Зло и Божий мир: особая проблема

Суть проблемы

Мы говорили о природе Божьего провидения и отметили, что оно имеет всеохватывающий и универсальный характер: Бог управляет всем происходящим. У Него есть план в отношении всего мироздания и на все времена, и Он постоянно действует, осуществляя этот Свой благой замысел. Но на это утешительное учение падает черная тень: проблема зла.

Возможна как простая, так и более сложная формулировка этой проблемы. Дэвид Юм кратко сформулировал ее следующим образом: "Желает ли Он предотвратить зло, хотя и не может? Тогда Он бессилен. Может ли Он, хотя и не желает? Тогда Он зол. Или же Он и может, и желает - тогда откуда зло?"⁵⁵⁰. О проблеме зла может напомнить нам любая молитва, начинающаяся словами "Великий и благой Бог...". Если Бог велик, Он способен предотвратить всякое зло. А если Бог благ, Он не может желать, чтобы зло происходило. Но вокруг нас существует вполне очевидное зло. Таким образом, проблему зла можно понимать как противоречие, в котором задействованы три идеи: Божьего могущества, Божьей благости и присутствия зла в мире. Здравый смысл вроде бы говорит нам, что все эти три идеи не могут быть истинными одновременно.

В той или иной мере проблема эта представляет трудность для всех вариаций теизма. В частности, она представляет трудность и для той богословской системы, которая отстаивается в данном сочинении. Мы обсудили всемогущество Бога, Его способность делать все что угодно в отношении надлежащих объектов Его власти. Мы отметили, что творение и провидение представляют собой выражение этого Его всемогущества; их смысл заключается соответственно в том, что Бог по Своему собственному свободному выбору и решению создал все сущее и что Он обладает властью над этим сотворенным миром, поддерживая его и направляя его к тем целям, которые Он избрал. Далее, мы отметили благость Бога - Его свойства любви, милосердия, терпения. Тем не менее зло существует. Как это возможно в свете того, что собой представляет Бог?

Зло в рамках этой дилеммы бывает двух типов. С одной стороны, существует то, что обычно называется естественным или природным злом. Это зло, которое не подразумевает участия человеческой воли и человеческого действия, но просто составляет тот аспект природы, который как будто бы действует против интересов человека. Это разрушительные силы природы: ураганы, землетрясения, торнадо, извержения вулканов и тому подобное. Эти катастрофические события приводят к гибели людей и наносят ущерб их собственности. Кроме того, большие страдания и гибель людей вызываются такими болезнями, как рак, рассеянный склероз, и множеством других заболеваний. Другой тип зла называют моральным злом. Это те виды зла, источником которых является выбор и действия свободных в нравственном отношении субъектов или лиц. Здесь мы видим войны, преступления, жестокость, классовую борьбу, дискриминацию, рабство и столь многочисленные виды несправедливости, что их просто невозможно перечислить. Если моральное зло можно в какой-то степени вынести за рамки нашего исследования, возложив ответственность за него на проявление собственной свободной воли человека, то от рассмотрения природных, естественных видов зла уклониться невозможно. Они как будто бы присущи сотворенному Богом миру.

Мы уже отмечали, что проблема зла в той или иной степени рассматривается во всех богословских системах; она, кроме того, принимает различные формы. Например, Джон Файнберг утверждает, что мы имеем здесь дело не с одной проблемой, а с целым набором или рядом проблем, выступающих в различных сочетаниях. Кроме того, проблема зла может вставать либо в религиозной, либо в богословской форме, либо одновременно в той и другой⁵⁵¹. С точки зрения того разграничения, которое было установлено нами во вводной части этой книги, религия есть уровень духовной практики, опыта, переживаний и веры. Богословие - это другой, вторичный уровень размышлений о религии, включающий анализ, объяснения, истолкование и построение концепций. Проблема зла в религиозной форме обычно встает тогда, когда какой-то конкретный аспект опыта и переживаний человека приводит к возникновению сомнений в величии или благости Бога, а следовательно, к угрозе отношениям между верующим и Богом. Богословская форма этой проблемы относится к злу в целом. В данном случае вопрос заключается не в том, как может возникать некая конкретная ситуация, учитывая сущность Бога, а в том, как вообще может существовать иодобиая проблема. Возникновение религиозной формы проблемы не обязательно исходит из собственного личного опыта, но в этом случае предполагается некая конкретная ситуация, с которой человек сталкивается хотя бы опосредованно. Богословская же форма проблемы вообще не предполагает обязательного наличия какой бы то ни было подобной конкретной ситуации. Внимание человека к проблеме вполне может переместиться с религиозной формы на богословскую в результате встречи с подобной ситуацией, но интерес к вопросу о зле как явлении может возникнуть и из размышлений гораздо более широкого характера. Важно не упускать из вида это разграничение. Ибо, как указал Элвин Плантинга, человек, для которого некое конкретное зло (это, быть может, точнее выражает суть, чем выражение "проблема зла") представляет затруднение религиозного характера, нуждается, скорее, в пастырском попечении, нежели в помощи для разрешения интеллектуальной проблемы⁵⁵². С другой стороны, к искренним интеллектуальным усилиям и поискам человека не стоит относиться как к чему-то связанному лишь со сферой чувств. Неспособность распознать религиозную форму проблемы зла выглядит как нечуткость; неумение же правильно отнестись к богословской форме обидно и оскорбительно для интеллекта. Особенно важно правильно распознавать и различать эти компоненты в том случай, когда они присутствуют вместе.

Типы решений

Эту проблему пытаются решить самыми разными способами. По большей части (наш анализ можно считать в какой-то мере упрощенным) предлагаемые решения направлены на снижение остроты проблемы посредством видоизменения одного или более из тех трех элементов, сочетание которых и приводит к дилемме: величия Бога, Его благости и наличия зла. Так, теодицея может основываться на попытке показать, что концепция всемогущества Бога в каком-то отношении неверна или неточна. Либо Бог не лишен полностью всяких ограничений, либо же вопрос о предотвращении или непредотвращении Им какого-то конкретного зла не относится к Его всемогуществу. Теодицея может также основываться на попытке показать, что Бог не благ в том смысле, в каком мы это понимаем. Либо Бог не вполне благ, либо же предотвращение какого-то конкретного зла по сути не относится к вопросу о Его благости. Например, предотвращение некоего определенного зла (или, допустим, предоставление человеку того, в чем он испытывает потребность) может рассматриваться как проявление не любви, а снисходительности. Или же позиция теодицеи, старающейся доказать, что Бог не благ в принятом нами смысле, может быть такова: Бог не связан теми мерками и нормами, которые мы стремимся Ему навязать. Бог совершенно свободен; благом является все, что Он провозглашает таковым в соответствии со Своим желанием и волей. Или же, наконец, теодицея может быть направлена на изменение нашего понимания зла. Она может быть связана со стремлением доказать, что зло в нашем представления на самом деле частично или полностью является благом. Ниже мы рассмотрим примеры, иллюстрирующие каждый из этих стратегических подходов к объяснению проблемы зла.

При рассмотрении проблемы зла нам не следует питать слишком больших надежд и ожидать слишком многого. Нас должно удовлетворить и нечто меньшее, чем полное разрешение вопроса. Важно осознать, что это очень серьезная и трудная проблема, быть может, самая серьезная и трудная из всех интеллектуальных проблем, с которыми сталкивается теизм. В одном евангельском христианском колледже, известном высоким интеллектуальным уровнем как преподавательского состава, так и учащихся, опрос старшекурсников показал, что проблема зла возглавляет список самых волнующих, и беспокоящих их интеллектуальных проблем, связанных с верой. Мы имеем здесь дело с проблемой, которая находилась в центре внимания величайших умов христианской церкви, умов такого масштаба, как Августин и Фома Аквинский. Никто из них не смог разрешить эту проблему окончательно и полностью. Поэтому не следует слишком огорчаться, если нам не удастся найти окончательного решения. Но даже не решив эту проблему, мы, возможно, сможем несколько ослабить ее остроту и увидеть, откуда могло бы появиться окончательное решение, обладай мы более полным знанием и пониманием.