Тема 2. Особенности основных направлений институциональной экономики

1. Старый институционализм.

2. Новая институциональная экономическая теория.

3. Эволюционный институционализм.

4. Новая французская институциональная экономическая теория.

5. Российский институционализм.

6. Роль институтов в рыночной трансформации экономики России

 

1. Термин «институционализм» впервые применен американским экономистом У. Гамильтоном в 1916 году для обозначения системы взглядов на общество и экономику, в основе которой лежит категория института. В дальнейшем к американской школе институционализма примкнули западноевропейские экономисты. Между первыми и вто­рыми имеются глубокие различия, которые обусловлены националь­но-исторической и социокультурной спецификой. Америка - страна «без истории» и потому для американского исследователя типичен подход с позиций рационального индивида. Европейский ученый, впи­тавший в себя богатейшую культуру, не сводит межличностные отно­шения только к рыночным сделкам. Поэтому американцы сильнее в использовании математического аппарата, но слабее в оценке роли традиций, культурных норм и т. Д. - всего того, что составляет новиз­ну и преимущества институционализма.

Существуют две основные ветви институционализма:

а) традиционный, или старый,

б) новый, или неоинституционализм.

Традиционный институционализм - это совокупность достаточно разнородных концепций: технократическая концепция Т. Веблена, те­ории постиндустриального общества (Гэлбрайт, Белл), теория эконо­мической отсталости Г. Мюрдаля, которая по сей день является наибо­лее фундаментальной теорией развития стран третьего мира.

К новому институционализмуотносят теорию прав собственности (Р. Коуз, А. Алчиан), теорию общественного выбора (К. Эрроу, Дж. Бьюкенен), новую экономическую историю (Д. Норт), теорию агентов (Т. Стиглиц), трансакционную теорию организаций (О. Уильямсон).

Родоначальниками старого, раннего или традиционного, институционализ­ма являются американские экономисты ТОРСТЕЙН ВЕБЛЕН (1857-1929), ДЖОН КОММОНС (1862-1945), УЭСЛИ МИТЧЕЛЛ (1874-1948). Их методология предусматривала:

1) широкое использование описательно-статического метода;

2) историко-генетический метод;

3) как исходное начало - категорию института.

Ими были разработаны социально-психологическое (Веблен), социально-правовое (Коммонс), институционально-статистическое (Митчелл), а в дальнейшем - социологическое (Дж. Гелбрейт) направление.

Веблен в работе «Теория праздного класса» (1899 г.) связал основу экономики с действием психологического фактора. Он считал, что деятельность людей происходит под воздействием гораздо более сложных мотивов, нежели максимизация полезности. В основе его воззрений лежало понимание человека как биосоциального существа, руководимого врожденными инстинктами и ограниченного в своем поведении рамками сложившихся общественных институтов. Следствием этого был акцент Веблена на эмпирические наблюдения принятых в обществе форм человеческой деятельности, а не на построение абстрактных, оторванных от жизни схем. Еще одним отличием методологии Веблена от неоклассиков являлся исторический подход к предмету исследования, в рамках которого признавалось качественное изменение общественной самоорганизации во времени под влиянием технологических нововведений. Неоклассики же вслед за А. Смитом рассматривали рыночную экономику как естественный способ организации человеческой деятельности, пригодный для всех обществ на любом историческом этапе развития, а любые отклонения от модели свободной рыночной конкуренции рассматривались как результат давления групп интересов, которому можно было бы и не поддаться.

Если неоклассики предполагали, что человек лучше других знает, в чем состоит его счастье, то, по мнению Веблена, человек считает, что его счастье зависит от оценки этого человека другими людьми, поэтому в своих действиях он всегда оглядывается на поведение, вкусы и склонности других людей. С математической точки зрения, это означает: неоклассики предполагали, что функции полезности индивидов независимы, а Веблен считал, что поведение индивида является функцией от поведения других людей. Это приводит к специфическим эффектам Веблена. К ним относятся эффект повального увлечения, эффект снобизма и собственно эффект Веблена.

Эффект повального увлечения состоит в том, что спрос части индивидов на товар увеличивается из-за того, что его покупают другие.

Эффект снобизма противоположен: часть индивидов уменьшают спрос на товар из-за того, что его покупают другие.

Эффект Веблена связан не только с взаимозависимостью функций полезности, но и с неполной информированностью: в этом случае по цене товара потребитель судит о степени его качества и/или престижности. Следовательно, при росте цены потребитель считает, что качество товара возросли, и увеличивает потребление, в случае падения цены уменьшается потребление.

Поведением человека управляют не только врожденные инстинкты, но и сложившиеся институты, причем система может быть успешна только в том случае, когда институты находятся в гармонии с основными инстинктами человека.

Существуют две основные причины изменения институтов: несоответствие их базисным человеческим инстинктам (к ним Веблен относил инстинкт самосохранения и сохранения рода, инстинкт мастерства – склонность к эффективным действиям, склонность к соперничеству, подражанию, к завистливому сравнению, к праздному любопытству и др.) и постоянный поток технических нововведений. Поэтому институты всегда должны приспосабливаться к действию этих двух причин, в чем и состоит процесс развития общества. Поскольку базисные инстинкты людей не изменяются, основным источником общественного развития в теории Веблена является общественный прогресс.

Веблен глубоко разработал теорию «праздного класса»: он считал, что как только рост производительности труда привел к возникновению излишков продукции по сравнению с прожиточным минимумом, возникла группа людей, желавших не участвовать в общественно-полезном труде, но присваивать себе его результаты. Символом преуспевания в этой группе стало демонстративно излишнее потребление предметов роскоши – «престижное потребление».

Предпринимателей он делит на владельцев капитала и организато­ров производства. Владельцы капитала заинтересованы только в при­были на капитал, который они не вкладывают в производство, а лишьпредоставляют в кредит.

Источником их дохода служит не реальный сектор, а ценные бумаги, обращающиеся в финансовой сфере. В этом смысле владельцы капитала составляют праздный класс. Производи­тельным классом являются рабочие и организаторы производства - менеджеры, не имеющие своего капитала. Господство праздного клас­са ведет к чрезмерной роли кредита. Большая часть капитала исполь­зуется в спекулятивных целях и не идет на развитие производства. Возникает кредитная инфляция, за которой следуют требования пога­шения ссуд. Итог - массовые банкротства и депрессии.

Разрешение антагонизма между праздным и производственным классами приведет к тому, что власть перейдет в руки технократии.Собственность на капитал примет акционерную форму и перестанет быть частной.

Коммонс в работе «Институциональная экономика» (1924 г.) ос­новной упор делал на правовые категории, юридические учреждения, определяющие, по его мнению, развитие экономики. Особое внимание он уделял роли корпораций, профсоюзов и политических партий в процедуре установления согласованности в действиях индивидов.

В основе экономической теории Коммонса лежит понятие сделки. Сделка понимается как:

1) конфликт интересов,

2) осознание взаимо­зависимости этих конфликтных интересов,

3) разрешение конфликта путем установления соглашения, устраивающего всех участников сделки.

Роль арбитра берут на себя правовые структуры государства. Оно является не только арбитром, но и силой, принуждающей к вы­полнению взятых сторонами обязательств. В итоге, по мнению Ком­монса, существующий порядок сменится не технократизмом, как у Веблена, а административным капитализмом.

Митчелл был ведущим теоретиком Гарвардской школы конъюнктуроведения, которая разрабатывала методы борьбы с экономическими кризисами.

Митчелл ставил задачу создания методов ослабления экономиче­ских кризисов. В его теории отсутствовала цикличность, а кризис был заменен рецессией - плавным снижением темпов роста. Митчелл со­здал теорию регулируемого капитализма.

После Второй мировой войны чистый институционализм пошел на спад. Его возрождение в новой форме принадлежит Дж. К. Гелбрейту. Его основная работа «Новое индустриальное общество» (1961 г.) по­священа анализу и роли в экономике «техноструктуры»: ученым, конструкторам, специалистам по технологиям, управлению, финан­сам, т. е. всему тому, что требуется для обеспечения нормальной рабо­ты крупных корпораций. Главная роль в техноструктуре отводится ме­неджерам,осуществляющим управленческую деятельность в зрелых корпорациях. Власть от капиталистов-собственников в корпорациях должна, по мысли Гелбрейта, перейти в руки специалистов-управля­ющих, т. е. «технократов». Осуществленная таким путем «революция управляющих» обеспечит трансформацию классического частно­предпринимательского капитализма в капитализм индустриальный. С исследованиями Гелбрейта связаны наиболее значительные приоб­ретения индустриально-социологического направления. Автор теории уравновешивающей силы, общества изобилия, нового индустриального общества с его зрелой корпорацией и техноструктурой Дж. Гелбрейт - один из влиятельных представителей «традиционного» или «старого» институционализма.

Отвергая социализм, но признавая его социальные достижения - с одной стороны, защищая капитализм, но видя его негативные черты - с другой стороны, «старые» институционалисты пришли к выводу о необходимости объединить лучшие стороны обеих систем, что нашло отражение в теории конвергенции (лат. - схождение признаков).

Вывод: институциональное направление экономической мысли отличалось разнообразием взглядов и позиций по различным экономическим проблемам, что часто выражалось сомнением в целесообразности вычленения этого течения. Однако все теории институционалистов имеют три отличительные черты, на базе которых можно относить того или иного автора к данному направлению:

1). Все институционалисты были склонны к критике теоретических построений неоклассической школы микроэкономики на базе эмпирических наблюдений над окружающей действительностью.

2). Институционалисты считали в принципе невозможным оптимальное регулирование экономической деятельности людей посредством рыночного механизма.

3). Институционалисты не считали рабочий класс «могильщиком капитализма».

 

2. Термин «новая институциональная экономика» был введен О. Уильямсоном в 1975 г. в работе «Рынки и иерархия».

Неоинституциональная экономика существенно отлича­ется от институциональной. Институциональная экономика рассмат­ривает не частные случай, а обобщения (теории постиндустриального, постэкономического общества, теория конвергенции и экономика глобальных проблем), т. е. использует индуктивный метод. Неоинституционалисты применяют дедукцию - идут от общих принципов к объяснению конкретных явленийобщественной жизни.

По мнению неоинституционалистов, в основе отношений между людьми лежит взаимовыгодный обмен. Такой подход называется контрактной (договорной) парадигмой. «Политика, - пишет, например, Дж. Бьюкенен, - есть сложная система обмена между индивидами... На рынке люди меняют яблоки на апельсины, а в политике - соглаша­ются платить налоги в обмен на необходимые всем и каждому блага: от местной пожарной охраны до суда».

Контрактная парадигма создает экономику соглашений, в основе которой лежит «норма». Понятие «норма» является основополагаю­щим в системе категорий институционализма. Представители амери­канского неоинституционализма рассматривают нормы, прежде всего, как результат выбора; французские - как предпосылку рационального поведения. Рациональность поэтому также раскрывается как норма поведения.

Соглашения образуют институциональную среду и определяют «правила игры», как в частном секторе через теорию прав собствен­ности (А. Алчиан), так и в общественном через теорию общественно­го выбора (К. Эрроу, Дж. Бьюкенен).

Из теории прав собственности выросли, в свою очередь, три концепции: экономика права, экономика организаций и новая экономиче­ская история(Д. Норт).

Теория общественного выбора тоже разделилась на две ветви: кон­ституционную экономику и экономику политики.

Неоинституционализм поставил во главу угла проблему мотивации человеческого поведения. Его интересует процесс принятия решений, их условия и предпосылки. Они изложены в теории агентов (Т. Стиглиц), в которой сначала рассматриваются предварительные предпо­сылкиконтрактов (ex ente), а затем теория трансакционных издержек(Р. Коуз), т. е. реализованных соглашений(ex post).

Работы американского экономиста, профессора Чикагского университета, лауреата Нобелевской премии 1991 г. Рональда Коузапринято считать точкой отсчета нового институционализма. В статье «Природа фирмы» (1937) Коуз отвечает на вопрос, какая причиназа­ставляет индивидуальных предпринимателей объединяться в фирму. Ведь известно, что рынок обеспечивает свободу, а фирма ее ограни­чивает.

Дело в том, что для успешного функционирования на рынке предприниматель должен иметь о нем достоверную и обстоятельную информацию, которая требует больших издержек, называемых трансакционными (лат. transactio - сделка). Эти издержки связаны не с производством как таковым (внутренние затраты), а с сопутствующи­ми ему (внешними) затратами: поиском информации о ценах, ведени­ем переговоров, разработкой системы стандартов и контролем над ней, содержанием юридической системы, некорректным поведением парт­неров и т. д. Способом снизить эти затраты является организация фир­мы, в которой трансакции оказываются дешевле. Считается, что фир­мы возникают в ответ на дороговизну рыночной координации. Идеи Коуза объясняют структуру и эволюцию социальных институтов, ис­ходя из понятия трансакционных издержек. Интересно заметить, что главную беду бывших социалистических стран Коуз видит в отсут­ствии рыночных институтов, обеспечивающих минимизацию трансак­ционных издержек.

В качестве методологической базынеоинституциональная экономи­ка использует традиционную неоклассику. Правда, она освободилась от некоторых ее одиозных постулатов: идеи полной рациональности, абсолютной информированности агентов рынка, совершенной конкуренции, установления равновесия лишь посредством ценового меха­низма и других.

 

 

3. Лидером этого направления является американский ученый Дуглас Норт. Из работ самого Норта и его последователей вырисовывается концепция институтов и институциональной динамики, опирающаяся на понятия прав собственности, трансакционных издержек, контрактных соглашений и групповых интересов и претендующая на объяснение самых общих закономерностей развития человеческого общества.

Норт исходит из того, что, будучи «правилами игры», институты задают систему стимулов (положительных и отрицательных), направляя деятельность людей по определенному руслу. Этим они снижают неопределенность и делают социальную среду более предсказуемой. Когда люди верят в надежность и справедливость законов, договоров и прав собственности, они воздерживаются от попыток мошенничества, кражи, обмана. Так, институты выполняют свою главную функцию - экономии трансакционных издержек. Однако создание и поддержание общих «правил игры» в свою очередь требует немалых затрат.

В составе институтов Норт выделил три составляющие:

а) Неформальные ограничения (традиции, обычаи, всякого рода социальные условности);

б) Формальные правила (конституции, законы, судебные процедуры, административные акты);

в) механизмы принуждения, обеспечивающие соблюдение правил (суды, полиция и т.д.).

неформальные институты образуют как бы подводную часть айсберга. Они складываются спонтанно, без чьего то сознательного замысла, как результат взаимодействия множества людей, преследующих собственные интересы. Многое в этом процессе прояснила теория игр, ставшая сегодня популярным инструментом неоинституциональных исследований.

Формальные институты и механизмы принуждения устанавливаются и поддерживаются сознательно, в основном – силой государства. Формальные правила допускают резкую одномоментную ломку (в периоды революций), тогда как неформальные меняются лишь постепенно.

Институты, пишет Норт, - влияют на экономический процесс тем. Что оказывают воздействие на издержки обмена и производства. Наряду с применяемой технологией они определяют трансакционные и трансформационные (производственные) издержки, которые в совокупности составляют общие издержки производства».

На этой основе представители данной теории предлагают некий особый вариант двухсекторной модели экономики:

- трансформационный сектор (реальный сектор);

- трансакционный сектор, который «ничего не производит», но обеспечивает продвижение продукта в рыночной среде до его конечного потребителя.

Институты, - подчеркивает Норт, - это «правила игры» в обществе - созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми. Они «загоняют» общество в определенное русло, с которого потом трудно свернуть. В реальных обществах, - заключает Норт, - всегда существует «смесь из эффективных и неэффективных институтов. Одни поощряют инвестиции и нововведения, другие – борьбу за льготы и привилегии, одни способствуют конкуренции, другие – монополизации. Все решает соотношение между первыми и вторыми. Таким образом, институты имеют значение». Состояние институционального равновесия Д. Норт определяет как ситуацию, когда никто из агентов не заинтересован в перестройке действующего набора институтов. Но всегда ли такое состояние будет одновременно и эффективным? Именно это и составляет центральную проблему новой экономической истории.

Само создание институтов требует крупных первоначальных вложений, являющихся необратимыми. Поэтому «новые» и «старые» институты находятся в неравном положении. «Старый» институт свободен от издержек, которые пришлось бы нести при установлении «нового», так что сохранение менее совершенного института, если учесть возможные затраты по его замене, часто оказывается более предпочтительным. Кроме того, субъективные модели и организационные формы «притираются» к особенностям существующих «правил игры» и при других правилах могут полностью обесцениваться.

Таким образом, социальные институты – это относительно устойчивые компоненты общественной жизни, включающие:

- социально признанные нормативно-ценностные системы;

- эталоны социального поведения;

- формы организации социальных связей людей;

- функциональные органы управления и регулирования.

Обобщая, можно сформулировать точку зрения Д. Норта следующим образом:

- институты представляют совокупность правил и норм, которую люди накладывают на свои отношения, определяя, таким образом, стимулы и механизмы контроля, которые наряду с бюджетными, ресурсными, технологическими и иными ограничивают границы выбора в деятельности экономических агентов;

- институты включают в себя как формальные правила, так и неформальные ограничения, так и определенные характеристики принуждения к выполнению тех и других;

- социальные институты, являясь своеобразными общественными благами, выполняют ряд функций:

- наличие общеизвестных правил поведения в сфере экономической деятельности снижает уровень неопределенности в системе рыночных взаимоотношений партнеров, субъектам хозяйствования становится доступным прогнозирование реакции контрагентов на собственные действия, а соответственно – планирование. Этот аспект действия социальных институтов называют - координационным;

- система социальных институтов и характер их действия оказывают непосредственное воздействие на распределение экономических ресурсов в обществе. Это обеспечение действия формальных институтов, обеспечивающих движение ресурсов по жестко определенным правилам. Так, с институциональной точки зрения биржа – это прежде всего, кодекс правил, по которым совершаются трансакции, которые неукоснительно соблюдаются всеми участниками торгов. Это распределительная функция институциональной системы.

Стереотипы поведения хозяйствующих субъектов формируются не только рыночными институтами, но и «кодексом внутренней самоорганизации» данного хозяйствующего субъекта (внутрифирменный хозяйственный оборот).

4. Концепция разделения рыночный и нерыночных институтов и адекватных им норм и «правил игры» представлена в течении, получившим названиенового французского институционализма.

Основоположники этого течения предложили свой особый взгляд на законы взаимодействия между рыночными и иными институтами, обеспечивающими координацию действий членов общества. Это взгляд, основанный на вычленении особых институциональных подсистем или «миров». В ключевых работах Л. Тевено, С. Лафайе, Л. Болтянски выделяется семь институциональных подсистем, каждой из которых соответствуют свои объекты, свои требования к поведению людей и свои процедуры регулирования (координации) их действий в той или иной экономической среде:

1. Рыночная подсистема – она имеет объектом товары и услуги, продаваемые на коммерческих условиях, требования к субъектам хозяйствования – рациональность и ответственность.

2. Индустриальная – включает в себя отношения по поводу производства товаров и услуг. Она основана на унификации (стандартизации) функций субъектов (людей, подразделений) внутри крупной производственной системы (корпорации). Требования к субъектам хозяйствования: функциональность, согласованность, лояльность «своему2 предприятию и др.

3. Традиционная (традиции и персонифицированные связи субъектов хозяйственного оборота).

4. Гражданская (основанная на принципе подчинения частных интересов общим в силу гражданского менталитета или, как принято говорить у нас, - гражданской сознательности).

5. Подсистема институтов общественного мнения, где взаимодействие хозяйствующих субъектов на рынке строится на основе публичности или открытости событий и возможности привлечения к ним внимания общества.

6. Подсистема творческой деятельности.

7. Экологическая подсистема, основанная на принципе всеобщей заинтересованности всех экономических агентов в сохранении установившегося в природе равновесия и нормальном воспроизводстве природного потенциала социально-экономического развития.

Слабостью нового французского институционализма является недостаточная проработанность критериев выделения институциональных подсистем для создания стройной классификации. Заслугой является последовательное отстаивание концепции не просто множественности, но и принципиальной неоднородности институциональных подсистем общества. В условиях же неоднородности неизбежны конфликты между подсистемами и теми нормами и «правилами игры», которые они диктуют экономическим агентам. Это важный шаг к пониманию закономерностей развития и функционирования той социально-институциональной среды, в которой функционирует экономика современного мира. Данное положение помогает объяснить истоки происхождения институциональных кризисов в переходные периоды развития общества.

Вывод: сравнение старого и нового институционализма:

1. В старом институционализме важное место занимает исследова­ние проблем трансформации индустриального общества в неоиндустриальное (т. е. информационное) общество на основе НТР, которая должна преодолеть социальные противоречия системы. В отличие от старого неоинституционализм характеризуется от­ходом от абсолютизации технических факторов, большим внима­нием к человеку и социальным проблемам.

2. Традиционный институционализм пытается изучать экономиче­ские проблемы методом других наук: социологии, психологии, юриспруденции. «Новые» идут другим путем: изучают правовые и другие проблемы методами неоклассической экономической тео­рии, с применением аппарата современной микроэкономики и тео­рии игр. Такое явление получило название экономического импе­риализма.

3. В фокусе внимания «старых» институционалистов находились действия коллективов (профсоюзы, государство), не затрагиваю­щих интересов индивидов. Напротив, «новые» институционалисты изучают поведение индивида, который по своей воле решает, в каком коллективе ему быть.

Считается, что новый институционализм, как и неоклассический синтез, являются магистральными течениями современной экономи­ческой мысли.

5. Интерес к институционализму в России объясняется двумя причина­ми. Во-первых, влиянием марксизма, который всегда рассматривал институционализм как своего союзника. Во-вторых, желанием преодо­леть ограниченность Экономикса, основанного на деятельности рацио­нального индивида. Этот подход в России так и не сложился. В российской экономической литературе фигурируют семь направлений неоинституциональных исследований:

1. Теория прав собственности.

2. Проблема импорта рыночных институтов. Здесь имеются группы проблем. Первая связана с появившимися после проведения реформ расширением политических свобод (свобода слов митингов и т. п.) и сужением экономических возможностей (падение производства, инфляция и т. д.). В этих условиях большая нагрузка легла на государство. Но оно оказалось не в состоянии защитить провозглашенные им самим права. Отсутствие надежных институциональных гарантий привело к произволу власти всех уровней. Вторая группа проблем связана с анализом особенностей адаптации населения к рынку. Трансформация российской экономики происходит в условиях глубокого спада жизненного уровня населения, которое ищет защиту (опеки) у государства. Ради опеки люди готовы отказаться от «голодной» свободы, обменяв ее на «сытое» подчинение.

3. Теория трансакционных издержек. Как показывает практика, в переходной экономике России трансакционные издержки растут.

4. Экономика организации. Она касается разработки теории фирмы и эффективности работы хозяйственных организаций.

5. Экономико-правовые неоинституциональные концепции. Самыми популярными из них в России является теория общественного выбора и теория прав собственности.

Теория общественного выбора популярна по той причине, что и в советский, и в постсоветский периоды российская экономика зависела от политической конъюнктуры. Проблемы взаимосвязи экономики и политики изучаются по данным выборов в центральные и местные органы власти; при подготовке, принятии и реализации российской Конституции; при анализе деятельности госаппарата и в других случаях.

6. Теория преступлений и наказаний. Она исследует экономическое «подполье» - мир за рамками «общественного договора». Отече­ственные экономисты начали знакомиться с теорией преступлений и наказаний лишь в 1997 г. В настоящее время издается журнал «Экономическая теория преступлений и наказаний». Успешно развивается исследование по частным направлениям экономиче­ской теории преступлений и наказаний: по экономике наркобиз­неса, рэкет-бизнеса, которые существуют как реакция на отсут­ствие защиты прав собственности.

7. Новая экономическая история. В ней исследуется неоинституциональный подход к изучению исторических закономерностей. Она включает два направления: клиометриков и последователей Д. Норта. «Клиометрики» анализ традиционных источников базируют на использовании математического инструментария. При втором подходе (последователи Д. Норта) применяется новый для исто­риков понятийный аппарат: права собственности, трансакцион­ные издержки и т. д.

6. Современный институционализм призван исследовать:

а) общие «правила игры» (как формальные, так и неформальные);

б) инстанции и процедуры, обеспечивающие соблюдение (в том чис­ле - принудительное) этих правил.

С институциональной точки зрения, системная трансформация - это совокупность нескольких процессов по следующей схеме.

Исходный пункт -слом старого институционального каркаса. Сра­зу же возникает защитная реакция общества - институциональный вакуум заполняется разнообразными моделями неформальных связей хозяйствующих субъектов.

Главное содержание перемен - выработка и утверждение новых формальных «правил игры», а также механизмов, обеспечивающих их соблюдение.

Финальная точка - «нормализация» институционального пространства, нахождение нового устойчивого баланса между формаль­ными и неформальными регуляторами.

Россия находится на том этапе, когда еще не сформировались яс­ные «правила игры»: неформальные отношения и институты имеют большее значение, чем формальные. Во всех звеньях хозяйственного механизма - на рынке капитала и труда, в отношениях между предприятиями - неписаные правила и договоренности преобладают на требованиями закона. Доминирует принцип: жить не по закону, а «по понятию».

В России пока еще плохо используются положения институциональной теории. Так, например, в стране уже сложилась структура прав собственности, которая в состоянии обеспечить увеличение налоговых поступлений, но этого не происходит, ибо действующая налоговая система работает не на государство, а на различного рода закрытые акционерные общества, осуществляющие лицензирование, сертификацию, аккредитацию и прочие входные барьеры.

Другой пример. Базовым элементом институциональной системы являются трансакции, контракты, сделки. На протяжении всего переходного периода российская экономика демонстрировала поразительно низкую степень контрактнопослушности. Расчеты за поставленную продукцию производились не в срок, зарплата задерживалась, дивиденды не выплачивались, кредитные соглашения не выполнялись «Внеконтрактное» поведение стало, по существу, стало нормой деловых отношений.

Подобное положение дел неизбежно для переходного общества, в котором прежний институциональный каркас уже сломан, а новый еще не выстроен. Это значит, что не созданы те институты, которые никогда не существовали при социалистической системе:

- частная собственность;

- многочисленные правовые институты (кодексы, законы);

- институты, определяющие ответственность за собственность других лиц (нормы бухгалтерского учета, банковское регулирований регулирование рынка ценных бумаг;

- институты, структурирующие и делающие предсказуемым поведение партнеров по рыночным отношениям (контрактное право и другое.

Очевидно, это является следствием того, что в России плохо отлажены дисциплинирующие механизмы: enforcement, т. е. принуждение к исполнению контракта (обязательств). Эти механизмы почти не удается заимствовать в готовом виде, поэтому приходится создавать собстственными силами.

Переходные общества потому и принято называть переходными, что они внутренне неустойчивы и могут долго сохраняться такими, какие они есть. Однако российский опыт заставляет предполагать, что при определенных условиях переходная модель может иметь черты устой­чивого равновесия.

Уместно поставить вопрос: в какой момент экономика перестает быть переходной.

Ответ может быть либо чисто количественным (статистическим), либо теоретическим.

С количественной точки зрения, рыночная трансформация завершается, когда объем ВВП превысит дореформенный уровень.

Современная институциональная теория исходит из иного подхода. Переход заканчивается, когда в общих чертах завершается формиро­вание нового институционального фундамента.

По определению Д. Норта, «переходные общества - это общества, находящиеся в состоянии институционального неравновесия; отыска­ние новой равновесной точки в институциональном пространстве оз­начает завершение «транзита».

Выводы. В России сформировалась весьма специфическая институциональная модель. Ее отличительный признак - доминирование неформальных отношений во всех звеньях хозяйственного механиз­ма. Завершение переходного процесса невозможно без кардинальных изменений в деятельности дисциплинирующих механизмов, при­званных обеспечить выполнение законодательных актов.