Борьба Вавилона и Ассирии за господство

 

Так что же губило процветающие страны? Какие напасти на них обрушивались? Кто или что приводило их к трагическому финалу? Ведь среди их правителей были и те, кто издавал мудрые законы, содержавшие требования защиты сирот и вдов, защищавшие слабого против сильного, а бедного против богатого (Законы Шульги)… Причин тому немало. Во‑первых, все в природе течет, все изменяется. Изменились экономические отношения. К тому же на смену сильным духом вождям, которые были воспитаны в общинных традициях, пришли лидеры‑эгоисты, принадлежавшие к торговой элите. Великие и суровые цари, чей образ был «живым законом», ушли со сцены. Наследники стали больше заботиться о собственных богатствах и владениях. Исчез в людях и страх, который некогда могучий царь внушал подданным и князьям. Во‑вторых, изменился сам тип цивилизации. В цивилизации общинного типа деньги не были предметом соперничества, а сделки под процент считались социально и морально неприемлемыми. В‑третьих, бурные иммиграционные потоки изменили лицо страны (в прямом и переносном смысле). В Месопотамии и Вавилоне возникли иные морально‑этические кодексы поведения, в корне чуждые духу общины и коллективизма первоначальных людей.

Портрет ассирийца

 

Понятно, что бедняк и воин относились к торгашу, банкиру, ростовщику с неприязнью. После взятия Вавилона ассирийцами сами жители учинили кровавую расправу над торгашами: они вырывали им языки, а их изрубленные в клочья тела бросали собакам и свиньям. Те же картины грабежей собственности богачей и правителей увидим спустя тысячи лет. И это по‑человечески понятно. Ведь подобная цивилизация везде подобна ярму… И хотя «небо Месопотамии совершенно непохоже на небо Египта», но и тут не столько знания, сколь бич и палка надсмотрщика создавали «чудеса». Л. Мечников писал в «Цивилизации и великие исторические реки» (1889): «В то время как ученые и философы задаются еще вопросом, есть ли цивилизация зло или благо, истинные творцы этой цивилизации, безымянные народные массы, как кажется, всегда видели в цивилизации зло, ибо их заставляли силой и при помощи принуждения возводить здание мировой культуры. Всюду с самого начала истории мы встречаем страшное угнетение народных масс и неограниченный абсолютизм правителей всякого рода. Всюду, где была только для этого возможность, народные массы насильственным образом запрягались в ярмо истории». Экономическое состояние ухудшалось. Истощались почвы. Власти ограничивали ввоз сырья, товаров, не говоря уже о притоке новых идей. Итог – застой в технологии. Сокращался и прирост населения, составляя в среднем 2–3 ребенка на семью. Скученность населения, голод, болезни вели к смертности.

Ассирийский рельеф

 

То, что мы видим на уровне отдельных слоев, классов, групп населения, конечно, в такой же степени действовало в масштабах регионов и государств. Властям приходилось искать какой‑то выход из довольно сложных ситуаций в хозяйствовании и социальной сфере. Таким выходом или своего рода решением одновременно всех вопросов являлась война. К ней будут прибегать все властители мира, от Саргона до Сципиона, от Ганнибала и до Цезаря, от Александра Македонского до Кира, от Перикла до Антиоха Великого. Плутарх сказал о последнем, что предлогом для войны тот считал «освобождение греков, которые не были лишены свободы». Любой деспот, будь он откровенен, должен был бы честно сказать: «Я считаю предлогом для войны уже то, что эти люди осмелились не платить мне дань».

Охота на львов

 

В Северную Месопотамию в 3000 году до н. э. вторглись кочевые племена, называвшие себя «сынами Ашшура» (по имени их бога‑покровителя, бога охоты, а затем и бога войны). На протяжении всей древнейшей истории шла жестокая борьба между Югом и Севером Месопотамии, Вавилоном и Ассирийской державой. Один правитель сменял другого. Мы увидим череду войн, захватов, переворотов и восстаний. Примерно в XIX веке до н. э. в верхнем течении реки Тигр, к северу от Вавилона, было создано сильное государство – Ассирия, с центром в городе Ашшур (Северный Иран). Тут, в районе нынешнего Мосула, на протяжении веков складывался «ассирийский треугольник». В разное время властители этой милитаристской империи обитали в трех столицах – Ашшур, Нимруд и Ниневия.

Охота Ашшурбанипала. Рельеф из дворца царя

 

Более суровый климат Ассирии не очень‑то располагал ее жителей к землепользованию. Хотя, как подчеркивал Оппенхейм, в древний период тут отсутствовал дух воинственной агрессивности, который стал так характерен для Ассирии более позднего времени. Ассирийцы были сильными и умелыми воинами. Их боялись больше, чем кого‑либо еще в экумене. Возможно, дело в условиях обитания: они были бесстрашными охотниками, проводившими время в охоте на грозных хищников (львов, барсов и быков). Битва – их стихия…

Знамя Ассура

 

Первое возвышение Ассирии имело место в XIV–XIII веках до н. э. В результате успешных войн с Митанни, хеттами, Урарту, Вавилоном государство расширилось и вошло в состав крупнейших держав Древнего Востока. К 1100 году до н. э. их царство, прообраз будущих империй Навуходоносора, Кира, Александра Македонского, простерлось от Средиземного моря до границ Турции. В основе политики – непрерывные войны, сопровождавшиеся грабежами покоренных народов. История Месопотамии наполнена войнами… Взошедший на престол Ассирии Ададнерари II (911–891 гг. до н. э.), чье имя не столь известно, как имя Саргона Аккадского, Хаммурапи или Ашшурбанипала II, выиграл все свои войны: изгнал арамеев из долины Тигра, вернул ряд городов, отторгнутых когда‑то от Ашшура; обуздал диких горцев Курдистана, частично изрубив их «на куски», а частично загнав в непроходимые горы; дважды разгромил армию вавилонского царя Шамама‑мудаммика и приобрел значительный кусок земли на юге. Политику отца успешно продолжил его сын. Вряд ли создание Ассирийской империи было целенаправленным и запланированным актом. Видимо, действовала обычная инерция завоевателя, который, присоединяя один кусок земли, тут же начинает посматривать на другой. Так вели себя все покорители, с разными вариациями. Конечно, греки Афин или Спарты не замахивались так, как это делали Карфаген, Римская империя, Кир и Александр Македонский, но и они не упускали случая отхватить лакомый кусок, если им казалось, что он «плохо лежит». Той же логике следовали и цари Ассирии.

Армия тогда имела решающее значение в деле укрепления любой державы, поскольку главной заботой и работой воинственных правителей Востока и Запада была война, причем война не случайная, временная, локальная, но война фактически перманентная, не имеющая ни конца, ни края. Победа или поражение в такой непрерывной схватке за место под солнцем никого, строго говоря, не делали ни победителями, ни побежденными.

Изображения ассирийских государей

 

Победитель твердо знал, что уже завтра его победа вызовет зависть у конкурентов и соперников, и ему через какое‑то время придется вновь и вновь надевать ратные доспехи, собирать армии и идти в поход. Точно так же и побежденные крайне редко смирялись со своим поражением. Они вели поиск союзников и при первом же удобном случае нападали на своего обидчика, пытаясь жестоко отомстить и вернуть все то, что у них несправедливо было отнято. Правда, иные цари не очень любили нести бремя тяжких походов (Ашшурбанипал предоставлял эту сомнительную честь своим полководцам).

Прямо за Тигром, на окраине Мосула, можно и ныне увидеть развалины Ниневии (все то, что от них осталось). Далее, в 30 км к югу – руины Нимруда (Каллаха), и, наконец, в 100 км на юго‑восток, близ Шургата, на скалистом утесе видны остатки некогда грозной крепости, первой столицы Ассирии – города Ашшура. Вчерашние кочевники осели на берегах Тигра, не оставляя занятий охотой. В политическом отношении ассирийцы долгое время находились в подчинении у Саргона Аккадского, Нарам‑суэна, Хаммурапи или хеттов. Их соперники были грозными, безжалостными воителями. Скажем, когда Саргон захватил крепость Муссарир, он вывез огромное количество золота, серебра, оружия, украшений из меди и слоновой кости, не считая 1235 баранов, 525 быков, 380 ослов, 12 мулов и 6110 пленных. Богатства шли на содержание войска, царя и его свиты, на женщин, на создание храмов‑зиккуратов, росписей, статуй. Тот, кто не желал платить дани добровольно, того принуждали силой оружия или террором. «Натиском моего сильного оружия я поднялся в крепость, разграбил ее богатство и велел перенести все в мой лагерь. Ее крепкие стены восьми локтей толщины я снес и сровнял с землей. Дома их внутри крепости я предал огню. Сто тридцать селений вокруг я зажег, как костры, и дымом их, как ураганом, я закрыл лицо небес. Полные амбары я открыл, и ячменем без счета я накормил мое войско. На луга я пустил скот, как полчища саранчи. Они вырвали его траву и опустошили нивы».

Поначалу войны Ассирии можно назвать скорее оборонительными (той приходилось подвергаться нападениям Митанни и других царств), но уже начиная с Салманасара II (в начале XIII в. до н. э.) власть в ассирийской державе концентрируется в руках царей‑воителей. Они шаг за шагом начинают отвоевывать старые и завоевывать новые земли. Они вторгаются в Митанни, разбивают коалицию из сорока царей Наири у озера Ван, строят в Армении ряд колоний, овладевают Вавилоном и даже увозят в Ассирию царя Каштилиаша и печать его отца. Все это происходит при преемнике Салманасара, Тулькути‑Нинурте (1244 г. до н. э.).

Такова была политика практически всех завоевателей и властителей древнего мира. Война – это бизнес, дающий победителю сокровища, земли и пленных. Деспоты видели немалую выгоду в войнах. Тысячи захваченных пленных день и ночь работали на их новых хозяев. Вассалы несли дань и подарки. Ассирийцы называли такую дань «тяжелой податью». Поскольку никто не желал добровольно нести дань, войнам не было конца. Тот, кто был побежден или потеснен, собирал силы для ответного удара. А так как ресурсы противников были примерно равны, то вскоре Сирия и Урарту снова набрали сил, как и Элам. Впереди даже замаячила малоприятная перспектива столкнуться с объединенными силами врагов. Это заставило Тиглатпаласара III (745–727 гг. до н. э.) реформировать войско и создать постоянную армию. Бывшие скотоводы и земледельцы охотно вступали в профессиональное войско («царский отряд»). Военная мощь страны заметно возросла.

Поход Салманасара III в Северную Сирию. Рельеф в Балавате

 

Ашшурбанипал посылал немало карательных экспедиций против союзников Вавилона (Финикии, Аравии, Элама). Элам был сурово наказан за то, что отказался выдать нового претендента на вавилонский престол, халдея Набубельшумате. Около 642 года до н. э. за один месяц были разгромлены Сузы. В Ниневию доставили богатые эламские трофеи, включая статуи божеств и гробницы царей. Даже прах городов перенесли в ассирийскую столицу. Как с гордостью заявлял Ашшурбанипал, он лишил поля Элама «голоса людей и скота и радостных восклицаний; я сделал его пустыней, населенной зверями». Позже через эти места проходил Кир… Возможно, он смог прочитать горделивую надпись царя Ассирии, в которой тот похвалялся тем, что уничтожил бронзовые башенки храма, унес в Ассирию бога Элама со всеми его сокровищами, вывез статуи тридцати двух царей и могучих каменных быков, и даже могилы Элама открыл солнцу, унеся кости тех, кто якобы не чтил Ашшура и богиню Иштар (тем самым лишив покоя даже мертвецов). И вот теперь, спустя всего три поколения после гибели столицы Элама, Суз, опустошена, разграблена, открыта беспощадным лучам солнца его столица – Ниневия. Как же скоротечны слава и власть царей!

Военные кампании Салманасара в Финикию

 

В память об одержанных победах устанавливались специальные каменные колонны, как, например, обелиск из черного диорита в Калахе (Хиллахе). Художник вырезал надпись о славных победах царя Салманасара II, изобразив на нем шеренги пленных (в пять рядов), предметы добычи и различного рода дань (золото, серебро, слоновая кость, железо, слоны, быки, верблюды, львы, обезьяны). Царь принимает эту дань в окружении телохранителей, а над головой царя сияет солнечный диск, крылатый символ Ассура (Ашшура), символ его «вечного» могущества.

Уже в лице Ашшурназирпала II (884–859 гг. до н. э.) мы видим великого монарха, если понимать под этим словом сильного и жестокого завоевателя. Собственно, другой роли древняя история и не оставляет ее слугам, выбор прост: воюй и побеждай, или воюй и терпи поражение. Одним словом, если не ты идешь войной, так тебя все равно достанет чье‑либо враждебное войско. Царь совершает ряд карательных походов против взбунтовавшихся вассалов, причем, по его же словам, «все мятежники были казнены». Затем ассириец стал пробивать дорогу к Сирии и Средиземноморью, что совершенно понятно, ибо от этого зависела возможность свободно и беспрепятственно торговать со всей эйкуменой. Он взял штурмом город Капраби, главный город враждебного арамейского царства Бит‑Адини, что «был чрезвычайно крепок», «с помощью подкопов, таранов и осадных машин». В следующем, 877 году до н. э. вся его армия устремилась на запад и подошла к границам Средиземного моря (Ливан, Финикия, Палестина), т. е. был осуществлен важнейший стратегический маневр, позволивший малой стране пробиться к морю, что уже тогда являлось средоточием важных торговых путей. И можно понять бьющую через край гордость Ашшурназирпала, когда тот говорит о походе: «Я омыл свое оружие в глубоком море и принес овец в жертву богам. Дань с морского побережья – с обитателей Тира, Сидона, Библа, Маисы, Каимы, Амурру и Арвада, который находится на острове в море: золото, серебро, олово, медь, льняные одежды с многоцветными вышивками, большие и малые обезьяны, слоновая кость, моржовая кость – продукт моря – эту их дань я получил, и они обняли ступни моих ног…» Царь вышел к морю, фактически подчинив себе окрестные племена и царства, и те стали его вассалами.

Ассирийские воины

 

Политику устрашения и подчинения древние правители Ирака осуществляли жестокими методами. Конечно, в те времена жестокостью никого не удивишь. Но Ашшурназирпал II выделялся среди всех правителей: не задумываясь, сажал на кол, сжигал, сдирал кожу не только с мятежных правителей или воевавших врагов, но и с безоружных пленников, мирных жителей городов и селений (мужчин, женщин или детей). Одна из его победных надписей гласит: «Многих пленных я сжег на огне и многих я увел живыми к себе. У некоторых я отрезал носы, уши и пальцы, у многих я выколол глаза… Двадцать человек живыми замуровал в стену местного дворца». Археолог Томпсон сказал об ассирийских воителях: «Фактически не существовало ни одного известного людям примера варварства и зверства, в котором не были бы замечены ассирийцы». Мы не стали бы выделять особо какой‑то народ, ибо многие практиковали звериную жестокость (хотя что такое зверь в сравнении с человеком?!). В то же время Ашшурназирпал зарекомендовал себя как большой знаток зоологии и ботаники, привозя из стран, в которых он побывал, все виды животных, деревьев и семян, рассчитывая посадить или развести их у себя в стране. При этом он много строил.

В. Дайс. Обучение воина стрельбе из лука

 

Особое внимание уделяли обучению воинов, их вооружению. Ассирийское войско было воооружено железом, а не бронзой. Войско обладало довольно сложной и эффективной организацией. Оно прекрасно маневрировало, имело зачатки новых родов войск (конница и «инженерные» войска), боевые колесницы, осадные башни и штурмовые лестницы, плоты, мосты, боевые корабли типа галер. Двухколесную колесницу ассирийцев несла пара коней. Такой род войск затем получил распространение повсюду – в Египте, Вавилоне, Персии, Греции, Палестине. Основную массу войск составляла пехота, вооруженная копьями, мечами, луками, стрелами. Тело воина защищали кираса из тонкого металла, медный шлем, щит. Структура цивилизации Ассирии была, по мнению ряда ученых, «гораздо более сложной, чем структура Вавилонии».

Осада ассирийцами горной крепости

 

При осаде крепостей лагеря обносили круговым валом (прообраз римских лагерей). Через реки переправлялись по мосту или вплавь, используя меха. Ассирийцы создали сеть военных дорог, впервые применили систему организации агентурной разведки. При осаде крепостей они применяли тараны, подкопы, иную технику. Как видим, для своего времени Ассирия располагала передовой военной организацией и техникой. Сильной их стороной была сплоченность воинов. Вплоть до поздне‑ассирийского периода сохранялось и понимание строительной повинности как общенародного дела, когда царь, как равный член общины, символизируя трудовую повинность, первый нес корзину с кирпичами. Все, независимо от их языка и этнического происхождения, подлежали несению воинской повинности. Однако в дальнейшем господствующий класс освободил себя от так называемого «налога на кровь». В армии стало больше представителей покоренных и зависимых народов. Такое войско быстрее разлагается и слабеет.

Пращники Ассирии

 

Вавилон и ассирийцы (юг и север) враждовали постоянно. То цари Вавилона вторгаются в Ассирию, то цари Ассирии вторгаются в Вавилон, то одни забирают богов и привозят их в свои столицы, то другие поступают так же с чужими богами после победы. Это была вечная схватка за власть. Период Нового Вавилона (689–482 гг. до н. э.) – время трагичное. Отношения между Ассирией и Вавилоном всегда были сложными. Цари Ассирии и Вавилона, Ашшурбанипал и Шамаш‑шум‑укин, именовали друг друга родными братьями, но были подозрительны и враждебны друг к другу. При внеших признаках дружелюбия и лояльности младший брат не доверял старшему. Такое часто увидим на Востоке и Западе… Ашшурбанипал захватил власть вопреки завещанию отца, назначившего преемником его брата. Царь Ассирии осадил Вавилон. Осада длилась 2,5 года (689 г.). Торговцы наживали состояния, продавая продукты питания по спекулятивным ценам. По словам очевидца, вавилоняне «из‑за голода ели мясо своих сыновей и дочерей, жевали кожаные ремни, …умирали от чумы, нужды и голода», а арабы, «которые вступили в Вавилон, из‑за нужды и голода ели мясо друг друга». Вавилон сожгут и разрушат. Шамаш‑шум‑укин, восточный лис, не желая попасть живым в плен владыки Севера, поджег дворец и бросился с царицей и друзьями в огонь. Часть народа перебили, часть разбежалась, а часть увезли в рабство.

Переправа воинов через реку

 

Вот как историографы Ашшурбанипала доносят до нас эти трагические события и гибель Шамаш‑шум‑укина: «Боги Ашшур, Син, Шамаш, Адад, Бел, Набу, богиня Иштар ниневийская… шествовавшие предо мною и покорявшие врагов моих, ввергли моего враждебного брата Шамаш‑шум‑укина, пошедшего на меня войною, в огненное жерло и лишили его жизни. Те же люди, которые подбили Шамаш‑шум‑укина, враждебного мне брата моего, ко всем этим злодеяниям, люди, которые, боясь смерти, считали жизнь свою слишком ценною для того, чтобы броситься вместе с государем своим… в пламя, люди эти бежали от ударов железных кинжалов, от нужды, голода и огня и укрылись в убежище. Сеть великих богов, властителей моих, сеть, выпутаться из которой невозможно, повергла их наземь: ни один из них не убежал, никто из злодеев не спасся; моими же руками я овладел ими. Они доставили мне колесницы, утварь и балдахины его, его гарем и все достояние его дворца. У этих воинов, поглумившихся над владыкой моим, Ашшуром, и задумавших недоброе против меня, меня, его вельможи, благоговейно чтущего его, я вырвал языки и затем перебил их… Изрубленные трупы их я бросил на съедение собакам, свиньям и коршунам, орлам, птицам небесным и рыбам морским. Такими деяниями я умиротворил сердца великих богов, владык моих… К остальным же вавилонянам и жителям Куфы и Сиппара, избегнувшим резни и голодной смерти, я отнесся милостиво, приказав даровать им жизнь и назначить им пребывание в Вавилоне».

Рельеф из дворца Ашшурбанипала

 

Безрадостный и безумный мир. О том, что он собой представлял, говорят и такие цифры: сын и наследник Ашшурназирпала, Салманасар III (858–824 гг. до н. э.), из 35 лет правления 31 год отдал войнам. Его солдаты воевали везде, где только можно – в Армении, в горах Тавра и Загроса, Палестине, Сирии, у Персидского залива. Война длиною в целую жизнь…

Г. Мартин. Вавилонское столпотворение

 

Иные имена царей дошли до нас благодаря разрушительным действиям или жестокости. Скажем, Синаххериб известен тем, что в 688 году до н. э. разрушил Вавилонскую башню. Набопалассар овладел Вавилонией, после чего возникло так называемое ново‑вавилонское или халдейское царство (626–604 гг. до н. э.). Набопалассар оставил созданное царство сыну Навуходоносору II, правившему почти 45 лет (604–561 гг. до н. э.). И хотя тот ушел из жизни со словами: «Да состарюсь я, шествуя перед вами по этим улицам, и да буду жить я в отдаленном будущем, при благоденствии тела моего и с радостью в моем сердце» (гласит надпись на гробнице, найденной в 1900 г.), он нес горе и печаль. Навуходоносор II покорил часть Ближнего Востока, захватил земли Сирии и Палестины, совершил поход в Северную Аравию, разрушил Иерусалим (587–586 гг. до н. э.).

Нравы были дикими и кровавыми. С побежденными не церемонились. Отрубленная голова эламского царя услаждала взоры Ашшурбанипала и его жены во время пиршеств, вися прямо над ними на дереве, у стола. Царь Ассирии говорил: «Я отсек головы воинов и сложил из них пирамиду перед городом. Я сжигал в огне мальчиков и девочек… Оставшихся в живых пленных я сажал на колья вокруг города, а остальным выкалывал глаза». Победители сдирали живьем кожу с несчастных, замуровывали в стены крепостей. Воины отрубали своим жертвам головы и за каждый подобный «трофей» получали награду. Их бальзамировали и отправляли в столицу Ассирии, где головы с большим воодушевлением демонстрировали на парадах.

Ассирийцы считают убитых

 

Ашшурбанипал слыл грамотеем, собрав в Ниневии прекрасную библиотеку. Библиотека содержала богатейший материал по литературной, ученой, богословской деятельности Двуречья. Однако большая часть материалов повествует о военных походах царя‑воителя. В большом количестве представлены письма, донесения, царские приказы, предписания чиновникам, доклады о взятии городов, о потерях и пленных, данные о восстаниях и даже доносы. Вот донесение генерала Белибни царю Ашшура о событиях в Эламе: «…Элам одержим как бы головной болью, попал в убожество, повержен в страх; когда начался в их стране голод, они ее покинули; Даххашауруи и Шаллукеи – все отпали от них…» Другое письмо представляет откровенный донос: «Царю, моему господину, твой слуга Беликиша. Набу, Мардук да будут милостивы к моему владыке. Царедворцы моего господина, которых царь, мой владыка, сегодня отличил: Табала, сын Белхарран‑ахуссура, произведенный моим господином в чин «рабу», Набу‑сакип, которого царь назначил третьим на свою колесницу (т. е. адъютантом), Эмур‑илушу, назначенный в гвардию, – эти три человека – пьяницы; когда они пьяны, каждый из них не в состоянии отстранить кинжала от того, что попадается под руки. Сведение, известное мне, наверное, я сообщаю моему господину царю; царь, мой господин, может поступать как ему угодно». В одном письме жалуются на офицера, ограбившего дом автора письма, в другом – доносят на важных чиновников, уклонившихся от храмовых повинностей. Жрец просит царя принять к нему на службу сына и жалуется на придворные интриги, а также на то, что при дворе у него нет достойного друга, которому он мог бы дать взятку и тем самым решить проблему. Есть жалобы и чиновников, не получающих жалованья, и мольба не дать умереть с голоду. И хотя при прочтении множества писем может создаться впечатление об известном «убожестве ассирийского духа», они дают возможность увидеть все стороны их жизни.

Царь‑бог принимает доклады и клятвы слуг и чиновников

 

Ассирийские владыки успешно проводили политику плавильного котла (до португальцев, испанцев, китайцев, американцев и русских они осуществили грандиозный социальный эксперимент, сгоняя целые народы, переселяя их на новые земли и в другие страны). Цель – лишить людей привычных корней их родины (с ними вырвать и волю к сопротивлению, ибо на чужой земле сражаться не стоит). К примеру, в 742 и 741 годах до н. э. 30 000 сирийцев из района Хама переселили в горы Загросса, а 18 000 арамеев с левого берега Тигра насильственно отправили в Северную Сирию. «Ассирийские завоеватели всегда были великими передвигателями народов, – писал Г. Масперо. – Они гордились своей властью пересаживать нации, как деревья, и переселять целые племена с севера на юг, с востока на запад. После каждой войны тысячи пленных направлялись в изгнание из побежденной родины в отдаленные страны, население которых завтра, может быть, в свою очередь будет выселено в пустые земли, оставленные этими невольными пришельцами».

Пленники перед лицом царя Ассирии

 

С Тиглатпаласара III берет начало массовая депортация людей. Это не могло не вызвать глубокой ненависти к ассирийцам и в конце концов привело к краху Ассирии. Тем же курсом следовал и Саргон, заселяя город жителями, собранными с четырех концов света, с гор и равнин, из городов и пустынь. Тут были персыарийцы, армяне, евреи, ассирийцы и другие. Арабские царицы посылали ему дань, а Сирия и Палестина были ему подвластны. Таким образом, Ассирия не только перетасовывала народы, как игральные карты, но в известной мере и работала на «дело сближения культурного человечества» (Б. Тураев). Хотя, разумеется, так вряд ли думали те тысячи и тысячи несчастных, которые шли под конвоем солдат по пустыне, нещадно палимые солнцем, с женами и детьми, усыпая путь своими телами и костями.

Ассирийская конница

 

У ассирийцев было прекрасное вооружение: лучшая конница и лучшие колесницы на всем Древнем Востоке. В столь хаотичном и беспокойном регионе, каковым была в ту эпоху Передняя Азия, ни одно другое государство тогда не обладало подобными важными преимуществами. Вавилония была уже наполовину разрушена и частично оккупирована арамей‑скими племенами; Египет, управляемый ливийскими принцами, был обессилен и расчленен; фригийцы в Анатолии, мидяне и персы в Иране оставались еще для ассирийцев дальними и сравнительно безобидными соперниками; а в горах Армении будущий грозный соперник Ассирии – царство Урарту («страна Наири») – еще полностью не окреп и не встал на ноги. И только ассирийцы, несмотря на все их проблемы, «оставались потенциально сильнейшими». Поэтому Ассирия (даже в период упадка, то есть до конца X в. до н. э.) сохраняла костяк боевой армии, основу ее государства. В. Гуляев пишет: «Ассирия оставалась компактным и крепким государством. Ее главные города избежали иноземной оккупации и оставались свободными. Ее мужчины, закаленные и воспитанные в почти непрерывных войнах прошлых столетий, были прирожденными воинами. И царская корона с завидным постоянством переходила от одного правителя к другому в пределах одной и той же семьи. Правда, это государство было небольшим (150 км в длину и 80 км в ширину), но ведь таковы многие государства Востока (Тир, Библ, Израиль, Иудея)».

Фигурка беса

 

Гибель столиц агрессоров

 

В древности главным связующим моментом были община и общество, а не раса и язык. Поэтому столь пестро выглядели национальные, этнические, языковые рамки государств. Понятия «ассириец», «вавилонянин», «египтянин» на Востоке означало государственную или общинную, а не языковую, антропологическую, этнографическую принадлежность. В ходе битв, миграций шли вольные и невольные переселения с места на место. Массы людей перемещались из региона в регион. В египетских источниках ахеменидского времени упоминается значительное число вавилонян, что явились в Египет с войсками Камбиза или были направлены ахеменидской администрацией для службы. Одни из них служили писцами, другие являлись начальниками воинских отрядов. В Мемфисе некоторые вавилоняне служили мастерами в корабельном арсенале. Селясь группами, они поклонялись их богам, о чем свидетельствуют гермопольские папирусы (боги Бел, Набу, Шамаш, Нергал – в Элефантине, Набу и Баниту – в Саккаре). В свою очередь, те, кто жил в Вавилоне, других городах Месопотамии, привыкли иметь дело со многими божествами (в порядке вещей).

Жрец Ассирии

 

В вавилонском пантеоне не было божеств, подобных римским Fides, Pietas, Virtus, Honos, то есть олицетворявших моральные категории. Люди жили в кругу демонов, раздиравших их буквально на части. Они официально признавали несчастливые дни, в которые демоны проявляли особую активность, и повиновались им. Если учесть, что число демонов было довольно велико, то можно предположить, что у вавилонян не было и иллюзий относительно того, что их ожидает в будущем. В личного бога они если и верили, то как‑то отстраненно и равнодушно, говоря: «Далеко решение бога». В одной из шумерских поэм («Вавилонская Теодицея») находим такое признание: «Как средина небес сердце бога далеко, познать его трудно, и не ведают его люди». Вспомним и русскую поговорку: «До царя далеко, до бога высоко». Видимо, для вавилонян привычен атеистический взгляд. Хотя они, как и прочие древние народы, регулярно совершали жертвоприношения богам.

Сцена жертвоприношения Ашшурбанипала богу Мардуку. Ниневия

 

Это же можно сказать и о жителях Ассирии… Влияние религии на людей и общество тут было весьма незначительным. Хотя никаких серьезных конфликтов с религией не было, поскольку и религия «не предъявляла сколько‑нибудь серьезных притязаний ни на тело, ни на время, ни на богатство индивидуума». Люди жили в умеренном религиозном климате. Это не нравилось богам. Отсюда прохладное, а то и откровенно враждебное отношение богов к людям. Взгляните, как ведут себя боги в той же поэме о Гильгамеше. Там сказано, что они вдруг решают погубить род людской, наслав на него Всемирный потоп.

Согласно мифам, бог вод Энки (Посейдон у древних греков) предупредил царя Зиусудра об опасности, а затем научил его, как спастись, выстроив большой корабль. По иудейской версии, библейский Ной направился к горе Арарат, по месопотамской – Зиусудра пошел к острову Бахрейн, направился в Ур и в Двуречье, где и основал шумерскую цивилизацию. Арабское слово «Ар‑Рафидейн», т. е. «Двуречье», встречается в Ираке на каждом шагу.

И. Айвазовский. Всемирный потоп

 

Правда, Эа, «владыка премудрости», решает спасти своего любимца Ут‑Напиштима и предупреждает того о потопе и о предстоящем истреблении людей. Он приказывает ему построить корабль и взять с собой «семена жизни» (для обеспечения дальнейшего бытия). Что можно сказать о потопе? Не ссылаясь на Авраама, Моисея или Гильгамеша, можно сказать, что потоп вполне вероятно был, ибо большие или меньшие «потопы» сегодня случаются в различных частях мира. Это же подтверждали и ученые. В 1929 году сэр Ч. Вулли, раскапывая халдейский Ур, наткнулся на слой глинистого ила (толщиной почти в 2,5–3 метра), а под этим слоем нашел орудия труда человека и сосуды. Он объявил о своей находке телеграммой: «Мы нашли следы Всемирного потопа». Археолог Киш обнаружил подобные же следы потопа в ста милях от Ура. Похоже, в глубокой древности наводнение затопило область в Месопотамии глубиной в 630 км и шириной в 160 км. Знаменитый Ноев ковчег, видимо, должен был представлять трехпалубное сооружение объемом в 40 000 кубических метров, что позволяло вместить всех и вся. Пока он еще не найден, да и вряд ли будет найден.

Халдейский жрец Берос утверждал (IV–III вв. до н. э.), что его предки и современники поднимались на Арарат, видели ковчег, который якобы туда причалил, и даже приносили оттуда частицы корпуса, считая их божественной святыней. Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» говорил о том же. В XIX веке туда посылались экспедиции, которые вроде бы нашли ковчег и даже проникали внутрь оного. Утверждают, что русский летчик Владимир Росковицкий, совершая в 1916 году разведывательный полет вдоль турецкой границы, оказался над Араратом, где у кромки замерзшего озера на восточной стороне снежной вершины заметил остов большого корабля. Отправленная туда по приказу Николая II экспедиция обмерила и сфотографировала ковчег, взяла образцы древесины, а результаты отослала в Петроград. Увы, эти бумаги исчезли. Была и экспедиция Ф. Наварры (1955). Тот сделал ряд фотоснимков, взял образцы. Побывали там и американцы с Дж. Эрвином (1982), бывшим астронавтом, совершившим высадку на Луне. Однако пока Арарат продолжает хранить тайну Ноева ковчега.

Г. Доре. Ноев ковчег

 

Впрочем, вернемся в те далекие времена, когда Ут‑Напиштим решает все же исполнить все указания бога. Но его волнует судьба других людей. И тогда он вопрошает бога: «А что же мне отвечать городу, народу, старейшинам?» Бог, который должен быть стражем справедливости, порядочности и честности, советует своему избраннику поступить подло, то есть обмануть сограждан: «Ты должен им ответить: Энлиль возненавидел меня, посему я не хочу жить в вашем городе…, но пойду в океан и поселюсь у моего владыки Эа, и он ниспошлет на вас дождь и обилие птиц и рыб, обилие скота и плодов, когда вечером владыка мрака наведет на вас ливень». Иначе говоря, бог Эа советует сознательно ввести в заблуждение обитателей этих мест и тем самым обрекает их на неминуемую гибель. По той же методе и с теми же мотивами действует бог иудеев Яхве в библейском сказании о потопе. Очевидно, что все эти сказания и мифы отражают критический взгляд на богов и их порядки, который сложился в общественном сознании Востока (несмотря на весь пиетет). Тем не менее как обычные люди, так и цари старались не забывать богов и поклонялись им, принося дары к жертвенникам. Иудейский царь Ахаз увидел такой жертвенник в Дамаске и даже решил его скопировать, чтобы построить такой же в своей Иудее.

Древнее захоронение

 

В поведении народов Востока находим немало схожих черт. Похоже и их отношение к жизни и смерти. Они говорят: «Бог дал – бог взял!» «Разве мы знаем, что с нами случится? Смертный час никому не известен. В этом мире так: вчера вечером был жив человек, а сегодня утром нет его!» Все в этой жизни заканчивается со смертью. Никакого рая и ада, никакой загробной жизни нет. В эти глупости никто не верил, живя сугубо земными заботами.

О вавилонской этике пишут: «Отметим, что воздаяние у вавилонян носит исключительно посюсторонний характер: награда или наказание должны были совершиться при жизни, на загробный же мир особых надежд они не возлагали. Вавилонская «Страна без Возврата» хуже, чем полное небытие, нечто вроде свидригайловской вечности, –