Остальные производства по обработке животных продуктов

Особенно замечательный пример капиталистической мануфактуры представляет знаменитый сапожный промысел села Кимры, Корчевского уезда Тверской губ, и его окрестностей[93]. Промысел этот исконный, существующий с 16‑го века. В пореформенную эпоху он продолжает расти и развиваться. Плетнёв считал в начале 70‑х годов 4 волости в районе этого промысла, а в 1888 г. считают уже 9 волостей. Основа организации промысла состоит в следующем. Во главе производства стоят хозяева крупных мастерских с наёмными рабочими, отдающие кроёную кожу в шитьё на сторону. Г-н Плетнёв считал таких 20 хозяев с 124 работниками и 60 мальчиками, с суммой произв. 818 тыс. руб., причём число рабочих на дому у этих капиталистов автор определяет приблизительно в 1769 работников и 1833 мальчика. Затем идут мелкие хозяева, с 1—5 наёмными раб. и с 1—3 мальчиками. Эти хозяева сбывают свой товар преимущественно в селе Кимрах на базарах; число их 224 с 460 работниками и 301 мальчиком; сумма произв. — 187 тыс. руб. Всего, след., 244 хозяина, 2353 работника (в том числе 1769 на дому) и 2194 работника-мальчика (в том число 1833 на дому), с суммой произв. 1005 тыс. руб. Затем есть ещё мастерские, исполняющие разные детальные операции: посадочные (чистка кожи скобелем); стружечные (клеение стружек от посадки); особые возчики товара (4 хоз. с 16 работн. и до 50 лош.); особые столяры (изгот. ящики) и т. д.[94] Всю сумму производства Плетнёв считает 4,7 млн. руб. для всего района. В 1881 г. считали 10 638 кустарей, а с отхожими — 26 000 чел., а сумму произв. в 3,7 млн. руб. Насчёт условий работы важно отметить непомерно длинный рабочий день (14— 15 часов) и крайне антигигиеничные условия работы, расплату товаром и т. п. Центр промысла, село Кимры — «скорее походит на небольшой город»; жители — плохие земледельцы, круглый год заняты промыслом; только сельские кустари бросают промысел во время сенокоса. Дома в с. Кимрах городские, и жители отличаются городскими привычками жизни (напр. «щегольством»). В «фабрично-заводской статистике» этот промысел до самого последнего времени отсутствовал, должно быть потому, что хозяева «охотно именуют себя кустарями». В «Перечень» вошли в 1‑й раз 6 мастерских обуви Кимрского района с 15—10 рабочими в заведении и без рабочих на стороне. Конечно, тут бездна пробелов.

К мануфактуре же относится пуговичный промысел Московской губ. Бронницкого и Богородского уездов — производство пуговиц из копыт и бараньих рогов. Занято промыслом 487 рабочих в 52 заведениях; сумма произв. — 264 тыс. руб. Заведений, имеющих менее 5 чел., — 16; имеющих 5—10 чел. — 26; имеющих по 10 и более чел. — 10. Без наёмных рабочих обходятся только 10 хозяев, которые работают на крупных из их материала. Вполне самостоятельны только крупные промышленники (у которых, как видно из приведённых цифр, должно быть по 17—21 раб. на заведение). Они и фигурируют, очевидно, в «Указателе» в качестве «фабрикантов» (2 заведения с 4 тыс. руб. производства и с 73 рабоч.). Это — «органическая мануфактура»; рога сначала распариваются в так наз. «кузнице» (дерев, изба с горном), затем передаются в мастерскую, режутся на рушильном прессе, на них выдавливается рисунок на тиснильном прессе, и, наконец, они оправляются, полируются на станках. В промысле есть ученики. Рабочий день — 14 часов. Обычна расплата товаром. Отношения хозяев к рабочим патриархальные, именно: рабочих хозяин зовёт «ребятами», и расчётная книга называется «ребячьей книгой»; при расчётах хозяин читает нотации рабочим и никогда не исполняет полностью их «просьб» о выдаче денег.

Того же типа роговой промысел, вошедший в нашу таблицу мелких промыслов. «Кустари» с десятками наёмных рабочих фигурируют и в «Указателе» в качестве «фабрикантов». В производстве применяется разделение труда; есть и раздача работы на дома (правильщикам гребней). Центр промысла в Богородском уезде — большое село Хотеичи, в котором уже земледелие отступает на второй план (в 1897 г. — 2494 жит.). Совершенно справедливо говорится в изд. Моск, земства: «Кустарные промыслы Богородского уезда Моск. губ. в 1890 г.», что это село «представляет собою не что иное, как обширную мануфактуру гребенного производства». В 1890 г. считали более 500 промышленников в этом селе с произв. от 3,5 до 5,5 млн. гребней. «Чаще всего продавец рогов одновременно также и скупщик изделий, а нередко, кроме того, и крупный гребенщик». Особенно плохо положение тех хозяев, которые принуждены брать рога «на сделку»: «фактически положение их хуже даже, чем наёмных рабочих на крупных заведениях». Нужда заставляет их непосильно эксплуатировать труд всей семьи и удлинять рабочий день, сажать за работу подростков. «Зимою в Хотеичах работа начинается с часу ночи, и трудно сказать наверное, когда она прекращается в избе «самостоятельного» кустаря, работающего «на сделку»». В большом ходу расплата товаром. «Система эта, с таким трудом искоренённая уже на фабриках, всё ещё находится в полной силе на мелких кустарных заведениях». Вероятно, такова же организация промысла роговых изделий в Кадниковском уезде Вологодской губ., в районе села Устье (так наз. «Устьянщина») с 58 деревнями. Г-н В. Борисов («Труды куст, ком.», в. IX) считает здесь 388 кустарей с суммой произв. 45 тыс. руб.; все кустари работают на капиталистов, закупающих рога в С. -Петербурге, а черепаху за границей.

Во главе щёточного промысла Московской губ. мы видим крупные заведения с большим числом наёмных рабочих и с систематически проведённым разделением труда[95].

Интересно отметить здесь изменение, происшедшее в организации этого промысла с 1879 по 1895 год (см. изд. Моск, земства: «Щёточный промысел по исследованию 1895 года»). Некоторые зажиточные промышленники переселились в Москву для производства промысла. Число промышленников увеличилось на 70%, причём особенно возросло число женщин (+170%) и девочек (+159%). Число крупных мастерских с наёмными рабочими уменьшилось: процент заведений с наёмн. раб. упал с 62% до 39%. Дело объясняется тем, что хозяева перешли к раздаче работы на дома. Введение в общее употребление вертельного станка (для провёртки дырок в колодках) ускорило и облегчило один из главных-процессов по приготовлению щёток. Усилился спрос на «кустовщиков» (кустари, «сажающие» щетину в колодки), и эта операция, специализируясь всё более и более, пала на долю женщин, как более дешёвой рабочей силы. Женщины стали на дому у себя сажать щетину, получая поштучную плату. Таким образом, усиление работы на дому было вызвано здесь прогрессом техники (вертельный станок), прогрессом разделения труда (женщины только и делают, что сажают щетину), прогрессом капиталистической эксплуатации (труд женщин и девочек дешевле). На этом примере особенно ярко сказывается, что работа на дому нисколько не устраняет понятия капиталистической мануфактуры, а, напротив, иногда является даже признаком её дальнейшего развития.