Одна, на каталке, в тёмном коридоре

(Первые роды Жанны П.)

 

В роддом № 6 я попала за месяц до рождения ребёнка с угрозой преждевременных родов. Но прошли все сроки, а ребёнок рождаться не собирался.

В предродовом отделении были свои традиции. Нельзя было носить никакое нижнее бельё (трусы, бюстгальтеры, бандаж). Нельзя было читать книги, вязать, шить. Некоторым будущим мамам приносили переносные телевизоры — это разрешалось.

Если роженице по срокам врачей нужно было рожать, а она не рожала, её отправляли на осмотр к заведующей отделением. После осмотра у этого врача все в этот же день рожали. Меня также направили на осмотр к заведующей, и к вечеру у меня начались схватки. Часа четыре я терпела схватки, но когда они стали очень сильные, я обратилась к медсестре. Она меня побрила, сделала клизму и отправила в родовое отделение.

Родильное отделение состояло из 3 помещений. Первые два рассчитаны на 6-8 и на двух человек, где мучились женщины со схватками. А в третьем стояли три кресла — там женщины рожали. Да, я совсем забыла ещё о маленькой комнатке, куда относили детей после родов и что-то с ними делали. Меня поместили в отделение, рассчитанное на двух человек. Родила я только в 10.30 утра. Схватки были очень сильные. Как вести себя правильно во время них, я не знала. И хоть рядом были врачи и медсестры, никто не подсказал мне, что надо делать. Да никто особенно и не интересовался моим состоянием, иногда только смотрели, насколько открылась шейка матки. Вставать и ходить не разрешалось, разве только в туалет. Пришлось все 10 часов мучиться лёжа. Это время вспоминается как кошмарный сон. Боль была такая, что я теряла сознание, я сначала орала так, что сорвала голос.

Роды прошли нормально, если не считать разрывов". Мальчик родился крупный 4 кг 200 г. Во время родов мне делали какой-то укол в вену. Но для чего он, трудно сказать. Когда мне показали ребёнка, я рассмеялась. Это был скорее нервный (т. е. после снятия нервного напряжения), чем радостный смех. Акушерка грубо оборвала меня: «Заткнись!», после чего ничего не оставалось, как заткнуться.

Ребёнка показали мне издалека и унесли в маленькую комнатку, где он истошно орал. Меня положили на каталку, под попу положили железный лоток и вывезли в тёмный коридор.

По идее, меня должны были тут же зашить и отправить в палату, но у врачей началась утренняя планёрка, и я пролежала там не меньше часа. Лоток так пережал мне в месте копчика, что потом это место болело у меня год.

Если бы мне зашивали сразу после родов, это не было бы так больно, т. к. ткани не чувствительны (это я поняла во время вторых родов). Хотя мне сделали местную анестезию, было ощущение, что шьют по живому. Я орала, как на пытках. Анестезиолог и сестра переговаривались между собой: «Зачем ты даёшь мне такую толстую иглу, я хотел потоньше. Ну, ладно, сойдёт и эта». Во вторых родах мне сказали, что меня зашили так, что новые швы класть некуда.

И вот, уже после обеда (мне пришлось ждать ужина, чтобы поесть), я попала в палату, где помимо меня лежали 10-11 женщин. В этой больнице были и более маленькие палаты, но на весь этаж была только одна душевая и туалет. Туда и туда приходилось выстаивать в очереди. Но у меня так тянули швы, что я могла только дойти до этих помещений, но в очереди стоять не могла.

Кстати, швы у меня тянули больше месяца. После родов я чувствовала себя просто инвалидом. Также у меня была гематома размером с куриное яйцо, приходилось постоянно прикладывать лёд.

Детей привозили на каталке, где они лежали штабелями. Мы их кормили, и их отвозили обратно. Каждое утро был обход. Врач довольно поверхностно осматривал нас, сообщал о состоянии здоровья ребёнка. Обычно как только пуповина у ребёнка отпадала, мать на другой день выписывали, несмотря на состояние здоровья матери. Меня выписали на пятый день после родов. Я шла к машине, вдвое согнувшись, ребёнка нёс счастливый папа.

Основные чувства во время родов были: ощущение одиночества, полной беспомощности, холод и равнодушие со стороны врачей и нечеловеческая боль, проходящая через всё это.

 

Отдайте мне моего ребёнка!

(Вторые роды Жанны П.)

 

Второго сына я рожала в 28 лет. Все 9 месяцев беременности я перенесла легко, без осложнений. Очень долго искала подходящий роддом. У меня был отрицательный опыт предыдущих родов, и хотелось, чтобы родившийся ребёнок был со мной рядом.

Это совсем не просто — родить в том роддоме, где тебе нравится. За каждой районной женской консультацией закреплён один роддом, в котором ты обязана родить. Но мне повезло, наш районный роддом закрыли по санитарным причинам, и я могла выбирать из трёх предложенных мне роддомов. Конечно, я выбрала тот, где матери лежали с детьми. Это был новый современный роддом седельными боксами для рожениц.

Но первое моё разочарование было, когда я, попав туда, узнала, что палаты, где роженицы лежат вместе со своими детьми, закрыты на санитарную обработку. Об этом мне сообщили уже после родов.

Когда начались роды, врачам показалось, что у меня недостаточно сильные схватки. Мне сделали какой-то укол и прокололи околоплодный пузырь. Затем сказали, что у меня отошли зеленые воды, так как я переходила, и ребёнок может родиться мёртвым. Акушерка послушала мой живот и сказала, что сердцебиение ребёнка не прослушивается,. Тут же мне поставили капельницу.

Рядом с моим боксом был медицинский пост, где собирались врачи, и там стоял телефон.

Когда у меня уже начались сильные схватки и потуги, акушеры стали совещаться, стоя в дверях моего бокса, у кого первой принимать роды, у меня или у другой женщины. Осмотрев обеих, они решили первой принять роды у меня. Но почему-то моя родовая деятельность ослабла, потуги прекратились. А врачи очень спешили: от другой женщины постоянно прибегали посыльные и просили их поторопиться. Тогда мне начали выдавливать ребёнка. Вскоре мой сын появился на свет. Закричал сразу. Но у меня, конечно, было много разрывов. К тому же, выталкивая ребёнка, акушеры мне защемили послед. Он никак не отделялся. И врачи ушли, сказав, что если через час послед не отделится, мне будут делать «чистку» под общим наркозом.

Мы остались вдвоём с моим сыном в боксе ждать нашей участи. Маленький свёрточек лежал в двух метрах от меня на пеленальном столике и тихонечко попискивал. Мне казалось, что этот дурацкий послед тут же отойдет, если я прижму к себе этот свёрточек.

Но вскоре пришли акушеры и снова стали давить на мой живот, к которому и без того невозможно было притронуться. Послед, Слава Богу, отошел.

Меня положили в четырехместную палату, тут же были душ и туалет. Это действительно шикарные условия. Когда я рожала первого сына в другом роддоме, туалет и душ был один на все отделение, и по часу приходилось выстаивать в очереди туда. Это было пыткой, так как жутко болели швы.

Но мой сын был отдельно от меня, и я ждала только того часа, когда мне принесут его покормить. Но в этот день ребёнка мне так и не принесли, пообещав принести на следующее утро. Это было очень обидно: девять месяцев я под сердцем носила сына, мы с ним были единым целым, и вот, когда я с таким трудом родила его на свет, я не могу посмотреть на собственное дитя. И ему было очень плохо без мамы, это я совершенно ясно ощущала.

Когда на следующее утро ребёнка мне опять не принесли, я пошла искать врача, но врачей не было. Мой сын имел смелость появиться на свет перед чередой праздников (Пасха, 1 мая). Весь медперсонал в роддоме, кроме дежурных, отдыхал. Мне сказали, что дежурный врач принимает роды на первом этаже и будет только завтра утром.

Я решила сама прояснить ситуацию и пошла к боксу, где лежали новорожденные. Там я наткнулась на медсестру, которая стала истерично кричать на меня. Из её тирады я поняла, что мама не имеет права заходить в этот бокс.

— Только те, кто родили сегодня, могут зайти посмотреть в определенное время, так как не видели ещё своих детей,— подытожила медсестра.

— Но я родила вчера и тоже не видела своего ребёнка!

— Разговаривайте с врачом.

Я не обиделась на медсестру. Работа у них очень тяжелая — столько малышей надо перепеленать и накормить. То, что для матери приятные хлопоты, для них — большая обуза.

Вечером я под видом только что родившей проникла в заветный бокс. Малышей только что-накормили. Они спали. Мой сын лежал на боку, такой синий, что я испугалась, наверное, он много кричал. Он отрыгнул, и под головкой была лужа. Это ужасно, я не имела права даже взять его на руки, я положила на него ладонь и стояла рядом с ним. Потом попросила медсестру сменить ему постельку и ушла.

Утром следующего дня у меня был разговор с врачом, и вечером мне принесли сына на кормление. Но на третье утро мне ребёнка опять не принесли, сказали, что у него от моего молока болит животик. Как выяснилось позже, животик у него болел не от моего молока, а от смесей, которыми его кормили (так как донорское молоко некому было обрабатывать из-за праздников).

До шести месяцев мой сын не усваивал смеси и принимал только грудное молоко. Эпопея с кормлением длилась 4 дня, пока праздники не кончились. Молока у меня было очень мало, я не могла сцедить и четверти стакана.

Когда я выписывалась из роддома, я заметила на попке у сына прыщик. Мне сказали, что это потница. Но дома прыщик увеличился и превратился в фурункул. Врач сказала, что это стрептодермия. Посоветовала не купать и следить за прыщом, постоянно его прижигать. Вечером прыщ лопнул, а утром всё тельце ребёнка стало покрываться такими фурункулами.

Лечение стрептодермии затянулось на длительное время.

От авторов: Спустя несколько лет после истории, рассказанной Жанной, роддом № 6 в 1999 году стал первым роддомом в Москве, которому присвоено звание «Больница улыбается ребёнку».

 

Роды в роддоме № 6 с участием психолога-перинатолога из центра психологии и педагогики перинатального и раннего возраста «Рожана».

 

 

Роды с психологом — 1

(РодыЛюдмилы Ф., г.Москва)

 

Рожала я в роддоме № 6 с участием психолога-перинатолога, с которым я познакомилась ещё во время беременности. Не знаю как другим, но мне было просто необходимо, чтобы в такой важный момент кто-то был рядом со мной. Я была настолько возбуждена, что просто не могла следить за своими действиями. Психолог направлял меня, подсказывал. Например, я часто сбивалась с правильного дыхательного ритма, а иногда просто забывала, как правильно дышать. Также мне подсказывали, как и когда менять позы. Сама я просто не могла бы всё это контролировать. Самое главное — это то, что не было ощущения брошенности. Я знала, что я не одна.

Очень трудно описать чувства, нахлынувшие на меня после рождения малыша. Мне сразу положили его на живот, и он лежал у меня на животе, пока пульсировала пуповина. Психолог-перинатолог помогла проследить такие важные моменты, как перерезание пуповины только после окончания ее пульсации, прикладывание к груди вскоре после рождения и т. п. Ведь всё это способствует установлению контакта между мамой и ребятёнком. Нет ничего приятнее, чем держать на руках, кормить грудью своего малыша! Ребёночка забрали у меня всего на несколько минут для осмотра, и больше мы не расставались. Я находилась с ребёнком в одной палате, могла сама ухаживать за ним. Правда, в первый день мне медсестра не разрешила положить малыша к себе на кровать (мне было тяжело вставать). Но потом и с этим не было никаких проблем. Физический контакт с малышом, прикладывание к груди способствовало зарождению чувства материнства, а у малыша, как мне кажется, возникло чувство защищённости и уверенности.

 

Роды с психологом — 2

(Роды Наташи Т., г. Москва)

 

На курсы «Рожаны» я попала совершенно случайно. В женской консультации мне в руки попала газетка со статьёй о внутриутробном развитии ребёнка. Всё, что там было написано, показалось мне очень интересным. Оказалось, что уже во время беременности мы с ребёнком можем общаться, исполнять желания друг друга, малыш чувствует моё настроение, и это влияет на его психическое развитие. Статья была написана психологом-перинатологом центра, и мне захотелось узнать обо всём этом побольше. Я понимала, что к родам надо как следует подготовиться. Вокруг беременной всегда очень много разговоров на тему предстоящих родов. Одни говорят: «Нет ничего страшного, главное — не бойся». Другие пугают непереносимой болью. Мне же хотелось узнать, как всё происходит на самом деле. Главное, что мне дали курсы — это спокойствие, уверенность, что всё у нас будет в порядке.

Рожала я в шестом родильном доме с партнёрством психолога-перинатолога. Мне хотелось, чтобы во время родов нам с малышом было как можно комфортнее. Ведь в процессе родов ребёнок испытывает сильнейший стресс. И потом, я плохо себя чувствую, когда на меня начинают давить, указывать, что я должна и что не должна делать. Главное — чтобы кто-то поддерживал тебя во время родов. А психологу из «Рожаны» я могла полностью доверять. Получалось так, что психолог являлся моим доверенным лицом и взял под контроль такие важные моменты, как первый контакт с ребёнком, первое прикладывание к груди, пересечение пуповины только после окончания пульсации и т. д. После родов нас с малышом разлучили всего на 15 минут для осмотра. И после этого мы уже не разлучались. Нас так и отвезли вместе в послеродовое отделение.

Когда мы с малышом оказались дома, я не имела понятия что и как делать. Одно дело теория, а другое — практика. В самом начале я боялась сделать что-то не так, было очень много проблем. Мне очень помогли выезды инструктора. Меня обучили уходу за малышом, показали практические мелочи, которые намного облегчили нам жизнь.

От авторов: в роддоме № 6, хотя он очень прогрессивен в других отношениях, всё ещё не разрешается присутствие отца на родах. Но зато они разрешали роды в присутствии психолога-перинатолога, которая выполняла роль даулы.

К сожалению, пока книга готовилась к печати, роддом № 6, несмотря на успешное сотрудничество в течение 3,5 лет с психологами-перинатологами из центра «Рожана», отказался от дальнейшей работы с ними и запретил участие психолога в родах (не отрицая, впрочем, пользы от проводимых ими занятий по подготовке беременных к родам).

В отношении грудного вскармливания рекомендации ВОЗ в рамках программы «Больница улыбается ребёнку» продолжают соблюдаться.