Природа и восточная культура

 

Все, кто занимается ориенталистикой, то есть изучает восточные культуры, отмечают, что центральное место в них занимает представление о космической целостности всех сторон и явлений мира. Это единство охватывает не только различные природные феномены, но и человека, и все его проявления как материального, так и духовного свойства. Все в мире оказывается накрепко связанным причинно-следственными связями, ни один поступок не случаен, он входит в общую систему законов и взаимодействий, и ни один человек не может безнаказанно нарушить эту систему.

Так, для Индии характерно представление о том, что космическими силами предопределены не только каждое земное явление природы, но и судьбы людей, начиная от рождения их в какой-либо социальной среде (варне) и заканчивая их личной судьбой как земной, так и посмертной. Предопределено и поведение человека, оно становится условием целой цепи дальнейших перерождений либо в более высоком сословии, либо в виде какой-либо природной твари. Поэтому весь мир — явление живое, каждый природный феномен может оказаться некогда жившим человеком. При таких взглядах (более подробно об этом см. в IX главе) не может возникнуть и сама идея преобразования природы, вмешательства в ее естественное бытие. Конечно, природа Индии и сама настолько изобильна, что в основном не нуждается в слишком активном ее изменении. Современный индийский философ С. Радхакришнан в двухтомном труде об индийской философии пишет: “Судьба дала Индии местоположение, где природа отличалась обилием своих даров... Щедрая природа в изобилии доставляла пищу, и человек был избавлен от тяжкого труда и борьбы за существование. Индийцы никогда не чувствовали, что мир был полем битвы, на котором люди сражались за богатство и власть” [254, с. 11, 12].

Но даже и в иных регионах Востока, где “люди сражались за богатство и власть”, целостность представлений о мире требовала воспринимать природу как нечто священное, исходное, требующее почтительного отношения, исключающего навязывание природе своей воли и не допускающего изменений в ней по своему усмотрению. В Китае считалось, что одновременно частью природы и высшим моральным законом было Небо, которое “накажет” за любое вмешательство в некий общий космический закон, который великий китайский мыслитель Лао-цзы назвал емким понятием “дао”. Считалось, что Небо давало право на власть и жестоко карало за злоупотребление этой властью. Прежде чем действовать в мире, считали в древнем Китае, нужно познать свое собственное дао, так же, как и дао вселенной. В этом невмешательстве в общий миропорядок заключалась для китайцев высшая мудрость.

Японское представление о том, что весь мир — результат любви высших божеств, во многом лежит в основе эстетического отношения к природе. А поскольку природа всегда прекрасна, постольку излишнее вмешательство в природу лишь разрушает ее красоту. Поэтому и здесь сохраняется принцип единства человека с природой, и буддистские взгляды, преобразовавшись в японской культуре, предлагают человеку преодолевать природные катаклизмы, которых достаточно в маленькой Японии, меняя себя, свое отношение к миру, но ни в коем случае не сам мир.

Таким образом, восточная культура в своих отношениях с природной средой создала представление о нерушимости гомеостаза Вселенной. Этот взгляд лежит в основе восточного мировоззрения и, принимая каждое явление как равноценную и значимую часть Вселенной, не провоцирует активного вмешательства в природную среду.

Совсем иное отношение к природе являет собой западная культура.

Природа и западная культура

 

Как ни покажется это странным, традиция взаимодействия западной культуры и природы берет свое начало в египетской культуре и культуре Междуречья. Именно здесь сами природные условия потребовали, чтобы во имя выживания общества люди не покладая рук трудились, коренным образом изменяя природу. Строительство каналов, преследующее целью не только задержать нужное количество воды, но и сбросить ее излишки, изменяло ландшафт, способствовало процветанию и уверенности в том, что природа может покориться воле человека. Именно здесь мир выступал “полем битвы”, по выражению Радхакришнана. Именно в Междуречье были созданы искусственные сады — знаменитые сады Семирамиды.

Греческая цивилизация, многие мыслители которой учились у египтян и на Востоке, восприняла самую идею противостояния природе, борьбы и победы над нею. Даже греческие хтонические боги (греч. chtonos “земля”) — боги земли и подземного мира, от которых зависело развитие растений (Деметра, Гея, Дионис и др.), были, во-первых, частью повседневной жизнедеятельности, а во-вторых, с ними можно было вступать в различные отношения. Одни из них были благоприятны для людей (Деметра), другие могли порождать враждебные силы и стихии (Гея), с которыми в мифах соперничали герои. Почти все боги в греческой мифологии вступали в брачные отношения с людьми. Например, на праздниках весенних дионисии (в честь возрождения виноградной лозы) всегда происходила церемония вступления в брак Диониса с женой архонта (одного из высших должностных лиц в Афинах). Герои греческой мифологии постоянно вступают в противостояние богам и часто побеждают в этом противостоянии.

Во всем многообразии мифологических сюжетов постоянно прослеживается горделивая мысль о том, что человек может быть гораздо сильнее могущественных сил, имеющих космическую природу. Кроме того, природные условия и климат Греции оставляли желать лучшего, и земледельцам, и скотоводам приходилось постоянно прилагать множество усилий для получения желательного результата. Этому служили не только различного рода культы или магические действия, но и вся упорная практическая деятельность, активно изменяющая природные условия.

Эта практическая деятельность не всегда была процессом, улучшающим или хотя бы не разрушающим природную среду. Полудикие варварские племена, поселяясь на каком-то участке, истребляли всё, что каким-либо образом могло поддерживать их существование, и затем переходили на другое место, чтобы опустошить и его. Так, лесная зона Европы была истреблена уже к средним векам, и природа уже не смогла возобновить себя.

В период Возрождения природа считалась неисчерпаемой, воспринималась как источник всяческих благ и чудес, и это отношение не только поэтизировалось искусством, восхищавшимся богатством форм, красок и неповторимостью каждого явления, но и расходовалась, растрачивалась, потреблялась без оглядки. Эта просвещенная эпоха даже и не представляла себе возможных последствий потребительского отношения к окружающей среде. Вещественная деятельность человека вызывала восторг, а природа по христианской традиции считалась творением Божьего промысла, данным человеку на вечное пользование.

В свое время Монтескьë заметил: “Природа всегда действует неторопливо..., если же ее понужают, она скоро истощается и всю оставшуюся силу употребляет на самосохранение, совершенно теряя при этом производительную способность и творческую мощь” [204, с. 264]. Пророческие слова: этот современник рождения промышленного производства предвидел глобальные последствия разрушительной деятельности культуры, забывшей о своем единстве с природной средой.

Только к середине XX века, пережив бурное промышленное развитие, две мировые войны, оказавшиеся во многом роковыми, новейшие научные открытия, человечество пришло в ужас от своих преступлений, совершенных им в борьбе с природой за материальные блага. Слишком поздно осознали, сколь опасными для будущего были претворяемые в жизнь “человеколюбивые” принципы европейской культуры: рационализм, превращающий живую природу в мертвый объект познания, анализа, эксперимента и практического использования; разделение природного и социального начал, в результате которого социальное начало заранее получает приоритетное значение, а природное обрекается на поражение в неравной битве с человеком.

Римский клуб (см. гл. IV § 3) в 1970 году поручил Дж. Форрестеру, ученому в сфере теории управления, разработать модель глобального развития мира. На основании этой модели доклад Д. Медоуза “Пределы роста” (1972) вскрыл “перспективу глобальной катастрофы, если человечество не изменит тенденции своего развития” [169, с. 15]. Этот и другие доклады обнаружили крайне пессимистический взгляд на будущее человечества, и в связи с этим начались поиски выхода из фатального тупика, в который завела человечество его безоглядная потребительская практика. Еще в 1989 году приводились такие цифры: “Современное производство, взяв от природы 100 единиц вещества, использует 3—4, а 96 единиц выбрасывает в природу в виде отравляющих веществ и других отходов” [54, с. 193]. Такова мера истребления природы в том случае, когда природа воспринимается как нечто мертвое и не связанное с человеческими интересами, когда культура отношений с природой опускается на уровень маргинальной.

С времен постановки проблемы преодоления экологического кризиса предлагались самые разные пути его разрешения, начиная от регулировки потребления ресурсов, контроля за выбросами в окружающую среду производственных отходов и кончая идеями о выработке у специалистов нового времени особых человеческих качеств (А. Печчеи), не позволяющих человеку быть расточительным по отношению к природе.

Мы должны заметить лишь одно: спасением природы может стать только культура, но не та, европейская, расчленяющая мир, а новая культура человечества, вполне осознавшая ценность самого мира, в котором существовало и существует человечество.

Функции культуры

 

Культура не только представляет собой антипод природы и системную целостность, она также выступает в любом обществе как системообразующее начало и выполняет множество функций, важнейшие из которых следующие.

Адаптивная функция

Каждый человек, как и каждое поколение, приходит в мир, находящийся на определенном уровне развития культуры. Чтобы жить в этом мире, человеку необходимы все культурные завоевания, достигнутые обществом. Они адаптируют человека в мире, приспосабливают его к действительности, помогая ему осуществлять свою жизнедеятельность. Культура предлагает каждому систему действий, которые связывают его с окружающей действительностью, пути и способы решения встающих перед ним проблем. Общество в целом перед лицом каких-либо катаклизмов (экологический кризис, разрушительная война, эпидемия и т. д.) черпает в культуре силы, способы и формы своего возрождения и дальнейшего развития. Например, в начале Средневековья — в V—VI веках, которые именуются “темными”,— разрушительная мощь варварских племен уничтожила почти все достижения античного мира, города лежали в руинах, были утрачены многие ремесла, а то, что не успели сделать варвары, довершили эпидемии. Европа вернулась к деревянной сохе и другим примитивным орудиям труда, снова возобновилось деревянное строительство. Но культурная память человечества позволила восстановить, развить и улучшить жизнь европейских народов. Уже в период правления Карла Великого (742—814), не погнушавшегося учиться грамоте в 40 лет и собравшего при своем дворе многих ученых Востока и художников, удалось возродить многие завоевания европейской культуры.

2. Познавательная функция

Каждая вещь, созданная людьми, представляет собой опредмеченное знание. Для того, чтобы правильно воспользоваться вещью, нужно сначала распредметить это знание и сделать его своим (освоить). Таким образом, любая деятельность человека становится источником познания. Кроме того, в обществе существуют формы сохранения знания: мораль хранит знания о человеческих отношениях; искусство и религия делают попытки — каждая в своей форме — дать системное знание о мире; и, наконец, наука рассматривает сущностные стороны и связи мира. Культура позволяет успешно осваивать эти формы знания в любой сфере деятельности.

3. Коммуникативная функция

Обычно термин коммуникация (лат. communicatio < communico “делаю общим, связываю, общаюсь”) понимают как общение. Дело в том, что общение “включает в себя непосредственный контакт одного человека с другим”, “элемент личных взаимоотношений, живой обмен чем-то (например, информацией, деятельностью)” [104, с. 28]. Эта форма отношений в обществе представляет собой частный случай коммуникации. Но имеются и другие уровни таких отношений — общение между поколениями, народами, эпохами во времени и пространстве. Именно культура делает такое общение возможным и продуктивным. Культура сохраняет в себе формы и способы общения и передача информации, предлагает определенные традиции, накопленный опыт, нормативы, идеалы и другое. Можно сказать, что культура коммуникабельна в противоположность бескультурью, для которого взаимодействие с миром выражается в разрушительной или враждебной форме, в том или ином конфликте, а потому невозможно или затруднено.

4. Регулятивная функция

Культура несет в себе нормативы, выработанные человечеством и касающиеся всех сфер существования человека в мире. Реализация коммуникативной функции предполагает освоение существующих нормативов прежде, чем начинается создание новых. Существуют культуры традиционного гипа, в которых инерция норм прошлых поколений довлеет над современностью. Такова культура Китая, сохранившая и практически узаконившая традиции древности. Есть культуры, в которых происходит обмен нормативами и традициями прошлого между поколениями, культуры, в которых нет давления прошлого на настоящее. И, наконец, такие, в которых новейшие нормативы и традиции отметают прошлые ценности, как, например, американская культура. Но каким бы ни был тип культуры, все стороны жизни общества регулируются ее нормами.

5. Гуманистическая функция

Главным объектом и субъектом любой культуры является человек. Культура не существует вне человека, так же, как и человек — вне культуры. Будучи вырванным из культурной среды, человек деградирует. Подлинная культура возвышает человека, делает его существом высоконравственным, личностью. Можно сказать, что истинной целью настоящей культуры является сам человек.

Каждое общество может предложить только два вида организации отношений между людьми: индивидуализацию и социализацию. В условиях индивидуализации высок интерес к каждой отдельной личности, общество имеет потребность в том, чтобы было как можно больше неповторимых, своеобразных людей, активно способствующих общественному прогрессу. Поэтому: каждый человек — цель, общество — средство. Примером индивидуализации может быть Ренессанс, когда обществу был просто необходим человек, выступающий инициатором всяческих начинаний, творчески относящийся к любому делу. История этого времени показывает, что именно такие люди обеспечили быстрый технический, научный и художественный прогресс. Однако индивидуализация при всех своих положительных моментах несет в себе социальный эгоизм, противостояние разных личностей и социальных групп, вот почему эпоха Возрождения, кроме взлета талантливости в обществе, была еще чревата самыми непримиримыми конфликтами. (Вспомним, что эпоха Ренессанса богата не только художниками и учеными, но и столь же могучими злодеями. Это реальные Медичи и созданный гением Шекспира Макбет).

Социализация предполагает упорядоченность человеческих отношений, нормативность. Здесь главное место и главная роль отводятся обществу. Личность всегда занимает подчиненное положение. Здесь она — только средство, а общество — цель. Поэтому социализация создает царство стандарта, индивидуальность попадает в тиски обязательных форм деятельности, инициатива не слишком одобряема, а часто и наказуема. Наличие какой-либо главенствующей идеи требует безоговорочного подчинения, инакомыслие изгоняется. Но какими бы реакционными ни казались такие принципы общества, они также могут привести общество к процветанию, особенно на начальном этапе его существования. Примером такой общественной организации в прошлом человечества является Римская империя.

Культура и цивилизация

 

Проблема цивилизации как определенного этапа развития общества связана с теоретическими размышлениями XVIII—XIX веков. Впервые понятие цивилизация ввел в употребление шотландский теоретик А. Фергюссон. Особое значение этот термин приобрел в Европе в эпоху Просвещения, когда цивилизацией называли такое государственное устройство, которое основано на разумности, справедливости и расцвете производства и земледелия. Для Гегеля цивилизация была связана с понятием “гражданское общество”. Марксизм к цивилизации относил техническую оснащенность общества, практическую деятельность общества, формы познания мира, место личности в обществе. Теоретики, чья деятельность связана в той или иной форме с этнографией и археологией, так называют в развитии человечества этап, следующий за дикостью и варварством. Многие ученые и в их числе Вернадский называли цивилизацию ноосферой [19]Земли и связывали ее со “способом и уровнем овладения силами природы” [76, с. 66]. Некоторые ученые связывают цивилизацию с определенным уровнем развития общества во времени и пространстве, как, например, античная цивилизация, египетская и др. Есть и другая точка зрения, которая понимает цивилизацию как нечто противоположное культуре, как продукт разложения культуры [334].

Вопрос об антагонизме культуры и цивилизации был поставлен еще Руссо и Кантом. Размышляя о человеке, его природе и месте в мире, Руссо приходит к мысли, что человек как “естественное” существо по своей природе обладает всеми возможностями для труда во благо самого себя и общества. Но государство становится между возможностями человека и результатами его деятельности. Государство, которое, по мнению Руссо, призвано упорядочить жизнь людей и является результатом “общественного договора”, превратилось в форму, окостеневшую, враждебную для создавшего его человека. Это реально существующее государство противостоит человеку всей своей бюрократической системой, оно выступает как отчужденная культура, направленная против любого своего подданного.

Отчужденной культурой для человека становится, по мнению Руссо, каждый элемент ее. Это разум, который он понимает как рассудок, рассуждение, резонерство, и считает, что рассудок “не возвышает душу, а только утомляет, обессиливает ее и извращает суждение, которое он должен бы совершенствовать" [21, с. 86, 87]. Это религия, которая не становится для человека убежищем и утешением, выполняя установления государства. Это мораль, где он различает “естественное” состояние человека, источником которого может быть только совесть, с одной стороны, и “общественное мнение”, сводящее каждую моральную норму к простой формальности, с другой. “В том, что называется честью, я различаю честь, подсказанную общественным мнением, и честь, порожденную уважением к самому себе. Первая состоит из пустых предрассудков, еще более зыбких, чем морская волна; вторая зиждется на бессмертных началах нравственности. Светская честь может быть выгодной для положения в обществе, но она отнюдь не проникает в душу и не оказывает никакого влияния на истинное счастье. Подлинная честь, напротив, составляет сущность счастья, ибо только в ней обретаешь неиссякаемое чувство самоудовлетворения” [267, с. 75]. Таким образом, культура в понимании мыслителей XVIII века связана с духовной сферой и прежде всего с моралью, а наука, техника, этикет были отнесены к цивилизации.

Проблемы противоположности и несовместимости культуры и цивилизации разрабатываются и в современных исследованиях. О. Шпенглер считал, что гибель культуры связана с переходом ее в состояние цивилизации. В этом состоянии человечество может заниматься только приращением количества технических новшеств, не столько спасительных, сколько губительных для судеб мира. Швейцарский писатель Герман Гессе (1877—1962), писавший на немецом языке, воспринимает гибель культуры как крушение всех идеалов и ценностей: “Уже пол-Европы, уже по меньшей мере половина Восточной Европы находится на пути к хаосу, мчится в пьяном и святом угаре по краю пропасти, распевая пьяные гимны, какие пел Дмитрий Карамазов. Над этими гимнами глумится обиженный обыватель, но святой и ясновидец слушает их со слезами” [74, с. 115]. От Руссо и до наших дней сохранился взгляд на цивилизацию как на процесс нивелировки человека безликими государственными и другими социальными структурами.

Однако есть и другие подходы к этому вопросу. Не снимая проблемы контрсуществования культуры и цивилизации, такие ученые современности, как французский этнограф и социолог Клод Леви-Строс (р. 1908), Э. Фромм, А. Швейцер, видят выход из кризиса гуманизма и культуры в восстановлении культуры как проникающего гуманизма, как обретение смысла жизни в ее сохранении (Швейцер), в сохранении человека как личности (Фромм), в замене технократического развития гуманистическим. В начале книги упоминалось высказывание Швейцера, что XXI век либо будет веком культуры, либо его не будет вообще. Завершить же первую часть можно мыслью Фромма: “У жизни нет иного смысла, кроме того, который человек придает ей сам, раскрывая свои способности”. В этих воззрениях культура и цивилизация рассматриваются не столько в противопоставлении друг другу, сколько в единстве, в котором культура становится неотъемлемой стороной цивилизации: “... во взаимоотношении цивилизации и культуры решающую роль играет культура, составляющая ядро цивилизации, ее нравственные и ценностные основы” [220, с. 37].

ВЫДЕЛИМ ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ

 

1. Природа является не только местом развертывания культуры, объектом, на который направлена деятельность человека, но и условием возникновения, становления и развития культуры, обуславливая виды и формы человеческой деятельности, мировоззрение человека и систему его отношений с миром.

2. Восточная культура воспринимает природу как целостный, нерасчленимый мир, в котором любое действие человека не совершается им только по собственной воле, но зависит и от природных, космических факторов. Поэтому человек не должен быть агрессивным пользователем: он — часть этого мира.

3. Европейская культура отделяет природу от единой культурной целостности, в познании природы и в воздействии на нее она ставит человека в положения покорителя, победителя природы, губя тем самым и природу, и культуру.

4. Только гармоническое слияние общественного гуманизма и культуры становится залогом сохранения природы и самого человека.

5.Культура в обществе выполняет различные функции, но главная ее роль заключается в целостном воздействии на человека, ее носителя и создателя одновременно.

6. Вопрос о соотношении культуры и цивилизации, впервые поднятый в XVIII веке, различно осмыслялся в истории культуры. Он ставит перед человечеством проблему его дальнейшей судьбы, поэтому от того, как будет понято это взаимоотношение, зависит и дальнейший прогресс человечества.

7. Главным направлением рассуждений ученых по поводу отношений культуры и общества является идея проникающего гуманизма, которая лишь одна несет в себе оптимизм во взглядах на будущее человечества.

КРАТКОЕ РЕЗЮМЕ

 

Итак, мы познакомились с основными проблемами теории культуры, что позволяет открыть следующую страницу культурологии — историю культуры. Зная, как понимали термин “культура” в той или иной стране в определенную эпоху, имея представление о структуре культуры и о том, как функционируют все ее элементы, можно углубиться в изучение исторически сложившихся форм существования человеческого общества.

Однако следует иметь в виду, что существуют и другие способы рассмотрения конкретных культур. Одни ученые выделяют локально-исторические типы культуры (культура древнего Египта, культура греческой античности, культура древнего Рима и другие). В. И. Ожогин применяет иную типологию, вычленяя культуры автохтонные (греч. autos “сам” + chthon “земля”), возникшие на месте их современной дислокации и независимые в своем происхождении от каких-либо внешних факторов, как, например, египетская культура, и синтетические (основанные на синтезе: греч. synthesis “соединение, сочетание”), преемственные, как культура древнего Рима, явно воспринявшая культурную эстафету от этрусков и соединившая в себе культурные основания умбров, сабинов, латинян и других племен. По способу функционирования относительно внешних для данной культуры факторов он подразделяет культуру на динамический тип (имеющий внутренний потенциал для развития и воздействия на другие культуры) и статический, инерционный тип. Если в динамическом типе функционирования культуры преобладают инновации, то статический тип базируется на традиции (см. схему 6).

 

 

Схема 6 (автор В. И. Ожогин)

 

Другие (Маргарет Мид) рассматривают культуру с точки зрения преобладания в механизме преемственности деятельности того или иного поколения. В этой системе рассмотрения выделяется постфигуративный тип культурной традиции, в котором инерция прошлого сохраняется, оберегается и приобретает черты обязательности для живущего поколения. Для такого типа культуры новое — это хорошо забытое старое. Если в прежнем нет корней для нового, то новое отметается. В таких культурах развитие замедленно, а традиции обеспечивают ее неизменность, как, например, в Китае. Другой тип — пофигуративный: в нем происходит активный обмен информацией, ценностями между поколениями, нет авторитарности со стороны старшего поколения (к этому типу можно было бы отнести культуру итальянского Возрождения). И, наконец, выделяется префигуративный тип культурной традиции, где новое поколение навязывает свои ценности обществу, культура приобретает черты этого поколения (например, культура современной Америки).

Весьма распространен такой подход к культуре, когда за ее основу берут тот или иной тип религии как главное интегративное начало.

Все эти и другие, не рассмотренные нами теоретические построения, демонстрируют не только многообразие и сложность предмета культуры, но и многочисленные возможности анализа каждой культуры по различным основаниям.

Культурология еще очень молодая наука. В ней происходит процесс накопления знаний, формируются основные направления теоретического анализа. Но в любом случае ясно, что без истории культуры невозможно понимание закономерностей, особенностей и тенденций развития культуры как феномена человеческого способа жизнедеятельности.