Степень и глубина богодухновенности

Теперь нам надо задаться вопросом о степени и глубине богодухновенности. Выла ли она лишь общим воздействием, включающим, быть может, внушение каких-то представлений и концепций, или же воздействие это было столь полным и основательным, что даже выбор слов отражает Божьи цели и намерения?

При исследовании использования Ветхого Завета новозаветными авторами обнаруживается интересная особенность. Мы сталкиваемся порой со свидетельствами, что существенными, значительными они считали каждое слово, каждый слог, каждый знак препинания. Иногда вся их аргументация основывается на особенностях того текста, к которому они обращаются. Например, в Ин. 10:35 Иисус строит Свой довод на использовании множественного числа в Пс. 81:6: "Если Он назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание, - Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите: "богохульствуешь", потому что Я сказал: "Я Сын Божий"?" (Ин. 10:35-36). В Мф. 22:32, при цитировании Им Исх. 3:6: "Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова", суть заключается во времени глагола, которое позволяет Ему сделать вывод: "Бог не есть Бог мертвых, но живых". В Мф. 22:44 аргументация опирается на притяжательный суффикс (в древнееврейском): "Сказал Господь Господу моему ". В этом последнем случае Иисус ясно говорит, что Давид произнес эти слова "по вдохновению" (Мф. 22:43). Очевидно, в использовании конкретных грамматических форм, вплоть даже до таких мелких деталей, как притяжательная форма в выражении "Господь мой ", Давидом руководил Святой Дух. (Та же самая ссылка встречается в Деян. 2:34-35.) И в Гая. 3:16 Павел основывает свою аргументацию на форме единственного числа в Быт. 12:7: "Не сказано "и потомкам", как бы о многих, но как об одном: "и семени твоему", которое есть Христос". Поскольку новозаветные авторы расценивали эти тонкости Ветхого Завета как необычайно важные (т.е. обладающие авторитетностью сказанного Самим Богом), они, со всей очевидностью, считали, что выбор слов и даже их грамматических форм осуществлялся под водительством Святого Духа.

Еще один факт, относящийся к вопросу о степени и глубине богодухновенности, заключается в том, что новозаветные авторы приписывают Богу слова, которые в тексте оригинала не объявляются словами самого Бога. Примечательный пример - Мф. 19:4-5, где Иисус спрашивает: "Не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их? И сказал..." Далее Он приводит цитату из Быт. 2:24. В оригинале, однако, приводимые слова не приписываются Богу, они просто представляют собой комментарий к факту создания женщины из ребра мужчины. Но Иисус ссылается на слова из Бытия как на слова Бога, Он даже придает им форму прямой цитаты. Очевидно, по мнению Иисуса, все сказанное в Ветхом Завете было сказано Богом. К другим случаям приписывания Богу слов, которые в исходном тексте не объявляются Его словами, относятся Деян. 4:25, где цитируется Пс. 2:1-2; Деян. 13:35, где цитируется Пс. 15:10; и Евр. 1:6-7, где цитируются Вт. 32:43 (по Септуагинте; ср. Пс. 96:7) и Пс. 103:4.

Помимо указания на эти конкретные места Писания следует отметить, что Иисус часто предварял Свои ссылки на Ветхий Завет выражением "написано...". Обо всем, что сказано в Библии, Он говорил как об имеющем силу слов Самого Бога. Это, конечно, еще не решает конкретного вопроса, распространялись ли влияние Святого Духа и богодухновенность на выбор слов, но определенно свидетельствует о полном отождествлении Писаний Ветхого Завета со словом Бога.

Основываясь на такого рода дидактическом материале, можно было бы сделать вывод о столь значительной степени богодухновенности Писания, что ее действие распространяется даже на выбор конкретных слов. Если, однако, мы примем во внимание описательный материал, характерные особенности и фактические детали Писания, мы придем к несколько иному результату. Дьюи Бигль разработал теорию богодухновенности, основанную главным образом на фактографической стороне³⁵⁴. Он отмечает, например, что с библейским материалом связаны некоторые хронологические проблемы, которые весьма трудно разрешить. Одна из известнейших проблем такого рода - царствование Факея. Другая проблема касается хронологии жизни Авраама. Бигль обращает внимание на то, что в Деян. 7:4 Стефан относит уход Авраама из Харрана ко времени после смерти его отца. Из Бытия мы знаем, что Фарре было 70 лет при рождении Авраама (Быт. 11:26) и что он умер в возрасте 205 лет в Харране (Быт. 11:32).-Аврааму, следовательно, было 135 лет, когда умер его отец. Однако Авраам покинул Харран в возрасте 75 дет (Быт. 12:4), то есть дет на шестьдесят раньше смерти отца. Основываясь на наличии таких явных расхождений и противоречий, Бигль делает вывод о безусловном отсутствии авторитетности определенных слов, что исключает надиктовывание.

Бигль отмечает также, что в Новом Завете встречаются цитаты из небиблейских книг. Например, в Иуд. 14 цитируется Первая книга Еноха 1:9, а в Иуд. 9 - Успение Моисея. Эти два примера показывают, с какими трудностями сталкивается та точка зрения, что ссылки в Новом Завете свидетельствуют о вере новозаветных авторов в богодухновенность, а следовательно, авторитетность цитируемых источников. Ведь если авторитетность текстов Ветхого Завета выводится из того, что они цитируются в Новом Завете, то не следует ли также считать авторитетными и эти две апокрифические книги? Бигль делает вывод, что цитирование в Новом Завете не является достаточным доказательством богодухновенности и авторитетности.

Модель богодухновенности

Если мы собираемся принимать во внимание обе точки зрения, то необходимо найти какой-то способ объединить и согласовать их. Придерживаясь сформулированной ранее методологии, мы будем начинать рассмотрение с дидактического материала и учитывать его в первую очередь. Это означает принятие того вывода, что богодухновенность распространяется даже на выбор слов (т.е. является вербальной). Однако значение этого выбора слов мы будем выводить из рассмотрения фактического материала.

Обратите внимание, что, делая вывод о вербальном характере богодухновенности, мы используем не абстрактный аргумент, основывающийся на представлении о природе Бога. Этот аргумент сводится к утверждению, что поскольку Бог всеведущ, всемогущ и абсолютно точен и поскольку Библия богодухновенна, она должна быть полностью и во всем Его словом, вплоть до выбора конкретной терминологии. Мы же обосновываем вербальный характер богодухновенности дидактическим материалом, тем пониманием Писания, которого придерживались и которому учили Иисус и авторы Библии, а вовсе не абстрактными умозаключениями, исходящими из природы Бога.

Здесь важно отметить, что противопоставление слов и мыслей - искусственная проблема. В действительности их нельзя разделить. Конкретная мысль или идея не может быть передана любым словом данного языка, которое придет на ум. Для выполнения такой задачи имеется ограниченное число слов. И чем точнее становится мысль, тем меньше остается слов, пригодных для ее выражения. Наконец, наступает момент, когда подходит только одно слово, если мы хотим добиться точного соответствия слова и мысли. Обратите внимание, что здесь мы имеем в виду не степень конкретности (или детальности разработки) концепции или идеи, а степень ясности или четкости мысли. В первом случае мы будем говорить о степени конкретности или детальности, а во втором - о степени точности или сфокусированности. С возрастанием точности (или ясности и четкости мысли) соответственно уменьшается число слов, пригодных для того, чтобы передать смысл идеи.

Решение, которое мы предлагаем, заключается в том, что Дух направляет мысли автора Писания. Однако это водительство Духа является совершенно точным. Поскольку Бог всеведущ, вполне обоснованно предположение, что Его мысли точны, что они точнее наших. Раз так, в пределах словаря автора есть только одно слово, более всего пригодное для выражения сообщаемой Богом мысли (хотя само по себе это слово может быть и неадекватным). Создавая в уме автора Писания определенную мысль и стимулируя его понимание, Дух фактически направляет его к использованию одного конкретного слова, а не какого-то другого.

Для выражения определенной идеи Бог побуждает автора к использованию конкретных слов (точность), сама же идея при этом может быть как совершенно общей, так и вполне конкретной. Это то, что лингвист Кеннет Пайк назвал измерением увеличения³⁵⁵. Нельзя ожидать, что Библия всегда демонстрирует максимальную степень увеличения или значительную степень детальности. Она, скорее, демонстрирует именно ту степень детализации и конкретности, которая входит в намерение Бога, и на этом уровне увеличения выражает именно ту концепцию или идею, которую Он имеет в виду. Этим объясняется факт, что Писание иногда не столь богато подробностями, как мы могли бы надеяться или желать. Бывали случаи, когда Святой Дух для достижения определенной цели в новой ситуации побуждал автора Писания заново выражать ту или иную концепцию или идею на более конкретном уровне, чем первоначально.

Табл 2

состояния сознания

|

интроспекция - чувственное восприятие - мышление

|

вкусовые - обонятельные - зрительные стимулы - слуховые - осязательные

|

положение - размер - цвет - форма - движение

|

зеленый - красный - желтый - синий

|

темно-красный - малиновый - алый - вишневый - багровый

Табл. 2 поможет нам проиллюстрировать то, что мы имеем в виду. Она показывает различные уровни конкретности, детальности или увеличения. Изменение конкретности подразумевает вертикальное продвижение по схеме. Допустим, рассматриваемое нами понятие - красный цвет. Это понятие имеет определенную степень конкретности, не более и не менее. Оно не более конкретно (как, например, алый) и не менее конкретно (как цвет вообще). Оно находится на определенном месте, как в вертикальной оси конкретности, так и в горизонтальной оси, на данном, свойственном ему уровне значения (например, красный в отличие от желтого или зеленого). В других случаях мы можем иметь картину с большей или меньшей детальностью и конкретностью (по терминологии Пайка, с большей или меньшей степенью увеличения), а также более четкую или размытую в зависимости от ее сфокусированности. Конечно, при меньшей сфокусированности детали окажутся размытыми или даже потеряются. Однако эти два измерения (детальность и сфокусированность) не следует путать. Если идея достаточно точна, то лишь одно слово из данного языка или из словаря данного автора адекватно передаст и выразит ее смысл. Некоторые языки богаче других синонимами, что позволяет добиваться большей точности. В арабском языке, например, намного больше слов для обозначения верблюда, чем в английском. Зато в английском гораздо больше слов, обозначающих автомобиль. В обоих случаях многие из этих слов часто используются, скорее, из-за их эмоциональной или стилистической окраски, чем в связи с их точным значением.

Отстаиваемое нами здесь понимание богодухновенности заключается в том, что Бог таким образом направлял мысли авторов, чтобы они стали точно теми мыслями, которые Он желал выразить. Иногда эти мысли бывали очень конкретными, в других случаях они имели более общий характер. Передавая мысли общего характера, Бог желал, чтобы текст имел лишь определенную степень конкретности, не более того. Иногда слишком большая конкретность могла бы отвлекать я рассеивать внимание. В других же случаях конкретность была очень важной. Например, понятие умилостивления - вполне конкретное понятие.

При определении степени конкретности желательно иметь возможность работать с библейскими текстами на языках оригиналов и проводить тщательную экзегезу. Знание степени конкретности важно потому, что во многих случаях она связана с уровнем авторитетности, на котором следует рассматривать тот или иной отрывок. Иногда новозаветные авторы применяли библейскую истину по-новому, истолковывали и разрабатывали ее, то есть делали более конкретной. В других случаях они сохраняли ее в неизменном виде и применяли точно так же, как и прежде. В первом случае старая форма ветхозаветного учения не была авторитетной в нормативном смысле для верующего Нового Завета, во втором же случае была. Однако при всех условиях старый текст оставался авторитетным в историческом смысле; иначе говоря, из него можно было понять, что говорилось и делалось и что было нормативным в исходной ситуации. Так, например, точная форма книги Левит играла важную роль, показывая новозаветному автору, что именно было обязательным для народа Ветхого Завета. С другой стороны; в нормативном смысле точная форма, изложенная в книге Левит, могла быть, а могла и не быть обязательной для верующих Нового Завета.

Мы пришли к выводу, что богодухновенность была вербальной и распространялась даже на выбор слов. Однако она не была чисто вербальной, так как иногда, возможно, мысли оказывались более глубокими, чем имеющиеся в распоряжении слова. Именно это, вероятно, произошло в случае с видением Иоанна на Патмосе, результатом которого стала книга Откровения.

На этом этапе обычно выдвигается возражение, что богодухновенность, распространяющаяся на выбор слов, неизбежно превращается в надиктовывание. Необходимость ответить на это обвинение заставляет нас изложить некоторые теоретические соображения, касающиеся процесса богодухновенности. Здесь мы должны отметить, что авторы Писания, по крайней мере во всех случаях, когда мы знаем их личности, не были новичками в вере. Они познали Бога, многому научились у Него и в течение какого-то времени жили духовной жизнью. Следовательно, Бог уже некоторое время действовал в них через самые разные семейные, социальные, воспитательные и религиозные испытания и переживания, готовя их к тому делу, которое они должны были выполнить. Действительно, Павел говорит, что он был избран еще до своего рождения ("Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своею" - Гал. 1:15). В течение всей жизни автора Писания Бог действовал в нем, формируя и развивая его личность. Так, например, весь жизненный опыт рыбака Петра и врача

Луки формировали в них такой тип личности и такое мировоззрение, которые позже использовались при создании ими Писания.

Иногда полагают, что язык, характерный для данного автора, - это человеческий элемент в Писании, неизбежно ограничивающий работу Бога по созданию Библии. Однако из того, что мы только что рассмотрели, нам понятно, что выбор слов авторами Писания не был исключительно человеческим фактором. Словарный запас Луки был результатом его воспитания, образования и всего широчайшего спектра пережитого им опыта; и во всем этом работал Бог, готовя его к выполнению задачи. Язык Луки был таким, какой он, по Божьему предназначению, должен был получить и использовать. Вооруженный этим набором предназначенных для него Богом слов, автор и писал свои произведения. Таким образом, хотя богодухновенность в строгом смысле слова определяется влиянием Святого Духа в самый момент написания, она подразумевает длительный процесс предусмотрительной работы Бога в жизни автора. Затем, в самый момент написания, Бог направляет мысли автора. Поскольку Богу доступен сам процесс мышления человека и поскольку Он, в лице Святого Духа, постоянно пребывает в верующем, такое воздействие на мысли не представляется для пего трудным делом, особенно если пишущий молится о просветлении и проявляет восприимчивость. Этот процесс не очень отличается от передачи мыслей, телепатии, хотя является более внутренним и личным.

Но возможно ли такое управление мыслями без надиктовывания? Не забывайте, что автор Писания знал Бога уже длительное время, что он целиком погрузился в ранее открытую ему истину и что он вел жизнь преданного служения. В такой ситуации вполне возможно, получив лишь общее направление, "начать думать мыслями Бога". У Эдмунда Гуссерля, создателя философского направления феноменологии, был преданный ученик и помощник Ойген Финк. Финк написал работу, разъясняющую философию Гуссерля, и эта работа получила одобрение его учителя³⁵⁶. Рассказывают, что, прочитав статью Финка, Гуссерль воскликнул: "Как будто я сам писал!" Приведу и личный пример: со мной в церкви многие годы работала секретарша. Когда я стал пастором, первое время я диктовал ей письма. Через год или около того я уже давал ей лишь общее направление своих мыслей, и она писала за меня письма вполне в моем стиле. Однажды я принес письмо, которое написал совместно с председателем финансового комитета. Она (выпускница семинарии) настолько хорошо была знакома со словарем и стилем каждого из нас, что сумела успешно провести разбор текста и определение источников, выделив лежащие в основе письма источ-ник-М и источник-Э. К концу третьего года совместной работы я просто давал ей полученное мной письмо и просил ответить на него, так как мы столько раз обсуждали с ней различные церковные дела, что фактически она знала, что я думаю о большинстве из них. Случаи с Ойгеном Финком и моей секретаршей доказывают, что без всякого надиктовывания можно знать, что именно хочет сказать другой человек. Учтите, однако, что это предполагает наличие близких отношений и длительный период знакомства. Поэтому, учитывая уже изложенные нами обстоятельства, автор Писания мог и без надиктовывания записать Божье послание точно так, как его хотел видеть Бог.

Разумеется, в Библии есть места, читая которые создается впечатление, что Господь действительно говорил: "Записывай..." В особенности это относится к пророческим и апокалиптическим текстам. Однако факт, что дело иногда обстояло таким образом, не должен вселять в нас сомнения относительно обычности и нормативности описанного выше процесса. Равным образом, не должен он нас заставлять относиться к пророческим и апокалиптическим текстам как к более вдохновенным по сравнению с остальной частью Библии (и, следовательно, требующим особого истолкования). Кроме того, хотя, как мы уже отмечали, полную противоположность текстам, содержащим указания на надиктовывание, являют тексты, содержание которых не было предметом особого откровения (например, общедоступные исторические сведения), тем не менее эти последние библейские тексты также не лишены богодухновенности. Таким образом, не существует никакой особой связи между литературным жанром и богодухновенностью; иначе говоря, какой-то один жанр нельзя считать более богодухновенным, чем другой. Хотя иногда мы и проводим различие между разными частями Писания в зависимости от их различной способности наставлять и укреплять нас в разного рода ситуациях, это не означает, что такие разграничения отражают различные степени или типы богодухновенности. Быть может, псалмы в большей степени удовлетворяют наши личные запросы и больше нас вдохновляют, чем Первая книга Паралипоменон, но это не означает, что они более богодухновенны. Богодухновенность присутствует вне зависимости от непосредственного восприятия.

Хотя богодухновенность придает написанному некое особое качество, это качество не всегда легко распознать и оценить. Конечно, в молитвенных текстах, текстах, связанных с поклонением, и в Нагорной проповеди это качество сразу бросается в глаза и легко определяется. Отчасти это объясняется темой и содержанием этих текстов. Однако в других случаях, таких как исторические повествования, особое качество, придаваемое богодухновенностью, может быть связано с точностью записи, а это не так-то просто и легко оценить. Тем не менее чуткий, восприимчивый читатель улавливает во всех текстах Библии то особое качество, которое безошибочно указывает на богодухновенность.

Тот факт, что мы бываем неспособны распознать в конкретном библейском тексте качество богодухновенности, не должен влиять на наше истолкование этого текста. Мы не должны считать его менее авторитетным. Ибо все Писание является богодухновенным в вербальном смысле и в соответствии с этим должно истолковываться. Вербальность богодухновенности не означает требования буквально истолковывать тексты, которые имеют явно символический или метафорический характер, например: "А надеющиеся на Господа... поднимут крылья, как орлы" (Ис. 40:31). Она означает требование очень серьезно относиться к задаче истолкования и, проявляя разумность и чуткость, стараться раскрывать точный смысл того, что хотел сообщить нам Бог.

Мы понимаем термин богодухновенность как относящийся и к автору, и к тексту. В изначальном смысле именно автор является объектом богодухновенности. Однако, когда автор пишет библейский текст, свойство богодухновенности передается и написанному. Оно богодухновенно в производном, вторичном смысле³⁵⁷. Во многом это похоже на определение откровения как процесса откровения и как того, что в откровении раскрыто (см. с. 164 и сл.). Мы уже отмечали, что богодухновенность подразумевает длительный период работы Бога с автором. Сюда входит не только подготовка самого автора, но и подготовка материала для использования им. Хотя богодухновенность в строгом смысле слова не распространяется на сохранение и передачу материала, не следует упускать из вида работу провидения, которое руководит этим процессом.

В этой главе мы рассмотрели вопрос о методе и решили строить понимание богодухновенности Библии в первую очередь на учениях самой Библии о ее собственной богодухновенности, ставя на важное, но все же второе место сферу библейских фактов или событий. Мы попытались построить модель, в должной мере учитывающую оба эти подхода.

Некоторые из поставленных в начале данной главы вопросов будут рассмотрены в главе о непогрешимости. Это: 1) предполагает ли богодухновенность исправление возможных ошибок в тех источниках, к которым обращается и которыми пользуется автор, и 2) означает ли богодухновенность, что Бог направляет мысли и перо автора во всех вопросах, о которых он пишет, или же только в вопросах, имеющих более "религиозный" характер.

Поскольку Библия богодухновенна, мы можем быть уверены в том, что не лишены божественного наставления. Тот факт, что мы не живем во времена, когда произошли события и впервые были провозглашены учения, составляющие откровение, не превращает нас в людей, обездоленных в духовном или богословском отношении. У нас есть надежный путеводитель. И у нас есть основание и стимул для того, чтобы усиленно изучать его, ибо его содержание есть воистину Слово Божье, обращенное к нам.