Так ступай и живи этими истинами, а также истинами, которые я сообщил тебе через другие источники, чтобы расцвела радосгь в твоей душе, чтобы ты почувствовал ее сердцем и познал ее умом.

Бог — это жизнь в ее наивысшей вибрации, которая явля­ется радостью.

бо! абсолютно радостен, и ты начнешь двигаться к свое­му выражению Божест венного, ко1да выразишь Перв>1° Позицию Бога.

-14

/\. никогда не встречал более радосшого человека, чем Терри Коул-Уиттэкер. С улыбкой, которая могла убить наповал, чу­десным, взрывным, свободным смехом, коюрыи был в выс­шей мере заразителен, и непревзойденне^-епособностью глу­боко трогать людей своим пониманием человеческих проблем, эта поразительная женщина приступом взяла Южную Кали­форнию в начале 1980-х. Ее оптимистическое духовное учение помогло сотням тысяч людей возобнови гъ счастливые отно­шения с собой и с Богом.

Я впервые услышал о Терри, когда жил в Эскондидо и рабо­тал с доктором Кюблер-Росс в «Шанти Нилайя». Я никогда не был настолько доволен своей работой, и близкий контакт с человеком, обладавшим таким даром сострадания и духовной мудрости, вернул мне то, чего я не чувствовал уже много лет:

жажду обрести личные оч ношения с Богом, познать Бога в своей жизни как непосредственный опыт.

Я не был в церкви с двадцати лет, когда, во второй раз в жизни, едва не стал священником. Не имея возможности пойти в семинарию после окончания школы, я все же продолжал искать свой путь к Богу после тою, как уехал из Милуоки в девятнадцать лет.

После гого, как мне исполнилось двадца i ь, я покинул Римско-Католическую Церковь в поисках Бога, коюрого мне не нужно было бояться Я начал штудирован, киши по теолоши и посещать церкви и синаюги в округе Энн Лрундел, и в итоге остановился на Первой пресвшерианскои церкви в Лннапо лисе.

Почти сразу же я стал петь в хоре, а через i од начал помогаать ^в проведении служб. С гоя за кафедрой по воскресеньям и читая отрывки из Святого писания, я снова, как в детстве, почувство вал желание провести жизнь в близости к Богу и расскажи, всему миру о Li о любви.

Пресвиюрианцы, казалось, ненасголько опирались на cip.i\ v своей вере, как каюлики (было намного меньше правил, ри­туалов и, следовательно, ловушек), и мне было юраздо nerii.' принягь их богословке. Мне было настолько комфортно, чго я начал вкладывать настоящую страсть в воскресные ч гения Ьиблии, 1ак что верующие ciann ожидагь моих выступлении ia кафедрой. Это сгало очевидно не только мне, но и руководи иу церкви, и вскоре меня пршласили на беседу с пастором, одним из самых прия-жых людей, которых я ко1да-либо знал.

— Скажите мне, — спросил преподобный Уинслоу Шо\ после обмена любезностями, — вы ko! да-нибудь думали о i ом, чтобы принять сан?

— Конечно,—ответил я. —Когда мне было тринадцачьле!, я был уверен, что пойду учиться в семинарию и сгану священ­ником, но этого не произошло.

— Почему?

— Отец запретил мне. Он сказал, что я недостаточно взрос­лый, чтобы решать.

— Как вы думаете, вы сейчас достаточно взрослый?

Не знаю почему, но в этот моменг я чуть не расплакался.

— Я все1да был достаточно взрослым, —прошептал я, сга-раясь взять себя в руки.

— Почему же вы не ходите в католическую церковь? — мягко спросил преподобный Шоу.

— Я... У меня были проблемы богословского плана.

— Понятно.

Мы помолчали некоторое время.

— А как вы относитесь к пресвитерианскому богосло­вию? — наконец спросил священник.

— Хорошо.

— По-видимому, да. Люди говорят о том, как вы читаете Писание. Кажется, вы находите в нем много смысла.

— Но в нем заложено много смысла. Преподобный Шоу улыбнулся

— Согласен, — сказал он и внимагельно посмотрел на меня.

— Могу ли я задать вам личный вопрос?

— Конечно.

— Почему вы не продолжали развивать свою любовь к бо­гословию? Теперь вы можете сами принимать решения. Что препятствовало вам стать священнослужителем? Б любой цер­кви? Я уверен, вы могли найти свой духовный дом.

— Это не так просто, как найти дом. Существует проблема денег. Я работаю, у меня жена и двое детей. Понадобится чудо, чтобы в таких обстоятельствах найти способ бросить все и стать священником.

Преподобный Шоу снова улыбнулся.

— У нашей церкви существует программа финансирования обучения в семинарии членов паствы, которые подают боль­шие надежды. Обычно —это семинария в Принсгоне.

Мое сердце екнуло.

— Вы хотите сказать, что оплачиваете их учебу?

— Ну, это, конечно, заем. Участники программы обязаны вернуться сюда и несколько лет прос/гужитъ помощником пас­тора. Вы можете работать с молодежью, на улицах или в любой сфере, которая вас интересует, в дополнение к духовному уте­шению, преподаванию в воскресных школах и, конечно, время от времени проводить службы. Думаю, вы могли бы с этим справиться.

Теперь наступила моя очередь помолчать. У меня голова шла кругом.

— Как вы к этому относитесь?

— Это звучит прекрасно. Вы предлагаете мне принять учас­тие в программе?

— Думаю, пресвитеры готовы сделать такое предложение. Во всяком случае, они готовы рассмотреть его. Конечно, они захотят лично поговорить с вами.

— Конечно.

— Почему бы вам не пойти домой и не подумать об этом? Поговорите с женой. И помолитесь. Я так и сделал. Моя жена полностью меня поддержала.

— Я думаю, это было бы чудесно, —улыбаясь, сказала она.

Наш второй ребенок родился через год и девять месяцев после первого. Обе девчушки едва научились ходить.

— На что мы будем жить? — спросил я. — Я хочу сказа ii>> что они обещают оплату только за обучение.

— Я могу снова заняться физиотерапией, — предложила жена. — Я уверена, что смогу найти что-то. Все получится.

— Ты хочешь сказать, что будешь содержать семью, пока я буду учиться?

Она коснулась моей руки и тихо сказала:

— Я знаю, что ты всегда хотел этого.

Я не заслуживаю людей, которые приходят в мою жизнь. Я точно не заслуживал своей первой жены, одного из добрейших человеческих существ, которых я встречал.

Но я не сделал этого. Я не мог. Все было как надо, все было прекрасно —кроме богословия. В конечном счете именно воп­росы богословия меня остановили.

Я сделал так, как предложил преподобный Шоу. Я молился об ответе. И чем больше я молился, тем больше понимал, что не могу читать проповеди — как бы мягко я этого ни делал — о первородном грехе и о необходимости спасения.

С самого детства мне было трудно считать людей «плохи­ми». Я знал, что люди поступают плохо. Я видел это вокруг себя. Но даже в подростковом возрасте, а потом в юности я упрямо придерживался мнения о положительности истинной природы человека. Мне казалось, что все люди хорошие и что они совер­шают плохие поступки из-за своего воспшания, непонимания или отсутствия возможностей, из-за отчаяния или гнева и ni иногда — просго из-за лени... но не из-ча врожденной пороч­ности.

Рассказ об Лдаме и Ьве казался мне бессмысленным даже ьак аллеюрия, и я знал, что не смогу учигь ему Я гакже не moi учить тому, что спасутся только избранные, какими бы мя] кн-ми ни были требования к избранным, пегому что ьтубоко в душе я знал с тех пор, когда был еще маленьким, что все mi м были моими брагьями и сестрами и чю никго и ниччо п^ является лродливым или неприемлемым в i лазах boia И менее

всего, убеждался я с возрастом. Бог отвергает нас из-за «греха» «неправильной» веры.

Если это не так, значит, все то, что я интуитивно знал в самой глубине своего существа, было ложью. Я не мог этого приня1ь. Но я не знал, что принимать. Весьма реальная возможность стать священником, когорая возникла во второй раз в моей жизни, вызвала у меня духовный кризис. Я жаждал вершить Божье дело в мире, но я не мог согласиться, что Божьим делом было проповедовать евашелие отлучения и богословие наказа­ния для отлученнььх.

Я просил Бога о ясности — не просго о том, следуег ли мне принять духовный сан, но в самых важных вопросах о взаимо­отношениях между людьми и Божественным. Я не обрел яснос­ти ни в первом, ни во втором. И тогда я перестал интересовать­ся и тем, и другим.

Теперь, когда я приближался к сорока годам, Элизабет Кюб-лер-Росс возвращала меня обратно к Боту. Она снова и снова говорила о Боге безусловной любви, который никоща не судит, но принимает нас такими, какие мы есть.

«Если бы только люди смогли понять это, — думал я, — и стали любить друг друга без всяких условий, все проблемы, жестокость и тра) едии мира испарились бы».

«Бог не говорит: "Я полюблю вас, ЕСЛИ..."», —не уставала повторягь Элизабет, и таким образом освободила от страха смерти миллионы людей во всем мире.

Это был тот бо!, в когорого я хотел верить. Это был Бог моего сердца, моего глубокого детского знания. Я хотел больше соприкоснугься с этим Боюм, и решил снова вернуться в цер­ковь. Может быть, я не там и не так искал. Я пошел в лютеран­скую церковь, потом в методистскую. Я посетил баптистов и конгрегационалистов. Но каждый раз я сталкивался с верой, основанной на страхе. Я убежал. Я стал изучагъ иудаизм. Буд­дизм. Все «измы», которые только мог найти. Ничто не подхо­дило. Потом я услышал о Терри Коул-Уиттэкер и ее церкви в

Сан-Диего.

Еще в те времена, когда Терри была домохозяйкой и жила в унылом калифорнийском пригороде шестидесятых, она тоже жаждала открыто испытать духовное родство, которое чувс­твовала глубоко в сердце. Le собственный поиск привел ее is Объединенную церковь религиозной: науки. Терри влюбилась и нее и, бросив все, стала официально учить богословие. Со вре­менем ее посвятили в духовный сан, и она получила письмо-призыв от нуждающейся в помокли кошрегации из меньше чем пятидесяти человек в Ла-Джолла, штаэ Калифорния j ц пришлось выбирать между своей мечтой и браком. Муж не полностью поддерживал ее внезапную трансформацию и, ко­нечно, не согласился бы оставить хорошую pa6oiy и перее\агь в другой i ород.

И Терри развелась. За гри года она превратила Церком, религиозной науки в Ла-Джолла в одну из самых больших цер­квей этого направления Более тысячи людей приходили на два ее богослужения каждым воскресным утром, и их становилось все больше. Слава об этом духовном феномене быстро распрос­транилась на юге Калмфорнии и проникла даже в Эскондидо, очень консервагивный, традиционно винодельческий и ф1р-мерский решен к северу от Сан-Диего.

Я поехал проверить, правда mi то, о чем я слышал.

Паства Терри стала такой многочисленной, что ей пришлось перенес™ свои службы в арендованный кинотеатр. Надпись на шатре гласила: «Празднуйте жизнь вместе с Терргг Коул-Уитт •)-кер», и я, подъезжая, еще подумал: «А это что такое?» Помощ­ники вручали каждому гвоздику при входе и приветствовали каждого человека так, словно знали его всю жизнь.

— Здравствуйте, как поживаете''. Замечательно, что вы пришли!

Я не знал, что и думать. Конечно, меня и раньше радушно принимали в церквах, но никогда столь бурно. В воздухе ощу­щалась энергия, которая бодрила.

Внутри звучала волнующая, восторженная мелодия из «Ог­ненных колесниц». Зал наполняло ожидание. Люди разговари­вали и смея/гись. Наконец свет в зрительном зале погас, и на сцене появились мужчина и женщина. Он сел с одной стороны, она — с другой.

_ Наступило время прекратись разговоры и заглянуть в ^д.—сказал мужчина в микрофон.

Хор в конце зала тихо пропел призыв к покою, и служба началась.

Я никогда не испытывал ничего подобного. Конечно, это было не го, чего я ожидал, и я чувствовал себя немного неуют­но но я решил дослуигагь все до конца. После нескольких объявлений^г! ерри Коул-Уит гэкер вышла и центр сцены, встала за прозрачную плексиг ласовую трггбуну и весело сказала.

— Доброе утро!

Ее улыбка сияла, ее жизнерадостность была заразительна

— Если вы пришли сюда этим угром, ожидая найти что-то, похожее на церковь, ч г о выг ляди г, как церковь, итг звучит, как церковь, вы ошиблись.

Она, несомненно, была права. Присутствующие согласно засмеялись.

— Но если вы пришли сюда ->тим утром, надеясь найги Бога, заметьте, что Бог пришел в тот самый момеш, как вы вошли с

дверь.

Я был заинтригован. Хотя я не знал еще, к чему она ведет, любой, у кого было достаточно воображения и смелости, чтобы начать воскресное богослужение такими словами, заслуживал моего внимания. Это было начало почти трехлетней дружбы.

Как и при первой встрече с Элизабет, я был покорен Терри Коул Уиттэкер и ее делом за десять минут. Как и в случае с Эяизабет, я очень быстро дал ей это понять, добровольно вы­звавшись помогать ей. И, как с Элизабет, вскоре я оказался в команде Терри, заняв пост в о гделе поддержки (я писал инфор­мационные бюллетени, выпускал еженедельные церковные со­общения, и так далее).

«Случилось» гак, что я был безработным уже несколько не­дель, когда наши с Терри пути пересеклись. Элизабет уволила меня. Ну, «уволила» звучит резко. Она меня отпустила. Это не был гнев, просто для меня наступило время двигаться дальше, и Элизабет это знала. Она просто сказала:

— Тебе пора уходить. Я даю тебе три дня. Я был поражен.

— Но почему? Что я сделал?

— Дело не в том, что ты сделал. Дело в том, чего ты не сделаешь, если останешься здесь. Ты не сможешь полносгыо реализовать свой потенциал. Это невозможно, пока ты будешь стоять в моей тени. Уходи. Сейчас же. Пока не поздно.

— Но я не хочу уходигь, — сгал просить я.

— Ты уже достаточно поиграл в моем дворе, — безапелля­ционно сказала Элизабет. — Я 1ебя выталкиваю. Как птенца из гнезда. Тебе пора научиться легать.

Вот и все.

Я переехал в Сан-Диего и вернулся в сферу коммерческих отношений с общественносгью. Я открыл свою фирму, кото­рая называлась «Группа».

На самом деле группы не было, был только я. Но я хотел, чтобы название звучало внушительно. И за несколько последу­ющих месяцев у меня было немало клиентов, в гом числе пре­тендент на пост в Конгресс как независимый кандидат, чье имя даже не появилось в избираюльном бюллетене. Рон Паккард был прежним мэром юрода Карлсбад, штат Калифорния, и сгал первым кандидатом в этом столетии, чьего имени не было в списке и который тем не менее выиграл место в Конгрессе. И я помог ему в этом.

Но, за исключением ошеломляющей победы Паккарда, вре­мя, проведенное мной в сфере марке гинга и рекламы, казалось пустым. После работы с Элизабет помогать продавать места в гостиницах на выходные или ресторанную еду казалось особен­но предсказуемым и скучным занятием. Я снова начинал схо­дить с ума. Я должен был найти способ вернуть смысл в свою жизнь. Я посвятил всю свою энергию добровольной помощи церкви Терри. Я проводил дни, вечера, выходные, работая в церкви, и мой бизнес (прости, не могу удержаться) полетел ко всем чертям. Моя энергия, энгузиазм и творческие способнос­ти быстро привели к предложению занять постоянную долж­ность Директора Программы Поддержки. Это церковный ана­лог отдела по связям с общественносгью и маркетинга.

Но вскоре после того, как я стал работать с Терри, она)1плл из Церкви. Она сказала нам, что формальные религиозны^

объединения часто были ограниченными, закрытыми, подав­ляющими инициативу. Она организовала группу «Терри Коул-Уиттэкер Министриз», и позже ее воскресные богослужения транслировали на всю страну, увеличивая ее «паству» до сотен тысяч людей.

Как и время, проведенное с Элизабет, моя работа у Терри предоставила мне бесценные уроки. Я научился не только об­щению с людьми — в том числе с теми, перед которыми стоят эмоциональные и духовные трудности, — но также больше узнал о некоммерческих организациях и о том, как лучше всего они могут удовлетворять потребности человека и нести в мир духовные послания. Тогда я не знал, насколько ценным окажет­ся для меня этот опыт, хотя мне следовало бы догадаться, что жизнь снова готовит меня к моему будущему. Теперь я вижу, что мне были даны нужные люди в нужное время для того, чтобы я смог продолжать свое образование.

Как и Элизабет, Терри говорила о Боге безусловной любви. Она также говорила о Божественной силе, которая заключена в каждом из нас. Это была сила создавать свою собственную реальность и определять свой опыт.

Как я говорил во введении ко всем книгам «Бесед с Богом», некоторые из идей, которые я изложил в них, я почерпнул раньше от других людей. Многие, в том числе некоторые самые потрясающие, я раньше нигде не слышал, не читал, не думал о них и даже не представлял, что они могут существовать. Одна­ко, как помогли мне понять «Беседы с Богом», вся моя жизнь была обучением, и это истинно для каждого из нас. Мы должны быть внимательны! Мы должны держать глаза и уши открыты­ми! Бог посылает нам вести постоянно, беседует с нами каждый миг каждого дня! Послания Бога приходят к нам разными пу­тями, из множества источников и с безграничной щедростью.

В моей жизни одним из таких источников был Ларри Ла Рю. Как и Джеи Джексон. Как и Джо Элтон. Как и Элизабет Кюблер-Росс. Как и Терри Коул-Уиттэкер.

Мои мать и отец тоже были источниками посланий от Бога. Каждый из них преподал мне жизненные уроки и одарил меня Мудростью, которая служит мне до сегодняшнего дня. Даже после того, как я «выбросил» все, что получил от них — и из других источников, —что не служило, не было созвучно мне и не совпадало с моей внутренней истиной, осталось еще много драгоценных даров.

Чтобы быть справедливым к Терри, которая, как я уверен, захотела бы, чтобы я здесь об этом упомянул, я должен сказать, что она уже давно перестала проводить свои богослужения. Она вступила на другую духовную тропу, далекую как от традицион­ных иудео-христианских направлении, так и от большей части ее собственного прежнего учения. Я уважаю это решение Тер­ри, которая сделала свою жизнь бесконечным и смелым поис­ком духовной реальности, наиболее созвучной ее душе. Я хотел бы, чтобы все люди искали божественную истину с таким рве­нием.

Именно этому Терри научила меня в первую очередь. Она научила меня искать Вечную Истину с бесконечной реши­мостью, невзирая на то, насколько это ломает привычные устои твоей жизни, насколько это противоречит твоим прежним взглядам, насколько не нравится другим. Я надеюсь, что я ос­тался верен этой миссии.