Заговор против злых сновидений (VI, 46)

 

 

1 Ты не живой, ты и не мертвый.

Бессмертный богов зародыш, о сон!

Вару́нани^[608] – твоя матерь, Яма – отец твой,

Именем Арару^[609] ты наречен.

 

2 Мы знаем, о сон, где родился ты.

Сестры богов породили тебя, помощник Ямы.

Ты конец готовишь, ты – смерть.

Мы познали тебя, о сон.

Оборони нас от сновиденья злого!

 

3 Как сбирают шестнадцатую часть,

Как – восьмую, как – целый долг,

Так мы сбираем все сновиденья злые

Для того, кто нас ненавидит.

 

 

Заговор-привораживание женщины (VI, 9) ^[610]

 

 

1 Возжелай тела моего, ног!

Возжелай глаз, возжелай бедер!

Глаза твои и волосы, вожделеющие

Ко мне, да пожухнут от любви!

 

2 Льнущей к дланям моим тебя

Делаю, к сердцу льнущей,

Чтобы ты подпала под власть мою,

Чтоб склонилась к моему желанью!

 

3 О, пусть те, в чьей природе – лизание,

Те, в чьем сердце – согласие, –

Коровы, матери жира,

Да сделают ее для меня согласной!

 

 

Заговор на продление жизни (V, 30)

 

 

1 Близины твои – близины.

Дали твои – близины.

Будь же здесь! Не уходи нынче!

Не следуй прежним отцам!

Твою жизнь привязываю накрепко.

 

2 Если околдовал тебя кто:

Свой ли, чуженин ли, –

Освобожденье и избавленье

Я возглашаю тебе словом своим.

 

3 Если ты вред причинил, если проклял

Жену ли, мужа ли по неразумию, –

Освобождение и избавление

Я возглашаю тебе словом своим.

 

4 Если ты повергнут во прах грехом,

Совершенным матерью ли, отцом ли, –

Освобождение и избавление

Я возглашаю тебе словом своим.

 

5 Если матерь или отец твой,

Сестра ли, брат ли хворь на тебя нашлют,

Прими противное ей целебное зелье!

Я придаю тебе долголетия!

 

6 Иди сюда, человек,

Со всею своей душой!

Не следуй двум вестникам Ямы!^[611]

Постигни твердыни жизни!

 

7 Окликнут – приходи вновь,

Ведь знаешь подъемы пути,

Ведаешь, где восходить, где вскарабкаться,

Ибо так движется все живое.

 

8 Не бойся: ты не умрешь!

Я придаю тебе долголетия!

Словом я изгоняю якшму^[612] –

Боль в членах – из твоих членов!

 

9 Ломота в членах, боль в членах

И боль в твоем сердце, пусть, как сокол,

В дальнюю даль улетит,

Изгнанная мощным словом!

 

10 Два провидца, Бдение и Пробуждение,

И тот бессонный, кто бодрствует, –

Пусть эти два стража твоего дыханья

Бодрствуют денно и нощно.

 

11 Должно почтить этого Агни, –

Да взойдет здесь для тебя солнце!

Восстань из глубокого, черного

Мрака смерти!

 

12 Да поклонимся Яме! Да поклонимся смерти!

Да поклонимся отцам и уводящим к ним!

Этого Агни, которому внятно спасение, –

Я выставляю вперед для невредимости этого [человека].

 

13 Да придет дыхание! Да придет сознание!

Да придет зрение и сила!

Да воссоединится его тело!

Да встанет он на ноги твердо!

 

14 О Агни, дыханием, зрением

Надели его! Соедини

С телом, соедини с силой!

Ведь ты сведущ в бессмертье! Да не уйдет он сейчас!

Да не станет он тем, чей дом – земля!

 

15 Да не сякнет твое дыхание!

Да будет легким твой выдох!

Солнце-вседержитель да поднимет

Тебя из смерти лучами своими!

 

16 Внутри говорит этот

Связанный язык дрожащий.

С твоею помощью я изгнал якшму

И сотню приступов лихорадки.

 

17 Ведь это приятный сердцу

Мир богов, непобежденный!

Смерть взывает, предназначен которой

Ты родился здесь, человек, –

Она и мы взываем к тебе:

«Не умирай до старости!»

 

 

Гимн времени (XIX, 53)

 

 

1 Время везет воз, это конь с семью поводьями,

Тысячеглазый, нестареющий, с обильным семенем.

На него садятся верхом вдохновенные поэты.

Его колеса – все существования.

 

2 Семь колес везет это Время.

Семь – ступицы его, бессмертие – ось.

Время! Оно простирается во все существования.

Оно шествует, как первый бог.

 

3 Полный сосуд поставлен на Время.

Мы видим Время, хоть оно пребывает разом во множестве мест.

Оно – перед всеми этими существованиями.

Говорят, это Время – на высочайшем из небосводов.

 

4 Это оно стянуло вместе существования.

Это оно обошло вокруг существований.

Являясь отцом, оно стало их сыном.

Нет блеска превыше его блеска.

 

5 Время породило то небо,

Время породило эти земли.

Временем послано и существует

Все, что было и что должно быть.

 

6 Временем сотворена земля.

Во Времени пылает солнце.

Потому, что во Времени – все существования.

Во Времени далеко видит глаз.

 

7 Во Времени – сознание, во Времени – дыхание,

Во Времени предречено имя.

Времени, которое пришло,

Радуется все сущее.

 

8 Во Времени – жар, во Времени наилучший

Брахма предречен, во Времени!

Потому что Время – повелитель всего,

Ведь оно было отцом Праджапа́ти.^[613]

 

9 Им послано, им рождено

Это; все в нем покоится.

Потому что Время, став Брахмою,

Несет Самого Высшего.

 

10 Время создало все живое,

Время вначале создало Праджапати.

Самосущий Ка́шьяпа^[614] – от Времени,

Космический жар – от Времени.

 

 

Гимн силе богов (IV, 16) ^[615]

 

 

1 Великий надсмотрщик среди них

Видит все, словно он рядом.

Кто считает, будто идет украдкой, –

Ведом богам в каждом шаге.

 

2 Кто стоит и кто бродит; кто петляет,

Кто скрывается и кто ползет,

Кто, усевшись вдвоем, советуется, –

Обо всех знает Варуна сам-третей.

 

3 И эта земля – царя Варуны,

И это высокое небо, чьи пределы далеки,

И эти два океана – две стороны его чрева,

И в малой воде этой^[616] сокрыт Варуна.

 

4 И кто проскользнет за пределы неба,

Не свободится от царя Варуны.

Соглядатаи неба^[617] близятся неуклонно.

Тысячеглазые, смотрят они через всю землю.

 

5 Царь Варуна надзирает за всем,

Что внутри двух миров, и за всем, что вне.

У него сочтены все мгновенья людских очей,

Он учитывает их, как игрок в кости – очки.

 

6 Эти путы твои, о Варуна, числом семижды семь,

Стоят трояко расслабленные, сверкающие.

Да свяжут они того, кто говорит ложь!

А кто выскажет правду, да отпустят они того!

 

7 Сотнею пут обвяжи его, Варуна!

Да не спасется от тебя говорящий ложь!

Да сидит негодяй, свесив живот,^[618]

Распавшийся в стороны, как бочка без обруча!

 

8 Варуна продольный, Варуна поперечный,

Варуна здешний, Варуна чужестранный,

Варуна божественный, Варуна человеческий, –

 

9 Всеми путами Варуны я обвязываю тебя,

О такой-то, из такой-то семьи, сын такой-то.^[619]

Всех их я предназначаю тебе!

 

Из «Брахман» ^[620]

 

Переводы П. Гринцера

 

Творение ^[621]

 

1. В начале мира Праджапати, поистине, был один. Он подумал: «Как мне продолжить себя?». И он напряг свои силы и воспламенил свой дух. Изо рта своего он породил Агни. Он породил его изо рта, поэтому Агни – пожиратель пищи. Кто знает, что Агни пожиратель пищи, у того никогда не будет недостатка в пище.

2. Праджапати породил его первым из богов. Оттого имя ему Агни: ведь, поистине. Агни то же, что Агри,^[622] а Агри означает «первый». Первым рожденный, он первый и пошел; а о том, кто идет первым, говорят, что он идет впереди других. Такова природа этого Агни.

3. Праджапати подумал: «Я сотворил Агни пожирателем пищи. Но, поистине, здесь нет иной пищи, кроме меня самого, а меня он не должен пожрать!» В ту пору земля была голой, и на ней не было ни травы, ни деревьев. Вот что заботило ум Праджапати.

4. Тут Агни разинул пасть и повернулся к нему, и от испуга Праджапати утратил свою Силу. Сила же его – Речь; значит, утратил он Речь. Тогда Праджапати задумал принести жертву. Он потер рукою руку, и, когда он тер, обе его ладони лишились волос. Он добыл при этом жертвенное масло и жертвенное молоко, но, поистине, и то и другое по сути своей не что иное, как молоко.

5. Эта жертва не принесла Праджапати покоя, потому что была смешана с волосами. Он воскликнул: «Оша – сожги! Дхая – выпей!» – и пролил ее в огонь. Из нее появились на свет растения; вот почему имя им – ошадхая, что и означает «растения». Во второй раз потер Праджапати рукой об руку и добыл еще одну жертву: жертвенное масло и жертвенное молоко, но, поистине, и то и другое по сути своей не что иное, как молоко.

6. Эта жертва принесла покой Праджапати. Однако он не знал, пролить ее в огонь или нет, но его Сила сказала ему: «Соверши возлияние!» Тогда Праджапати понял, что это собственная – «сва» – его сила говорит – «аха» – ему, и, возгласив: «Сваха!»^[623] – совершил жертву. Вот почему с тех пор приносят жертвы, возглашая: «Сваха!» Из этом жертвы взошел на небе Тот, кто все согревает,^[624] затем появился Тот, кто всюду веет,^[625] и тогда Агни отступил от Праджапати.

7. Так, принеся жертву, Праджапати продолжил себя и спасся от Агни-Смерти, готового его пожрать. Кто, зная это, совершает жертвоприношение на огне – агнихотру, тот продолжает себя, как продолжил себя Праджапати, и так же, как он, спасает себя от Агни-Смерти, готового пожрать его.

8. И когда он умирает, когда возлагают его на огонь, из огня он возрождается вновь, потому что огонь сжигает одно лишь его тело. Как он появляется на свет от отца и матери, так рождается он вновь от огня. Но, поистине, навечно теряет жизнь тот, кто не совершает агнихотры^[626]. Поэтому непременно должно ее совершать…

10…Так родились герои среди богов: Агни-огонь, Вайю-ветер и Сурья-солнце. Кто знает этих героев среди богов, у того самого родится сын-герой.

11. Агни, Вайю и Сурья сказали: «Мы появились в мире вслед за Отцом Праджапати. Давайте же сотворим существо, которое появится вослед нам». Очертив чертою место, где они стояли, они начали слагать песнопения – гаятри^[627], но лишенные слога «хин»^[628]. И черта, проведенная ими, стала океаном, а место, где слагали они песнопения, – землей.

12. Окончив песнопения, боги пошли на восток, но сказали: «Мы вернемся!» На пути встретилась им возникшая из тех песнопений корова, и, завидев их, она произнесла слог «хин». Боги поняли, что слог «хин» принадлежит гимну-саману^[629], и их песнопение, которое прежде лишено было слога «хин», – теперь, поистине, стало саманом. Этот слог «хин», принадлежащий саману, был заключен в корове; потому корова дает пропитание, нужное для жизни. И всегда имеет пропитание тот, кто знает, что слог «хин», принадлежащий саману, заключен в корове.

13. Боги сказали: «Поистине, породив корову, мы произвели на свет Благо. Корова не что иное, как жертвоприношение, потому что нельзя совершить жертвоприношения без нее. И она же – пища, потому что всякая пища – от коровы»…

15…Эту корову возжелал Агни и сказал: «Да будет она мне парой!» Он соединился с ней и излил в нее свое семя, ставшее ей молоком. Оттого, хотя мясо коровы сырое, молоко в ней будто вареное, ибо молоко – это семя Агни. Оттого и у черной коровы и у бурой – молоко белое, ибо молоко – это семя Агни, яркое, словно огонь. Оттого, когда доишь корову, молоко ее изливается теплым, ибо молоко – это семя Агни.

16. Боги сказали: «Давайте принесем это молоко в жертву! Но кому из нас первому мы принесем его в жертву?» – «Мне», – сказал Агни. «Мне», – сказал Вайю. «Мне», – сказал Сурья. И они не могли прийти к согласию. Не придя к согласию, они решили: «Пойдем к Отцу Праджапати. Пусть он скажет, кому в жертву первому принести это молоко. Как он скажет, пусть так и будет». Они пришли к Отцу Праджапати и спросили: «Кому из нас в жертву первому должно принести это молоко?»

17. Праджапати ответил: «Агни! Ибо Агни тотчас возродит свое семя, а тогда возродитесь и вы. Затем тебе, – сказал он Сурье. – А остальное получит Тот, кто всюду веет». Так и по сей день совершают жертвоприношения: вечером – Агни, утром – Сурье, а что остается, получает Тот, кто всюду веет.

18. Принеся жертву, эти боги вновь обрели рождение, каким родились они вначале, и вновь одержали победу, какую уже одержали. Агни завоевал этот мир, Вайю – воздух, а Сурья – небо. Кто, зная это, совершает агнихотру, получает то же рождение, что и боги, одерживает ту же победу, что и они. И становится причастным пх мирам тот, кто, зная это, совершает агнихотру. Поэтому непременно должно ее совершать.

 

Потоп ^[630]

 

1. Однажды утром принесли Ману воды для омовения, как и теперь ее приносят, чтобы омыть руки. А когда он омывался, в руки его попала рыба.

2. Рыба сказала: «Вырасти меня, и я спасу тебя». – «От чего же ты спасешь меня?» – «Будет потоп, который унесет с собой все живое. От него я тебя спасу». – «Как же тебя вырастить?»

3. Она ответила: «Пока мы малы, нам отовсюду грозит гибель: рыба пожирает рыбу. Помести меня сначала в кувшин с водою, а когда он станет мне тесен, выкопай яму и содержи меня в ней. Когда же и она станет тесной, пусти меня в море. Тогда не страшна мне будет никакая опасность».

4. Вскоре она выросла и стала громадной рыбой, потому что росла очень быстро. Она сказала: «В такой-то и такой-то год будет потоп. Потому снаряди корабль и жди меня. А когда потоп начнется, взойди на корабль, и я тебя спасу».

5. Вырастив рыбу, как она его о том просила, Ману отпустил ее в море. И в тот самый год, какой она назвала, он снарядил корабль и стал ее поджидать. Лишь только потоп начался, взошел Ману на корабль, и тогда приплыла к нему рыба. К рогу ее он привязал веревку от своего корабля, и так привела его рыба к Северной горе.

6. Рыба сказала: «Я спасла тебя. Теперь привяжи корабль к дереву; а когда будешь на горе, смотри, чтобы тебя не смыло водою. Лишь только вода начнет спадать, и ты сходи вслед за нею». И вот шаг за шагом Ману сошел вниз. С тех пор этот склон Северной горы называется «Маноравасарпана» – «Схождение Ману». Тем временем потоп унес с собой все живое, и Ману остался на земле один.

7. Желая иметь потомство, он жил, восхваляя богов и предаваясь покаянию. Однажды он замешал на воде топленое масло, кислое молоко, сметану и творог и принес жертву. Спустя год из этой жертвы восстала девушка; у нее было крепкое тело, но ноги оставляли масляный след. Повстречали девушку Митра и Варуна.^[631]

8. Они спросили ее: «Кто ты?» «Я – дочь Ману». – «Скажи, что наша!» – «Нет, – сказала она, – я принадлежу тому, кто дал мне жизнь». Тогда они пожелали, чтобы и им принадлежала часть ее. Согласилась она или не согласилась, но прошла мимо и пришла к Ману.

9. Он спросил ее: «Кто ты?» – «Я – твоя дочь!» – «Как же, прекрасная, ты можешь быть моей дочерью?» Она ответила: «Ты дал мне жизнь той жертвой, которую совершил, замешав на воде топленое масло, кислое молоко, сметану и творог. Я – Благословение. Пользуйся мною, когда станешь приносить жертву, и если будешь мною пользоваться, будешь богат скотом и потомством. И какое бы желание ты чрез меня ни высказал, любое – исполнится». Согласно ее словам, стал пользоваться ею Ману посредине жертвоприношения; середина же его – между обрядами, которыми оно начинается и которыми завершается.

10. Вместе с нею жил Ману и, желая иметь потомство, восхвалял богов и предавался покаянию. Он сотворил с нею род человеческий, который и есть «Род Ману».^[632] И какое бы желание он чрез нее ни высказывал, любое – исполнялось.

11. Эта дочь Ману по сути своей не кто иная, как Ида.^[633] Кто, зная это, совершает обряд «Ида», тот продолжает род, порожденный Ману. И какое бы желание он при этом ни высказал, любое – исполняется.

 

Поучение Дхиры ^[634]

 

1. Дхира, сын Шатапарны, пришел к Махашале Джабале.^[635] Махашала спросил его: «Какое знание ты принес мне?» – «Я знаю Агни». – «Кто тот Агни, которого ты знаешь?» – «Он – Речь». – «Что станется с тем, кто познает этого Агни?» – «Он овладеет речью, – ответил Дхира – и речь его не покинет».

2. «Ты знаешь Агни, – сказал Махашала. – Какое еще знание ты принес мне?» – «Я знаю Агни». – «Кто тот Агни, которого ты знаешь?» – «Он – Зрение». – «Что станется с тем, кто познает этого Агни?» – «Он овладеет зрением, – ответил Дхира, – и зрение его не покинет».

3. «Ты знаешь Агни, – сказал Махашала. – Какое еще знание ты принес мне?» – «Я знаю Агни». – «Кто тот Агни, которого ты знаешь?» – «Он – Разум». – «Что станется с тем, кто познает этого Агни?» – «Он овладеет разумом, – ответил Дхира, – и разум его не покинет».

4. «Ты знаешь Агни, – сказал Махашала. – Какое еще знание ты принес мне?» – «Я знаю Агни». – «Кто тот Агни, которого ты знаешь?». – «Он – Слух». – «Что станется с тем, кто познает этого Агни?» – «Он овладеет слухом, – ответил Дхира, – и слух его не покинет».

5. «Ты Знаешь Агни, – сказал Махашала. – Какое еще знание ты принес мне?» – «Я знаю Агни». – «Кто тот Агни, которого ты знаешь?» – «Он – все, что ни есть на свете; такого Агни я знаю». Тогда Махашала сошел к Дхире и сказал: «Этому Агни научи меня, высокочтимый!»

6. Тот ответил: «Поистине, Агни – это дыхание. Ибо когда человек спит, речь его умирает в дыхании, и зрение умирает в дыхании, и разум, и слух. А когда человек пробуждается, все они возникают вновь из дыхания. Это о нашей сути.

7. А вот – о богах. Будучи речью, Агни – это Огонь; будучи зрением, он – Солнце; будучи разумом, – Луна; будучи слухом – Страны света; а будучи дыханием, он – Ветер, который всюду веет.

8. Когда огонь уходит ввысь, тогда он, поистине, исчезает в ветре. И оттого, что он исчезает в ветре, о нем говорят: «Развеялся». Когда же заходит солнце, оно тоже погружается в ветер, и луна погружается в ветер, и страны света зиждутся на ветре и из ветра появляются вновь. И когда тот, кто знает это, уходит из нашего мира, своей речью он сливается с Огнем, зрением – с Солнцем, разумом – с Луной, слухом – со Странами света,^[636] дыханием – с Ветром. А растворившись в них, он становится тем из этих божеств, каким пожелает, и обретает покой».

 

Пуруравас и Урваши ^[637]

 

1. Апсара^[638] Урваши полюбила Пурураваса,^[639] сына Иды. Когда он стал ей мужем, она сказала ему: «Трижды в день ты волен разить меня камышовым своим жезлом, но не ложись со мной против моей воли и не являйся мне обнаженным. Таков обычай у нас, женщин».

2. Долго оставалась Урваши с Пуруравасом и спустя много времени зачала от него сына. Тогда гандхарвы^[640] сказали друг другу: «Слишком долго живет Урваши среди людей. Поищем средства, как нам вернуть ее». Знали гандхарвы, что к ложу Урваши привязаны овца с двумя барашками, и вот одного из барашков они похитили.

3. Зарыдала Урваши: «Ах, украли у меня сыночка! Будто нет у меня защитника, будто нет мужа!» Гандхарвы похитили второго. И снова так же зарыдала Урваши.

4. Тогда Пуруравас подумал. «Как же нет у нее защитника, как же нет мужа, когда я здесь!» И голым, как был, соскочил с ложа; он думал, что уже нет времени надевать платье. Тут бросили гандхарвы молнию, и, словно при свете дня, Урваши увидела его обнаженным. В тот же миг воскликнула она: «Ухожу к себе!» – и исчезла. А Пуруравас, горестно стеная: «Увы, она исчезла!» – стал скитаться по Курукшетре.^[641] Там он проходил мимо озера по имени Аньятахплакша, а в озере, приняв вид лебедей, плескались апсары.

5. Узнав Пурураваса, Урваши сказала подругам: «Вот человек, с которым я жила». Те спросили: «Не показаться ли нам ему?» Согласилась Урваши, и апсары предстали пред Пуруравасом.

6. Среди них он узнал Урваши и стал молить ее:

 

«О жена! Не уходи, жестокая сердцем!

Пусть слова наши устремятся друг к другу!

Ведь если теперь наши мысли скроем,

Они лишат нас радости и в грядущем!»

 

«Не уходи! Дай поговорить с тобою!» – вот что он хотел ей сказать.

7. Ему ответила Урваши:

 

«К чему мне теперь говорить с тобою?

Я прошла, как утренняя заря проходит.

Иди обратно домой, Пуруравас!

Словно ветер я: меня не удержишь!»

 

«Ты не исполнил нашего уговора. И теперь ты меня не удержишь. Возвращайся обратно домой!» – вот что она хотела ему сказать.

8. Удрученный, сказал ей Пуруравас:

 

«Любимец богов исчезнет и не вернется,

Сегодня скроется в дальней дали.

Да отыщет покой он в лоне Смерти!

Да сожрут его свирепые волки!»

 

«Тот, кто был любимцем богов, сегодня либо удавится, либо исчезнет, либо его сожрут волки или собаки», – вот что он хотел ей сказать.

9. Ему ответила Урваши:

 

«Не умирай, не исчезай, Пуруравас!

Не становись диких волков добычей!

Нельзя полагаться на дружбу женщин,

Сердце женщины – сердце гиены!»

 

«Не отчаивайся! Нельзя полагаться на дружбу женщин; возвращайся обратно домой!» – вот что она хотела ему сказать.

 

10 «Когда жила я женщиной среди смертных

И четыре осени проводила там ночи,

Раз на дню я съедала горшок сливок

И пресыщена ими по сию пору».

 

Этот разговор Пурураваса и Урваши пересказывают знатоки «Ригведы» в пятнадцати стихах.^[642] Тут смягчилось сердце Урваши.

11. И она сказала: «Будь здесь в последнюю ночь года. Я проведу ее с тобою. К тому времени у тебя родится сын». В последнюю ночь года он вернулся, и – о, чудо! – на прежнем месте стоял дворец из золота. Всего лишь одно слово он услыхал: «Войди!» – и тут же к нему явилась Урваши.

12. Она сказала: «Завтра утром гандхарвы предложат тебе выбрать дар». – «Ты выбери за меня», – попросил Пуруравас. Урваши ответила: «Скажи, что хочешь быть одним из них». Наутро гандхарвы предложили ему выбрать дар, и Пуруравас сказал: «Хочу быть одним из вас».

13. Гандхарвы ответили: «Чтобы стать одним из нас, нужно принести жертву на священном огне. Но, поистине, нет такого огня у людей». И они поместили этот огонь в горшок, дали его Пуруравасу и сказали: «Принеси на нем жертву, и ты станешь одним из нас». Взяв с собою огонь и сына, Пуруравас ушел. Огонь он оставил в лесу, подумав: «Я вернусь за ним», – а сам вместе с сыном пошел к себе в селенье. Но когда он вернулся, огонь – о, чудо! – исчез. И то, что было огнем, стало смоковницей,^[643] а то, что было горшком, – деревом шами.^[644] Тогда он снова отправился к гандхарвам.

14. Гандхарвы сказали: «Год подряд день за днем ты будешь варить кашу из риса, которой смогли бы насытиться четверо человек. И каждый раз бери по три полена от смоковницы и покрывай их перетопленным маслом. А потом клади их на жертвенник и читай священные гимны, содержащие слово «полено» и слово «масло». Огонь, который появится, и будет тем огнем, что мы тебе дали».

15. И еще они сказали: «Но едва ли понятен тебе смысл наших слов. А потому выстрогай две дощечки: верхнюю – из смоковницы и из дерева шами – нижнюю. Огонь, который появится, когда ты потрешь их одну о другую, и будет тем огнем, что мы тебе дали».

16. И еще они сказали: «Но едва ли понятен тебе смысл и этих слов, а потому выстрогай две дощечки: верхнюю – из смоковницы и из той же смоковницы – нижнюю. Огонь, который появится, когда ты потрешь их одну о другую, и будет тем огнем, что мы тебе дали».

17. Пуруравас выстрогал две дощечки: верхнюю из смоковницы и из той же смоковницы – нижнюю. Огонь, который возник, когда он потер их одну о другую, и был тот самый огонь, что дали ему гандхарвы. Он принес на нем жертву и стал одним из гандхарвов.

Поэтому пусть делают две дощечки: верхнюю – из смоковницы и из той же смоковницы – нижнюю. Огонь, который появится, когда их потрешь одну о другую, и будет тем огнем, что дали гандхарвы Пуруравасу. И тот, кто принесет на нем жертву, станет одним из гандхарвов.

 

Шунахшепа ^[645]

 

 

 

Харишчандра, сын Ведхаса, царь из рода Икшваку,^[646] был бездетным. У него было сто жен, но ни одна не родила ему сына. В доме Харишчандры жили брахманы Парвата и Нарада.^[647] Однажды спросил он у Нарады:

 

«Поистине, все желают сына:

И мудрые люди, и невежды.

Какую же пользу приносит сын?

Скажи мне об этом, о Нарада».

 

На один стих Нарада ответил десятью:

 

«Отец, который увидит лицо

Живого, рожденного им сына,

Сыном выплачивает свой долг

И достигает бессмертия в сыне.

 

Много есть радостей на земле,

Много – в мирах огня и воды.

Но нет выше радости у людей

Той, что отец обретает в сыне.

 

Издавна с помощью сына отцы

Преодолевают густую тьму;

Ибо от «я» рождается «я»,

И сын – словно ладья в океане.

 

Что толку в грязи? В антилоповой шкуре?

В волосах нечесаных? В умерщвлении плоти?^[648]

Желайте, брахманы, себе сына!

Лишь он для вас безупречное благо.

 

Источник жизни – пища, дом – защита,

Богатство – блеск дает, женитьба – скот,^[649]

Жена – наш друг, источник скорби – дочь,

А сын – сиянье света в верхнем небе!

 

Муж, входящий в свою жену,

Входит семенем в материнское лоно

И, обретя в ней другую жизнь,

На десятый месяц рождается снова.^[650]

 

Жену тогда называют женой,

Когда в ней муж рождается снова.

Она – родительница, она – рождение,

В ней сохраняется его семя.

 

Боги и мудрецы святые

Наделили ее великим блеском;

И боги так сказали людям:

Жена – это ваша вторая матерь!

 

Бездетному недоступно небо –

Это ведомо каждому зверю,

Потому в обычае у всех животных,

Что сын мать и сестру покрывает.

 

Вот путь широкий, исполненный счастья,

Им беспечально идут родившие сына.

Путь этот ведают звери и птицы,

Потому случаются они с матерями».

 

Так сказал Харишчандре Нарада.

 

 

И еще он сказал: «Проси помощи у Царя Варуны! Обещай ему, что, когда родится у тебя сын, ты принесешь его ему в жертву». Согласился Харишчандра; он пошел к Царю Варуне и сказал ему: «Пусть родится у меня сын; я принесу его тебе в жертву». – «Да будет так!» – ответил Варуна.

Родился у Харишчандры сын по имени Рохита, и сказал Харишчандре Варуна: «Вот родился у тебя сын; принеси его мне в жертву!» А Харишчандра ответил: «Жертвенное животное лишь тогда пригодно к закланию, когда ему больше десяти дней от роду. Исполнится десять дней моему сыну, и я принесу его тебе в жертву». – «Да будет так!» – согласился Варуна.

Вот исполнилось Рохите десять дней, и сказал Харишчандре Варуна: «Твоему сыну уже десять дней; принеси его мне в жертву!» А Харишчандра ответил: «Жертвенное животное лишь тогда пригодно к закланию, когда у него прорежутся зубы. Прорежутся зубы у моего сына, и я принесу его тебе в жертву». – «Да будет так!» – согласился Варуна.

Вот прорезались у Рохиты зубы, и сказал Харишчандре Варуна: «У твоего сына прорезались зубы; принеси его мне в жертву!» А Харишчандра ответил: «Жертвенное животное лишь тогда пригодно к закланию, когда у него выпадут зубы. Выпадут зубы у моего сына, и я принесу его тебе в жертву». – «Да будет так!» – согласился Варуна.

Вот выпали у Рохиты зубы, и сказал Харишчандре Варуна: «У твоего сына уже выпали зубы, принеси его мне в жертву!» А Харишчандра ответил: «Жертвенное животное лишь тогда пригодно к закланию, когда у него вновь прорежутся зубы. Прорежутся вновь зубы у моего сына, и я принесу его тебе в жертву». – «Да будет так!» – согласился Варуна.

Вот вновь прорезались у Рохиты зубы, и сказал Харишчандре Варуна: «У твоего сына вновь прорезались зубы; принеси его мне в жертву!» А Харишчандра ответил: «Лишь тогда можно кшатрия принести в жертву,^[651] когда он станет способен владеть оружием. Овладеет оружием мой сын, и я принесу его тебе в жертву». – «Да будет так!» – согласился Варуна.

Вот овладел оружием Рохита, и сказал Харишчандре Варуна: «Твой сын уже овладел оружием, принеси его мне в жертву!» – «Хорошо, – ответил Харишчандра и обратился к Рохите с такими словами: – Сынок, вот тот, кто дал мне тебя. Теперь я должен принести тебя ему в жертву».

«Нет!» – воскликнул Рохита, взял свой лук и убежал в лес. И он прожил в лесу один год.

 

 

Тем временем Варуна схватил Харишчандру, потомка Икшваку, и у того раздулся живот от водянки.^[652] Узнав об этом, пошел Рохита из леса домой, в деревню. Но ему встретился Индра, принявший человеческий облик, и сказал:

 

«Многолико счастье аскета –

Так говорят мудрецы нам, Рохита.

Жалок – живущий среди людей,

Индра – помощник странника.

 

Странствуй же!»

«Странствуй!» – сказал мне брахман», – повторил Рохита и еще один год прожил в лесу. А когда пошел он из леса домой, в деревню, ему встретился Индра, принявший человеческий облик, и сказал:

 

«Цветами осыпаны ноги странника,

Плодоносно крепкое его тело,

Избавляется он ото всех грехов,

Смытых потом его странствий.

 

Странствуй же!»

«Странствуй!» – сказал мне брахман», – повторил Рохита и третий год прожил в лесу. А когда пошел он из леса домой, в деревню, ему встретился Индра, принявший человеческий облик, и сказал:

 

«У сидящего и счастье всегда сидящее,

У стоящего оно стоит прямо,

Без движенья оно лежит у лежащего,

И вперед идет счастье странника.

 

Странствуй же!»

«Странствуй!» – сказал мне брахман», – повторил Рохита и четвертый год прожил в лесу. А когда пошел он из леса домой, в деревню, ему встретился Индра, принявший человеческий облик, и сказал:

 

«Кали-век – это век лежащего,

Двапара – того, кто поднимается,

Трета – в долю достается вставшему,

Крита – вот удел того, кто странствует.^[653]

 

Странствуй же!»

«Странствуй!» – сказал мне брахман», – повторил Рохита и пятый год прожил в лесу. А когда пошел он из леса домой, в деревню, ему встретился Индра, принявший человеческий облик, и сказал:

 

«Кто странствует, себе добудет мед,

Добудет сладкий плод удумбары.^[654]

Взгляни, как безупречно солнце,

Что странствует, не уставая.

 

Странствуй же!»

«Странствуй!» – сказал мне брахман», – повторил Рохита и шестой год прожил в лесу.

В лесу встретил он риши Аджигарту, потомка Суявасы, которого мучил голод. У Аджигарты было три сына: Шунахпучха, Шунахшепа и Шунолангула. Рохита сказал ему: «Риши, я дам тебе сто коров, если ты уступишь мне одного из своих сыновей, чтобы выкупил я им свою жизнь». – «Только не его!» – сказал Аджигарта и прижал к себе старшего сына. «И не его!» – сказала мать, указав на младшего. А согласились они уступить среднего – Шунахшепу.

Отдав Аджигарте сто коров, Рохита взял Шунахшепу и пошел с ним из леса домой, в деревню. Явившись к Харишчандре, он сказал: «О отец мой! Этим человеком я хочу выкупить свою жизнь». Тогда Харишчандра, придя к Царю Варуне, сказал ему: «Вот тот, кого я принесу тебе в жертву». – «Хорошо, – ответил Варуна. – Брахман, поистине, лучше, чем кшатрий».^[655] Он предписал Харишчандре совершить «раджасую»^[656] – «царское жертвоприношение» и в день помазания царя вместо жертвенного животного принести в жертву Шунахшепу.

 

 

На этом жертвоприношении Вишвамитра был хотаром, Джамадагни – адхварью, Васиштха – брахманом и Аясья – удгатаром.^[657] Вот привели Шунахшепу, но не нашлось человека, который согласился бы привязать его к жертвенному столбу. Тогда сказал Аджигарта Сауяваси: «Дайте мне еще сто коров, и я привяжу его». Ему дали еще сто коров, и он привязал его. Вот привели Шунахшепу, привязали, прочли над ним заклинания и обнесли вокруг него священный огонь, но не нашлось человека, который согласился бы его заколоть. Тогда сказал Аджигарта Сауяваси: «Дайте мне еще сто коров, и я заколю его». Ему дали еще сто коров, и, наточив нож, он вышел вперед.

Тут подумал Шунахшепа: «Увы! Словно не человек я, – хотят меня заколоть. Призову на помощь богов!» И к первому из богов он воззвал к Праджапати, сказав такой стих:^[658]

 

«Кого призовем из бессмертных богов?

Чье прекрасное имя теперь восславим?

Кто возвратит нас Великому Беспредельному,

Чтобы вновь я увидел отца и мать?»^[659]

 

Ему ответил Праджапати: «Агни среди богов – самый близкий людям^[660]. Его призови на помощь». И Шунахшепа воззвал к Агни, сказав такой стих:

 

«Агни – первый из бессмертных богов,

Его прекрасное имя теперь восславим.

Он возвратит нас Великому Беспредельному,

Чтобы вновь я увидел отца и мать!»

 

Ему ответил Агни: «Савитар – владыка всех начинаний. Его призови на помощь». И Шунахшепа воззвал к Савитару, сказав такие три стиха:

 

«Тебя, Савитар, даров желанных властителя,

Тебя, хранителя нашего вечного,

Мы умоляем о благосклонности!

 

Все благо, что для людей уготовано,

От хулы хранимое, невраждебное,

В обеих твоих руках покоится.

 

Благо, дарителем благ даруемое,

Да обретем мы с твоею помощью,

Да достигнем высот благоденствия!»

 

Ему ответил Савитар: «Ты связан в жертву Царю Варуне. Его призови на помощь». И Шунахшепа воззвал к Царю Варуне, сказав тридцать один стих:

 

«Твоего царства, и мощи, и рвения, Варуна,

Не достичь ни одной птице в ее полете,

Ни этим вечно текущим водам,

Ни горам, чья сила смиряет ветер.

 

Светлый помыслами, Царь Варуна держит

Крону дерева^[661] в бездонном пространстве;

Корни – вверх, а ветви его вниз смотрят,

Да проникнут лучи их в сердце наше!

 

Сотворил Царь Варуна путь широкий,

По которому Сурья движется в небе,

И ему, безногому, дал он ноги,

Варуна, отвращающий зло от сердца.

 

Сотней, тысячью лекарств ты врачуешь,

Широка, неизбывна да будет твоя милость!

Далеко прочь прогони Богиню Смерти!

И избавь от грехов нас, что мы совершили!

 

Высоко вверху рассыпаны звезды;

Ночью видно их, а куда они днем уходят?

Нерушимо свершается воля Варуны:

Разливая свет, луна по ночам восходит.

 

Об одном прошу тебя, восхваляя гимном,

И о том же тебя жрец молит жертвой:

Среди нас безгневным пребудь, Варуна,

Не лишай нас жизни, Вездесущий!

 

Этот голос я слышу и днем и ночью,

Эту мысль читаю в собственном сердце:

Да будет нам избавителем Варуна,

К нему из оков воззвал Шунахшепа!

 

Привязанный к трем столбам Шунахшепа

Воззвал из оков своих к сыну Адити.

Да дарует ему свободу Царь Варуна,

Мудрый, нелживый, пусть развяжет путы!

 

Твой гнев, о Варуна, мы укрощаем

Молитвами, жертвами, возлияньями.

Мудрый Асура,^[662] Царь, Владыка!

Избавь от грехов нас, что мы совершили!

 

Сними стянувшие нас путы, Варуна,

Вверху, внизу и посредине!

Безгрешные, преданные сыну Адити,

Да обретем мы освобождение!

 

Если мы, людьми рожденные,

Днем за днем тобой установленный

Нарушаем закон, бог Варуна,

 

Не предавай нас, даже разгневанный,

Твоему оружию смертоносному,

Негодующий – твоей ярости!

 

Как возничий лошадь взнузданную,

Распрягаем своими гимнами

Мы твой разум для милости, Варуна!

 

Устремленные к благу вечному,

К тебе вдаль идут мои помыслы,

Словно птицы, в гнездо летящие.

 

О, когда же склоним мы к милости

Варуну, властью украшенного,

Героя, взором все проницающего!

 

<