Vii употребление машин в сельском хозяйстве

Пореформенная эпоха делится на четыре периода по развитию сельскохозяйственного машиностроения и употребления машин в сельском хозяйстве. Первый период охватывает последние годы перед крестьянской реформой и первые годы после неё. Помещики бросились было покупать заграничные машины, чтобы обойтись без «дарового» труда крепостных и устранить затруднения по найму вольных рабочих. Попытка эта кончилась, разумеется, неудачей; горячка скоро остыла, и с 1863-1864 гг. спрос на заграничные машины упал. С конца 70‑х годов начался второй период, продолжавшийся до 1885 г. Этот период характеризуется чрезвычайно правильным и чрезвычайно быстрым ростом привоза машин из-за границы; внутреннее производство возрастает тоже правильно, но медленнее, чем привоз. С 1881 по 1884 г. привоз сельскохозяйственных машин возрастал особенно быстро, что объясняется отчасти отменой в 1881 году беспошлинного ввоза чугуна и железа для надобностей заводов, изготовляющих сельскохозяйственные машины. Третий период — с 1885 г. до начала 90‑х годов. Сельскохозяйственные машины, ввозившиеся до этого времени беспошлинно, облагаются в этом году пошлиной (50 коп. золотом с пуда). Высокая пошлина понижает в громадных размерах ввоз машин, причём и внутреннее производство развивается медленно под влиянием сельскохозяйственного кризиса, начало которого относится именно к этому периоду. Наконец, с начала 1890‑х годов начинается, видимо, четвёртый период, когда опять поднимается ввоз сельскохозяйственных машин и особенно быстро растёт внутреннее производство их.

Приводим статистические данные, иллюстрирующие изложенное. Средний годовой размер ввоза сельскохозяйственных машин из-за границы составлял в периоды:

О производстве сельскохозяйственных машин и орудий в России не имеется, к сожалению, таких полных и точных данных. Неудовлетворительность нашей фабрично-заводской статистики, смешение производства машин вообще с производством именно сельскохозяйственных машин, отсутствие каких бы то ни было твёрдо установленных правил о разграничении «фабрично-заводского» и «кустарного» производства сельскохозяйственных машин, — всё это не даёт возможности представить полную картину развития сельскохозяйственного машиностроения в России. Сводя вместе те данные, которые имеются в вышеназванных источниках, получаем такую картину развития сельскохозяйственного машиностроения в России:

Производство, привоз и потребление сельскохозяйственных машин и орудий

Из этих данных видно, с какой силой проявляется процесс вытеснения примитивных сельскохозяйственных орудий улучшенными (и, следовательно, процесс вытеснения примитивных форм хозяйства капитализмом). За 18 лет потребление сельскохозяйственных машин возросло более чем в 3,5 раза, и произошло это главным образом на счёт роста внутреннего производства, которое увеличилось более чем в 4 раза. Замечательно также передвижение главного центра этого производства с привислинских и прибалтийских губерний на южнорусские степные губернии. Если в 70‑х годах главным центром земледельческого капитализма в России были губернии западной окраины, то в 1890‑х годах создались ещё более выдающиеся районы земледельческого капитализма в чисто русских губерниях[23].

Необходимо добавить по поводу приведённых сейчас данных, что хотя они и основаны на официальных (и, насколько нам известно, единственных) сведениях по рассматриваемому вопросу, тем не менее они далеко не полны и не вполне сравнимы за разные годы. За 1876-1879 годы есть сведения, особо собранные для выставки 1882 г.; они отличаются наибольшей полнотой, обнимая не только «заводское», но и «кустарное» производство сельскохозяйственных орудий; в среднем считали в 1876—1879 гг. 340 заведений в Европейской России вместе с Царством Польским, тогда как по данным «фабрично-заводской» статистики в 1879 г. было в Европейской России не более 66 заводов, изготовляющих сельскохозяйственные машины и орудия. Громадная разница этих цифр объясняется тем, что в числе 340 заведений считалось менее трети (100) таких, которые имеют паровой двигатель, и более половины (196) ручных заведений; 236 заведений из 340, не имея своих чугунолитеен, отливали чугунные части на стороне. Между тем, за 1890 и 1894 гг. сведения взяты из «Сводов данных о фабрично-заводской промышленности в России» (изд. д-та торговли и мануфактур). Сведения эти не охватывают полностью даже и «заводского» производства сельскохозяйственных машин и орудий; например, в 1890 г. «Свод» считал в Европейской России 149 заводов в этом производстве, тогда как в «Указателе» Орлова названо более 163 заводов, изготовляющих сельскохозяйственные машины и орудия; в 1894 г. по первым данным считали в Европейской России 164 завода этого рода, а по «Перечню фабрик и заводов» указано за 1894/95 г. более 173 заводов, изготовляющих сельскохозяйственные машины и орудия. Что же касается до мелкого, «кустарного» производства сельскохозяйственных машин и орудий, то оно вовсе не входит в эти данные. Поэтому не может подлежать сомнению, что сведения за 1890 и 1894 гг. значительно ниже действительности; это подтверждают и отзывы специалистов, которые считали, что в начале 1890‑х годов в России производилось сельскохозяйственных машин и орудий на сумму около 10 млн. руб., а в 1895 г. — на сумму около 20 млн. руб.

Приведём несколько более подробные данные о видах и количестве изготовляемых в России с. -х. машин и орудий. Считают, что в 1876 г. производилось 25 835 орудий; в 1877 г. — 29 590; в 1878 г. — 35 226; в 1879 г. — 47 892 с. -х. машины и орудия. Как далеко превзойдены в настоящее время эти цифры, — видно из следующих указаний. Плугов в 1879 году производилось около 14,5 тысяч, а в 1894 г. 75,5 тыс. в год. «Если пять лет тому назад вопрос о принятии мер для распространения плугов в крестьянских хозяйствах представлялся вопросом, требовавшим разрешения, то в настоящее время он разрешился сам собою. Покупка плуга тем или другим крестьянином не представляется уже диковинкою, а сделалась явлением обыкновенным, и теперь ежегодное количество плугов, приобретаемых крестьянами, можно считать тысячами»[24].

Масса примитивных земледельческих орудий, употребляемых в России, оставляет ещё широкое поле для производства и сбыта плугов. Прогресс в употреблении плуга выдвинул даже вопрос о применении электричества. По сообщению «Торгово-Промышленной Газеты» (1902, N° 6), на втором электротехническом съезде «вызвал большой интерес доклад В. А. Ржевского — «Электричество в сельском хозяйстве»». Докладчик иллюстрировал прекрасно исполненными рисунками обработку плугом поля в Германии при помощи электрической энергии и привёл цифровые данные об экономичности обработки полей по этому способу из своего проекта и расчёта, сделанного докладчиком, по предложению одного помещика для его имения в одной из южных губерний. По проекту предполагалось вспахивать ежегодно 540 дес., из которых часть дважды в год. Глубина распашки 4,5-5 вершков; земля — чистый чернозём. Кроме плугов в проекте имеется оборудование машин для других полевых работ, а также молотилка и мельница, последняя в 25 сил при двух тысячах часов ежегодной работы. Стоимость полного оборудования имения с шестью вёрстами воздушного провода толщиною в 50 мм. докладчиком определена в 41 000 руб. Пахание одной десятины, в случае устройства и мельницы, обходится 7 р. 40 к., без мельницы — 8 р. 70 к. Оказалось, что по местным ценам на рабочие руки, скот и проч, при электрическом оборудовании получается экономия в первом случае в 1013 руб., а во втором случае, при меньшем потреблении энергии без мельницы, экономия выражается цифрою 966 рублей.

В производстве молотилок и веялок не замечается такого крутого переворота, потому что оно сравнительно прочно установилось уже давно[25]. Создался даже особый центр «кустарного» производства этих орудий — гор. Сапожок Рязанской губ. с окрестными сёлами, и местные представители крестьянской буржуазии нажили себе хорошие денежки на этом «промысле». В производстве жнеек наблюдается особенно быстрое расширение. В 1879 г. их производилось около 780 штук в год; в 1893 г. считали, что их продаётся 7-8 тысяч штук в год, а в 1894/95 г. около 27 тыс. штук. В 1895 году, например, завод Д. Гриевза в г. Бердянске Таврической губернии — «самый крупный завод в Европе по этому производству» (т. е. по производству жнеек) — произвёл 4464 жнейки. У крестьян Таврической губ. жнейки распространились настолько, что создался даже особый промысел: уборка машинами чужого хлеба[26].

Однородные данные имеются и о других, менее распространённых земледельческих орудиях. Разбросные сеялки, например, изготовляются уже десятками заводов, а более совершенные рядовые сеялки, изготовлявшиеся в 1893 году только двумя заводами, теперь изготовляются уже семью заводами, продукты которых особенно широко распространяются опять-таки по югу России. Применение машин охватывает все отрасли земледельческого производства и все операции по производству отдельных продуктов: в специальных обзорах указывают на распространение веялок, сортировок, зерноочистительных машин (триер), зерносушилок, сенных прессов, льномялок и т. д. В издании Псковской губ. земской управы «Добавление к сельскохозяйственному отчёту за 1898 год» констатируется распространение машин, особенно льномялок, в связи с переходом от потребительского к торговому льноводству. Растёт число плугов. Отмечается влияние отхода на рост числа с. -х. машин и на повышение заработной платы. В Ставропольской губ. в связи с ростом иммиграции в неё идёт усиленное распространение с. -х. машин. В 1882 г. их считалось 908; в 1891-1893 гг. в среднем — 29 275; в 1894-1896 гг. в среднем — 54 874; в 1895 г. — до 64‑х тысяч с. -х. орудий и машин.

Растущее употребление машин, естественно, вызывает спрос и на механические двигатели: наряду с паровыми машинами «начинают в последнее время сильно распространяться в наших хозяйствах керосиновые двигатели», и несмотря на то, что первый такой двигатель появился за границей всего 7 лет тому назад, — у нас имеется уже 7 заводов, изготовляющих их. В Херсонской губ. в 70‑х годах считали только 134 локомобиля для сельского хозяйства, в 1881 г. — около 500. В 1884—1886 гг. в трёх уездах губернии (из шести) было найдено 435 паровых молотилок. «В настоящее время (1895) число этих машин надо считать по крайней мере в два раза большим». «Вестник Финансов» (1897, N» 21) говорит, что в Херсонской губернии паровых молотилок «насчитывается около 1150, в Кубанской области число их колеблется около этой же цифры и т. д…. Приобретение паровых молотилок получило в последнее время промышленный характер… Бывали случаи, когда в два-три урожайные года предприниматель вполне окупал пятитысячную молотилку с локомобилем и немедленно брал новую на тех же условиях. Таким образом, в небольших хозяйствах Кубанской области нередко можно встретить по 5 и даже по 10 подобных машин. Там они сделались необходимой принадлежностью всякого сколько-нибудь благоустроенного хозяйства». «В общем, на юге России обращается ныне более десяти тысяч локомобилей, имеющих назначение для сельскохозяйственных целей»[27].

Если мы вспомним, что в 1875—1878 гг. во всей Европейской России считали в сельском хозяйстве только 1351 локомобиль, а в 1901 году, по неполным сведениям, — 12 091, в 1902 г. — 14 609, в 1903 г. — 16 021, в 1904 г. — 17 287 с. -х. локомобилей, — то для нас ясно будет, какую гигантскую революцию произвёл в нашем земледелии капитализм в течение последних двух-трёх десятилетий. Большую услугу ускорению этого процесса оказали земства. К началу 1897 года земские склады с. -х. машин и орудий «имелись уже при 11 губернских и 203 уездных земских управах с оборотным капиталом в общем около одного миллиона руб.» В Полтавской губернии обороты земских складов с 22,6 тыс. руб. в 1890 г. поднялись до 94,9 тыс. руб. в 1892 году и до 210,1 тыс. руб. в 1895 г. За 6 лет продано 12,6 тыс. плугов; 0,5 тысяч веялок и сортировок; 0,3 тыс. жаток; 0,2 тыс. конных молотилок. «Главнейшими покупателями орудий земских складов являются казаки и крестьяне; на их долю приходится 70% всех проданных плугов и конных молотилок. Покупателями сеялок и жаток были по преимуществу землевладельцы и притом крупные, имеющие более 100 дес. земли».

По отчёту Екатеринославской губ. земской управы за 1895 г., «распространение улучшенных земледельческих орудий в губернии идёт весьма быстрыми шагами». Например, в Верхнеднепровском уезде считалось:

По данным Московской губернской земской управы, у крестьян Московской губернии имелось в 1895 г. 41 210 плугов; плуги были у 20,2% общего числа домохозяев. В Тверской губ., по особому подсчёту 1896 г., было 51 266 плугов, что составляет 16,5% к общему числу домохозяев. В Тверском уезде в 1890 г. было только 290 плугов, а в 1896 — 5581 плуг. Можно судить поэтому, с какой быстротой идёт упрочение и улучшение хозяйства у крестьянской буржуазии.