Глобализация экономики: эволюция и смена парадигмы менеджмента

1. Система иерархий доиндустриального и индустриального общества (неконкурентная среда, низкая скорость изменений) ¾ иерархичный порядок на базе централизованного управления (государство, фирма) ¾ директивный механизм координации связей через административные решения ¾ индивидуальный способ адаптации субъектов к изменениям среды ♦ Простая, закрытая система, с жесткой устойчивостью. Развитие опирается на механизмы монополии.

2. Рыночная система индустриального общества (конкурентная среда, значительный уровень неопределенности) ¾ спонтанная самоорганизация при отсутствии единого центра управления ¾ опосредованный, ценовой механизм координации связей ¾ атомистичный (хаотичный) способ адаптации субъектов к изменениям среды ♦Сложная, полуоткрытая система, с изменчивой устойчивостью. Развитие опирается на механизмы конкуренции и отчасти кооперации.

3. Система кластерно-сетевых структур постиндустриального общества (гиперконкурентная среда, высочайший уровень неопределенности) ¾ сетевой (неиерархичный) порядок на базе коллективного самоуправления ¾ непосредственная и интерактивная координация связей через Web-платформы ¾ коллективный способ адаптации субъектов к изменениям среды (сосозидание) ♦Суперсложная, полностью открытая, сверхпластичная система. Развитие опирается на механизмы коллаборации (непрерывные согласования).

Глобальный кризис обозначил смену парадигмы мирового развития – переход к постиндустриальному укладу, организованному на началах сетевых взаимодействий.Этот переход сопровождается массовым распространением онлайн-контактов, обнуляющих социальные расстояния, ростом динамизма хозяйственной среды и непредсказуемости мировых рынков

Главной особенностью современного информационного общества, основанного на цифровых технологиях, является не столько доминирование информации как таковое, сколько сетевая логика ее использования.В основу новой организации мира ложатся сетевые информационные потоки, сетевые структуры и сетевые взаимодействия, а современная экономика трансформируется в гибкую сетевую систему («непрерывно текущее пространство потоков»), обретая способность непрерывных обновлений.

В институциональном отношении усложнение строения экономических систем связано с зарождением нового способа координации связей и гармонизации интересов.

В индустриальную эпоху мировое сообщество опиралось на два способа координации: иерархичную систему управления с административным принятием решений (модель классической фирмы или централизованного государства) и рыночную систему с ценовыми сигналами как некое отступление от строгой иерархии. Однако в XXI веке вертикальные конструкции оказались слишком жесткими, чтобы соответствовать возросшему динамизму среды, а модель традиционного рынка, наоборот, – слишком атомистичной, чтобы соответствовать возросшему уровню взаимозависимостей. Поэтому со вступлением в постиндустриальную эпоху мир стал осваивать третий, сетевой механизм координации, который устраняет функциональные недостатки и синтезирует преимущества двух предыдущих. Мировая экономика и все ее подсистемы стратифицируются в кластерно-сетевые структуры – гораздо более пластичные, чем иерархии, и одновременно более интегрированные, чем модель рынка.

Во-первых, благодаря цифровым технологиям система экономических контактов переходит сегодня в интерактивный режим, основанный не на рыночных ценовых сигналах, а на прямой связи продавцов и покупателей через веб-сайты. Формируя базы данных о запросах многочисленных пользователей и группируя последних по кругу предпочтений, эти компании создают онлайновую экономическую среду и развивают многообразные узлы связей, вокруг которых вырастают глобальные экономические сети

Во-вторых, в отличие от индустриальной экономики, связанной с массовым производством однотипной продукции и эффектами масштаб, постиндустриальная система рассчитана на непрерывное обновление видового состава создаваемых благ и эффекты разнообразия. В этих условиях мир постепенно уходит от иерархичных конструкций с вертикальной субординацией, от власти мощной госбюрократии и корпораций-гигантов. Системы во главе с единым управляющим центром не справляются с возросшими потоками экономической информации и все чаще вытесняются самоуправляемыми сетевыми системами, построенными на горизонтальных связях и непрерывных согласованиях. В современной экономической литературе и практике такие интерактивные сетевые взаимодействия именуются коллаборацией.

В-третьих, процесс вовлечения экономических агентов в кластерные сети приобретает повсеместный характер: в XXI веке кластеры становятся главным структурообразующим звеном мирового рыночного пространства и всех его подсистем. Как и любая сеть, они являются гибридной конструкцией, занимающей промежуточную позицию между рынком и иерархией. С одной стороны, кластеры имеют открытые границы для привлечения новых участников, подвижную внутреннюю структуру и способность к быстрой реконфигурации. С другой стороны, они хорошо интегрированы – вокруг совместной проектной идеи и координирующей работы сетевых платформ.

Признаки становления сетевого уклада стали проявляться уже в 1990-е годы. В наши дни процессы вытеснения иерархий сетевыми структурами приобретают уже массовый и необратимый характер, обнаруживая себя на всех уровнях экономических связей. В ходе глобального кризиса формируется и получает мощный толчок в развитии новая модель компании, новая модель рынков, новая модель управления национальной экономикой и новая система миропорядка.

Так, с 2000-х годов в мире стали все шире распространяться мультилокальные сетевые компании, построенные не на централизованном контроле, как классическая мультинациональная корпорация, а на коллаборации множества независимых организаций и гражданских лиц, включая потребителей, поставщиков, партнеров и прямых конкурентов. Эта децентрализованная модель организации бизнеса резко снижает производственные и трансакционные издержки, поскольку риски, выигрыши, компетенции и ресурсы, связанные с реализацией новых проектов, распределяются по глобальной сети контрагентов.

Процессы десуверенизации мировой экономики сопровождаются становлением новой, сетевой модели транснациональной интеграции: так, с принятием комплексных стратегий развития Балтийского (2009 г.) и Дунайского (2011 г.) макрорегионов Евросоюз начал фактически модифицировать свою классическую модель объединения (принцип конвергенция национальных экономик) в сторону кластерного подхода (принцип кооперации интегрированных макрорегионов)

По прогнозам американских экспертов, глобальная тенденция возрастания числа, экономической мощи и политического влияния трансграничных сетей всех видов четко обозначится уже к 2015 г., а к 2025 г. мир изменится до неузнаваемости. Смещение влияния суверенов идет по трем направлениям: вовне – к внесуверенным игрокам (неформальные сети госчиновников, международные деловые сообщества, альянсы НГО), вниз – на локальные уровни (к внутригосударственным регионам), и вверх – на уровень международных организаций и трансграничных макрорегионов.

Постиндустриальный глобализированный мир будет не просто многополярной системой, как это ожидалось, а многомерным сетевым пространством, где отношения гегемонии и привычной субординации отсутствуют. В этой сверхдинамичной среде, рассчитанной на движущую силу инноваций, оформятся новые структурообразующие звенья: транснациональные сетевые альянсы – вместо суверенных государств, и трансотраслевые кластерные сети – вместо промышленных отраслей.

Дальнейшая кластеризация мировой экономики приведет к образованию еще более мощных сетевых систем, действующих поверх границ стран и территорий, что со временем деформализует и политический миропорядок: вместо регионов как административных образований возникнут региональные сетевые сообщества, объединенные совместной проектной идеей.