Состояніе Палестины во времена Іисуса Христа.

Когда Иродъ умеръ, положеніе Палестины было критическое. Идумейское происхожденіе царя, его деспотизмъ, его двойственное отношеніе къ іудейской вѣрѣ, его жестокое обращеніе съ послѣдними Асмонеями и наряду съ этимъ — надменность народа, считавшаго себя предназначеннымъ къ всемірному владычеству, и ненависть къ Риму довели страну до такого состоянія, что ежеминутно могло вспыхнуть возстаніе. Но пока Иродъ былъ живъ, онъ умѣлъ своей властной рукой сдерживать народъ и не дать прорываться неудовольствію; когда же деспота не стало, броженіе, происходившее внутри, вышло наружу, и положеніе страны стало въ высшей степени серьёзнымъ.

Историкъ долженъ задуматься надъ тѣмъ, почему Иродъ своимъ завѣщаніемъ рѣшилъ узаконить раздѣленіе іудейскаго царства иа три части. Подобное разложеніе, очевидно, противорѣчило постоянной мечтѣ Ирода, къ осуществленію которой онъ стремился, пока было возможно. Сначала Иродъ собирался отказать корону Александру, старшему сыну Маріамны, а когда того не стало, брату его Аристовулу.

Послѣ казни двухъ злосчастныхъ молодыхъ людей, Иродъ перенёсъ надежду на Антипатра. Когда же и этотъ послѣдній обманулъ довѣріе отца, что было не особенно трудно, Иродъ остановилъ свой выборъ на Антипѣ, второмъ сынѣ ещё одной изъ своихъ жёнъ — самаритянки Малѳаки. Выборъ этотъ однако нельзя назвать счастливымъ. Можетъ быть, позднѣе Иродъ и самъ это замѣтилъ. Антипа, какъ выяснилось впослѣдствіи, оказался легкомысленнымъ и жестокимъ. Такъ или иначе, въ своёмъ завѣщаніи Иродъ раздѣлилъ государство между тремя своими сыновьями. Богаче всѣхъ надѣлённымъ оказался старшій братъ Антипы, Архелай. Ему, вмѣсте съ своимъ титуломъ, отецъ передалъ собственно Іудею, Самарію и Идумею. Антипа получил на сѣверѣ Галилею и за Іорданомъ Перею. Филипъ, сынъ другой супруги Ирода — Клеопатры, былъ назначенъ правителемъ заіорданскихъ областей сѣверо-востока — Ватанеи, Гавланитиды, Трахонитиды. Эти области расположены уже недалеко отъ Дамаска и населены были преимущественно язычниками; правовѣрные іудеи жили тамъ только на восточномъ берегу Генисаретскаго озера.

Мнѣ кажется, что причиной такого переворота въ намѣреніяхъ престарѣлаго царя явилось отношеніе къ нему Августа. Послѣдній хотя и не отказался окончательно отъ политической дружбы, которою дарила римская держава подчинённаго ей Ирода, но симпатіи его къ семьѣ, въ которой происходили такъ трагически оканчивавшіяся распри, сильно ослабѣли. Во время распри Ирода съ сыновьями Маріанны, идумеянинъ имѣлъ въ Аквилеѣ свиданіе съ императоромъ, и тутъ, между прочимъ, Августъ посовѣтовалъ Ироду, чтобы тотъ, во избѣжаніе новаго соперничества, раздѣлилъ свои владѣнія между сыновьями[232]. Этотъ совѣтъ очень походилъ на приказаніе. Можно ли думать, чтобы Августъ, какъ истый римлянинъ, относился не особенно довѣрчиво къ населённому, богатому и сконцентрированноиу государству, расположенному по сосѣдству съ Востокомъ, наименѣе надёжной частью имперіи? Нападенія парѳянъ и возможное объединеніе восточныхъ властителей вызывали на бдительность и осторожностъ. Если, дѣйствительно, такое отношеніе существовало, — а у насъ есть основанія считать наше предположеніе вполнѣ правдоподобнымъ, — то, можно думать, Августъ не ограничился бы однимъ совѣтомъ, а повторилъ бы его съ большей настойчивостью. Иродъ отлично понималъ, что господство его семьи въ Палестинѣ зависѣло исключительно отъ поддержки Рима, и рѣшилъ подчиниться, такъ какъ хотѣлъ во что бы то ни стало добиться, чтобы Римъ содѣйствовалъ укрѣпленію за династіей Иродовъ верховной власти. Съ теченіемъ времени отдѣльныя части могли вновь слиться, и тогда надъ всѣмъ наслѣдіемъ основателя династіи воцарился бы единолично одинъ изъ представителей рода Иродовъ, вѣроятно, тотъ, кто будетъ царёмъ Іерусалима. Этотъ разсчётъ, какъ показало будущее, не заключалъ въ себѣ ничего утопическаго: благодаря пристрастію Клавдія къ Ироду Агриппѣ I, государство Ирода Великаго было нераздѣльно возстановлено на нѣсколько лѣтъ (отъ 41-44 по Р. Х.) подъ единымъ скипетромъ его потомка.

Какъ бы то ни было, едва успѣлъ Иродъ на вѣки закрыть глаза, какъ сыновья его Архелай, Алтипа и Филиппь поспѣшили къ Августу, чтобы добиться ратификаціи отцовскаго завѣщанія. Каждый старался при этомъ увеличить своё владѣніе на счётъ другихъ. Августъ совсѣмъ не сталъ считаться съ ихъ интригами. Онъ утвердилъ полностью всё завѣщаніе; впрочемъ, внёсъ одно измѣненіе — не призналъ за Архелаемъ титула царя. Этотъ фактъ является наилучшимъ подтвержденіемъ только что высказаннаго нами предположенія. Архелай долженъ былъ удовольствоваться титуломъ этнарха, а два брата его были назначены просто тетрархами [233]. Ужасная Саломія, сестра и злой духъ Ирода, подстрекавшая своего брата ко всѣмъ злодѣяніямъ, которыя мы перечислили, также получила свою долю — ей достались три города: Ямнія, Азотъ и Фасаилида; кромѣ того, ей дали дворецъ въ Аскалонѣ и назначили щедрую вдовью часть. Четырнадцать лѣтъ она пользовалась ею. Младшій сынъ покойнаго царя и второй Маріамны — носившій, какъ и отецъ, имя Ирода, женился на своей племянницѣ Иродіадѣ, дочери послѣдняго Аристовула, былъ щедро надѣлёнъ и согласился жить какъ частный человѣкъ въ Римѣ.

Передъ отъѣздомъ въ Римъ Архелаю лишь съ трудомъ удалось подавить въ Іерусалимѣ народное возстаніе, зачинщики котораго хотѣли отмстить за посягнувшихъ на золотого орла. Въ отсутствіе трёхъ братьевъ въ странѣ царила анархія. Тогда было очень распространено убѣжденіе, что насталъ часъ сбросить съ себя римское иго. Но наиболѣе прозорливые и просвѣщённые фарисеи и саддукеи не сочувствовали этому реакціонно-національному движенію — они предвидѣли роковой исходъ его. Римскій прокураторъ Сабинъ вступилъ въ Іерусалимъ во главѣ легіона и сталъ здѣсь вести себя какъ въ завоёванномъ городѣ, на томъ основаніи, что безпорядки были направлены противъ римлянъ. На улицахъ произошла схватка. Послѣ ожесточённаго боя Сабинъ овладѣлъ Храмомъ и находившейся въ нёмъ сокровищнице. Вся сумма, заключавшаяся въ ней, была довольно велика, но себѣ лично Сабинъ скромно отчислилъ только 400 талантов. По всей странѣ происходило броженіе. Вскорѣ Сабинъ оказался запертымъ во дворцѣ Ирода, въ которомъ расположился какъ въ главной квартире. Галилеянинъ Іуда, сынъ того Езекіи, котораго Иродъ въ своей молодости такъ быстро переселилъ на тотъ свѣтъ, возсталъ съ отрядомъ партизановъ. Онъ какъ бы хотѣлъ воскресить славные подвиги Іуды Маккавея.

Въ Переѣ нѣкто, по имени Симонъ, бывшій слуга Ирода, провозгласилъ себя царёмъ. У него явился соперникъ — бывшій пастухъ Аѳронгъ, предъявившій такія же притязанія. Успѣху этихъ возстаній несомнѣнно много содѣйствовала вѣра въ пришествіе Спасителя. Можно было надѣяться, что вслѣдъ за отдѣльными схватками произойдётъ великій переворотъ, но пока онѣ содѣйствовали проявленію самыхъ ужасныхъ страстей и грубаго фанатизма. Квинтилій Варъ, легатъ Сиріи, рѣшилъ, что настоящій моментъ требуетъ его вмѣшательства.

Съ двумя легіонами вступилъ онъ въ галилейскій городъ Сефорисъ, неподалёку отъ Назарета, жители котораго стояли за Іуду, о которомъ мы говорили выше. Городъ былъ сожжёнъ, а жители проданы. Послѣ такой расправы Варъ поспѣшилъ на выручку Сабина. Вѣсть о его приближеніи повергла въ ужасъ жителей Іерусалима; они сдались безъ боя. Теперь оставалось только очистить страну отъ бандитовъ. Говорили, что Варъ предалъ распятію 2000 возставшихъ. Въ это время явилась къ Августу депутація отъ самыхъ почтённыхъ іудеевъ съ просьбой не ввѣрять власти сыновьямъ Ирода, а просто возстановить древнее духовное устройство подъ римскимъ протекторатомъ. Эта попытка, какъ и прежнія, ей подобныя, не увѣнчалась успѣхомъ. Депутаты, очевидно, надѣялись добиться подобія режима, установленнаго во времена персидскаго и египетскаго владычества. По сравненію со всѣмъ тѣмъ, что пришлось вынести впослѣдствіи, имъ казалось, что тогда было хорошо. Они не понимали, что возможное въ тотъ періодъ въ настоящее время являлось немыслимымъ. Тогда можно было проявлять по отношенію къ Іудеѣ терпимость, такъ какъ она была незначительна и по своему пространству, и по политическому значенію. Теперь же Римъ не могъ спокойно возвести въ санъ іудейскаго первосвященника неизвѣстное ему лицо, такъ какъ, очевидно, оно не замедлило бы обратиться въ первосвященника-царя. Просьба осталась совершенно безъ послѣдствій. Три брата вернулись, чтобы вступить во владѣніе своими областями: жители ихъ были вполнѣ умиротворены или, правильнѣе говоря, терроризованы экспедиціей Вара[234].

Одинъ изъ наслѣдниковъ Ирода, Филиппъ, получилъ Ватанею (въ древности называвшуюся Васаномъ) и прилегающія области; іудейскій элементъ былъ въ нихъ очень незначителенъ, только вблизи Іордана онъ являлся преобладающимъ. Изъ всѣхъ трёхъ братьевъ Филиппъ оказался наиболѣе счастливымъ; правленіе его было наиболѣе спокойнымъ. Правда, у насъ сохранилось о нёмъ мало свѣденій. Можно думать, что у него не было большого самолюбія; назначеннымъ ему участкомъ онъ былъ вполнѣ доволенъ. Намъ извѣстенъ только одинъ его необдуманный поступокъ — поздняя женитьба на своей племянницѣ Саломіи, дочери Иродіады. Это была та самая Саломія, которая такъ хорошо плясала передъ Антипой; жертвой ея хореографическаго искусства палъ Іоаннъ Креститель. Этотъ бракъ былъ бездѣтенъ. Наслѣдственныя черты Иродовъ сказались у Филиппа въ его любви къ строительству. Онъ основалъ два города, — одинъ на мѣстѣ прежней Панеи, у истоковъ Іордана, былъ названъ Кесаріей Филипповой, въ отличіе отъ остальныхъ Кесарій; второй — Юліей въ честь дочери Августа. Юлія была построена на мѣстѣ деревни Веѳсаиды, недалеко отъ мѣста впаденія Іордана въ Генисаретское озеро[235].

На отчеканенныхъ по повелѣнію Филиппа монетахъ мы видимъ изображеніе Августа и Тиверія; это было нововведеніемъ, — ни Асмонеи, ни остальные Ироды, ни даже прокураторы не рѣшались дѣлать подобныхъ изображеній на монетахъ, отчеканенныхъ въ самой Іудеѣ. И не смотря на это, Филиппъ остался вѣренъ іудейству. Онъ обязательно присутствовалъ въ Іерусалимѣ на всѣхъ большихъ праздникахъ. Когда къ Тиверію обратились съ жалобой на жестокое, деспотическое обращеніе Пилата, Филиппъ присоединилъ свой голосъ. Пробывъ 37 лѣтъ, тетрархомъ, онъ умеръ въ 20-ый годъ правленія Тиверія (въ 33 или 34 г. по Р. X.[236].

Совсѣмъ иная была судьба другого брата, этнарха Архелая. Онъ оказался наиболѣе богато надѣлённымъ, такъ какъ ему достался Іерусалимъ, ему была подчинена Іудея, Самарія и Идумея. Хотя Архелай былъ гораздо менѣе талантливъ и ловокъ, чѣмъ Иродъ Великій, но рѣшилъ во всёмъ подражать отцу. Такъ, онъ не давалъ одному и тому же первосвященнику оставаться въ должности въ среднемъ болѣе трёхъ лѣтъ. Этой тактикой онъ, какъ и его отецъ, хотѣлъ унизить первосвященниковъ. Архелай увлёкся вдовой брата своего Александра, каппадокіянкой Глафирой. Послѣ трагической смерти своего перваго мужа она вышла замужъ за Юбу, царя Ливійскаго. Это супружество также длилось недолго, такъ какъ Юба вскорѣ умеръ. Тогда Архелай развёлся съ своей первой женой и соединился брачными узами съ Глафирой. Послѣдняя прожила недолго. Третій бракъ ея очень оскорбилъ благочестивыхъ іудеевъ, такъ какъ у нея были дѣти отъ перваго брака.

Архелай, какъ и отецъ его, любилъ постройки и велѣлъ выстроить себѣ великолѣпный дворецъ въ Іерихонѣ. У этнарха было ещё одно общее съ отцомъ свойство: онъ былъ такъ же деспотиченъ и жестокъ. Въ его правленіе казни и конфискаціи не прекращались. Въ концѣ концовъ іудеи и самаритяне рѣшили отправить въ Римъ депутацію, съ цѣлью донести императору о невыносимомъ гнётѣ, который они терпятъ. У насъ мало свѣдѣній о томъ, какія именно обвиненія представили противъ этнарха[237], но, повидимому, Августу донесеніе показалось достаточно серьёзнымъ, такъ какъ онъ повелѣлъ Архелаю явиться для оправданія.

Архелай долженъ былъ повиноваться и отправиться въ Римъ; но назадъ уже не вернулся. Императоръ нашёлъ его оправданія неудовлетворительными и сослалъ его въ Галлію, въ городъ Вьенну (въ 6 г. по Р. X., черезъ 10 лѣтъ послѣ смерти Ирода І).

Этнархія Архелая была присоединена къ Сиріи, но съ особымъ положеніемъ. Представителемъ Рима являлся здѣсь назначенный императоромъ прокураторъ; въ его рукахъ находилась верховная властъ, но у іудеевъ осталось право, за исключеніемъ нѣкоторыхъ ограниченій, жить по собственнымъ законамъ.

На первый взглядъ казалось, что такая перемѣна отвѣчала неоднократно высказанному іудеями желанію; что это то именно устройство, о которомъ просили Помпея, Антонія и даже самого Августа. Теоретически казалось, что дарованіе автономіи подъ верховнымъ протекторатомъ Рима было равносильно возстановленію порядка времёнъ Ахеменидовъ и Птолемеевъ. Фактически же положеніе вещей было гораздо сложнѣе, чѣмъ тогда. Теперь явилось много обстоятельствъ, не существовавшихъ въ тѣ времена, благодаря которымъ сюзерены настоящаго времени не могли даровать іудеямъ полной автономіи. Важное политическое значеніе Палестины при зыбкомъ состояніи Востока сдѣлалось несомнѣннымъ въ глазахъ государственныхъ людей имперіи. Прокураторъ не могъ пожертвовать основными привилегіями дѣйствительнаго самодержавія, такъ какъ тѣмъ самымъ онъ обрёкъ бы себя на безсиліе. Мѣстомъ его резиденціи былъ основанный Иродомъ приморскій городъ Кесарія, но въ большіе праздники онъ считалъ нужнымъ являться въ Іерусалимъ для наблюденія за многочисленными паломниками, назначавшими себѣ здѣсь свиданіе. Подъ его начальствомъ было пять когортъ, или кавалерійскій корпусъ; кромѣ того, нѣсколько ополченій, навербованныхъ внутри страны. Въ случаѣ необходимости сирійскіе легіонеры должны были подкрѣплять эту небольшую оккупаціонную армію, состоявшую изъ трёхъ или четырёхъ тысячъ человѣкъ. Одна изъ когортъ составляла стражу Іерусалима. Прокураторъ предоставилъ мѣстнымъ трибуналамъ творить повседневное правосудіе; себѣ же оставилъ jus или potestas gladii. Это значило, что онъ имѣлъ право присуждать къ смерти, и что смертные приговоры мѣстныхъ судовъ не могли приводиться въ исполненіе безъ его разрѣшенія. Не будь этого, проливалось бы гораздо больше крови, такъ какъ въ силу своей партійности мѣстные суды осуждали бы всѣхъ сторонниковъ римскаго владычества. Кромѣ того, прокураторъ взималъ государственныя подати, т. е. налогъ, который шёлъ въ государственную казну. Такимъ образомъ, въ распоряженіи прокуратора была вооружённая сила, онъ обладалъ правомъ живота и смерти, на нёмъ лежало завѣдываніе финансами. Онъ былъ настоящимъ владыкой. Единственное, что ограничивало его произволъ, это полученныя имъ инструкціи. Послѣднія предписывали ему не раздражать этого своеобразнаго народа, такъ глубоко преданнаго укоренившимся нравамъ и обычаямъ. Іудеямъ предоставлялось жить на свой ладъ до тѣхъ поръ, пока они не предприняли бы чего-нибудь, что могло бы подорвать власть римлянъ.

Если бы іудеи и прокураторы хорошо относились другъ къ Другу, если бы они сообразовались другъ съ другомъ, то положеніе было бы вполнѣ удовлетворительно. Но, къ несчастью, они взаимно презирали и ненавидѣли другь друта. Въ глазахъ правовѣрнаго іудея римское должностное лицо было чѣмъ-то нечистымъ, достойнымъ посмѣшища язычникомъ, быть можетъ, даже порожденіемъ вражьей сатанинской силы. Римскій прокураторъ считалъ іудеевъ нелѣпымъ народомь, а фанатизмъ, отдѣлявшій ихъ ото всего человѣческаго рода, — отвратительнымъ. Понятно, что при такомъ отношеніи неизбѣжны были постоянныя столкновенія. Ироды были деспотами, тиранами, часто нарушали Священные Завѣты, но всё-таки правильно понимали іудейство; они исповѣдывали его даже въ то время, когда ихъ политическій или личный интересъ заставлялъ ихъ оскорблять подданныхъ своимъ внѣшнимъ нарушеніемъ Закона. Они понимали, что дѣлали, знали предѣлы, до которыхъ можно было доходить, и если оскорбляли народъ въ его вѣрованіяхъ, то всегда сознательно. Совсѣмъ иначе вели себя прокураторы. Они пріѣзжали изъ Рима съ вывезеннымъ оттуда кругомъ представленій; привыкшіе къ терпимости политеистическихъ народовъ, они не подозрѣвали, какъ глубоко задѣнутъ и какой вызовутъ отпоръ тѣ мѣры, которыя будутъ идти явно въ разрѣзъ съ предубѣжденіями находящагося подъ ихъ управленіемъ народа.

Нельзя сказать, чтобы въ Римѣ не принималось предосторожностей во избѣганіе ненужныхъ столкновеній. Такъ, зная, что іудеи не любятъ нарисованныхъ или выдѣланныхъ изображеній, когорты передъ вступленіемъ въ Іерусалимъ убирали знамёна съ изображеніемъ императора. Когда Вителлій выступилъ противъ аравійскаго царя Ареты, то, чтобъ не оскорблять чувства іудеевъ, онъ велѣлъ своимъ войскамъ идти въ обходъ. Пилатъ, хотѣвшій сначала обойтись безъ такой предосторожности, долженъ былъ уступить. Іудеи были избавлены отъ участія въ томъ культѣ императора, который перешёлъ почти въ боготвореніе.

Они должны были только ежедневно совершать въ Храмѣ жертвоприношеніе за «римскаго императора и римскій народъ». Но при всёмъ нежеланіи оскорблять іудеевъ, были такіе случаи, когда этого было невозможно избѣжать, такъ какъ напримѣръ, императорская монеты носили изображеніе государя, волей неволей приходилось принимать и касаться монетъ съ императорскими изображеніями; намъ это можетъ казаться мелочью, но щепетильныхъ іудеевъ это очень оскорбляло. Бывали и другіе поводы къ непріятностямъ. Какъ только этнархія Архелая была присоединена къ имперіи, легатъ Сиріи Квириній рѣшилъ сдѣлать перепись въ новой провинціи[238]. Какъ и у всѣхъ жителей Востока у іудеевъ существовало предубѣжденіе противъ переписи. Оно было очень давнее. Іудеи считали, что перепись вообще осуждается Священнымъ Писаніемъ[239]; а на этотъ разъ она являлась явнымъ доказательствомъ чужеземнаго владычества. Начальникъ шаекъ Іуда, которому удалось спастись, вернулся въ Галилею и вмѣстѣ съ фарисеемъ Саддокомъ поднялъ возстаніе; ужасъ воцарился въ странѣ, насилія стали обычнымъ явленіемъ. Первосвященникъ Іоазаръ, саддукей, употребилъ всё своё вліяніе, чтобы не дать возстанію распространиться. Саддукейская знать отлично понимала. что ей ничего не удастся добиться. Большинство фарисеевъ не приняло никакого участія въ возстаніи[240]. Армія Квиринія быстро образумила ихъ.

До Пилата, включая послѣдняго, въ Іудеѣ можно насчитать 5 прокураторовъ, назначавшихся послѣдовательно: 1) Кононій, отъ 6-9 г.; 2) Маркъ Амбивій 9-12 г.; 3) Аннін Руфъ 12-15 г. (хронологія первыхъ прокуратуръ приблизительная); 4) Валерій Гратъ 15-26 г.; 5) Понтій Пилатъ 26-36. Не трудно замѣтить, что наиболѣе долгое время были прокураторами двое послѣднихъ, т. е. тѣ, которые исполняли свою должность въ царствованіе Тиверія. Это объясняется тѣмъ, что у Тиверія сложился на этотъ счётъ своеобразный принципъ: правителей назначаемыхъ въ провинцію, онъ сравнивалъ съ мухами, обсѣвшими покрытаго ранами человѣка. Послѣднія же, когда насытятся, становятся менѣе жадны, такъ что ихъ лучше не трогать, а то новыя мухи окажутся болѣе ненасытными и въ конецъ замучатъ страждущаго[241].

Согласно Іосифу и Филону Понтій Пилатъ былъ высокомѣрный, послѣдовательный въ своихъ желаніяхъ человѣкъ. Онъ ненавидѣлъ іудеевъ, но боялся осложненій, которыя могло бы вызвать неосновательное упорство. Именно такимъ же рисуетъ намъ его евангельская исторія. Филонъ утверждаетъ[242], что назначеніе Пилата въ Іудею было рѣшено подъ вліяніемъ Сеяна, ненавидѣвшаго іудеевъ. Пилатъ началъ своюъ дѣятельность ошибкой. Какъ истый римлянинъ, онъ былъ оскорблёнъ тѣмъ, что жители Іерусалима отказались отъ военныхъ знамёнъ съ императорскимъ изображеніемъ, и велѣлъ тихонько внести ихъ ночью. Узнавъ объ этомъ, цѣлая толпа іудеевъ устремилась въ Кесарію, и стала умолять Пилата убрать знамёна. Шесть дней простояли евреи въ выжидательномъ положеніи, съ просьбой на устахъ. Пилатъ вышелъ, наконецъ, изъ терпѣнія и велѣлъ своимъ солдатамъ окружить евреевъ и обнажить мечи. Іудеи подставили шеи и объявили, что они скорѣе умрутъ, чѣмъ уступятъ и согласятся на такое существенное нарушеніе своего Закона. Пилатъ не осмѣлился начать рѣзню и велѣлъ убрать штандарты. Отступленіе было подсказано благоразуміемъ. Но лучше было вовсе не затѣвать всего этого[243].

При другомъ столкновеніи Пилатъ оказался менѣе сговорчивымъ. Онъ задумалъ построить водопроводъ, и на расходы рѣшилъ употребить золото изъ іерусалимскаго Храма. Не смотря на полезность предпріятія іудеи были возмущены этимъ, и Пилатъ оказался какъ бы осаждённымъ разгнѣванными іерусалимлянами. Тогда его воины, переодѣтые въ іудейское платье, вмѣшались въ толпу и разогнали её скрытыми кинжалами. Въ другой разъ онъ вывѣсилъ во дворцѣ Ирода, въ которомъ жилъ, посвящённые богамъ, почётные щиты, на которыхъ было написано золотыми буквами имя императора. Поднялось Новое волненіе, и еврейская аристократія, т. е. саддукеи, рѣшила обратиться съ жалобой къ императору; сыновья Ирода поддерживали ихъ въ этомъ. Тиверій, съ своей обычной проницательностью, понялъ положеніе лучше своего прокуратора и велѣлъ отнести шиты въ Кесарію[244].

Мы ничего не знаемъ, о причинахъ избіенія галилеянъ, о которомъ говорится у Луки XIII, 1-2. Но Пилата считаютъ виновнымъ въ другомъ кровопролитіи, свершённомъ безъ достаточныхъ основаній. Онъ предалъ казни значительное число знатныхъ самаритянъ, за то, что тѣ, подъ вліяніемъ одного безумца, собрались на горѣ Гаризимъ, чтобы откопать священные сосуды, зарытые тамъ, по преданію, со времёнъ Іисуса Навина. Это движеніе не имѣло политическаго характера и не имѣло въ виду достиженія какихъ-нибудь политическихъ цѣлей. Но Пилата оно испугало, потому что ему всюду чудилось начало возстанія. Жалобы были такъ лживо изложены, что легатъ Сиріи Вителлій приказалъ Пилату явиться для оправданій (36 г. по Р. Х.). Тиверій лишилъ его должности и замѣнилъ другимъ прокураторомъ[245]. Что было затѣмъ съ Пилатомъ — неизвѣстно. Существуетъ преданіе, которому трудно повѣрить, что онъ умеръ христіаниномъ, мучимый угрызеніями совѣсти. По увѣренію Евсевія, якобы нашедшаго это свѣдѣніе у греческихъ писателей, Пилатъ самъ положилъ конецъ своей жизни[246].

Остаётся ещё сказать объ Иродѣ Антипѣ, тетрархѣ Галилеи и Переи. Его подданнымъ быль Іисусъ изъ Назарета. Антипа недостатками своими напоминалъ отца, но не унаслѣдовалъ ни его талантовъ, ни энергіи. Онъ былъ хитёръ, скрытенъ, любилъ блескъ и развлеченія, возстановилъ разрушенный Варомъ Сефорисъ и построилъ на его мѣстѣ новую крѣпость, которая могла бы сдерживать разбушевашійся народъ. Другую крѣпость онъ построилъ въ Переѣ для того, чтобы оградиться отъ арабовъ. Съ тою же цѣлью онъ женился на дочери аравитянина Ареты, царя Петры. Антипа построилъ на западной сторонѣ озера свою столицу и назвалъ её, изъ угожденія Тиверію, Тиверіадой. Большую часть населенія этого города составляли язычники. Щепетильные іудеи отказались переселиться туда, такъ какъ Тиверіада была построена на томъ мѣстѣ, гдѣ прежде было кладбище; а прикасавшіеся къ костямъ умершихъ по Закону считались осквернёнными. Дворецъ, въ которомъ жилъ Антипа, отличался пышностью и былъ украшенъ высѣченными изъ мрамора животными, что очень не нравилось подданнымъ Антипы. А между тѣмъ, у тетрарха вовсе не было намѣренія отречься отъ іудейской вѣры, которую онь исповѣдывалъ, подобно своему отцу. Со времени низложенія своего брата Архелая, Антипа сталъ мечтать объ іудейскомъ тронѣ. Ему было бы пріятнѣе, если бы іудеи остановились на нёмъ, какъ на своёмъ преданномъ зашитникѣ, для достиженія чего онъ и присоединился къ обвинителямъ Пилата.

Но моральные недостатки не позволяли Антипѣ вполнѣ отдаться политическимъ планамъ. Въ Римѣ онъ увлёкся своей свояченицей Иродіадой, дочерью Аристовула, женой дяди своего Ирода, жившаго въ Римѣ и не занимавшаго никакой должности. Иродіада была честолюбива и желала царствовать. Она рѣшилась покинуть мужа и отправилась въ Галилею къ любовнику. Ради нея Антипа развёлся съ дочерью Ареты, своей первой женой. Царь Петры счёлъ себя оскорблённым въ лицѣ своей дочери. Между двумя властителями разыгралась война. Антипа былъ позорно разбитъ. Чтобы предупредить надвигавшееся вторженіе въ Палестину и Сирію, понадобилось вмѣшательство Вителлія[247].

У насъ имѣется очень немного свѣдѣній о царствованіи Антипы; извѣстно только, что онъ вмѣстѣ съ Вителліемъ завёлъ длинные переговоры съ предводителями парѳянъ. И ему, какъ и его брату, не удалосъ сохранить своихъ владѣній. Калигула передалъ его племяннику. Ироду Агриппѣ, сыну Аристовула, тетрархію Филиппа съ титуломъ царя[248].

Иродіада не могла примириться съ тѣмъ положеніемъ, въ какое её поставило рѣшеніе императора: она и ея мужъ оказались ниже того самаго племнннпка, котораго они презирали и по отношенію къ которому проявили такъ мало великодушія, когда тотъ былъ бѣденъ[249].

Иродіада побудила Антипу добиваться такого же назначенія: онъ рѣшілся, и вмѣстѣ съ женой отправился въ Римъ, въ надеждѣ обрѣсти тамъ царскую милость. Но надежда Антипы не оправдалась, такъ какъ агентъ Ирода Агриппы возвёлъ на него цѣлый рядъ обвиненій: во-первыхъ, Антипа был зачисленъ въ разрядъ фаворитовъ Сеяна, бывшаго дли Калигулы предметомъ ужаса; затѣмъ тетрарха обвинили въ томъ, что онъ состоялъ въ измѣнническихъ сношеніяхъ съ парѳянами и, наконецъ, — что онъ тайно запасся значительнымъ количествомъ оружія. Тутъ опять передъ ними указанія на существованіе династическаго плана, который Ироды какъ бы унаслѣдовали другъ отъ друга. Іосифъ Флавій не упоминаетъ о нёмъ ни однимъ словомъ. Калигула призналъ взведённыя на Антипу обвиненія очень серьёзными, лишилъ его тетрархіи и сослалъ въ Ліонъ (Лугдунъ, 39 г. но Р. X.); здѣсь Антипа и окончилъ свои дни.

Этимъ моментомъ заканчивается кругъ событій, происходившихъ въ первый періодъ евангельской проповѣди. Мы, пожалуй, перешли даже за предѣлы этого періода.

Изъ всего сказаннаго наиболѣе важно запомнить, что въ то время, когда Понтій Пилатъ былъ прокураторомъ, съ 26-го по 36-й годъ обычнаго лѣтосчисленія (ниже мы постараемся дать болѣе точное опредѣленіе), въ моментъ, когда Іисусъ изъ Назарета появился на историческомъ горизонтѣ и началъ проповѣдывать евангеліе, царство Ирода Великаго было раздѣлено на три части: 1) тетрархія Фплиппа на сѣверо-востокѣ, съ юго-запада ограниченная Генисаретскимъ озеромъ; 2) тетрархія второго сына Ирода — Ирода Антипы, обнимавшая Галилею (сѣверъ Палестины) и заіорданскую Перею; 3) бывшая этнархія Архелая, обнимавшая на сѣверѣ Самарію, на югѣ Идумею и въ центрѣ собственно Іудею (бывшее іудейское царство) со столицею Іерусалимомъ. Начиная съ 6 г. по Р. X. этнархіей Архелая управляли римскіе прокураторы, назначавшіеся непосредственно самимъ императоромъ, но подчинённые управителямъ Сиріи.

У насъ есть много указаній на то, что политическое и нравственное состояніе іудейскаго народа было во всѣхъ провинцияхъ очень шатко. Религіозное броженіе имѣло очень серьёзный характеръ. Не трудно понять, что благодаря тому направленію, которое сообщали ему мессіаническія идеи, начали время отъ времени вспыхивать возстанія; римскія власти энергично ихъ подавляли. Хотя политическое недовольство сдѣлалось почти всеобщимъ, но было бы ошибочно думать, что большинство іудеевъ готово было взяться за оружіе. Въ верхнихъ слояхъ, саддукейская аристократія, слишкомъ хорошо знакомая съ политикой, не могла не понимать, что всѣ эти безразсудныя попытки были заранѣе обречены на неудачу, и въ то же время боялась, что ей придётся распроститься со своими послѣдними привилегіями, если ненавидѣвшіе ихъ неистовые зелоты не добьются своего.

Слишкомъ скептически относясь къ мессіанизму и не вѣря въ возможность вмѣшательства Всемогущаго Божества, саддукеи приводили въ уныніе, отвергали и угнетали агитаторовъ и ихъ послѣдователей. Въ среднемъ и зажиточномъ классѣ слишкомъ крѣпко засѣло фарисейство съ его ученіемъ о пассивной покорности въ ожиданіи великаго дня, котораго человѣку не дано приблизить, но котораго всѣ вѣрующіе должны ждать и надѣяться на его близость. Эту покорность, по существу нетерпѣливую и косвеннымъ образомъ вызывавшую волненія, нельзя считать слѣдствіемъ религіознаго индифферентізма. Въ рядахъ фарисеевъ господствовалъ скорѣе своего рода индифферентизмъ политическій, вызванный постепенными разочарованіями, нѣчто въ родѣ індифферентизма нашихъ крайнихъ католиковъ къ смѣняющимся режимамъ. Цѣнность этихъ перемѣнъ они опредѣляютъ только степенью той выгоды, которую можетъ извлечь отсюда церковь. Асмонеи, Ироды и прокураторы выказали одинаково мало сочувствія къ той строгой законности, которая являлась для фарисеевъ самымъ животрепещущимъ вопросомъ. Всё, чего они требовали отъ политической власти, заключалось только въ уваженіи къ Закону.

Итакъ, средній классъ считалъ невозможнымъ измѣнить порядокъ вещей, навязанный событіями жизни, и потому рѣшилъ сосредоточиться на выясненіи вопросовъ религіознаго характера. Смѣнялись различныя владычества, но раввинскія школы не прекращали своей напряжённой работы по углубленію, истолкованію и примѣненію Священнаго Писанія. Можно сказатъ, что всё, происходившее въ высшихъ политическихъ сферахъ, проходило мимо книжниковъ и ихъ учениковъ, было внѣ круга ихъ интересовъ. Всѣ эти владычества были скоропреходящими, имѣли лишь временное значеніе; у человѣка «богобоязненнаго» было и безъ того много волненій; такъ, напримѣръ, вопросъ о томъ, разрѣшёнъ или запрещёнъ какой-нибудь поступокъ въ день субботній, былъ для него важнѣе наиболѣе серьёзныхъ вопросовъ политики.

Низшіе классы большею частью находились подъ вліяніемъ самыхъ разнообразныхъ направленій; они относились враждебно къ иноземнымъ властямъ, будь то идумеяне или римляне, такъ какъ ихъ властный деспотизмъ задѣвалъ народную гордость. Фарисейское ученіе казалось имъ слишкомъ тяжёлымъ и требовательнымъ, но самими фарисеями они восхищались. Къ саддукеямъ у нихъ было обратное отношеніе: они не любили ихъ за гордость и жестокость, но не могли отказать имъ въ уваженіи, какъ вѣковымъ представителямъ высшаго духовенства въ Іерусалимѣ. Мечты о Мессіи страстно волновали ихъ, но они не понимали, почему такъ долго эти мечты не осуществляются, и въ ожиданіи примыкали къ движенію, вызванному фанатиками и шарлатанами. Были и набожные мистики, охотно говорившіе, немного «блаженные»; своимъ мелочнымъ соблюденіемъ Закона они напоминали фарисеевъ; но тщеславія въ нихъ не было, — смиренные и покорные, они наслаждались ожиданіемъ «утѣшенія Израиля»; чистые, нѣсколько аффектированные въ своей благочестивой[250] фразеологіи, они не оказывали видимаго вліянія на массы.

Нужно ещё сказать о пятой категоріи, — людей, которыхь пустыя волненія и шатанія умовъ привели къ сомнѣнію и отчаянію; они стали думать лишь о томъ, чтобы примкнуть къ той партіи, которая была бы для нихъ всего выгоднѣе; они стали очень небрежны въ исполненіи Закона, свои услуги продавали нечистому иноземцу, грязнили себя этой запретной связью и чувствовали, что ихъ презираютъ и ненавидятъ тѣ, кто ещё желалъ оставаться вѣрными.

Итакъ, въ матеріальномъ отношеніи государство было вполнѣ обезпечено; благодаря хоть и тяжело доставшемуся, но продолжительному миру, этого было не трудно достигнуть въ такой производительной странѣ и при столь малыхъ и легко удовлетворимыхъ потребностяхь, какъ въ Іудеѣ. Но, не смотря на матеріальную обезпеченность, душевное напряженіе достигло крайнихъ предѣловъ; элементами его являлись съ трудомъ сдерживаемое нетерпѣніе, тягостная необходимость подчиняться, безпокойство о ближайшемъ будущемъ, пылкая вѣра, разбившаяся о возмутительную дѣйствительность; отреченіе стало настолько частымъ, что составилась какъ бы особая категорія отступниковъ; дурное настроеніе усиливалось отъ непримиримаго противорѣчія между притязаніями и дѣйствительностью. И вотъ, въ такой-то смутный періодъ вылилась прекраснѣйшая пѣснь, которая когда-либо раздавалась на землѣ; въ этой пѣснѣ говорилось о вѣрѣ въ Бога, о любви ко всему человѣчеству и о нравственной чистотѣ.

Генеалогическая таблица Асмонеевъ или Маккавеевъ.

Маттаѳия † 166 до Р. Х.
____________________________________________________________________/\___________________________________________________________________
Елеазаръ, ум. 162	Іуда, ум. 161	Іоаннъ, ум. 161	Іонафанъ, ум. 143	Симонъ, ум. 135
__________________________/\______________
Іоаннъ Гирканъ І, ум. 105
_________________________________________________________________/\_________________________
Аристовулъ І, ум. 104			Александръ Іаннай, ум. 78
(Александра Саломія ум. 69).
__________________________________________/\___________________________________________
Гирканъ ІІ, ум. 30		Аристовул ІІ, ум. 49
__________________/\_________________          __________________________/\________________________________________
Александра ІІ, ум. 28		Александръ, ум. 49		Антигонъ, ум. 57
____________________________________________/\__________________________________________           ____________/\______________
Аристовулъ ІІІ, первосвященникъ, ум. 35		Мариамна, жена Ирода І, ум. 29		Дочь, вышедшая замужъ за Антипатра, старшаго сына Ирода І.

Генеалогическая таблица династіи Иродовъ.

Иродъ Антипатръ или Антипа, правитель Идумеи
________________________________________________________/\_________________________________________________________________
Антипатръ І, жен. на Кипрѣ, ум. 43 до Р. Х.				Іосифъ, жен. на Саломіи І, ум. 34 г.
_____________________________________/\__________________________________________________________________________________________________________
Фасаилъ, ум. 40		Иродъ І, ум. 4		Іосифъ, ум. 37	Ферора, ум. 35	Саломія ІІ[251] ум. 10 до Р. Х.
_______/\___________________ ___________________________/\____________________________________________________________________________________
Фасаилъ сынъ его; былъ женатъ на своей дв. сестрѣ Салампсіи.	Отъ Дорисы Антипатръ ІІ, ум. 4 г. до Р. Х.	Александръ ум. 7	Отъ Маріамны І Аристовулъ, Салампсія, Кипра ІІ женатъ на Вереникѣ І ум. 7 г. до Р. Х.	Отъ Маріамны ІІ Иродъ жен. на Иродіадѣ отъ нея Саломія ІІІ выш. замужъ за тетрарха Филиппа.	Отъ Малѳаки Архелай, этнархъ, лиш. сана 6 г. по Р. Х. Антипа тетрархъ жен. на Иродіадѣ	Отъ Клеопатры тетрархъ Филиппъ жен. на Саломіи ІІІ ум. 34 по Р. Х.
________/\__________                            _______________________________/\_____________________________________________________
Кипра ІІІ вышла замужъ за Ирода Агриппу І		Иродъ	Иродъ Агриппа І жен. на Кипрѣ ІІІ ум. 44 по Р. Х.		Иродіада выш. замужъ за Ирода потомъ за Антипу
_________________________________________________________________________________/\_____________________________________________________________
Иродъ Агриппа ІІ ум. ок. 100 по Р. Х.