Вардин И. Раскол партии кадетов.

 

В июле 1921 года в столице буржуазной Франции было официально объявлено о расколе главной партии русской буржуазии - "партии народной свободы" (кадетов). Какие причины привели к расколу? Каково его общественно-политическое значение с точки зрения интересов пролетариата?

- "Что делать после крымской катастрофы?" Этот вопрос был поставлен парижской группой кадетов 21 декабря 1920 года - месяц спустя после изгнания Врангеля из Крыма. В записке, составленной П. Милюковым и получившей затем характер "основного документа", прямо ставился на обсуждение всей партии вопрос о "пересмотре тактики партии народной свободы". С своей стороны парижская группа на основной вопрос: что делать? - отвечала следующим образом.

Примирения с большевизмом быть не может. Но борьба с ним "не может продолжаться в прежних формах. Уже одна перемена обстановки борьбы диктует коренной пересмотр тактики". Прежде всего необходимо учесть ошибки прошлой борьбы. "Недостатки в руководстве этой борьбой... постоянно повторялись, несмотря на смену военных вождей, и роковым образом приводили всякий раз к одной и той же печальной развязке". К чему сводились эти ошибки и недостатки? Парижская группа формулировала их еще 20 мая 1920 года. Неудачу Деникина она объяснила тем, что, помимо промахов военного командования, "совершены были четыре роковые политические ошибки". Какие это ошибки?

"Попытка перерешить аграрный вопрос в интересах поместного класса оттолкнула крестьянство. Возвращение старого состава и старых злоупотреблений военно-чиновной бюрократии оттолкнуло остальные элементы местного населения и местную интеллигенцию. Узконационалистические традиции в решении национальных вопросов оттолкнули боровшиеся с большевизмом окраинные народности. Преобладание военных, а отчасти и частных интересов помешало во-время восстановить правильное течение экономической жизни".Итак, в лице Колчака, Деникина, Врангеля, Юденича на трудовую Россию шли капиталист, помещик, реакционный бюрократ, "зоологический" националист. Господа Милюковы целиком были с этой доблестной черной ратью. Но рать эта разбита, и Милюков задумывается над вопросом: что сие означает, почему, несмотря на мощную поддержку мирового капитала, случилось поражение? Ответ получается замечательный:"Неудача фронтовой борьбы есть, в весьма значительной степени, неудача того социального слоя, который взял в свои руки руководство борьбой и, сознательно или бессознательно, придал ей определенную политическую окраску. Привычки и методы старого правящего класса должны быть заменены теперь методами новой демократической России".
Из ценного признания, что "неудача фронтовой борьбы есть... неудача социального слоя", г.г. левые кадеты выводят необходимость "новой", "демократической" тактики в борьбе с большевизмом. Однако, вывод напрашивается другой. В самом деле. Авторы записки сказали полу-правду. В "фронтовой борьбе" потерпели неудачу капиталисты, помещики, старые бюрократы. От кого потерпели они неудачу? Кто стоял против капиталиста, олицетворявшего "частные интересы"? Кто боролся против "поместного класса"? Рабочие и крестьяне! Они - победители, они разбили в открытой борьбе буржуазно-помещичий "социальный слой". Они заменили сами "привычки и методы старого правящего класса" новыми "привычками и методами", они строят новую Россию, на новом фундаменте. Исторический спор решен, по крайней мере для ближайшего времени. "Неудача фронтовой борьбы" есть неудача буржуазно-помещичьего блока и победа рабоче-крестьянского блока. На что же рассчитывают, в таком случае, сторонники новой тактики? На кого они думают опереться в борьбе с большевизмом? Во имя чего должна вестись теперь эта борьба? Прежде всего сторонники новой тактики мало рассчитывают на вмешательство извне. Правда, после "крымской катастрофы" "большевизм окончательно стал проблемой международной". Но "европейские государства только в случае исключительной и реальной опасности со стороны большевиков сделают отсюда практические выводы".

В парижской группе в это время обнаружилась новая, весьма впрочем, слабая группировка сторонников "третьей тактики" - признания и примирения с Советской властью*1. Между группой Милюкова и Набокова-Гессена встал центр, решивший по возможности примирить разногласия и не допустить раскола. Но раскол, очевидно, был неизбежным. Еще до начала заседаний парижской группы Набоков выбросил лозунги: "Против неясности и двусмысленности!", "Надо выбирать и решаться!", "Никакая словесность не устранит внутренней розни!", "За попыткой примирить непримиримое последует внутреннее разложение". На это Милюков отвечал: "Мы вполне разделяем соображения В. Д. Набокова о невозможности и о вреде примирения непримиримого. И в парижской группе "надо выбирать и решаться". В. Д. Набоков, не в пример многим своим единомышленникам, имеет мужество собственного мнения. Он открыто ведет к "неооктябризму". Новая тактика так же открыто ведет к последовательному восстановлению и развитию демократических и социальных основ партии. Надо выбирать и решаться".
21 июля раскол был уже совершившимся фактом. В этот день правые и центр провели компромиссную, но все же резко осуждающую "новую тактику" резолюцию. Резолюция констатирует, что "попытки проведения в жизнь основ "новой тактики" не дали результатов", что, в частности, не удалось создание "широкого демократического фронта". Далее резолюция указывает, что "переход обеих спорящих сторон к политическим действиям, исключающим друг друга, нанес целости партии тяжелый удар". Подчеркнув необходимость "учета уроков прошлого", резолюция в заключение говорит: "До пересмотра компетентными органами программы партии парижская группа в своих действиях должна исходить из основ глубоко демократического духа программы партии и ее вне-классового характера, имея конечною целью свободу личности и гражданина в правовом демократическом государстве - и обязана бороться с политическими и классовыми стремлениями, противоречащими интересам демократического государства, покоящегося на основах частной собственности".
Эти общие типично-кадетские фразы, эта либеральная фразеология прикрывает деникинскую программу.

Раскол партии кадетов означает разрыв блока между "передовой" буржуазией и "либеральными" помещиками. Разрыв этот обусловлен победой революции. Буржуазия чувствует, что она окончательно "пропадет", если и дальше будет связывать свою судьбу с "поместным классом". Помещик не может признать завоеваний революции. Он вынужден вести безнадежную борьбу за реставрацию дофевральских "устоев". "Передовой" буржуа может отказаться от явно безнадежной борьбы и поставить себе исторически возможные цели. Отказываясь от реакционной утопии, буржуа пытается опереться на известные "завоевания революции", чтобы победить пролетарскую диктатуру, а затем уже "исправлять" эти завоевания.Буржуазия вынуждена делать "равнение налево", ибо революция укрепилась. "Поместный класс" не может итти этим путем. Левые кадеты пытаются создать буржуазно-демократический фронт. Правые кадеты создали и укрепляют дворянско-аристократический фронт. Милюков старается собрать вокруг себя буржуа всех степеней. Набоков собирает вокруг старого кадетизма все обломки старо-дворянской, сановно-бюрократической, царистской России. Каждый победный шаг революции вперед будет усиливать раскол, углублять пропасть между правым и левым крылом кадетской партии, которая уже сейчас представляет собою две партии. Бесплодность "новой тактики" будет питать и усиливать сторонников "третьей тактики", - тактики примирения с республикой Советов. От признания "завоеваний революции" путь лежит - к капитуляции перед революцией!

 

Вардин."Пролетарская Революция". Исторический журнал Истпарта. N 1. 1921 г. Госиздат.

Вот издание, на которое должно быть обращено самое серьезное внимание и которое должно сыграть огромную роль в деле воспитания нашего молодого поколения! Мы до ужаса мало знаем о нашем прошлом, о том, что было десять, пятнадцать, двадцать, тридцать и т. д. лет тому назад. Возникновение и развитие нашей партии, главные этапы русского рабочего движения, - основные данные об этом известны лишь весьма узкому кругу лиц. У нас нет ни одного сносного, хотя бы сжатого, хотя бы схематичного очерка истории Р. К. П. На-спех написанные коротенькие брошюры на эту тему изобилуют, как теперь выясняется, весьма существенными ошибками.
Изучение нашего прошлого крайне затруднено тем, что материалы мало доступны. Наша история, это - история пролетарского подполья, и ее нельзя изучить, не проделав огромной предварительной работы по собиранию и систематизации фактов и документов. Работа эта может быть выполнена лишь усилиями большой группы лиц. И совершенно справедливо удивление автора вступительной статьи "От Истпарта" о том, что "до сих пор, за три года, не образовалось исторического журнала, посвященного специально рабочей революции в России". "Пролетарская революция, - читаем во вступительной статье, - ставит своей задачей опубликование материалов, в первую голову, по тому отделу истории русской революции, который до сих пор оставался более всех в тени: по истории пролетарского революционного движения в России. Сюда войдут прежде всего документы по истории Р. К. П. и ее предшественницы - большевистской фракции Р. С.-Д. Р. П., - но также, разумеется, и документы других партий, поскольку в них отразилось рабочее движение, и документы рабочего движения беспартийного, организованного (история профсоюзов) и неорганизованного ("стихийные" забастовки, отдельные случаи фабричных "волнений" и т. д.)". "Пролетарская революция, - говорится далее во вступительной статье - будет печатать лишь наиболее крупное, яркое и характерное, помещая одновременно сводки, небольшие монографии, основанные на более полном изучении материала". Далее будут печататься документы госуд. архива Р. С. Ф. С. Р., извлечения из белогвардейских архивов, воспоминания и т. д. "Мы пишем о вечно живом и вечно юном пролетариате, а не о мертвых приказах и канцеляриях, и мы зовем к себе всех живых, интересующихся историей пролетарской революции", - говорит Истпарт.

Какие цели преследует исторический журнал Истпарта? Для кого он издается? На эти вопросы вступительная статья дает такие ответы: "Наша цель именно в том и состоит, чтобы помочь писанию истории пролетарской революции в России. Документального сырья никто читать не станет, кроме самих историков, а нам нужны книжки, которые бы читались и рабочим, и студентом". И дальше: "Наш журнал должен стать... необходимой базой для будущих историков пролетарской революции, это - его первое и главное назначение". С другой стороны, журнал должен стать "абсолютно необходимым источником" для наших партийно-советских школ, для лекторов, студентов и т. д. Вступительная статья Истпарта кончается следующим интересным замечанием:
"Исторически работать можно научиться только на первоисточниках: человек, который никогда ничего не видал, кроме чужих "изложений", никогда не сделается ученым, навсегда останется дилетантом".

Насколько в первой книжке своего журнала справился Истпарт с поставленной себе задачей?
Половину всего журнала занимают ценнейшие материалы о первом съезде Р. С.-Д. Р. П. Здесь на первом месте стоят две статьи тов. Эйдельмана. Первая статья была напечатана в 1907 г. в историческом сборнике "Наша Страна", заменившем закрытое правительством "Былое". В ней тов. Эйдельман дает очерк развития с.-д. работы в Киеве в 90-х годах и излагает историю 1-го съезда Р. С.-Д. Р. П. Во второй статье т. Эйдельман исправляет ошибки и неточности, допущенные Вл. Акимовым (Махновцем) в его статье о первом съезде. ("Минувшие годы", февраль 1908 г.). Статьи т. Эйдельмана являются незаменимым пособием для всякого, желающего иметь представление о первом съезде. Интересна статья т. Невского: "К вопросу о первом съезде Российской Социал-Демократической партии". В основу статьи т. Невского положены документы, извлеченные из недр департамента полиции, а именно: проект устава, проект манифеста, несколько статей и выдержек из Киевской "Рабочей Газеты", несколько воззваний и доклад Зубатова в департ. полиции о первом съезде. Все эти документы напечатаны в журнале в виде приложений. Статья т. Невского, к сожалению, носит несколько отрывочный и спешный характер. В отделе: "Материалы по истории контр-революции" помещены: письмо Авксентьева к с.-р. юга России, письмо Сазонова к Вологодскому (премьер-министр Колчака) и Набокова к Колчаку, письмо Карташева (теперешний председатель эмигрантского "национального союза") к Пепеляеву (мин. внудел Колчака), заметка о попытке Италии торговать с белым Доном. Все эти документы снабженные примечаниями т. Пионтковского, сами по себе представляют значительный интерес. Они вносят новые штрихи в историю интервенции. Интересны воспоминания Н. Семашко. Автор дает краткие, красиво написанные отрывки о нашем прошлом, начиная с девяностых годов. Весьма любопытны строки, относящиеся к Г. В. Плеханову. Ценными являются воспоминания А. Н. Винокурова (о парт. работе в Екатеринославе), Вл. Виленского-Сибирякова (об окт. днях в Сибири), А. Шестакова (о раб. движении в Донбасе). Отдел библиографический составлен довольно удачно. Большое недоумение вызывает лишь статья т. Ольминского о книге тов. Преображенского: "Бумажные деньги в эпоху пролетарской революции". Какое отношение имеет к Истпарту финансово-экономическая книга, вышедшая в 1920 году? Недоумение рассеется, если принять во внимание, что тов. Ольминский выступает в статье со своей "особой" точки зрения. Он вооружается против "ходячих советско-партийных предрассудков", предостерегает от "трясины нынешних предрассудков" и т. д. Тов. Ольминский имеет неоспоримое право рассуждать о любой книге так, как ему угодно, но мы также имеем непререкаемое право настаивать на том, чтобы "исторический журнал Истпарта" занимался исключительно историей, а не текущей финансовой политикой... Журнал имеет ряд существенных недостатков редакционно-технического характера. Слабо чувствуется редакторская рука. В примечании к вступительной статье "От Истпарта", например, читаем: "Не могу не вспомнить, с каким ликующим лицом встретил меня, в 1905 году, один очень выдающийся профессор-естественник"...
Статья была написана, очевидно, в первом лице, предполагалось дать ее за подписью. А когда она пошла "От Истпарта", - редактора на месте не оказалось. Такие досадные редакционные промахи встречаются нередко. Журнал не сшит, - как только разрежешь, сразу разваливается. Ниток и проволоки у нас мало, но для такого издания, как "Пролетарская Революция", обязательно должны найтись и нитки, и клей, и лучшая бумага в возможно большем количестве. Тираж 1-го номера - 5200 экз., это - капля в море. Мы не сомневаемся, что журнал "Пролетарская Революция" быстро избавится от досадных недостатков, скоро станет твердо на ноги и выполнит взятую на себя великую историческую задачу.

P. S. Когда настоящая заметка уже была написана, вышел из печати N 2 журнала. Во втором номере помещены статьи: Д. Зенковского "Тени минувшего", Павловича "Письмо к тов. о втором съезде Р. С.-Д. Р. П.", Бонч-Бруевича "Некоторые сведения о юношеских годах В. И. Ленина", П. Лепешинского "К вопросу о преподавании курса истории русской рев. в губсовпартшколах", "Письма Ленина 1917 г.", воспоминания об Артеме Котова, Сережникова и Френкеля, Лациса "Тверская группа Р. С.-Д. Р. П.", Бонч-Бруевича (первый русский мимеограф), М. Ольминского (Черный гектограф) и др. Расширен отдел библиографии. За недостатком места и времени оценку второго номера приходится отложить.

 

И. В.