем грехом. Это просто продолжение действий по самосохранению, характерных для животного мира, а также, учитывая происхождение, и человека. С появлением чувства моральной ответственности эти поступки приняли характер действий, удостоившихся наименования греха. Личная моральная ответственность или то, что мы называем совестью, развивалась постепенно и из явления чисто произвольного или формального превратилась во внутреннее, интроспективное чувство. В этом смысле происхождение греха имеет характер постепенного процесса⁸⁴².

Теннант придает большое значение заявлению Павла: "Но я не иначе узнал грех, как посредством закона... без закона грех мертв" (Рим. 7:7-8). Именно закон придает естественным поступкам характер греха. "С этой точки зрения появление греха заключается не в совершении человеком поступков, которые он раньше не делал и о греховности которых, если бы он совершил их, он знал; это, скорее, продолжение определенных действий или удовлетворение природных побуждений после осознания их противоречащими правилам даже на таком низком уровне, как племенные обычаи"⁸⁴³. Таким образом, первый грех не был самым трагическим моментом в истории человечества. Он не оказал заметного влияния. По мере того как люди все больше осознавали неправильность своих поступков, греховность греха возрастала от нулевой отметки⁸⁴⁴. Одновременно, разумеется, люди продолжали эволюционировать и число греховных действий сокращалось.

Подытожим точку зрения Теннанта. У человека есть определенные импульсы или побуждения, присущие ему в силу его происхождения от более низких животных форм. Эти импульсы, будучи средством выживания, вполне естественны. В течение долгого времени в ходе процесса естественного отбора они усиливались. Нет ничего дурного в том, что Бог создал человека с этими импульсами, тем не менее в той мере, в какой мы сознаем моральный закон, нам надо держать их под контролем.

Мы прежде всего природные, а затем уж моральные существа, и точно так же, как отдельная личность повторяет физическое развитие человеческого рода, она повторяет и его моральное развитие. Как род человеческий пришел к моральному сознанию довольно поздно, так и отдельный человек начинает понимать моральное значение своих действий медленно и постепенно⁸⁴⁵.

Всеобщность греха объясняется тем, что все мы проходим через процесс эволюционного развития, производящий личностей с естественной склонностью к самосохранению⁸⁴⁶. Парадоксально, но по-настоящему греховным человек становится по мере своего развития и ослабления природных импульсов. Если и говорить о грехопадении, то оно должно означать осознание моральной ответственности сначала человечеством в целом, а затем индивидуумом. Поскольку с ростом сознания приходит понимание греховности естественных поступков, ответственности за них и чувства вины, такое развитие может показаться неблагоприятным. Но появление чувства вины, вытекающего из факта осознания ответственности, следует рассматривать как значительный прогресс в сравнении с природным положением других существ. Следовательно, грехопадение - не падение вниз с первоначального совершенного положения, а подъем вверх. Ибо это развитие хотя и привнесло греховность, в то же время сделало возможным преодоление тенденций животной природы или, по крайней мере, помещение их под контроль человеческого разума и воли. Таким образом, пробуждение моральной ответственности открыло возможность для того совершенства, которое христиане обычно относят к началу развития человека.

Чувство ограниченности

Рейнхольд Нибур видит другой источник греха, а именно, состояние ограниченности человека, с одной стороны, и его свободу устремлений - с другой. В своей оценке состояния человека Нибур следует взглядам Альбрехта Ритчля, считавшего устранение этого противоречия целью любой религии. В глазах Нибура это противоречие - не грех, но его основание, хотя и не причина. Эта ситуация не ведет автоматически к греху, хотя именно так часто и происходит.

Одно из следствий ограниченности человека - чувство незащищенности; он сталкивается с пугающими его проблемами. Это то, что Нибур называет "естественными случайностями". Эта незащищенность или неуверенность приносит человеку боль и страдания. Такое положение человек пытается в основном преодолеть двумя способами. Первый, наиболее, пожалуй, распространенный - проявление силы воли для обретения власти, выходящей за рамки положения человека как сотворенного существа. Или же стремление преодолеть чувство незащищенности может принимать более интеллектуальные формы. Хотя разум человека ограничен, он пытается отрицать ограниченный характер своих знаний и перспектив⁸⁴⁷. Такое поведение - интеллектуальная гордость или утверждение своей воли для обретения неподобающей власти - нарушает гармонию творения. Это основные формы греха. У греха есть как религиозная, так и моральная сторона. Первая выражается в бунте против Бога. Вторая - в несправедливом отношении человека к своим собратьям.

Библейское изображение первых грехов подкрепляет утверждения Ни-бура. Обратите внимание на портрет дьявола при описании осуждения Люцифера в Ис. 14:12-15. Вина Люцифера заключалась в стремлении взойти на небо, вознести престол свой выше звезд Божьих. Не желая оставаться в рамках предназначенного для него положения, он впал в грех⁸⁴⁸. Таким же было грехопадение человека. Искушение Адама и Евы заключалось в том, чтобы быть как боги, знающие добро и зло (Быт. 3:5). Иными словами, их грех состоял в том, что они поддались искушению подняться выше предназначенного для них при творении положения. По сути, они попытались стать Богом.

Искушение выйти за рамки отведенного положения становится возможным (и осуществляется) только благодаря природе человека. С одной стороны, он являет собой ограниченное человеческое существо, неспособное познать все и делать все, что хочет⁸⁴⁹. В тоже время он способен представить себе возможность познать все и делать все, что он хочет, вообразить себя таким, каким он на самом деле не является. Сознает человек это или нет, он никогда и никуда не может уйти от факта своей ограниченности, занять положение, которого у него нет и не может быть, но к которому он стремится.

Нибур в значительной степени основывается на "концепции страха" Серена Кьеркегора. "Страх" Кьеркегора - это головокружение от свободы. По его словам, это похоже на головокружение от большой высоты. Есть искушение прыгнуть вниз, но есть и страх последствий. Вместе с тем что-то внутри требует прыжка. В человеке есть осознание силы бытия и небытия. Это страх. Это понимание собственной свободы и в то же время связанности. Это предварительное условие греха. Это не грех сам по себе, но это может стать основой для греха⁸⁵⁰.

Вот что Нибур называет "тревогой". Это неизбежное духовное состояние человека, находящегося в парадоксальной ситуации свободы и ограниченности. Это субъективное переживание искушения: "Тревога - внутреннее проявление состояния искушения"⁸⁵¹. Но это состояние не следует отождествлять с грехом, ибо всегда существует возможность, что совершенная вера освободит от этой тенденции к греховному самоутверждению. Тот, кто полностью полагается на Бога, обретает полную защищенность. Поэтому корнем греха ортодоксия всегда рассматривала неверие, недостаток упования на Бога. Иисус сказал: "Итак не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?" или: "что пить?" или: "во что одеться?" Потому что... Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом" (Мф. 6:31-32). Ни один человек, даже самый святой, не выполняет полностью это повеление не тревожиться.

Попытки преодоления состояния тревоги, противоречия между ограниченностью и свободой, путем отрицания собственной ограниченности - наиболее очевидная форма греха. Это ведет к различным проявлениям гордости и самовозвышения, например, к непризнанию ограниченности своих знаний или к угнетению и эксплуатации других людей. Каждый такой случай представляет собой попытку утвердить свою безопасность собственными силами⁸⁵².

Другая форма греха - попытка снять противоречие между свободой и ограниченностью путем отрицания свободы. Это выливается в "полную отдачу себя тому или иному аспекту мирской жизни"⁸⁵³. В таком случае грех становится чувственностью, проявляющейся в подчинении импульсам человеческой природы⁸⁵⁴. Эти импульсы могут быть самыми разнообразными, но все они олицетворяют падение человека до уровня животного или капитуляцию перед влиянием природы на его поведение. В каком бы направлении человек ни шел, отрицая свою ограниченность или свободу, грех всегда основывается на состоянии тревоги, но автоматически им не вызывается. Сама по себе ограниченность человека не греховна. Но ограниченность в сочетании со способностью воображать бесконечность и стремиться к ней ставит человека в напряженное положение, которое может повести либо к вере, либо к греху.

Проведенный Нибуром анализ динамики греха и искушения во многих отношениях точен и проницателен. Но остается проблема. Его понимание чувства ограниченности и связанной с ним тревоги предполагает, что необходимо умение полагаться на Бога, признавая факт собственной ограниченности ц живя с осознанием неизбежности своей незащищенности в той или иной мере. Но возможно ли это? Не требует ли это самостимуляции, мотивации и способностей, выходящих за пределы человеческих возможностей? Способность человека выработать веру собственными силами опровергается опытом, не говоря уже о Писании. Предположение, что человек может сам выработать в себе веру и поддерживать ее волевым контролем, противоречит опыту даже самых твердых христиан, которые нередко считают нужным молиться: "Верую, Господи! помоги моему неверию" (Мк. 9:24). Непризнание необходимости совершаемого Богом преобразования подрывает силу аргументации Нибура.