X народнические теории о капитализме в земледелии «освобождение зимнего времени»

Вышеизложенные положительные выводы о значении капитализма необходимо дополнить разбором некоторых распространённых в нашей литературе особых «теорий» по этому вопросу. Наши народники в большинстве случаев совершенно не могли переварить основных воззрений Маркса на земледельческий капитализм. Более откровенные из них прямо заявляли, что теория Маркса не охватывает земледелия (г. В. В. в «Наших направлениях»), тогда как другие (вроде г. Н. —она) предпочитали дипломатично обходить вопрос об отношении своих «построений» к теории Маркса. Одно из таких наиболее распространённых среди народнических экономистов построений представляет из себя теория «освобождения зимнего времени». Суть её состоит в следующем.

При капиталистическом строе земледелие становится особой отраслью промышленности, не связанной с другими. Между тем оно занимает не весь год, а только 5-6 месяцев. Поэтому капитализация земледелия ведёт к «освобождению зимнего времени», к «ограничению рабочего времени земледельческого класса частью рабочего года», что и является «коренной причиной ухудшения хозяйственного положения земледельческих классов», «сокращения внутреннего рынка» и «растраты производительных сил» общества.

Вот и вся эта пресловутая теория, основывающая самые широкие историко-философские выводы единственно на той великой истине, что в земледелии работы распределяются по всему году крайне неравномерно! Взять одну эту черту, — довести её, при помощи абстрактных предположений, до абсурда, — отбросить все остальные особенности того сложного процесса, который превращает патриархальное земледелие в капиталистическое, — таковы нехитрые приёмы этой новейшей попытки реставрировать романтические учения о докапиталистическом «народном производстве».

Чтобы показать, как непомерно узко это абстрактное построение, укажем вкратце на те стороны действительного процесса, которые либо вовсе опускаются из виду, либо недостаточно оцениваются нашими народниками. Во-1‑х, чем дальше идёт специализация земледелия, тем сильнее уменьшается земледельческое население, составляя всё меньшую долю всего населения. Народники забывают об этом, а между тем специализацию земледелия они доводят в своей абстракции до такой степени, которой земледелие почти нигде не достигает на самом деле. Они предполагают, что особой отраслью промышленности сделались одни только операции по посеву и уборке хлебов; обработка почвы и удобрение её, обработка и возка продукта, скотоводство, лесоводство, ремонт строений и инвентаря и т. д. ит. д. — всё это превратилось в особые капиталистические отрасли промышленности. Применение подобных абстракций к современной действительности немного даст для её выяснения. Во-2‑х, предположение такой полной специализации земледелия обусловливает чисто капиталистическую организацию земледелия, полный раскол фермеров-капиталистов и наёмных рабочих. Толковать при таком условии о «крестьянине» — верх нелогичности. Чисто капиталистическая организация земледелия предполагает, в свою очередь, более равномерное распределение работ в течение года (вследствие плодосмена, рационального скотоводства и т. д.), соединение с земледелием во многих случаях технической обработки продукта, приложение большего количества труда к предварительной подготовке почвы и т. д. В-З-х. Капитализм предполагает полное отделение предприятий земледельческих от промышленных. Но откуда следует, что это отделение не допускает соединения наёмной работы земледельческой и промышленной? Во всяком развитом капиталистическом обществе мы видим такое соединение. Капитализм выделяет искусных рабочих от простых, чернорабочих, которые переходят от одних занятий к другим, то привлекаемые каким-либо крупным предприятием, то выталкиваемые в ряды безработных. Чем сильнее развивается капитализм и крупная индустрия, тем сильнее становятся вообще колебания в спросе на рабочих не только в земледелии, но и в промышленности[77]. Поэтому, предполагая максимальное развитие капитализма, мы должны предположить наибольшую лёгкость перехода рабочих от земледельческих к неземледельческим занятиям, мы должны предположить образование общей резервной армии, из которой черпают рабочую силу всяческие предприниматели. В-четвёртых. Если мы возьмём современных сельских предпринимателей, то нельзя отрицать, конечно, что они испытывают иногда затруднения по снабжению хозяйства рабочими силами. Но нельзя также забывать о том, что у них есть и средство привязывать рабочих к своему хозяйству, именно — наделять их клочками земли и пр. Сельскохозяйственный батрак или подёнщик с наделом, это — тип, свойственный всем капиталистическим странам. Одна из главных ошибок народников состоит в том, что они игнорируют образований подобного же типа в России. В-пятых. Совершенно неправильно ставить вопрос об освобождении зимнего времени земледельца независимо от общего вопроса о капиталистическом перенаселении. Образование резервной армии безработных свойственно капитализму вообще, и особенности земледелия обусловливают лишь особые формы этого явления. Поэтому, напр., автор «Капитала» и затрагивает вопрос о распределении работ в земледелии в связи с вопросом об «относительном перенаселении»[78], а также в специальной главе о различии «рабочего периода» и «времени производства». Рабочим периодом называется то время, в течение которого продукт подвергается действию труда; временем производства — то время, в течение которого продукт находится в производстве, включая и период, когда он не подвергается действию труда. Рабочий период не совпадает со временем производства в очень многих отраслях промышленности, среди которых земледелие является лишь наиболее типичною, но отнюдь не единственною. Из других европейских стран в России различие между рабочим периодом в земледелии и временем производства особенно велико. «Когда капиталистическое производство завершает отделение мануфактуры от земледелия, — сельский рабочий становится всё более и более зависящим от чисто случайных побочных занятий, и его положение в силу этого ухудшается. Для капитала… все различия в обороте сглаживаются, для рабочего же — нет». Итак, единственный вывод, который вытекает из особенностей земледелия в рассматриваемом отношении, это — тот, что положение земледельческого рабочего должно быть ещё хуже, чем промышленного. Отсюда ещё очень далеко до «теории» г. Н. —она, по которой освобождение зимнего времени есть «коренная причина» ухудшения положения «земледельческих классов» (?!). Если бы рабочий период в нашем земледелии равнялся 12 месяцам, — процесс развития капитализма шёл бы точно так же, как и теперь; вся разница состояла бы в том, что положение земледельческого рабочего приблизилось бы несколько к положению промышленного рабочего.

Таким образом, «теория» гг. В. В. и Н. —она ровно ничего не даёт даже по общему вопросу о развитии земледельческого капитализма вообще. Особенностей же России она не только не разъясняет, а, напротив, затушёвывает их. Зимняя безработица нашего крестьянства зависит не столько от капитализма, сколько от недостаточного развития капитализма. Мы показали уже выше (§ IV этой главы), по данным о заработной плате, что из великорусских губерний наиболее сильной зимней безработицей отличаются губернии с наименьшим развитием капитализма, с преобладанием отработков. И это вполне понятно. Отработки задерживают развитие производительности труда, задерживают развитие промышленности и земледелия, а следовательно, и спроса на рабочую силу, — и в то же время, прикрепляя крестьянина к наделу, они не обеспечивают ему ни работы в зимнее время, ни возможности существовать своим мизерным земледелием.