Нариньяни С.Д. Дорога в совершеннолетие

«Магнитострой – это грандиозная стройка… в Магнитогорске воздвигается самый большой в мире гигант, но что это за гигант, какие цехи будут работать на этом гиганте, что будет выпускать Магнитогорский завод, об этом ты знаешь лишь понаслышке».

«… очерки и ставят себе целью рассказать ленинскому комсомолу об опыте магнитогорской организации».

«Магнитогорский комбинат - … комбинат черной металлургии, равного которому нет на всем земном шаре».

Подробно описывается работа всех цехов комбината. Постоянно подчеркивается масштабность и высокая скорость работы. В конце рассказывается о строительстве социалистического г. Магнитогорска, «чтобы рабочие … жили в культурной обстановке, которой достойны строители социализма».

 

Дорога в совершеннолетие

«Каждая стройка делит свою жизнь на три периода: детство, отрочество и юность».

«Свои младенческие годы стройка проводит в земле». Ее люди «говорят словами земли и сенокосов».

«Бетон – это отроческие дни». Лексикон этих людей уже отражает механизацию.

«Юность стройки приходит…, когда появляются люди железомонтажа». Рассказывается о трудностях работы: перебоях с электричеством, со стройматериалами, водой. И о первых перевыполненных планах.

Подчеркивается внимание иностранцев к стройке.

«- Русские комсомольцы поразили меня. Еще вчера они были простыми чернорабочими, а уже сегодня пневматические молотки повинуются им, как приученные звери. Комсомольцы – подчеркнул Стак (американский инженер), - не только перегнали домну № 1, они вдобавок удешевили работу на 20% и дали в 3 раза меньше брака».

 

Речь о горячем слове

Это горячее слово – штурм. «Оно делало обычным и заурядным то, что прежде считалось невозможным…, не позволяло компрессорам останавливаться…, гнало … прорабов из постелей к домнам».

Застопорилась стройка домны № 2.

Несколько месяцев шли споры – опускать днища или перечеканивать их. Положение усугубляли лодыри и оппортунисты – они радовались простою в работе, «прорабьему лету». К тому же, постоянные проблемы с инструментами и стройматериалами.

Тогда и возникла идея комсомольского штурма – ударной работы ночами. «Штурм растворил широко окна и двери стройки и впустил … ураганную струю рабочего энтузиазма… пролетарии еще раз поняли, что срок пуска в их руках».

Короче, все успели вовремя.

Рассказ о ведущих шестернях

Немец Гартман поругался с бригадиром Банных и инженером Тумасовым. Потому отменил монтаж и демонстративно ушел с работы.

А все из-за того, что русские просят сократить срок монтажа с 4 месяцев до 20 дней. И они спокойно относятся к задержкам, опозданиям. Гартмана с его немецкой точностью все бесит.

Банных понимает, что сроки и темпы сбиваются из-за неполадок в коллективе. Он знакомится с каждым лично. Выясняет, что большинство из них – непрофессионалы. Значит - «ведущими шестернями», ударниками стать не могут. Тогда Банных набирает нескольких комсомольцев.

Вот они-то и решают все сделать ударными темпами. Гартман возмущается – они работают.

В итоге, за ударные сроки из 1600 труб плохо сделана только одна.

Гартман сражен и плачет.

 

Товарищ Зуев-Мазетов

Сибгатулла Мазетов – единственный кормилец в семье из 6 человек. они приехали из Казани в поисках работы. Всю жизнь он добывал уголь. А потом умер в тюрьме. Погиб партизаном и его старший сын.

Младший – Гашик – после долгих скитаний остался на Кузбассе работать плотником. Потом вошел в бригаду энтузиастов – после работы таскал бетон. И все никак не мог поверить, что причастен к огромной стройке.

Параллельно, ночами, неграмотный Гашик стал осваивать чертежи и планы.

Его первым бригадиром стал Зуев, ударник и рекордсмен. Он освоил новые американские технологии.

Тогда бригады решили объединиться.

Работали ударно. Спали всего по три часа. На крыше стройки. Там же переждали ураган.

Так, доказав свою смелость и преданность работе, они завоевали право стать членами партии.

 

Плотина

Плотина более. Пульс слабый. У нее язвы и струпья.

А все потому, что на стройке никакой дисциплины: план не выполняется, все прогуливают.

Ударник Коршунов призвал к изменению ситуации.

В конце августа решили к 10 ноября строительство закончить. Общественность рада – рабочие стонут.

Тогда подумали еще – и передвинули сроки на 1 ноября. Чтобы сделать плотину показательным участком.

И в сентябре работа закипела. Среди рабочих появились ударники, в 3 раза перевыполнявшие норму.

Одна бригада – Ковалева – все-таки отлынивала. Но им пригрозили. И тогда большинство взялось за ум. А остальных уволили.

К октябрю уже работали и днем, и ночью.

Плотину закончили строить на 4 дня раньше. Но что важнее – «коллектив плотины перевоспитал сотни рабочих».

Ее назвали в честь IX Съезда комсомола.

 

«Марион» на хозрасчете

Строители уже привыкли к масштабности Магнитостроя. И это привело к халатному обращению с серьезными деньгами – миллионами и миллиардами.

В марте 1931 г. решили организовать хозрасчет. И начали его с убитой машины – «марион». Она была первой машиной Магнитостроя. В первой же применении, однако, она пала «жертвой бесплановости и технической безграмотности» - поломалась. И стала выполнять множество других функций. Но не по назначению.

Благодаря хозрасчету она вновь стала экскаватором. Более того – с ее помощью перевыполняли план.

После взялись за подробную калькуляцию. Они позволила установить минимальную постоянную стоимость кубометра земли.

Для мотивации был придуман принцип «прогрессивной сдельшины» - чем больше переработка, тем больше приработок.

Поначалу новшества принимают с трудом. Халатность процветает – нормы недовыполнены. Но объем недоработок постепенно снижается. Начинаются перевыполнения. Результаты блестящи.

Хозрасчет всех спасет.

 

Записи из блокнота

«Блокнот в кожаном истрепанном переплете» «обязан следить за хроникой магнитогорских событий и предоставлять листки свои разным записям».

 

Записи исторические

В 1747 году компанейщики Иван Мясников и Иван Твердышев на горе Магнитской решили построить Ивановский завод железных руд. В 1752 г оренбургская канцелярия завела, наконец, «Дело № 36». И Магнитская перешла в собственность Иванов.

На добычу руды Мясников сгонял окрестных крестьян.

В 1874, когда обоих Иванов уже не было в живых, а гора кучу раз перепродавалась, «оренбургские казаки начали тяжбу с заводчиками за гору Магнитскую, стоявшую на их земле». Но проиграли.

А в октябре 1917 гора стала собственностью республики.

В годы гражданской войны на ней расстреливали коммунистов, дрались красные партизаны и размещал свою базу Блюхер.

Угольно-металлургическую бузу здесь первым решил создать Ленин. 15 июня 1930 года была заложена первая домна. 1 февраля 1932 она дала первый чугун.

Записи о людях и событиях

Инженер женского полу

Рая – единственная женщина в первой партии мобилизованных инженеров. Ее звали «инженер женского полу». «На работу она ходила как на праздник» - в белом платье и открытых туфельках.

На стройке у нее еще и ребенок родился. Там же, весной 1930, она его и выкармливала грудью.

Осенью 1931 она неожиданно родила дочку. А уже через 3 недели вышла на работу и также, в перерывах, растила второго ребенка.

 

Литвин взял чертежи

На сортировочной пробка. Из-за этого простой. Комсомольцы ругаются – железнодорожникам все равно.

Руководитель комсомольской бригады слесарь Литвин взялся за работу прямо на платформе, у стоящих вагонов. И другие бригады тоже переняли этот опыт.

Так удалось выполнить план.

 

Ходок и редакция

Бюро комсомольского горкома решило, что магнитогорской организации нужна молодежная газета. На заседании оно вместе с постом «Комсомольской правды» немедленно решило начать ее выпуск. Но без ведома заведующего типографией.

Через два дня он увидел газету и взбесился – решил, что типография выпуска еще одной газеты не потянет. Но его переубедили и 1 сентября 1930 г вышел первый номер «Комсомольской правды на Магнитострое».

Комнату под редакции не выделили. Потому она разместилась на ходке (дрожках. Короче, на санях).

Через месяц им выделили комнатку. А именоваться газета стала «Магнитогорский комсомолец». Через год она разрослась до большой ежедневной газеты. А разбитая типография стала настоящей печатной фабрикой, которая выпускает 17 газет и 3 журнала.

 

Записи об одной ночи

Шла вторая ночь беспрерывного дежурства. Перед бригадой Охотникова всего одна задача: не допускать простоев.

И вот потух свет. Уже 20 минут назад. А монтера все нет. Тогда решили ехать в заводоуправление. Наши кучера с лошадью – он ждал американского инженера – поболтали с ним на ломаном английском, он купился и их отвез.

На третьем этаже сидел первый зам. начальника строительства. А перед ним оправдывался начальник временных электростанций: решено было провести реорганизацию электропитания домны. Теперь остается только включить рубильник. Но в этом случае монтера (который ушел) может убить током. А может и не убить. Но лучше, конечно, не рисковать.

Кто-то даже предложил наплевать на монтера, а его семье, в случае смерти, выплатить компенсацию. Так делают в Америке. Но все отказались.

Через полчаса появился свет. Только о судьбе монтера так ничего не известно.

Зато к появлению света часть рабочих успела уйти в бараки. И опять простой – из-за нехватки рабочей силы. Нашли рабочих – проблемы возникли со снабжением.

И только утром выяснили, что монтер жив. То есть ночью все-таки пошли на риск.

Домна заработала в срок.

 

Мистер Робинс снял шляпу

Снял шляпу перед дробилкой «Трайлор». Но это сегодня – а вчера он ругал ее вместе с инженером Беккером и в официальном письме снимал с себя ответственность за действия обоих.

«Трайлор» весом 260 тонн нужно поставить на фундамент. А подъемного крана нет. Робинс предлагает поднимать. По частям. Но как это сделать, если сам фундамент еще не готов? Потому монтировать пришлось на земле, одновременно доделывая фундамент.

Тогда Робинс и уехал, на прощание посоветовав строителям обратиться к врачу.

Он они произвели механические расчеты и с помощью системы из тросов и свечей за ночь подняли дробилку.

А утром Робинс снял шляпу.

 

Мобилизация человеческих ресурсов

В первом квартале 1931 года в Магнитогорске проживало уже 140 тысяч человек. а на стройке работала только пятая часть. Вот Магнитогорский комсомол и решил провести «мобилизацию человеческих ресурсов».

За день на работу попросились 300 жен рабочих. Одно только их держит – дети. Ведь в Магнитогорске не т ни яслей, ни детских площадок. Тогда плотники решают использовать выходные для строительства «помещений для детей». И все хорошо.

 

Разговор документами (записи из истории комсомольской домны)

Весь текст состоит из телеграмм, приказов, речей.

Комитет комсомольской домны рапортует заводу Стальмост о начале железомонтажа на второй домне.

Через две недели ответ, к котором Стальмост обещает заниматься только заказами для второй домны. Они перевыполняют план, работают ночами, все будет готово за половину отведенного времени.

Далее следует воззвание комсомольского горкома. В нем сообщается, что «стройка магнитогорского гиганта должна стать делом всего ленинского комсомола».

Теперь на заводе решают построить «домну, размеры которой не имеют равно себе во всем мире».

Поэтому через «Комсомольскую правду» они объявляют «всесоюзный набор молодых энтузиастов на постройку».

Домна № 2 становится отдельной хозрасчетной единицей. Ее комплектация полностью проведена за два дня. Для ее строительства люди раньше времени уходят из отпусков.

Ее строят значительно быстрее, ведь при постройке первой домны люди набрались опыта. Бригады готовы отрабатывать по 5 смен подряд, трудиться без выходных.

 

Записи о пусковых днях

Вот пришло время, когда на первых двух домнах уже работают металлурги. На третьей и четвертой хозяйничают монтажники. А у двух следующих, что на 300 метров западнее, закладывают фундамент.

С каждым днем качество добываемой руды, кокса улучшается. Осваивается новая техника. Планы перевыполняются.

В ночь перед пуском первой домны ударили морозы. Да еще и ураганный, 9-балльный ветер. И перед самым пуском произошла авария – на сором первом колодце прорыв воды. Но ее быстро устранили. Первая домна была задута в срок – в конце февраля.

6 июня комсомольцы задули вторую домну.

Кольцов

Кинококки

«Началось все очень просто. Секретарь правления «Лензолота» Яушев пришел на службу и … сообщил товарищам:

- А я, братцы, сценарий написал! … И сам не знаю, как это вышло…

«Когда с человеком случается невольная промашка, ближние – если это действительно ближние, - обязаны дружески пожалеть его. Помочь…

Узнав, то Яушев … заболел писанием киносценариев, товарищи… должны были … его послать к доктору, дать кратковременный отпуск…

Вместо этого сотрудники… подняли восторженный визг… Машинистки влюбленно оглядывали Яушева…

Яушев уже не смущался этих похвал…

Когда-нибудь… мы займемся бактериологией и изучим новейший бич человечества.. – кинококку.

Пока же установим без подробностей: кинококки перекочевали из головы секретаря правления «Лензолота» в головы окружающих его с быстротой разлива Волги.

Вскоре по правлению… разнеслась сенсационная весть:

- Киноэкспедиция едет на Лену снимать яушевскую картину!..

Общее ликование. Проливной дождь газетных заметок. Снимки в журналах…

«Лензолото» из Москвы предписывает в Бодайбо:

«Предоставлять экспедиции квартиры, … снабжение, … рабсилу…»

Весь список состоит из 51 статьи…

Кроме самонужнейших стаканов и «надевашек», экспедиция предъявила к управлению поисков требования и более тонкие. Заведующий бодайбинскими лезозаготовками… в отчаянии срочно докладывает по начальству:

«… Сорока оседлых лошадей у меня тоже не найдется. И к тому же у меня во всей команде нет ни одного бородатого человека. Прошу срочно дать указания…»

Семьдесят тысяч были затрачены, а картина не была снята.

Собственно, что-то такое режиссер Икс и оператор Зет снимали. Что-то такое актриса Игрек перед аппаратом изображала. Но, когда снятая лента была привезена в Москву и рассмотрена, обнаружилась такая белиберда и чепуха, что Пролеткино постановило считать картину не снятой и использовать из нее только несколько кусков с видами Лены – для хроники.

…Отойдем в сторонку: человеку тяжело. Автор плачет.

И семьдесят тысяч - тоже».

В самоварном чаду

Начинается все с рассуждений о богатстве нашего языка.

Но бывают случаи, когда он оказывается беден. Например, когда мы говорим о побоях. Ведь не говорим же «ударил по лицу». Непременно – «по роже» или «по морде». Это вскрывает наше неуважение в окружающим.

Поэтому глупо говорить о возрастающем хулиганстве. Ведь оно появляется не само по себе. Из такого вот неуважения. Из ссор, когда «тихий житель… подбрасывает соседу в суп сор, кошачий помет, подливает в самовар керосин или скипидар, кладет испражнения в карманы висящих на общей вешалке пальто, как бы невзначай обливает соседских детей кипятком, опрокидывает на голову помои, измазывает непотребными словами соседские двери».

Все это – ступени к 176 статье, карающей хулиганство. И начинать надо с того, что прививать уважение друг к другу. Тогда и хулиганов станет меньше.

 

Душа болит

Воловский Эдуард Карлович возмущен тем, что все специалисты выполняют не свою работу. «Инженер-текстильщик ведает импортом химического оборудования, спец по черным металлам регулирует ввоз машин для строительной промышленности». Он сам – морской инженер и судостроитель руководит «импортом для черной, цветной металлургии и машиностроительной промышленности». Аж «душа болит за социализм».

А работает он так потому, что с работы по специальности уволился из-за конфликта. Там сказали, что он плохо разбирается в технических вопросах. Но ведь он окончил судостроительный факультет Стокгольмского политехникума!

Но когда его начинают экзаменовать по высшей математике и тригонометрии, выясняется, что ничего он не знает. Да и насчет политехникума преувеличил. Родился он в Виленской губернии, в Ошманском уезде, в Воложенской волости. А закончил вечернюю школу. Четыре дня в неделю по два часа.

Вот какие люди работаю на центральных, командных пунктах нашего хозяйства.

 

Три дня в такси

Автор – таксист из гаража на Крымской набережной.

Первой его нанимает «высокая старуха с поклажей». Она едет на машине первый раз. Просит довезти до Ярославского вокзала. Поедет к внуку, что работает на Резиновом заводе. Везет ему скрипку – вдруг заиграет.

Он довозит ее и начинает ждать пассажиров с раннего ленинградского поезда.

 

Наконец, подходит «молодой военный со взводным квадратиком в петлицах».хочет ехать до Киевского вокзала. По пути подхватывает «гражданку Анюту» с «васильковыми глазами и приоткрытым нежным ртом». Военный побежал забирать багаж, а водила пока говорит с Анютой. Она в Москве впервые. Переезжает к мужу по месту работы.

Они едут черепашьим шагом, чтоб рассмотреть строящуюся Москву. В конце военный щедро оставляет на чай.

У водителя «форд-лимузин». Но в ужасном состоянии. Развалюха.

 

У Киевского вокзала в такси влезает «московский поджарый гражданчик». Доехав до Ситцева Вражека, он исчезает на четверть часа. А возвращается со всем семьей. «У Калужской заставы выпархивает жена. Потом мы едем на Земляной вал. Ждем. Оттуда – на Долгоруковскую». Потом на Усачевку. «С Усачесвки, после ожидания, на Никитскую. Под конец проехали Проломные ворота и в Зарядье».

По пути его штрафуют на пять рублей за проезд на желтый. К московским шоферам милиционеры особенно беспощадны. Некоторые из них вообще превращают свою работу только в собирание рублей. А помогать забывают.

 

«Нет города в Европе, производящего впечатление большей многолюдности, чем нынешняя Москва… В этом кипящем людовороте советской столицы такси нужны… немногим меньше, чем трамваи и автобусы… От четырнадцати тысяч извозчиков осталось только четыреста». Ведь такси значительно дешевле. Но их не хватает. И не хватает даже не машин – гаражей. В этом главная проблема.

 

Семья опаздывает на поезд с Белорусского вокзала. Мать и дочь Нина уезжают. Сын Петя – провожающий – мертвецки пьян. И это клад для водителя – таких легко надуть. Да и щедрые они бывают.

 

С утра – у того же вокзала. Прибыл варшавский поезд. С него в такси села зажиточная американская пара. Они удивляются очередям в магазинах, высотным новостройкам. Путаются в деньгах разных стран.

 

«Опять пассажиры, еще и еще.

Двое узбеков набрали всякого добра в Центральном универмаге и едут в гостиницу.

Девушки с «Шарикоподшипника» везут свернутые в трубку чертежи.

Тройка озабоченных людей тащит сложенные в узел флаги для избирательного собрания и гипсовый бюст.

Хозяйка перевозит ручную швейную машину.

Старый рабочий купил стул.

Куда-то на выставку перевозят небольшую модель электрической машины…

Многое из этой поклажи я, по инструкции, не вправе возить». Но «инструкция – это только мелкий повод для взяток за ее нарушение».

 

«Опять вечер, ночь, и опять пьяные… Теперь это осколки какой-то неудавшейся великосветской вечеринки». Сами не знают, куда ехать. И обижаются еще на острящего шофера.

 

Опять утро. Шофер решил провести опыт: «положил на заднее сиденье пакетик в газетной бумаге». Там «ключ, сапожная щетка, два яблока и «Записки охотника» Тургенева». В итоге, ни один из пассажиров не обратил внимания. Один решил, что забыл предыдущий. А умыкнули пакет два «прожигателя жизни» четырнадцати лет.

 

Последних пассажирок – рабочих девушек – пятеро. «Число незаконное». Но упрашивают так весело, что он соглашается. В салоне машины они затягивают песню.

«Веселый город – Москва!».