Что такое базис и надстройка общественно-экономических формаций. Как они взаимосвязаны в процессе развития общества.

Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстрой­ка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противо­речие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в ихоковы. Тогда наступает эпоха социальной революции.

5) Как осуществляется общественный прогресс в антагонистических общественно-экономических формациях:

Низкая алчность была движущей силой цивилизации с ее перво­го до сегодняшнего дня; богатство, еще раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдельного жалкого индивида было ее единственной, определяющей целью. Если при этом в недрах этого общества "все более развивалась наука и повторялись периоды высшего расцвета искусства, то только потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего времени в области накопления богатства.Так как основой цивилизации служит эксплуатация одного класса другим, то все ее развитие совершается в постоянному противоречии. Всякий шаг вперед в производстве означает одновременно шаг назад в положении угнетенного класса, то есть огромного большинства. Всякое благо для одних необходимо является злом для других, всякое новоеосвобождение одного класса новым угнетением для другого. Наиболее ярким примером этого является введение машин, последствия которого теперь общеизвестны. И если у варваров, как мы видели, едва можно было отличить права от обязанностей, то цивилизация даже круглому дураку разъясняет различие и противоположность между ними, предо­ставляя одному классу почти все права и взваливая на другой почти все обязанности.

6) Что такое коммунистическая общественно-экономическая форма­ция:

На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчез­нет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники обще­ственного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазною права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!

Так называемое «социалистическое общество» не является, по моему мнению, какой-то раз навсегда данной вещью, а как и всякий другой общественный строй его следует рассматривать как подверженное постоянным изменениям и преобразованиям. Решающее его отличие от нынешнего строя состоит, конечно, в организации производства па основе общей собственности сначала отдельной нации на все средства производства.

Ильенков Э.В.: Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.354-359:

1)Почему марксизм является порождением западной культуры:

Что вся «западная культура», развивалась и расцвела на почве «частной собственности» — это исторически достоверный факт. «Де­кларация прав человека и гражданина 1789 года» и «Декларация неза­висимости» Джефферсона, юридически зафиксировавшие эту форму собственности как основной принцип всего законодательства, были величайшими документами революционного значения. Они освобож­дали от оков сословие бюрократической регламентации колоссальные ресурсы человеческих способностей и создавали более широкие рамки для личной инициативы. В этом смысле вся материально-техническая и научно-теоретическая культура Европы и Северной Америки обязана своим существованием частной собственности, как своему условию sinequa поп. Этого не отрицал и не отрицает ни один здравомыслящий мар­ксист. Напротив, теория марксизма всегда по справедливости оценивала исторически прогрессивную роль частной собственности, подчеркивая ее преимущества по сравнению с добуржуазными, сословно-феодальными формами организации человеческой жизнедеятельности.И Маркс, и Энгельс начинали свою биографию именно в качестве наиболее радикальных теоретиков буржуазной демократии, в качестве наиболее решительных защитников принципа «частной собственности», которая сливалась тогда и в их глазах с принципом полной и безогово­рочной свободы личной инициативы.

2) Каковы основные вехи развития социальной философии марксизма:

именно критика коммунистических идей — поскольку она мыслилась Марксом как серьезно-теоретическая, а не как демагогически-идеологическая критика - оборачивалась критикой тех реальных условий жизни, внутри которых возникают и распространяются эти идеи.Марксу с самого начала - даже тогда, когда эти идеи были ему антипа­тичны, - был чужд взгляд, согласно которому широкое распространение тех или иных идей можно объяснить деятельностью злоумышленников-агитаторов. Маркс считал — и я думаю, что это остается справедливым и по сей день, — что сочувствие и распространение получают лишь такие идеи, которые согласуются с реальными — независимо от этих идей вызревшими - социальными потребностями более или менее широких категорий населения. В противном случае самая красивая и заманчивая идея в сознание масс доступа не найдет, они останутся к ней глухи.Именно поэтому факт распространения коммунистических идей во Франции и Англии Маркс и расценивает как симптом реальной коллизии, назревающей в недрах социального организма Франции и Англии, т.е. в тех именно странах, где частная собственность получила максимальную свободу развития всех своих возможностей, там, где с частной собственности были сняты все ограничения.Поэтому именно «коммунизм» и рассматривается молодым Мар­ксом как идейное течение, рождаемое движением самой «частной собственности». По этому, до конца доведенная критика коммунизма и оборачивается критикой частной собственности, как «земной основы» коммунистических идей. Поэтому-то Маркс и принимает коммунистические идеи как не­обходимый феномен движения самой частной собственности, несмотря на то что эти идеи по-прежнему остаются для него неприемлемыми со стороны «положительной программы», в них выраженной.

3) Чем отличаются идеи Маркса о «реальном гуманизме» от «грубого коммунизма:

Грубый и непродуманный» коммунизм, т.е. движение, возника­ющее совершенно стихийно и независимо от каких бы то ни было теорий и не освещенное светом теории, и есть это прагматически нацеленное на ближайшую, ситуативно диктуемую ему задачу, умонастроение. Оно вызвано совершенно стихийной силой давления «отчуждения», нагне­таемого движением частной собственности.Но этот «грубый коммунизм», верно осознающий свою ближайшую цель — отрицание частной собственности, сочетается с иллюзией, будто бы эта чисто негативная акция и есть «позитивное разрешение» всех проблем современной цивилизации.Попросту говоря, эта иллюзия заключается в представлении, будто чисто формальное превращение материального и духовного богатства, находящегося в собственности частных лиц («собственников»), в «об­щественную собственность», в «собственность всего общества», уже ав­томатически снимает и «отчуждение», что в этом «суть коммунизма».(Эта иллюзия, естественно, может воспроизводиться нынче в головах непосредственных участников социалистических революций.)Согласно же Марксу, формально-юридическое «обобществление собственности», учреждаемое политической революцией, есть всего-навсего первый (хотя и необходимо первый) шаг, есть лишь первый этап действительного «обобществления». Он создает лишь формаль­ные — юридические и политические — условия sinequa поп реального «присвоения человеком отчужденного от него богатства».Подлинная же задача, составляющая «суть» марксизма, только тут и встает перед ним во весь свой рост, во всем своем объеме, хотя на первом этапе эта задача может вообще ясно не осознаваться. Эта задача — дейс­твительное освоение каждым индивидом всего накопленного в рамках «частной собственности» (т.е. «отчужденного от него») богатства.При этом «богатство», которое тут имеется в виду, — это не совокуп­ность «вещей» (материальных ценностей), находящихся в формальном владении, а богатство тех деятельных способностей, которые в этих вещах «овеществлены», «опредмечены», а в условиях частной собствен­ности — «отчуждены».Превратить «частную собственность» в собственность «всего обще­ства» — это значит превратить ее в реальную собственность каждого индивида, каждого члена этого общества, ибо в противном случае «обще­ство» рассматривается еще как нечто абстрактное, как нечто отличное от реальной совокупности всех составляющих его индивидов.В этом и заключается подлинное отличие теоретического коммунизма Маркса (и вовсе не только «молодого», а и «старого») от того «грубого и непродуманного» коммунизма, который полагает, что коммунизм исчерпывается превращением частной собственности в собственность «общества как такового», т.е. безличного организма, противостоящегокаждому из составляющих его индивидов и олицетворенного в «госу­дарстве».

4) В чем заключается справедливость западной критики «реального социализма» и почему она диалектически превращается в критику капитализма:

В какой мере западная критика коммунизма, понятая в ее справедливом содержании, оборачивается против самого Запада и его традиций, т.е. имплицитно оказывается самокритикой?

- Это весьма интересный вопрос. Я думаю, что если такая критика имеет в виду те эмпирические явления внутри современного коммунис­тического мира, которые подлежат осуждению и преодолению также и с точки зрения марксистской теории (а только такую критику мы и согласны считать справедливой), то она неизбежно возвращается рико­шетом, как бумеранг, в адрес «западной культуры», в принцип «частной собственности».Дело в том, что такая критика, как правило, направляется не на принципы коммунизма, которых она совершенно не касается, а пре­жде всего на те явления, которые в составе современного коммунизма представляют собой не преодоленное еще «наследие» мира отчуждения, мира частной собственности, — на те черты «грубого и непродуманного коммунизма», который только что рождается из мира частной собствен­ности и потому носит еще на себе следы своего рождения.

В.С. Барулин// Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.361-362:

1) Каковы, с точки зрения B.C. Барулина, особенности истории социаль­ной философии XX в.:

Социальная философия в XX в. продолжает развивать­ся, функционировать. Содержание этой социальной философии углубляется, формы ее научного функционирования обога­щаются, становятся разнообразнее. В целом XX в. является более соци­ально-философски мудрым и обогащенным, чем век XIX.Вместе с тем эволюция социальной философии в XX в. производит в одном отношении странное впечатление. И странность эта рождается тем обстоятельством, что хотя сказано и написано в области социальной философии много, но творческих достижений, равных социально-фило­софским прорывам Г Гегеля, К. Маркса, О. Конта и Г. Спенсера, XX в. не дал. А ведь, казалось бы, предметное определение социальной философии в XIX в. явилось столь мощным импульсом, что в следующем, XX в. можно было ожидать не менее мощного движения именно в направлении кон­цептуального развития этой философии. Но этого не произошло.Так и получилось, что в XX в. социальная философия развивалась не столько в направлении концептуальных глубин, сколько, так сказать, вширь, пытаясь глубже проникнуть в различные слои, состояния об­щества, общественного бытия человека. Здесь социально-философская мысль.