Реквием» Ахматовой: личное и общественное.

Анна Андреевна Ахматова (11/23.VI. 1889 - 5.III.1966) своими дореволюционными книгами «Вечер» (1912), «Четки» (1914) и «Белая стая» (1917) добилась исключительного признания в литературе. Сборники ее постоянно переиздавались. В начале 20-х выходят книги «Подорожник» и «Anno Domini MCMXXI». Но в 1923-м наступает спад, и затем Ахматова пишет стихи изредка.

Основные черты ахматовской поэтики сложились в первых сборниках. Это сочетание недосказанности «с совершенно четким и почти стереоскопическим изображением», выраженность внутреннего мира через внешний (зачастую по контрасту), преимущественное внимание не к состоянию, а к изменениям, вообще к оттенкам, к «чуть-чуть» при сильнейшем напряжении чувств, стремление к разговорности речи без ее прозаизации, отказ от напевности стиха, умение выстраивать «осторожную, обдуманную мозаику» слов вместо их потока, большое значение жеста для передачи эмоций, сюжетность, имитированная отрывочность и т.д. В стихах Ахматовой как правило присутствует некая «тайна», но не того порядка, что у символистов.

Созданное в 1917-1922 годах принадлежит к первому из двух основных этапов ахматовского творчества. В первых пяти книгах преобладает любовная тема. Но уже с 1914 г., нарастает ощущение близящейся глобальной катастрофы.

В Советском государстве Ахматова приняла свой крест как ниспосланное свыше великое испытание. Испытания теперь не предсказывались - уже были массовые репрессии, именно в 1940 г. завершен ахматовский «Реквием». В 1935 г. пишет три стихотворения, в том числе «Уводили тебя на рассвете...», первое в будущем «Реквиеме». Героиня сравнивает себя со «стрелецкими женками», личное переживание включается тем самым в широкий исторический, точнее, предысторический контекст. Написано стихотворение после тогдашнего ареста Н. Н. Пунина - тогда же был арестован Лев Гумилев - и, единственное в «Реквиеме», обращено к мужу, а не к сыну. Впоследствии «мужем» станет только расстрелянный Н. Гумилев, отец Левы («Муж в могиле, сын в тюрьме...»). Тогда, в 1935 г., Ахматова по совету друзей приехала в Москву и «под кремлевскими башнями» передала письмо-прошение на имя Сталина. Вождь любил поиграть со своими жертвами. На этот раз близких Ахматовой выпустили. Потом уже и оно не могло помочь. «Кидалась в ноги палачу, / Ты сын и ужас мой», - писала Ахматова в 1939 г. А гораздо позже - о себе и переживших то же, что она: «Вместе с вами я в ногах валялась / У кровавой куклы палача». Вряд ли имеется в виду какой-то палач поменьше, это метафора: сам главный палач - «кукла», а не человек. Из этого стихотворения, «Так не зря мы вместе бедовали...» (1961), Ахматова взяла эпиграф к «Реквиему»: Нет, и не под чужим небосводом/И не под защитой чужих крыл, /Я была тогда с моим народом, /Там, где мой народ, к несчастью, был.

1940-й - самый плодотворный ахматовский год, в этом году завершен «Реквием, только прозаическое «Вместо предисловия» написано в 1957 г. и эпиграф из стихотворения 1961 г. В 1938 г. Л.Н. Гумилев снова был арестован, фактически лишь за то, что имел неугодных режиму родителей. Этим годом датированы II и IV из десяти стихотворений основного корпуса цикла-поэмы и первая часть Х стихотворения - «Распятие». Уже в них героиня выступает в трех лицах: больной женщины где-то на «тихом Дону», у которой, однако, судьба самой Ахматовой, «царскосельской веселой грешницы» (это ее прошлое, теперь представляющееся не печальным, а веселым), и, наконец. Матери, которой прямо не названный сын сказал: «О, не рыдай Мене...» Разноплановость будущего сложного произведения присутствует здесь. «Реквием» и автобиографичен, глубоко личностей, и предельно обобщен - как в масштабе всей народной, исторической и надысторической жизни, так и в плане сакральном. Семнадцать месяцев Анна Андреевна ждала решения судьбы мужа, стояла с передачами в длинных очередях «под красною ослепшею стеною» тюрьмы «Кресты», что на берегу Невы. Крестообразная форма тюремных корпусов как бы лишний раз мотивировала использование самого высокого для верующего человека символа: еще до «Распятия» белые ночи «О твоем кресте высоком / И о смерти говорят» (стихотворение VI. 1939). Сыну Ахматовой был вынесен приговор: десять лет исправительно-трудовых лагерей. «Каменным словом» назвала она его («VII. Приговор»). Героиня «Реквиема» ищет утешения у смерти («VII. К смерти», 1939) и поддается безумию («IX. Уже безумие крылом...», 1940); великая скорбь, однако, делает ее как бы новой богоматерью, чрезвычайно возвышает и ее. И испытываемое ею горе, оно значительнее и величественнее, чем рыдания или даже «окаменение» других, пусть тоже близких людей. Лапидарна вторая часть «Распятия» (1940): Магдалина билась и рыдала, / Ученик любимый каменел, / А туда, где молча Мать стояла, / Так никто взглянуть и не посмел. Магдалина - единственное имя, фигурирующее в «Реквиеме»: его содержание, столь личностно значимое, вместо с тем предельно обобщено. Это и цикл лирических стихотворений, и единое произведение - поэма эпического масштаба. Устами героини «кричит стомильонный народ». Прежде чем она начинает уступать безумию, «обезумев от муки, / Шли уже осужденных полки». Свое, личное составляет основу центральной части, десяти пронумерованных стихотворений, общее же больше представлено в обширном обрамлении (эпиграф, «Вместо предисловия», «Посвящение», «Вступление», двухчастный «Эпилог»), примерно равном по объему основной части, но именно здесь впервые у Ахматовой появляется державинско-пушкинская тема памятника, который может быть поставлен не многоликой лирической героине раннего творчества, а конкретному человеку с реальной биографией, личное горе которого в то же время символизирует громадное народное горе. Ахматова не только как мать (в «Распятии»), но и как поэт берет на себя роль богородицы - покровительницы страдающих. Это не просто утешение - такое горе неутешно. Слово «реквием» в начале католического гимна означает просьбу вечного покоя. Ахматова же боится забыть происходящее - забыть «и в смерти блаженной», оттого и памятник ее необычен, это словно живой, плачущий памятник. В «Реквиеме» по-новому предстал важный для Ахматовой мотив греха, далеко не только греха отдельной личности. По ее мнению, «историческим» грехом страны были и сама революция 1917 г., и ее причины, и следствия. Расплата за совершенный грех революции, цареубийства и безбожия - сталинские репрессии; искупление - Великая Отечественная война, принесшая прощение народу за его неисчислимые бедствия. Но с конца 30-х годов сказывается и другая концепция «исторического» греха... Уже в «Реквиеме» «безвинная Русь» противопоставляется кому-то, на ком лежит вина за страдания народа. Народ... пассивная жертва чьей-то злой воли. Народ, «мы», - безгрешны, а во всех бедах виноваты «они»... Такова логика не только «Реквиема». Это не ортодоксально христианская, но психологически объяснимая и убедительная позиция. Те, кто губит людей, лишены человеческих черт, обезличины. Наряду с торжественным высоким слогом в «Реквиеме» звучит просторечие, народные выражения: дважды упомянуты «черные маруси», женщина, готовая «под кремлевскими башнями выть», «кричит» семнадцать месяцев, при аресте предполагает увидеть «бледного от страха управдома» (советизм) - эта и другая конкретика соответствует не лирическому, а повествовательному, «поэмному» началу.

«Реквием» Ахматова не увидела напечатанными на родине. Лишь в конце 1962 г. она решилась записать «Реквием», до того хранившийся в памяти автора и нескольких ближайших друзей. В 1963 г. без ведома автора он был напечатан в Мюнхене, а в СССР - только в 1987 г.