Культура и национальная идентичность.

1. Критика Х.Ортега-и-Гассетом массового общества (по кн. Восстание масс //Вопросы философии 1989, №№3,4)

 

Ключевым понятие анализируемого произведения, на мой взгляд, является понятие «человек-масса». Это усредненный тип человека,- по мнению автора, - который поступает и думает как «все» и не переживает из-за этого. Он сам и есть порождение современной цивилизации, он воспринимает блага цивилизации как само собой разумеющееся, естественно данное состояние. Он слишком ленив, чтобы утруждать себя критическим мышлением, да и не всегда способен к нему. Соответственно, он не стремится доказывать свою правоту и не желает признавать чужую. Он прав по определению, как часть массы.

Таким образом, основная мысль реферируемого произведения, заключается в том, что масса – это «совокупность лиц невыделенных ничем»[1]

Характеризуя человека-массу, Ортега выделяет следующие, присущие ему черты: врожденное ощущение безвозмездности и легкости жизни, чувство собственного превосходства и всесилия, а также желание вмешиваться во все, навязывая бесцеремонно свою ничнотожность и плебейство, то есть в духе «прямого действия». Индивида, обладающего вышеназванными качествами, исследователь сравнивает с избалованным ребенком и взбесившимся дикарем, то есть варваром.

Общество по мненю автора, подразделяется на меншинство и массу – это следующий ключевой момент произведения. Общество аристократично по самой своей сути, общество, подчеркивает Ортега, но не государство. Меньшинством Ортега именует совокупность лиц, наделенных особыми качествами, которыми масса не обладает, масса — это средний человек

Восстание у автора – это скорее количественный процесс, то есть возрастание общей массы населения, подстегивающийся научно-техническим прогрессом и теми социальными улучшениями, которые приобрела цивилизация в 20 веке. Жить стало не в пример проще. Людям теперь не нужно бороться за выживание, появились права человека и социальный, житейский комфорт. Отсюда главное и почти роковое последствие: современный человек утратил понимание цены цивилизации, стал смотреть на нее едва ли не как на природное явление, автоматически наделяющее всевозможными благами. Произошла утрата воли к культуре:

Что касается сегодняшнего дня, то многие из предсказаний Гассета так и не сбылись, например, такое его заключение: «Если этот человеческий тип по-прежнему будет хозяйничать в Европе и право решать останется за ним, то не пройдет и тридцати лет, как наш континент одичает»[2]. Как видим, Европа сегодня очень далека от дикого состояния и даже напротив развивается в социальном и политическом направлении.

Тем не менее, необходимо отметить, что многие положения «Восстания масс» остаются актуальными и по сей день. Самое главное, это то, что массы продолжают руководить и навязывать обществу свои ценности, если можно называть ценностями то же нерассуждающее удовлетворение элементарных качественно, но постоянно растущих в числе нужд - уже даже не нужд, а капризов.

Еще раз отметим, что книга «Восстание масс» вышла в 1930 г., т.е. накануне тех событий, которые завершились второй мировой войной и были чреваты третьей

Притом Ортега подчеркивает, что "человек массы", вышедший на арену истории, – не классовое явление, ибо встречается в любом сословии, пронизывает общество снизу доверху. Это болезнь времени[3]. Под массой "подразумеваются не специально рабочие; это слово означает не специальный класс, а тип людей, встречающийся во всех социальных классах, тип, характерный для нашего времени, преобладающий и господствующий в обществе"[4].

В противовес «массе», автор вводит понятие «элеты» и «суперчеловека», то есть индивидов, которые свободно выбирают как им действовать, в то время как «человек-масса» повинуется законам установленным другими.

Ортега пришел к выводу, что достигнутый прошлым веком технический и социальный прогресс повысил уровень жизни и понизил уровень самого человека — словом, улучшил покрой, но ухудшил материал, а в итоге сделал человека большим варваром, чем был он сто лет назад:

Ортега-и-Гассет полагает, что движение общества определяется соотношением массы и меньшинства. То одни, то другие определяют характер общества. Уже не раз случалось так, что массы захватывали общественную власть и определяли политический, интеллектуальный, нравственный и экономический процессы. Такую ситуацию Ортега-и-Гассет и называет восстанием масс. Причем понятия "масса" и "класс", "выдающиеся личности" и "меньшинство" не совпадают. Массы и избранное меньшинство имеют место одновременно в отдельных классах. Массы подавляют меньшинство, навязывая ему свой образ жизни. Ныне роль масс изменилась[5]. "Все подтверждает, что она решила выйти на авансцену, занять места и получить удовольствия и блага, прежде адресованные немногим... Решимость массы взять на себя функции меньшинства... становится стержнем нашего времени... Политические режимы, недавно возникшие, представляются мне не чем иным, как политическим диктатом масс... Сегодня мы видим торжество гипердемократии, при которой масса действует непосредственно, вне всякого закона, и с помощью грубого давления навязывает свои желания и вкусы"[6]. Таким образом, не отдельные выдающиеся личности, а серая, заурядная масса, подавляя любую личность и любое меньшинство, определяет изменения общества, фактически стагнируя (от лат. stagnum - стоячая вода) его в политической, экономической и других сферах. Итак, "идеи", но в данном случае "представления" косной массы суть "движущая сила", обусловливающая "стоячую воду" общественной жизни. Фактически государство живет "под жестокой властью масс"[7]

2. Культура и национальная идентичность.

Формирование системы норм и ценностей, интегрирующих общество, поддержка культурного плюрализма при создании равных возможностей участия в культурном развитии общества, формирование национально-культурной идентичности представляются весьма сложными.
В современной России существует множество общественных и неправительственных организаций, которые средствами культуры способствуют согласованию интересов разных социальных групп. Однако информационно-коммуникативные системы могут как способствовать укреплению общенационального единства, так и усиливать процессы социальной дезинтеграции, как формировать коллективную идентичность, так и провоцировать кризисные явления в обществе. Направленность этих «социально-культурных проектов» во многом зависит от отдельных индивидов, коллективов, институтов, которые посредством трансляции ими образов и символов осуществляют поддержку определенных ценностных ориентиров и культурных приоритетов в обществе.
Национальная идентичность не может формироваться в социальном пространстве, не имеющем четких ценностно-смысловых ориентиров и определенного вектора развития. О кризисном состоянии, “вызовах” национальной идентичности сегодня говорится достаточно убедительно со всех трибун. И хотя не все эксперты связывают данные тенденции с неразвитостью гражданского общества, тем не менее среди факторов, игнорирование которых может усилить процесс деструкции коллективного «Мы» россиян, называются проблемы, свидетельствующие о переструктурировании общества.
Общество столкнулось с необходимостью «выстраивания» социокультурной идентичности разных уровней – и национальной, и персональной, и глобальной. На каждом из этих уровней сокрыты разные возможности проявления гражданских свобод и спонтанного выражения гражданских чувств, обусловленные тем, что гражданское общество с его горизонтальной организационной структурой, многообразием форм собственности, принципами политического и культурного плюрализма, сетью институтов и неправительственных организаций, местным самоуправлением создает условия для реализации этих возможностей.
Устойчивость и самотождественность как сущностные характеристики идентичности подвергаются огромным испытаниям не только в силу социального и политического реформирования России, но и связаны с глобализационными изменениями. Ослабление уровня национальной идентичности, эклектичность элементов самопонимания индивидов, складывающаяся в новый тип «множественная идентичность» и обладающая своей сложной полицелостностью, на этом этапе развития общества еще не способствует его устойчивости, а в ряде случаев снижает интегративную значимость гражданской идентичности.
Основными средствами преодоления кризиса идентичности в этой ситуации могут стать толерантность и социальная ответственность, диалог и преемственность культур, сглаживающие последствия «чрезмерной плюральности», «размывающей» идентичность. Общество должно пересмотреть свое отношение к культуре, как способу самоосуществления человеческой индивидуальности. Через культуру должен открываться простор для новых форм самовыражения и самосознания, порожденных развитием современной цивилизации. На этой основе динамика формирования гражданского общества будет нацелена не только на сокращение границ вмешательства государства в сферу культуры, но способствовать активизации частной инициативы, использованию механизмов рынка для социального саморазвития.

Самоидентификация индивидуума как гражданина возможна только в условиях определившейся мы-идентификации, т.е. при завершении формирования нации, как наибольшей и наивысшей формы объединения людей в общественную группу. И обратно: отсутствие возможности для самоидентификации личности как гражданина свидетельствует о существовании в границах государства только калейдоскопа разновеликих этнических образований, а не единой нации. Что, в конечном счете, приводит к исчезновению такого государства тем или иным способом.
Национальная идея первоначально всегда формулируется как мифология (или, как частный случай, – идеология) культурной и властной элиты. Затем эта мифология транслируется в массы, на более низкий социальный уровень, где для простоты и адекватности восприятия должна приобрести форму повседневности, а именно - форму мудрости, чаще всего выражаемой в присказке, поговорке, песне (гимне) и т.п.
Формирование новой национальной идеологии и, затем, национальной идеи практически всегда происходит в период каких-либо катаклизмов, имеющих общенациональный характер: то ли это завершение строительства нового государства, то ли смена социально-экономического устройства, либо еще что-то подобное. Задачей такой новой идеи всегда была консолидация нации для решения новых, обычно, неожиданных задач, появляющихся перед государством и нацией в новых условиях.
Несмотря на все национальные особенности культурного и исторического порядка, видно, что, в конце концов, функцией национальной идеи в отношении групповой идентичности является ее дифференциация от окружения чужого. Иными словами, национальная идея экспортирует массовую групповую чуждость на национальном уровне, или мы-отчуждение для оригинальной культуры и, одновременно, позволяет опознавать себя в качестве гомогенного единого чужого для окружающих культур.
Национальная идея выступает именно как то, что сама нация думает о себе за прошедшее время, в чем видит смысл собственного бытия. Каждая нация обладает национальной идеей, выражающей определенную преемственность в духовной истории народа.
Необходимость четко сформулированной национальной идеи в массовом сознании инициируется завершением процесса национального становления. Формулировок, касающихся определения понятия «нация», как это принято в культурологии, великое множество в зависимости от рассматриваемой проблемы или точки зрения.
Но общее представление заключается в признании, во-первых, того, что этнос - это общественно-биологическая система, опирающаяся на биологическое родство, а нация - общественно-политическая, основанная на общности культурной.
И поскольку нация мыслится как над- или внеэтническое образование, закрепляющее свой новый статус через запуск общественно-социальных механизмов стабилизации, постольку формирование нации, как правило, в большинстве случаев сопровождается образованием национального государства.
А, во-вторых, для нации как общности характерен особенный поведенческий императив, связанный с защитой собственного существования и целостности, как перед лицом чужого, так и в отношении собственных внутренних противоречий, вызванных классовыми, корпоративными, клановыми и прочими интересами отдельных групп. В обоих случаях нация ведет себя как уравновешенная замкнутая система, заинтересованная в сохранении внутренней и внешней стабильности.Появление национально-идентифицированного Другого по соседству автоматически вызывает желание кристаллизации собственной национальной идентичности.
Представляется, что внутриличностная конструкция я-идентификации должна иметь такую же структуру, как и в целом психическая структура индивидуума, состоящая из нескольких уровней, связанных принципом последовательного иерархического подчинения. Исходя из этого, можно утверждать, что национальная идентификация, как идентификация с наиболее крупной группой, оказывает определяющее воздействие на все остальные уровни идентификации, соответствующие самоидентификации в последующих, все более мелких коллективах.

Билет № 16

1.Постмодерн как социокультурное явление.