Неправительственные организации как вид групп интересов

В российской политике

Соподчиненную роль в совокупности групп интересов в РФ играют неправительственные организации. Неправительственные организации (НПО) – дискуссионный термин. Чаще всего НПО понимаются как все добровольные объединения людей, защищающие групповые или социальные интересы. НПО не входят в состав государственных институтов. Они не имеют жесткого иерархического строения в отличие от партий. Почти синонимично употребляется термин «некоммерческие организации» (non-profit organizations), что отличает их от бизнес-групп интересов.

НПО составляют в странах консолидированной демократии основу гражданского общества, являются ведущей формой самоорганизации индивидов на основе их равноправия и взаимопомощи. Г. Алмонд и С. Верба полагали, что «добровольные ассоциации являются основным средством осуществления функции посредничества между человеком и государством. Через них человек может осознанно и эффективно соотносить себя с политической системой… Членство в добровольных ассоциациях представляет человеку организованный (структурированный) набор политических возможностей, которые выводятся непосредственно из разнообразных и личных интересов» [цит. по: 1, c. 111].

Кроме НПО, применяются и другие обозначения. Е.В. Белокурова использует термин «третий сектор», обозначающий добровольные организации граждан для совместного решения общественных проблем. Термин, созданный в англо-американской научной традиции, противопоставляется государству («первому сектору») и бизнесу («второму сектору»). Н.Ю. Беляева применяет понятия «гражданские ассоциации» и «общественные объединения» как синонимы. Это - инициативные, самодеятельные, самоуправляемые объединения граждан, интерес которых направлен на совместное решение общих проблем и защиту потребностей. В идеале движения должны быть основными партнерами государства по представительству организованных гражданских интересов.

Упомянутые различия терминов несущественны. Далее будет употребляться понятие НПО как наиболее распространенное. Следует учесть, что в российской политической системе сущность и формы НПО подвергаются серьёзной мутации по сравнению с западными практиками.

Классификации НПО многообразны. Их делят на основании потребностей участников в выражении групповых и социетальных интересов. К первому виду относятся профсоюзы, объединения ветеранов и инвалидов, этнические и религиозные объединения, диаспорные структуры, политизированные движения. Ко второму (общественному) виду относятся правозащитники, движение солдатских матерей, экологисты, антиглобалисты. В отличие от стран Запада, российские НПО крайне слабы и поэтому не могут эффективно выполнять задачи социальной защиты. Они более политизированны, чем зарубежные прообразы, а посему способны артикулировать более сложные социальные интересы.

Применима также типология НПО в зависимости от их целей. Выделяют группы интересов и группы идей. Первые нацелены на защиту материальных интересов (профсоюзы, фермерские, предпринимательские объединения). Вторые ориентированы на отстаивание идеологических и моральных принципов (правозащитники, экологисты, религиозные сообщества и др.).

Типология НПО (общественных объединений) на основе правового статуса в России разделяет общественные организации и общественные движения. Первые имеют фиксированное, а часто и индивидуальное членство, устойчивое строение, программу и устав. Вторые представляют собой временные сообщества на основе близких взглядов и требований, обычно не имеют прочного устройства и базовых документов. До 2003 г. общественные объединения имели право участия в выборах, включая всероссийские, могли инициировать референдумы. С июля 2003 г. объединения утратили эти права, как и возможность выдвигать кандидатов на региональных выборах. В итоге их формальный политический статус упал. Поправки в Федеральный закон «О неправительственных организациях» (2005–2006 гг.) запретили иностранное финансирование российских НПО, ограничили возможности публичных политических акций с их участием.

Некоторое представление о составе НПО дают сведения об их регистрации в Министерстве юстиции РФ и местных органах юстиции.

Сведения табл. 9 показывают, что регистрацию проходили прежде всего профсоюзы и благотворительные фонды, т.е. неполитические по задачам НПО. Но нельзя абсолютизировать официальную статистику. Многие движения выходят за пределы своих уставных видов деятельности, вовлекаются в акции политического протеста. Существует ещё больше структур, не прошедших юридическую регистрацию. Группировка НПО юристами и статистиками не во всём точна для политологов.

Таблица 9

Структура зарегистрированных

общественных объединений Российской Федерации в 1999 г.

Вид общественных объединений	Министерством юстиции РФ		Местными органами юстиции
	Число	Процент от общего числа	Число	Процент от общего числа
Политические партии	5	3,3	847	2,2
Профессиональные союзы	9	6,0	26828	69,4
Общественные движения	14	9,3	1272	3,3
Общественные фонды, в том числе:	7	4,7	1161	3,0
благотворительные	1	0,7	426	1,1
общественные учреждения	–	–	142	0,4
органы общественной самодеятельности	–	–	23	0,06
национально-культурные автономии	4	2,7	68	0,2
иные общественные объединения	40	26,7	602	1,6
Всего	150	100	38648	100

Источник: Россия в цифрах: Краткий статистический сборник. М., 2000. С. 48.

 

Сведения на широком временном интервале, приводимые Н.Ю. Беляевой, показывают структуру зарегистрированных НПО на всероссийском уровне. За 1991 г. – май 1994 г. среди 2106 объединений преобладали благотворительные организации и группы социальной защиты (17,3%), профессиональные и творческие союзы (11,6%), спортивные (10,6%), научные союзы (8%), партии и политические организации (6%). Явно малочисленны организации международного сотрудничества (5%), экологи (2%), правозащитники (1,4%) и женские движения (0,8%).

Многочисленность НПО не должна обманывать. Подавляющее большинство структур существует только «на бумаге» либо проявляет себя эпизодически. Многие из них дистанцируются от политической деятельности, замыкаясь в кругу проблем своей социальной группы.

Теоретическую основу изучения НПО как политических акторов может дать модель политических сетей Г. Лембруха. Policy network – это система государственных и негосударственных образований в отдельной отрасли политики, которые взаимодействуют на основе обмена ресурсами и совместного интереса как равноправные акторы. Сети связывают НПО с государственными институтами для выработки соглашений по значимой для всех участников проблеме. Сети применяют как неформальные практики, так и формальные нормы взаимоотношений. Сети могут быть плюралистическими либо корпоративистскими, сочетать в различных пропорциях эти начала. Подобные структуры складываются длительно и зависят от историко-культурных факторов в сообществах.

В постсоветской России НПО зависимы от государства и иностранного финансирования, а поэтому плюралистический тип сетей не может быть преобладающим (особенно после усиления государственного контроля). В наибольшей мере сетевой подход адекватен для изучения НПО в относительно толерантных и вестернизированных анклавах – Москве, Санкт-Петербурге, Нижегородской, Пермской, Свердловской областях. Можно предположить высокую положительную корреляцию показателей гражданственности общества – уровня развития партий, НПО, свободных СМИ, партисипаторной политической культуры. В отношении ряда российских регионов – Чечни, Ингушетии, Дагестана, Тывы весьма спорна сама возможность элементов гражданского общества. Там господствует традиционалистский корпоративизм, а общество архаизируется.

Модели взаимодействия НПО с властью можно разделить на политические сети с преобладанием элементов либерального или государственного корпоратизма (по типологии Е.В. Белокуровой). Факторы складывания модели своеобразны. Важнейшие из них – степень развития НПО к началу становления сети, а также политика властей по отношению к «третьему сектору».

Либеральный корпоратизм – такие сети, где все НПО имеют примерно равные шансы на поддержку властей, располагают достаточными для выживания и репрезентации ресурсами. Создание структур влияния НПО на принятие политических решений идёт снизу. А.Ю. Сунгуров, В.Я. Гельман и Ю.Г. Коргунюк изучили показательный случай либерального корпоратизма в Санкт-Петербурге. Здесь в 1994–1996 гг. сложилась коалиция НПО и их некоммерческое партнерство, ставшее посредником в связях всего «третьего сектора» с органами власти, включенное в координационный совет при губернаторе Санкт-Петербурга. В итоге неформальные связи между лидерами самых сильных НПО окрепли, способствуя институционализации и легитимации гражданских движений.

Преобладание элементов либерального корпоратизма выявлено также на материалах Самарской области. Успехи самоорганизации объясняются не только экономическим и политическим партнерством НПО с властью, но и мобилизирующими структурами самого «третьего сектора». Мобилизирующие структуры означают социальную поддержку, формальные и неформальные сети, организационную структуру НПО.

Большинство регионов имеет государственно-корпоративную модель политических сетей. Факторы её упрочения: патрон-клиентарные отношения, пониженная социальная мобильность, патерналистская политическая культура, эффекты периферийности. «Третий сектор» слаб, еще не осознаёт потребность в координации своих действий. НПО зачастую не знают о возможностях друг друга, велика личная отчуждённость между лидерами. Они предпочитают в одиночку добиваться привилегированных отношений с властью.

Со своей стороны, государственные институты создали в своей структуре координационные органы взаимодействия с НКО. Именно элиты, прежде всего административные, определяют, кого они будут поддерживать и допускать в политическую сеть. Другие, нелояльные, НПО в лучшем случае остаются без государственной поддержки. В худшем – их подавляют.

Итак, НПО «первой волны» 1989–1993 гг. постепенно вытеснялись на обочину политического процесса в большинстве случаев. Элементы плюралистической модели сетей НПО и власти убывают, уступив место корпоратизму. Можно говорить о восстановлении государственноцентричной матрицы взаимодействий НПО с властью после недолгого переходного периода. Вместе с тем, полный реванш авторитаризма невозможен. В.А. Ковалёв применил сравнение: НПО нового поколения растут на уровне «корней травы» и будут вызревать ещё долго. Появление хотя бы минимальных институциональных возможностей для роста гражданских движений ведет к активизации ростков самоорганизации общества. А это означает, что возможности НПО в политическом пространстве России не исчерпаны.

Итак, модель взаимодействия групп интересов в России адекватно может быть осмыслена с позиций неокорпоративизма. Это означает, что сетевые структуры и практики отношений встроены в прочную патрон-клиентарную систему. Доминирование государства в российском политическом процессе ведёт к периферийной роли групп защиты и поддержки - профсоюзов; правозащитников; движений: женских, молодежных, религиозных и проч. Важнейшим партнером правящих элит и госаппарата стал корпоративный сектор бизнеса, т.е. интегрированные бизнес-группы, занимающие ведущие или монопольные позиции в своей отрасли. В основе сетевых структур власти - личные отношения обмена ресурсами (экономическими, административными, политическими) между крупным бизнесом и правящей элитой. Представляются наиболее точными оценки подобных групп интересов как «корпоративного капитала» и «вертикально-интегрированных бизнес-групп». Установлены три стадии взаимодействия корпораций с властью постсоветского времени: «закрытость» для внешних влияний (1990-е гг.) «открытие» регионов путем экспансии крупного бизнеса (с 1999 г. по 2003 г.), переход к государственному регулированию корпоративного влияния (с лета 2003 г. по настоящее время).

Отрасли и регионы, где установилось сильное влияние корпораций, вовлекаются в общероссийский и международные рынки, становятся более модернизированными и открытыми для унификации политических режимов. Обратная сторона экспансии крупного капитала - попытки установить новую монополию власти. Курс федеральных институтов власти на централизацию и усиление государственного контроля противоречит «олигархическому» контролю над органами власти. Но конфликт их интересов носит внутрисистемный, тактический характер.

Неправительственные организации (НПО) трактуются в качестве добровольных объединений на основе автономного участия, защищающих общественно значимые интересы. НПО строятся по сетевому, координационному принципу и не имеют жестких организационных форм. В России НПО чаще всего обладают слабыми автономными ресурсами; среди них преобладают группы интересов социальных и профессиональных групп. Преобладает государственно-корпоративная модель взаимодействия НПО с государственными органами и бизнесом. Сохраняются анклавы либеральной модели взаимодействия (Москва, Санкт-Петербург, города - «миллионники»).

Контрольные вопросы и задания

1. Почему группы интересов в РФ строятся чаще по корпоративному принципу?

2. Сравните формы и степень политической активности различных корпораций в отраслях экономики (на выбор).

3. Составьте график персонального влияния «Лучшие лоббисты России» (на основе периодической печати) за 2010 – начало 2011 гг.

4. Рассмотрите активность групп интересов в конфликтах вокруг Сочинской Олимпиады 2014 г.

5. Каким образом проявляется конфликт групп интересов в преодолении организованной преступности?

6. Сравните методы влияния крупного бизнеса в органах законодательной и исполнительной власти.

7. Когда и почему возникли общественные движения в современном обществе?

8. Чем движения отличаются от политических партий?

9. Какие факторы способствуют развитию общественных движений?

10. Какова логика развития общественных движений?

11.  Каким образом общественные движения могут влиять на политические изменения?

Рекомендуемая литература

 

Бинецкий А.Э. Лоббизм в современном мире. М., 2004.

Здравомыслова Е.А. Парадигмы западной социологии общественных движений. СПб., 1993.

Павроз А.В. Группы интересов и лоббизм в политике. СПб., 2006.

Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство М., 1999.

Перегудов С.П. Корпорации, общество, государство. М., 2003.

Перегудов С.П. Плюрализм и корпоративизм в СССР и России (общее и особенное) // Полис. 2010. №5.

Пшизова С.Н. Политика как бизнес: российская версия // Полис. 2007. № 2; 3.

Толстых П.А. Практика лоббизма в Государственной Думе ФС РФ. М., 2006.

Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. 1996. № 5.

Библиографический список

1. Беляева Н.Ю. Гражданские ассоциации и государство // Социс. 1995. № 11.

2. Гаман-Голутвина О.В. Политико-финансовые кланы и политические партии как селекторат в процессах парламентского представительства современной России // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации. Ростов н/Д, 2004.

3. Елисеев С.М. Политическая социология. СПб., 2007.

4. Здравомыслова Е.А. Парадигмы западной социологии общественных движений. СПб., 1993.

5. Шмиттер Ф. Неокорпоративизм // Полис. 1997. № 5.