Алекса: вся в заказах, но нам нужно поговорить. Не хочешь пройтись по магазинам сегодня со мной.

Слова из сообщения Алексы размылись, а мои мысли кружились вокруг сообщения от мамы. Кто может прислать мне цветы? Единственный человек, который пришел на ум, был и разочарованием, и удивлением для меня. Я не хотела думать об этом, потому закрыла телефон и убрала его, решив переключиться на остаток дня и сладкие улыбки девочек. Мы купили воздушные шарики в форме животных, прокатились на поезде и съели столько сладкой ваты, что казалось, мы взорвемся.

Несколько часов спустя, мы загрузили свои измученные тела в джип и отправились домой.

— Мам, ты видела, какую огромную какашку сделала зебра? — Пайпер расставила руки друг от друга почти на два фута, и Люси захохотала.

Девочки продолжали обсуждать какашки, и спорить, какое животное является лучшей мамой, пока совсем не устали и не заснули на заднем сидении. Когда мы добрались до дома, мама помогла занести их. С Пайпер на руках я тихо прошла мимо кухни, хорошо, что мама шла передо мной и не видела моего лица, когда я заметила огромный букет из розовых и фиолетовых гладиолусов на островке. Я съежилась, заметив карточку с логотипом «Сплетенного лепестка» на ней. У Алексы был лишь один помощник — подросток, работающий на доставке, несомненно, она оформляла заказ и позже займется допросом с пристрастием.

Я уложила девочек в их кроватки, и пошла в свою комнату, приготовиться к шоппингу с Алексой. Я так же сильно хотела побежать на кухню и прочитать карточку, как и отделаться от назойливости мамы. Она проследовала за мной в мою комнату, буквально сверля меня взглядом и наблюдая за каждым неловким движением.

— Ну, и что же с цветами? — наконец сказала она, нарушая тишину.

Я повернулась к ней лицом, и приготовилась к осуждению.

— Я не знаю, мам. Я еще не смотрела карточку. Да и как-то не особо хочется.

Ее взгляд смягчился, и она присела на край моей кровати, похлопывая рукой по матрасу рядом с собой. Я подошла и села.

— Ты нравишься ему, Кейси, — она продолжила, и я посмотрела ей в глаза, пытаясь угадать, куда заведет этот разговор. — Я могу сказать это. Почему ты сомневаешься? — она протянула руку и стала расправлять мои локоны.

Я сразу расслабилась и положила голову ей на плечо. Прикосновения матери настолько сильные; они помогают заглушить боль.

— Мам, он хоккеист, профессиональный хоккеист. Его образ жизни не подходит для нас.

— Ты слишком быстро судишь. Вы провели вместе всего лишь два дня. Что ты можешь знать о его образе жизни?

У меня не было ответа, она была права.

— Езжай к Алексе, поговори с ней. Тебе нужно поболтать с кем-нибудь, а не слушать советы от старухи, — она похлопала по моему колену и встала, направляясь к двери спальни.

— Ты не старуха. Ты классная мама, и самая лучшая подруга, — я подошла к ней сзади и обняла за плечи, она обняла меня в ответ.

— Спасибо, Кейси, а сейчас иди и прочти карточку. Может быть, дашь Броди шанс, у него симпатичная задница, — она подмигнула мне и закрыла дверь за собой.

Несколько минут спустя, выходя из дома, я взяла карточку с собой. Я не собиралась читать ее в присутствии мамы... но как только села в машину, открыла конвертик. На зеленой карточке стандартного размера из магазина Алексы было написано...

 

 

Мой мозг взорвался в эйфории. Я не могла поверить, что он все еще думал обо мне. Мне казалось, как только он уедет и вернется к своей жизни полной всего, что делают хоккеисты, то забудет о моем существовании. Было бы нечестно по отношению ко мне или к нему, я должна написать ему и поблагодарить за цветы. Но одна лишь мысль об отправке ему сообщения выбивала меня, но я хорошо сортировала мысли, так что отложила это дело на потом. Сейчас же мой мозг был занят курицей с кисло-сладким соусом, я остановилась возле «Кухни Чанга» и забрала еду на вынос для нас с Алексой.

Прозвенел колокольчик, когда я вошла через ярко-красную дверь «Сплетенного лепестка», который уже был час как закрыт, но дверь Алекса не заперла. Я повернулась, чтобы защелкнуть серебристый замок и едва не подпрыгнула от неожиданности, когда услышала за спиной голос Алексы

— Три дня после чего? Когда ты встретилась с Броди Мерфи, и почему, черт возьми, он шлет тебе цветы?

Я замерла и прислонилась лбом к двери магазина, я была не готова к натиску ее вопросов. Когда я развернулась к ней лицом, она стояла за стойкой, ее угольно-черные волосы были убраны в пучок, руки на бедрах, и она нетерпеливо постукивала ногой.

— Я все тебе расскажу. Может, сначала поедим? Я умираю с голода.

 

 

 

— Ты не знала, кто он такой? — воскликнула Алекса, и рис из ее рта полетел на меня.

— Держи свой ужин в себе, королева драмы. Нет, я не знала. Откуда мне знать? Я смотрю бейсбол, а не хоккей.

— Я думала, все в Миннесоте знают, кто он такой. Я почти выронила трубку, когда он сказал свое имя, затем я подумала, что это волосатый паренек-подросток выпендривается, затем он продиктовал номер кредитки и сказал, что букет для Кейси Дженсен из гостиницы «Кранберри». И я опять чуть не выронила трубку.

Я почувствовала укол ревности, когда Алекса продолжила рассказывать о разговоре с Броди. Я отдала бы, все что угодно, лишь бы вновь услышать его голос.

— Он поцеловал тебя? — ее глаза горели в ожидании пикантных подробностей.

— Неа, абсолютно ничего не было.

— Кейси, должно быть, ты свела с ума этого парня, раз он шлет тебе цветы, даже не поцеловав тебя?

— Это не так, он не такой. Он был очень милым, — выдохнула я. — Но, боже, я чувствовала это, Лекс. Каждое случайное прикосновение, когда он проходил мимо и клал свою руку мне на спину и, когда улыбался мне за обеденным столом — я чувствовала это. Это нелепо, но это напряжение. Оно было.

Алекса застыла, ее глаза были размером с пять копеек, а вилка остановилась на полпути к ее рту.

— Кейси, я давно не слышала, чтобы ты так говорила о парне... после Зака. Ты не оставишь это просто так.

— Наши образы жизни не подходят друг другу. Из этого ничего не выйдет, и я не собираюсь опять причинять себе боль, — я взяла кусочек брокколи и отправила в рот.

— Знаешь, когда последний раз Дерек дарил мне цветы? Дай-ка подумать… — она посмотрела вверх и постучала пальцем по подбородку. — Ах, да, вспомнила. Мне было семнадцать, я носила брекеты и цветочный браслет на запястье. И если не ошибаюсь, мы провели всю ночь, на заднем сидении машины его родителей, делая это.

— Это не считается, ты владелица цветочного магазина. Он должен позвонить тебе, чтобы сделать заказ?

— Я к тому, что ты даже не даешь ему шанса.

— Алекса! Его арестовали за то, что он плавал голым в «Букингемском фонтане», в Чикаго! Думаешь, это хороший образец для подражания?

Алекса запрокинула голову и рассмеялась.

— Я читала об этом. Боги, я бы с удовольствием посмотрела записи со скрытой камеры. Этот мужчина бессовестно горяч, и я предполагаю, что на южном полушарии у него большая популяция, если ты понимаешь, о чем я, — сказала она и поиграла бровями.

Я схватила печенье с предсказанием и бросила его в нее:

— Ты не помогаешь.

— Зачем тебе нужен образец для подражания? Ты взрослая женщина, — поддела она меня, разламывая печенье.

— Ты знаешь, о чем я, Лекс. Я и о девочках должна думать. Любой, кто входит в мою жизнь, входит и в их жизнь тоже. Я должна принимать правильные решения.

— Я это понимаю, но ты не мертва, Кейси. Ты молода, сексуальна, у тебя еще вся жизнь впереди. Девочки вырастут и однажды уедут. Что тогда? Никто не заставляет тебя выходить за него замуж, но, черт возьми, можно и пошалить. Повеселись, — она замолчала и посмотрела вниз. Она подняла голову и, равнодушно взглянув на меня, сказала: — Держи, думаю это твое, — она протянула мне маленькую полоску бумаги из печенья с предсказаниями.