Священное Писание как откровение

Если откровение включает переданные истины, то его характер таков, что оно может быть сохранено. Оно может быть записано или превращено в Писание. И эта запись, в той мере, в какой она точно воспроизводит первоначальное откровение, по своему происхождению тоже является откровением и по праву может так называться.

Здесь играет роль определение откровения. Если откровение определяется лишь как непосредственно происходящее, как процесс раскрытия, то Библия - не откровение. Откровение в таком случае - нечто, случившееся давно. Если, однако, оно понимается также как продукт, результат или раскрытое, тогда Библию можно назвать откровением.

Сходным образом, слово речь может означать непосредственно происходящее, произнесение слов, мимику ("говорение"). Оно может также обозначать и сказанное. Таким образом, вполне уместно обсуждать вопрос, можно ли назвать речью ее стенограмму (аудио- или видеозапись). Могут возражать и говорить, что это не речь, речь была произнесена во вторник между 7.30 и 8.00 вечера. Тем не менее это речь, так как в ней сохранено содержание сказанного.

Кеннет Пайк, лингвист, заметил, что отрицание откровения, передающего истины, основано на узком понимании языка. Конечно, язык имеет социальную функцию и назначение, он предназначен для того, чтобы общаться с другими людьми и воздействовать на них. Но он служит также и иным целям: беседовать с самим собой, формулировать для себя свои мысли, сохранять эти мысли. Утверждение неоортодоксов, что не бывает откровения без отклика, основано на игнорировании того факта, что люди могут быть в определенный момент не готовы принять сообщаемую информацию. В качестве примера Пайк приводит чтение лекции крупным ученым перед группой аспирантов, ни один из которых не понимает того, что ему говорят. Однако лекция записывается на магнитофонную ленту, после трех лет обучения аспиранты снова прослушивают ее, и теперь она им понятна. Но с содержанием записанного ничего не произошло, оно было истинным как в первом, так и во втором случае³⁴².

Самый важный вопрос - о характере откровения. Если откровение сообщает истины в форме суждений и утверждений, то оно может быть сохранено. И если это так, то вопрос о том, является ли Библия откровением в производном смысле слова, по сути сводится к вопросу, богодухновенна ли она, сохраняет ли она на самом деле то, что было дано в откровении. Это будет темой следующей главы.

Следует также отметить, что это откровение является прогрессивным. В отношении этого термина следует проявлять осторожность, так как иногда он используется для обозначения постепенного эволюционного развития. Это не то, что мы имеем в виду. В рамках такого подхода, распространившегося под влиянием либеральной школы, многие разделы Ветхого Завета расценивались как фактически устаревшие и ложные, как несовершенные приближения к истине. Однако идея, которую мы здесь выдвигаем, заключается в том, что более позднее откровение основывается на предшествующем откровении, опирается на него. Оно является дополнительным и дополняющим, а не противоречащим. Обратите внимание на то, как Иисус придавал более высокий смысл положениям закона, расширяя и распространяя их. Он часто предварял Свои наставления словами: "Вы слышали... а Я говорю вам...". Сходным образом, автор Послания к евреям пишет, что Бог, Который в прошлом говорил в пророках, в последние дни говорил в Сыне, Который был сиянием славы Бога и образом ипостаси Его (Евр. 1:1-3). Божье откровение, как и искупление, - процесс, причем процесс, обретающий все более полную форму³⁴³.

Мы видим, что Бог Сам, по Своей инициативе раскрыл Себя для нашего познания полнее, чем в общем откровении, и сделал это в форме, доступной нашему пониманию. Это значит, что погибающие и грешные человеческие существа могут прийти к познанию Бога и возрастать в понимании того, что Он ожидает от Своих детей и что им обещает. Поскольку это откровение включает как личное присутствие Бога, так и истинную информацию, мы оказываемся способными почувствовать Бога, понять нечто о Нем и указать на Него другим.

Сохранение откровения: богодухновенность

Определение богодухновенности

Под богодухновенностью Писания мы подразумеваем сверхъестественное влияние Святого Духа на авторов Писания, которое превратило их сочинения в точную запись откровения, привело к тому, что написанное ими действительно является Словом Божьим.

Если, как мы говорили в предыдущей главе, откровение есть идущее от Бога сообщение человеку той истины, которую ему нужно знать, чтобы правильно относиться к Богу, тогда должно быть очевидным, почему необходима также и богодухновенность. Принося пользу тем, кто непосредственно получает его, откровение вполне может терять свою ценность для тех, кто не входит в этот круг лиц. Поскольку Бог не повторяет откровение для каждого человека, должен существовать какой-то способ сохранять его. Оно, конечно, могло бы сохраняться посредством устного пересказа или в виде определенного предания, и такие методы сохранения действовали в период между моментом начального откровения и его включением в Писание. С этим, однако, связаны некоторые проблемы, когда речь идет о длительных периодах времени, так как устное предание подвержено размыванию и изменению. Каждый, кто играл в игру, которую называют "испорченный телефон" (когда первый участник шепотом рассказывает какую-либо историю второму, тот следующему, и так до последнего игрока), - хорошо представляет себе, как легко устное предание подвергается искажению. Настолько же хорошо представляет себе это и тот, кто изучает распространение слухов. Хотя не следует недооценивать необычайную цепкость восточной памяти и решимость пересказчиков сохранить точность при передаче предания, очевидно, что необходимо нечто большее, чем устный пересказ.

Откровение представляет собой сообщение божественной истины от Бога к человеку, в то время как богодухновенность относится, скорее, к передаче этой истины от первого получателя (или получателей) другим людям, живущим в то же время или позже. Таким образом, откровение можно считать вертикальным действием, богодухновенность же - горизонтальным. Следует отметить, что хотя откровение и богодухновенность обычно воспринимаются как нечто единое, одно может существовать и без другого. Есть случаи богодухновенности без откровения. Святой Дух иногда побуждал авторов Писания записывать слова неверующих, слова, которые, конечно, не были даны в божественном откровении. Некоторые авторы Писания вполне могли записывать то, что не было особо открыто им Богом, но представляло собой сведения, которые легко можно было получить самому. Такой характер, вполне возможно, имеют родословия как в Ветхом, так и в Новом Завете (родословие Иисуса), Бывало также и откровение без богодухновенности - такие случаи откровения, которые остались незафиксированными, поскольку Святой Дух никого не побудил их записать. Иоанн утверждает именно это, когда пишет, что если бы все, что сотворил Иисус, было записано, "то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг" (Ин. 21:25). Если, как мы утверждали в предыдущей главе, все слова и дела Иисуса были словами и делами Бога, Святой Дух, очевидно, был очень избирателен, внушая авторам Библии, что они должны записать.

Факт богодухновенности

Начнем с замечания, что в Писании как само собой разумеющееся провозглашается и подразумевается факт его божественного происхождения или соответствия подлинной речи Господа. Этот тезис иногда отвергается на том основании, что он подразумевает мышление по замкнутому кругу. Любая богословская система (или, фактически, любая другая система) сталкивается с дилеммой, связанной с отношением к своему основному источнику. Она либо обосновывает свою исходную точку собой, и тогда она становится повинной в мышлении по замкнутому кругу, либо она принимает для этого какое-то иное основание, отличное от того, на котором строятся все прочие ее положения, и в таком случае она становится повинной в непоследовательности. Такого рода диалектическим фокусам может быстро обучиться любой аспирант. Учтите, однако, что мы мыслим по замкнутому кругу только в том случае, если принимаем свидетельство Писания в качестве решения любого вопроса. Но утверждения авторов Писания следует принимать во внимание лишь в качестве одного из элементов при выработке гипотезы о природа Писания. При оценке общей концепции должны учитываться и другие соображения. Здесь мы видим нечто сходное с судебным процессом. Ответчику разрешается выступить с показаниями в свою защиту. Однако эти показания не принимаются в качестве истины в последней инстанции; иначе говоря, выслушав заявление ответчика о своей невиновности, судья не выносит немедленно постановление: "Я нахожу, что ответчик невиновен". Чтобы выяснить, насколько показания ответчика заслуживают доверия, привлекаются и оцениваются дополнительные свидетельские показания. Но его показания тоже принимаются к рассмотрению.

Отвечая на обвинение в мышлении по замкнутому кругу, следует отметить еще одну вещь. Обращаясь к Библии для выяснения мнения ее авторов о Писании, человек не обязательно заранее принимает ее богодухновенность. Человек может обращаться к ней просто как к историческому документу, авторы которого считали свои записи внушенным свыше Словом Божьим. В этом случае он не рассматривает Библию как свою исходную точку. Человек мыслит по замкнутому кругу только тогда, когда он начинает с допущения о богодухновенности Библии, а затем использует это допущение в качестве гарантии и обоснования истинности притязаний Библии на богодухновенность. Человека нельзя обвинить в мышлении по замкнутому кругу, если он не выдвигает утверждения авторов Писания в качестве решающего доказательства. Вполне допустимо использовать Библию как исторический документ и предоставить ей самой защищать свою собственную позицию.

В Библии есть разного рода свидетельства о ее божественном происхождении. Одно из них - мнение авторов Нового Завета относительно Писаний, которые мы сейчас называем Ветхим Заветом. Важнейший пример - 2 Пет. 1:20-21: "Зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божий человеки, будучи движимы Духом Святым".

Тем самым Петр утверждает, что источник пророчеств Ветхого Завета не был человеческим. Они не сочинялись и не высказывались по воле человека, они побуждались или порождались (feromenoi) Духом Божьим. Импульс, направивший к их написанию, исходил от Святого Духа. Потому-то читатели послания Петра должны относиться с вниманием к пророческой речи - это речь не человека, но Бога.

Второй пример мы видим у Павла: "Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности" (2 Тим. 3:16). Это стих из того места послания, где Павел увещевает Тимофея и дальше держаться того, чему он научен. Павел исходит из того, что Тимофей знает "священные писания" (2 Тим. 3:15), и призывает его и дальше держаться их, поскольку они порождены божественным вдохновением (или, точнее, "внушены Богом", или "богодухновенны"). Здесь подразумевается, что Писания имеют божественное происхождение, точно такое же, как дыхание Бога в лицо человека (Быт. 2:7). Поэтому они полезны для приведения верующего к зрелости, чтобы Божий человек был "совершен... ко всякому доброму делу приготовлен" (2 Тим. 3:17). Здесь ничего не говорится об авторитетности Писания в части, не относящейся к этим практическим духовным делам, о том, например, заслуживают ли они доверия в исторических или научных вопросах. Но, учитывая контекст, можно считать, что это умолчание не имеет большого значения.

Обращаясь к проповеди ранней церкви, мы сталкиваемся со сходным пониманием Ветхого Завета. В Деян. 1:16 Петр говорит: "Мужи братия! надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Снятый устами Давида...", далее он цитирует Пс. 68:26иПс. 108:8, относя цитаты к судьбе Иуды. Здесь примечательно, что Петр не только считает слова Давида авторитетными, но и определенно утверждает, что Бог говорил устами Давида. Давид был, так сказать, Божьим "рупором". Та же самая мысль, что Бог говорил устами пророков, высказывается в Деян. 3:18, 21 и 4:25. Керигма, таким образом, отождествляет выражения "написано в писаниях" и "Господь сказал".

Это согласуется с тем, о чем свидетельствовали сами пророки. Снова и снова они заявляли: "Так сказал Господь". Михей пишет: "Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа Саваофа изрекли это" (Мих. 4:4). Иеремия говорит: "И вот - те слова, которые сказал Господь об Израиле и Иуде" (Иер. 30:4). Исайя утверждает: "Ибо так говорил мне Господь... и сказал" (Ис. 8:11). Амос провозглашает: "Слушайте слово сие, которое Господь изрек на вас, сыны Израилевы" (Ам. 3:1). И Давид заявляет: "Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня" (2 Цар. 23:2). Подобные этим высказывания, которые снова и снова появляются у пророков, указывают на их осведомленность о том, что они были "движимы Духом Святым" (2 Пет. 1:21).

Отметим, наконец, и точку зрения на писания Ветхого Завета, которой придерживался Сам наш Господь. Отчасти мы можем вывести эту точку зрения из того, как Он относился к взглядам на Библию Своих диалогических оппонентов, фарисеев (это были взгляды, которых придерживалось также и большинство иудеев того времени). Он всегда без всяких колебаний возражал против неправильного понимания или неправильного истолкования Библии. Однако Он никогда не подвергал сомнению и не оспаривал их взгляды на природу Писания. Он лишь отвергал те истолкования, которые они давали Библии, и те предания, которые они добавляли к содержанию самого Писания. В Своих спорах и Своей полемике с оппонентами Он неоднократно цитировал Писание и ссылался на него.

Во время Своего тройного искушения Он каждый раз отвечал сатане цитатой из Ветхого Завета. Он говорил об авторитетности и незыблемости Писания: "Не может нарушиться Писание" (Ин. 10:35); "Доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все" (Мф. 5:18). Во времена Иисуса две вещи считались в Израиле священными: храм и Писание. Он без колебаний указал на преходящий характер храма, ибо от него не останется камня на камне (Мф. 24:2). Мы видим, таким образом, разительный контраст между отношением Иисуса к Писанию и Его отношением к храму.³⁴⁴

Из вышесказанного мы можем заключить, что, согласно единодушному свидетельству авторов Писания, источником Библии является Бог и что Библия - Его послание человеку. Это и есть факт богодухновенности Библии. Теперь нам надо задаться вопросом, что же это означает. Именно здесь начинаются расхождения во мнениях.

Вопросы, связанные с разработкой теории богодухновенности

Всякий, кто пытается сформулировать теорию богодухновенности, должен обратить внимание на несколько вопросов. Это те вопросы, рассмотрение которых необходимо для полного понимания природы богодухновенности.

1. Можно ли реально сформулировать теорию богодухновенности? Должно быть ясно, что, не ответив на этот вопрос, к делу приступать нельзя. Могут возразить, что в такой последовательности нет ни необходимости, ни смысла. Нам надо просто использовать Библию, а не теоретизировать о ее природе. Нам следует просто принять факт, что Библия богодухновенна, а не задаваться вопросом, как она была нам дана и как Бог обеспечил ее написание. Однако это возражение ошибочно. Ведь использование нами Библии зависит от того, что мы думаем о ее природе. Сознаем мы это или нет, но отношение к ней основывается на принимаемой теории о ее природе. Поэтому следует тщательно продумать свое понимание богодухновенности.

Другое возражение заключается в том, что Библия не предлагает нам полного и законченного учения в отношении Писания. Нам следует ограничиться просто библейской терминологией и библейским учением. Однако если мы будем неукоснительно следовать этому совету, наше понимание Библии и ее богословское осмысление окажутся существенно обедненными. В Библии нет термина Троица, но эта концепция необходима для понимания ее текста. Равным образом, авторы Библии не обсуждают quelle или Logia, не встречается в библейском каноне и выражение история спасения (Heilsgeschichte). Но все это входит в тот аналитический механизм, который мы используем для лучшего понимания библейской истины. Точно так же, для более полного понимания Библии желательно и необходимо более полное понимание природы богодухновенности (хотя эта тема и не разработана в Писании).

Наша цель в данном случае заключается не в объяснении того, как Библия получила богодухновенность; иначе говоря, мы не занимаемся исследованием того процесса или того метода, посредством которых Бог создал богодухновенную Библию. Подобное исследование вполне возможно, но нас в первую очередь волнует выяснение степени богодухновенности Библии. Объект нашего исследования занимает промежуточное положение между вопросом, является ли Библия богодухновенной, и вопросом, как была обеспечена богодухновенность Библии; наш вопрос о том, что именно в Библии богодухновенно.

2. Дает ли нам Библия основу, опираясь на которую можно прийти к пониманию ее богодухновенности? Если в Библии и не сформулировано полной теории богодухновенности, то имеется ли в ней, по крайней мере, достаточная основа для разработки такой теории? И если такая основа имеется, то должны ли мы принимать взгляды авторов Библии на этот предмет, должны ли их строго придерживаться или же мы свободны критиковать предлагаемое понимание, вносить в него изменения и даже отвергать его?

3. Рассматривая этот вопрос, должны ли мы придавать основное значение учению Библии о самой себе или же мы должны прежде всего принимать во внимание природу Писания, его отличительные черты? Эти два подхода мы можем назвать соответственно рассмотрением дидактического и фактического материала Писания. Определяемые таким образом подходы иногда называют соответственно дедуктивным и индуктивным, но такая терминология в какой-то степени вводит в заблуждение. Большинство теорий богодухновенности используют оба типа данных, но решающим: является следующий вопрос: данные какого типа будут истолковываться в свете данных другого типа? Быть может, самые существенные расхождения между евангельскими теориями богодухновенности начинаются именно в этой точке.

4. Относится ли богодухновенность в равной степени ко всей Библии или же существуют различные степени или различные уровни богодухновенности? В данном случае нас интересует не характер текста, а характер и степень богодухновенности. Может ли быть так, что в некоторых местах Библии писавшиеся слова действительно диктовались Богом, тогда как в других местах Бог направил только мысли пишущего, а еще где-то, возможно, давался лишь общий импульс к написанию?

5. Является ли богодухновенность качеством, которое можно обнаружить, установить? Есть ли в богодухновенном тексте нечто, проявляющееся столь необыкновенным образом, что мы можем это воспринять и распознать текст как богодухновенный? Отвечая утвердительно на этот вопрос, некоторые либералы доходили до такой крайности, как фактическое отождествление "богодухновенного" и "вдохновляющего". Человек может измерить степень богодухновенности тем, насколько какая-то часть текста вдохновляет, воодушевляет читателя. Исходя из этого полагали, что Нагорная проповедь более богодухновенна, чем родословия. Можно ли с помощью этого метода определить принадлежность к библейскому канону? Можно ли, например, обнаружить качественные различия между Посланием к евреям и Пастырем Гермы? Если же Придерживаться мнения, что существуют также степени богодухновенности в пределах канона, то должна существовать возможность сортировки текста и по этим различиям.

6. Каково взаимоотношение между богодухновенностью и использованием источников? Означает ли богодухновенность, что все написанное было каким-то образом непосредственно внушено Святым Духом? Или же она допускает использование исторических документов, возможно, даже проведение тщательных изысканий?

7. Если богодухновенность допускает использование источников, то гарантирует ли она их точность? Если автор Писания использовал исторический источник, содержавший ошибку, направлял ли его Святой Дух на исправление ошибки? Или богодухновенность означает лишь точное воспроизведение автором того, что он обнаружил в использованном документе, в том числе с воспроизведением ошибки?

8. Имеет ли богодухновенность отношение к процессам оформления и подготовки материала перед его практическим использованием автором Писания? В некоторых случаях само событие и его запись в Писании разделяли длительные периоды времени. В течение этого периода сообщество веры передавало возникшее предание из уст в уста, производило отбор различных его элементов, модифицировало, развивало и сокращало его. Проявлялась ли богодухновенность и в этих процессах? Простиралось ли божественное водительство на происходящее с этим воспринятым преданием или же процесс управлялся лишь обычными законами групповой психологии и формирования предания?

9. Проявлялась ли богодухновенность в авторе Писания в широком или более узком смысле? Иначе говоря, характеризует ли богодухновенность лишь самый момент непосредственного написания текста или же она затрагивает и предшествующий опыт, подготовивший автора к этому моменту? Затрагивает ли богодухновенность также и формирование личности автора, его происхождение, его словарь, весь его образ мыслей?

10. Является ли богодухновенность характеристикой, всегда присущей автору Писания, пророку или апостолу; или же она означает особое воздействие в конкретные моменты и периоды времени? Если верно первое, то все написанное пророком или апостолом по любым духовным или религиозным вопросам богодухновенно, а следовательно, авторитетно. Таким образом, все написанное Павлом, любое его послание, посвященное христианской жизни, богодухновенно и потому должно быть включено в канон просто исходя из личности автора. Во втором же случае частью Писания считается лишь то, что Павел написал под особым воздействием Святого Духа.

11. Следует ли богодухновенность относить к автору Писания или к тексту Писания, выходящему из-под его пера? В первом случае богодухновенность затрагивает прежде всего отношения между Богом и автором. Это нечто, внушаемое Богом апостолу или пророку. Во втором случае особое значение имеет конечный результат. Возможно также сочетание обоих вариантов: богодухновенность относится в первую очередь к автору и во вторую очередь к написанному им.

12. Наконец, к какой части материала автора относится богодухновенность? Относится ли она лишь к тому, что связано со спасением, в то время как при освещений вспомогательных вопросов, например научных и исторических, автор в значительной степени выступает самостоятельно? Или же богодухновенность распространяется на все?

Теории богодухновенности

Относительно природы и характера богодухновенности высказываются различные точки зрения. Краткий их обзор поможет нам уяснить себе разные подходы к решению вопросов, которые мы только что поставили.

1. Теория интуиции в значительной степени превращает богодухновенность в высокую степень интуиции, способности проникновения в суть вещей. Такого взгляда придерживаются некоторые представители левого крыла либерализма. Богодухновенность - проявление высокого таланта, в чем-то сходного с артистическим талантом, это природное дарование, которым человек наделяется на всю жизнь. Авторы Писания были религиозными гениями. Еврейский народ обладал особым даром в религиозной сфере, точно так же, как некоторые люди имеют особые способности к математике или языкам. Если исходить из этого, то богодухновенность авторов Писания по существу не отличалась от вдохновения других великих религиозных и философских мыслителей, таких как Платон, Будда и прочие. Библия в таком случае оказывается великим памятником религиозной литературы, отражающим духовный опыт еврейского народа³⁴⁵.

2. Согласно теории просветления, влияние Святого Духа на авторов Писания выражается лишь в усилении их обычных способностей. Оно проявляется не в сообщении истины каким-то особым образом, не в руководстве при написании, а лишь в придании повышенной чуткости и восприимчивости в духовных вопросах. Влияние Духа заключается в обострении или возвышении сознания автора. Оно в сущности не отличается от действия возбуждающих, стимулирующих средств, которые студенты иногда принимают для прояснения своего сознания или стимуляции умственных процессов. Таким образом, действие богодухновенности отличается от действия Духа на всех верующих только степенью воздействия, а не качественно. Результатом такого рода богодухновенности оказывается возросшая способность раскрывать истину³⁴⁶.

3. Динамическая теория основное внимание уделяет сочетанию божественных и человеческих элементов в процессе богодухновенности и написания Библии. Действие Духа Божьего заключается в том, что Он направляет автора к требуемым мыслям или концепциям, предоставляя индивидуальной личности автора проявляться в выборе слов и выражений. Таким образом, мысли, внушаемые божественным влиянием и руководством, автор выражает особым, неповторимым способом, присущим именно ему³⁴⁷.

4. Вербальная теория утверждает, что влияние Святого Духа выходит за пределы руководства мыслями и распространяется на выбор слов, используемых для передачи послания. Действие Святого Духа столь сильно, что каждое слово - это точно то слово, которое Бог желает использовать в данном месте при изложении Своего послания. Однако при этом обычно настойчиво подчеркивается, что речь идет не о надиктовывании³⁴⁸.

5. Теория надиктовывания - это учение, согласно которому Бог действительно продиктовал Библию ее авторам. Места, показывающие, как Дух говорит автору, что именно надо написать, рассматриваются как относящиеся ко всей Библии. Это означает, что не существует особых, своеобразных стилей, присущих различным авторам библейских книг. Хотя такой взгляд приписывается многим, людей, действительно его придерживающихся, гораздо меньше, поскольку большинство сторонников вербальной теории старательно отмежевываются от приверженцев теории надиктовывания. Однако некоторые свою позицию определяют именно так³⁴⁹. Хотя Жан Кальвин и другие деятели Реформации использовали слово надиктовывание (dictation) при определении богодухновенности, представляется маловероятным, чтобы они имели в виду то, что в действительности подразумевается под этим термином³⁵⁰.