Фраза, сказанная в шутку, взволновала и меня, и тебя.

Ши Цинсюань резко оттолкнул Ши Уду, и величественный Повелитель Вод едва не упал на пол, совершенно обескураженный и растерявший весь свой безупречный вид. Спустя минуту он только смог выговорить:

— Цинсюань, я твой брат.

Ши Цинсюань закричал на него:

— Я знаю, что это ты!!!

Если он узнал Ши Уду, значит, дело вовсе не в помутнении рассудка. Но почему же тогда такая реакция?

Ши Уду вновь протянул к нему руку:

— Всё хорошо…

Но Ши Цинсюань её отбросил:

— Какое, к чёрту, хорошо?! Как что-то может быть хорошо?! Не говори ничего! А! Я этого не вынесу!

Услышав его крики, уже не только Ши Уду, но и Линвэнь, и отрядивший людей на осмотр окрестностей и только что вернувшийся Пэй Мин — все изменились в лице.

Пэй Мин произнёс:

— Цинсюань, не нужно скандалить. Разве не понимаешь, что своими словами ты равно что бьёшь своего брата по лицу, осыпаешь его сердце крысиным ядом?

Прежде, стоило Ши Цинсюаню услышать что-то от Пэй Мина, он непременно вставлял пару замечаний, теперь же не удостоил его вниманием, только схватился за голову и, словно в него вселился демон, бормотал себе под нос:

— Я ничего не хочу слышать. Ты тоже ничего не говори. Дайте мне успокоиться. Уходи. Сейчас же уходи прочь!!!

Ши Уду наконец не выдержал и закричал:

— Да что ты такое несёшь?!

Линвэнь тоже подключилась:

— Ваше Превосходительство, расскажите, что вас тревожит? Если скажете нам, дело будет легко решить…

Ши Цинсюань в ярости взревел:

— Вы не понимаете, что я говорю?! Все катитесь к чёрту, пошли вон, ну же!!! А!!! А!!!!! — словно сумасшедший, он продолжал кричать, пока у него изо рта не хлынула кровь.

Се Лянь воскликнул:

— Ваше Превосходительство!

Ши Уду схватил его запястье, щупая пульс, и спустя пару мгновений его лицо вдруг сделалось ещё страшнее любого демона, словно у него тоже прямо сейчас ртом пойдёт кровь.

Се Лянь спросил:

— Ваше Превосходительство, что с Повелителем Ветров?

Принц тоже потянулся к пульсу Ши Цинсюаня, но Ши Уду резко отбросил его руку, в гневе воззрившись на Се Ляня, словно ни в коем случае не желал позволить тому понять, что же всё-таки произошло с Ши Цинсюанем. Затем Повелитель Вод обратился к брату:

— Ты болен. Это от испуга. Я заберу тебя, чтобы вылечить. Ты поправишься.

Ши Цинсюань, глядя ему прямо в глаза, выплюнул по слову:

— Я не болен. Тебе должно быть лучше всех известно, болен я или нет! Не думай, что я сошёл с ума, я в трезвом уме! Я никогда не был трезвее, чем сейчас!

Ши Уду схватил его и потащил в колесницу с криком:

— Ты ничего не понимаешь, не болтай ерунды!

Ши Цинсюань в бешенстве начал вырываться:

— Мин-сюн, Мин-сюн, спаси меня, Ваше Высочество, спасите меня!

Он протянул к ним руки, Се Лянь и Мин И — каждый схватил его ладонь, но Ши Уду безжалостно потащил его за собой.

— Идём, всё хорошо, брат с тобой.

Ши Цинсюань всё кричал и вырывался, так что Пэй Мину и Линвэнь пришлось помогать Ши Уду удержать его.

Мин И воскликнул:

— Твой брат не хочет идти с тобой!

Се Лянь присоединился:

— Проблема с истинным Божком-пустословом ещё не решена, Ваше Превосходительство, вы собираетесь…

Ши Уду отрезал:

— Какой ещё Божок-пустослов?! Я вообще не понимаю, о чём вы болтаете. Он болен, у него помутился разум, и ничего более!

Се Лянь:

— Но Повелитель Ветров…

Ши Уду оборвал его речь:

— Это мой брат. Неужели я способен ему навредить? Вам двоим, как посторонним, не стоит вмешиваться в дела моей семьи! И будьте любезны, Ваши Превосходительства, не разбалтывать о случившемся никому, позаботьтесь лучше о себе! — договорив, он махнул рукой перед лицом Ши Цинсюаня, тем самым погрузив его в сон, и унёс в золотую колесницу. Пусть его слова прозвучали резко, но они заставили Се Ляня замереть на месте. Принц подумал — ведь Ши Уду прав, он и есть родной брат Ши Цинсюаня, разве он может ему навредить? К тому же, с ними ещё два небесных чиновника, так Повелитель Ветров будет в наибольшей безопасности. Если уж его родственник взялся разрешить проблему, как могут посторонние люди продолжать вмешиваться?

Поломанный пополам Веер Повелителя Ветров остался лежать на земле, забытый всеми. Линвэнь подобрала его и обратилась к Се Ляню и Мин И:

— Ваше Высочество, Ваше Превосходительство, не примите за оскорбление, разум Повелителя Вод затмевают чувства. Это коснулось его семьи, а семейные неурядицы не стоит выносить за пределы дома. Надеюсь, вы двое сохраните случившееся в секрете. Позже он принесёт извинения вам обоим, — сказав несколько вежливых фраз, Линвэнь тоже поспешила к колеснице. Золотая колесница с грохотом оторвалась от земли и, набирая скорость, поднялась ввысь. Глядя на дымчатое зарево, медленно исчезающее в ночном небе, Се Лянь окончательно убедился, что Повелитель Вод действительно забрал Повелителя Ветров с собой, а они вдвоём, промучившись так долго, просто остались здесь, совершенно потерянные.

Мин И развернулся и направился прочь, но Се Лянь, придя в себя, позвал его:

— Ваше Превосходительство!

Мин И остановился и наградил его многозначительным взглядом, затем сказал:

— Не волнуйтесь, о Хуа Чэне я никому не расскажу.

Се Лянь вздохнул с облегчением:

— Благодарю вас. Вы подниметесь навестить Повелителя Ветров?

Мин И кивнул, развернулся и ушёл. Се Лянь, хоть и очень переживал за Повелителя Ветров, всё же понимал — божественные лекари чертогов Верхних Небес могут оказать гораздо б́ольшую помощь, чем он сам. К тому же, Ши Уду определённо не желал, чтобы посторонние видели его младшего брата в безумном состоянии. Как ни посмотри, а сейчас явно не лучший момент для того, чтобы навещать Ши Цинсюаня. Ещё и Хуа Чэн так внезапно отлучился, о чём принц переживал ещё сильнее. Оценив ситуацию, Се Лянь всё же решил вначале отправиться искать Хуа Чэна. Приняв решение, Се Лянь покинул Башню Пролитого Вина и поспешил в дорогу. Он не мог применить Сжатие тысячи ли, золотой повозки с медными скакунами у него тоже не было, оставалось полагаться только на пару ног, передвигаясь ночью по горной тропе. Принц шёл и думал: «Что же такого случилось у Сань Лана? Судя по его лицу и голосу, похоже, ситуация не из простых. Надеюсь, в этот раз я смогу хоть в чём-то ему помочь».

Проведя в пути не более получаса, Се Лянь вдруг ощутил, как по дороге впереди буквально стелется зловещая Ци. И хотя он ничего не мог разглядеть, принц всё же невольно замедлил шаг. Его посетила мысль: «Да быть не может. Неужели я снова повстречался с какой-то нечистью?»

Он остановился на краю дороги и стал наблюдать. Спустя довольно долгое время впереди сквозь зловещую Ци раздался странный звук.

«Э-эй-ух, э-эй-ух».

«Э-эй-ух, э-эй-ух».

На дороге показались смутные тёмные очертания чего-то очень большого.

И это, большое и тёмное, ещё и непрерывно покачивалось, подобно призрачной тени. Совершенно не представлялось возможным рассмотреть, что же такое приближается к принцу. Се Лянь никогда не встречал подобных очертаний, но мог с уверенностью сказать, что оно немаленьких размеров. Он невольно насторожился и отступил на шаг, Жое на левой руке приготовилась в любой момент атаковать, а правая рука принца опустилась на рукоять Фансиня.

Ещё миг, и то огромное неведомое выплыло из тумана, явив себя во всей красе, отчего Се Лянь чуть округлил глаза. Оказалось, что к нему приближается роскошный паланкин.

Паланкин поражал красотой — с золотого балдахина ниспадала бахрома тончайшей работы и летящая полупрозрачная ткань, так что любого сидящего внутри пассажира скрыло бы за колышущимся красным пологом, а снаружи был виден лишь его силуэт, будоражащий воображение. Весьма потрясало и то, что в качестве носильщиков выступали четыре необыкновенно рослых золотых скелета, именно они и издавали те вздохи, торопливо переставляя ноги. Голову каждого скелета окружали плавно парящие в воздухе призрачные огоньки, они вертелись во все стороны и каждый раз, когда дорога тонула во тьме, разгорались особенно ярко, будто бы освещая путь.

Зрелище вышло уж слишком удивительное, и при этом настолько демоническое, что Се Лянь невольно вытаращил глаза и подумал — неужели он наткнулся на молодую госпожу какого-нибудь демонического клана, которая отправилась на тайное свидание с возлюбленным? Принц поспешил отойти подальше на обочину, пропуская паланкин. Но к его удивлению, четыре золотых скелета остановили паланкин прямо перед Се Лянем и слаженно повернули к нему черепушки.

Один из скелетов звонко клацнул челюстью, и неизвестно откуда послышался человеческий голос, который отрывисто заговорил:

— Его Превосходительство градоначальник послал нас встретить Его Высочество наследного принца государства Сяньлэ. Это Вы тот самый Его Высочество?

— …

Градоначальник, о котором он говорит, должно быть, — Хуа Чэн. Се Лянь отпустил рукоять меча и ответил:

— Это я.

Щёлк-щёлк-щёлк. Кажется, скелеты ужасно обрадовались. Они тут же поставили паланкин на землю.

— Прошу садиться, и мы отправляемся!

Неужели эти скелеты понесут его на встречу с Хуа Чэном? Се Лянь попытался отказаться:

— Но… как-то неудобно, не находите?

— Вовсе нет! Где же неудобно? Нас ведь для этого и отрядили.

— Ваше Высочество, прошу, садитесь! Его Превосходительство градоначальник ожидает Вас!

Делать нечего, Се Лянь осторожно взобрался в паланкин, приподняв полог, уселся и произнёс:

— Простите что затрудняю вас.

Золотые скелеты, посмеявшись, о чём-то затрещали между собой, потом подхватили паланкин и, покачиваясь, зашагали по горной тропе.

Обитое парчой сиденье в паланкине оказалось весьма удобным. Се Лянь, разместившись в самой подобающей позе прямо в центре, ощущал себя немного одиноко на таком широком пространстве. Снаружи казалось, что скелеты несут паланкин, качаясь из стороны в сторону, но на самом деле внутри никакой тряски не ощущалось, к тому же они передвигались невероятно быстро, ещё быстрее, чем заклинатели, парящие на мечах. И кроме странноватых вздохов, которые скелетам так нравилось выкрикивать, до принца не доносилось ни единого звука, поэтому его путешествие в паланкине вышло намного более тихим, чем на шумной золотой повозке, намного более таинственным.

В бытность Се Ляня наследным принцем ему случалось ездить в паланкинах. Тогда он был ещё совсем мал, сидел на коленях отца или матушки, несли их паланкин тщательно отобранные слуги, а сопровождала пышная свита. Зрелище выходило чрезвычайно внушительным. Когда принц немного подрос, ему разонравилось ездить таким образом, и теперь он, можно сказать, впервые один оказался в подобном средстве передвижения, неизбежно ощущая себя весьма необычно. Спустя какое-то время пути он вдруг увидел, как на полог упал свет от тусклых зеленоватых призрачных огней, а впереди раздался шёпот:

— Кто таков? Если хочешь пройти через это кладбище, надобно что-нибудь заплатить, а?

Вот как, они наткнулись на диких демонов, что преграждают дорогу путникам. К тому же такие, что и своих не жалеют — демоны, пожирающие демонов… да только в этот раз им не повезло открыть рот на Хуа Чэна. Скелеты, щёлкая челюстью, рассмеялись:

— А вы не хотите нам заплатить?

Се Лянь размышлял, не выйти ли разобраться, как вдруг услышал тонкий визг тех диких огоньков:

— Ой-ой-ой-ой-ой, простите! Мы, слепые собаки, не заметили, что это повозка господина нашего, градоначальника Хуа! Все обратно по могилам, по могилам! Прошу, господа, проходите без препятствий, большому человеку широкую дорогу, прошу, проходите!

Скелеты ответили:

— Поздно спохватились, Его Превосходительство градоначальник велел проследить, чтобы Его Высочество, что сидит в паланкине, в пути ничего не потревожило. А вы задержали его в дороге, теперь сами решайте, что с этим делать!

Услышав, что в ответ послышались горестные завывания, Се Лянь не выдержал и вмешался:

— Послушайте, вот что… давайте забудем. Раз уж мы так спешим, то оставим их в покое.

Скелеты отозвались:

— Ну раз сам Его Высочество так говорит, ладно уж, придётся отпустить. Повезло вам, легко отделались!

Се Лянь добавил:

— И кстати, запомните, впредь не преграждайте дорогу и не вредите путникам.

Дикие огоньки обрадовались:

— Что вы, что вы, что вы, обещаем, больше никогда не будем! Спасибо, Ваше Превосходительство!

Скелеты прокричали:

— Поехали!

Когда они проезжали мимо, Се Лянь смутно расслышал голоса демониц, которые с любопытством шушукались:

— Эй, как думаете, что же за Высочество сидит в паланкине? Я никогда не слышала, чтобы градоначальник Хуа посылал за кем-то золотой паланкин!

— Если бы была девушка, то тут всё ясно. Но ведь там мужчина, что поистине странно.

Се Лянь подумал: «Что же странного?»

В следующую секунду до него донеслась ещё одна фраза:

— Да! Я ведь с самого начала говорила, что в таком паланкине уж точно должна сидеть жена!

***

За день пришлось немало побегать, и Се Ляня немного сморило, пока он ехал в паланкине. Подперев щёку рукой, он ненадолго задремал, а ещё через некоторое время почувствовал, что паланкин остановился снова. Сквозь дрёму Се Лянь спросил:

— Что такое?

Он решил было, что им вновь преградили дорогу демоны, но стоило ему замолчать, и паланкин чуть опустился вниз — кто-то ещё забрался в него. Занавеска приподнялась, и послышался тихий голос:

— Гэгэ?

Се Лянь протёр глаза и прищурился, выглядывая из-за полога.

— Сань Лан?

Это, конечно же, был Хуа Чэн. Увидев только проснувшегося Се Ляня с ещё чуть затуманенным взглядом, он слегка замер.

Принц, чувствуя себя немного неловко, сел ровно и мягко кашлянул:

— Стоило расслабиться на секунду, и я уснул.

Хуа Чэн сразу же сел рядом с ним.

— Гэгэ, ты просто очень устал. Я потесню тебя немного, не сочти за наглость.

Се Лянь кивнул и постарался подвинуться подальше вправо, чтобы освободить Хуа Чэну место, но тот протянул руку, обнимая его за правое плечо, и привлёк назад со словами:

— Не стоит. Места достаточно.

На самом деле места было недостаточно. Паланкин был сделан весьма хитроумно — одному в нём было просторно, а вот двоим уже приходилось тесниться, разве что один сидел на коленях другого, как Се Лянь в детстве, тогда никто не оставался в обиде.

Се Лянь сказал:

— Ты ушёл как раз вовремя, с Верхних Небес спустились сразу три чиновника.

Хуа Чэн презрительно хмыкнул:

— Три Опухоли, верно? Я так и думал.

Се Лянь в шутку спросил:

— Неужели ты поэтому сбежал?

Хуа Чэн, тоже шутя, ответил:

— Нет, я ходил за транспортом. Ну что, гэгэ, как тебе моя адская демоническая повозка? Намного занятнее этих золотых колесниц, на которых катаются чиновники Верхних Небес?

Се Лянь согласился:

— Занятная, даже очень. — Усмехнувшись, принц вдруг вспомнил странное состояние Повелителя Ветров и больше не смог смеяться. Его лицо стало серьёзным. — Верно, Сань Лан, ты ведь хотел что-то мне сказать?

Их взгляды случайно встретились. Хуа Чэн всё ещё обнимал Се Ляня за плечи, не собираясь отпускать, словно вот-то заключит в свои объятия. Любому стороннему наблюдателю предстали бы лишь два тесно прижавшихся, будто неотделимых друг от друга силуэта за пологом паланкина. Тем временем за красной завесой Хуа Чэн улыбнулся.

И сказал:

— Гэгэ, поженимся?

— …

Се Лянь растерялся:

— А…?

Этот пристальный взгляд и эти слова, так близко, что никуда не скроешься. В одно мгновение перед глазами Се Ляня промелькнуло разноцветие, а в голове всё опустело, он весь будто окоченел, не хуже ходячего мертвеца.

Увидев принца в таком состоянии, Хуа Чэн убрал руку и хихикнул:

— Я пошутил. Гэгэ, ты что, испугался?

— …

Се Лянь пришёл в себя с огромным трудом.

— Ты… слишком любишь озорничать. Разве можно шутить такими словами?

Испугался — не то слово. У него просто-напросто чуть сердце не остановилось. В душе даже зародилась малая толика гнева, которую принц и сам не почувствовал.

Хуа Чэн хохотнул:

— Я виноват.

Он вытянул длинные ноги, сложил одна на другую и покачал сапогами, так что серебряные цепочки зазвенели, соприкасаясь друг с другом — и правда, вид озорного сорванца. Раньше Се Ляню этот юношеский настрой показался бы забавным и милым, но сейчас, сам не зная почему, он не мог успокоиться, растревоженный теми словами. Принца даже охватило непонятное раздражение. Он ещё какое-то время сидел неподвижно, и даже ещё раз воскликнул про себя: «Разве можно шутить такими словами…»

Впрочем, если подумать, ничего удивительного. Он ведь и правда мог шутить подобным образом, именно по той причине, что не придавал этому значения.

Заметив странное выражение лица Се Ляня, Хуа Чэн сразу же сел ровно.

— Ваше Высочество, не обращай внимания, это я виноват. Впредь никогда больше не стану так шутить.

Когда он с полной серьёзностью принялся извиняться, Се Лянь, напротив, ощутил угрызения совести и подумал: «Ты что, совсем оглупел? Это всего лишь шутка, что здесь такого ужасного. К тому же Сань Лан сказал только «поженимся», но не уточнил, с кем именно, а ты что себе надумал… Перестань! Сейчас же! Немедля!!!»

Отвесив себе пару оплеух в душе, Се Лянь успокоился и с улыбкой ответил:

— Нет, нет, нет, в чём ты виноват? Не пойми неправильно, только что я задумался о случившемся с Повелителем Ветров, поэтому был так серьёзен.

Хуа Чэн произнёс:

— О? Но раз уж сам Водяной самодур спустился, должно быть, проблема решена.

Между ними существовало поразительное единодушие. Се Лянь всерьёз задумался над этим и легонько качнул головой.

— Сань Лан, ты правда считаешь, что проблема решена? Мне всё кажется, что это лишь самое начало.

Ши Цинсюань всегда относился к брату с глубоким уважением, но сейчас, спасённый от опасности, едва увидев перед собой лицо Ши Уду, отреагировал так, что у принца невольно зародились пугающие подозрения… Мог ли именно Ши Уду быть тем человеком, который обманом заставил Ши Цинсюаня открыть дверь?

И даже его пребывание вместе с Линвэнь и Генералом Пэем ничего не доказывало — для небесного чиновника с достаточно мощными магическими силами не представляло трудности при желании использовать технику создания собственного двойника. Се Лянь как раз собирался поделиться с Хуа Чэном своими опасениями и догадками на этот счёт, когда тот вдруг сказал:

— Нет. Этот инцидент уже исчерпан.

Уверенность в его голосе заставила Се Ляня невольно застыть.

— Сань Лан?

Хуа Чэн обратил к нему внимательный взгляд.

— Гэгэ, ты мне доверяешь?

Се Лянь вернул ему тот же взгляд:

— Доверяю.

Хуа Чэн медленно произнёс:

— В таком случае, поверь мне: Повелитель Ветров, Повелитель Вод, Повелитель Земли, Линвэнь, Пэй Мин. От этих небесных чиновников тебе лучше держаться как можно дальше.

После этой фразы сердце Се Ляня наполнилось тяжестью на весь оставшийся путь. Они обменялись ещё парой слов, но в ответах Хуа Чэна так и чувствовалось «мне больше нечего сказать». Поэтому Се Лянь не стал допытываться.

Когда они добрались до монастыря Водных каштанов, небо ещё не просветлело.

Открыв дверь, принц увидел, что все кухонные принадлежности идеально чистые и прибранные, Лан Ин, Гуцзы и Ци Жун, накрытые одеялом, преспокойно спят. Видимо, пока Се Лянь отлучился, за монастырём действительно кто-то присматривал, но уже незаметно покинул его.

На этот раз по возвращении Се Ляня ждала целая гора прошений.

В монастырь Водных каштанов никогда раньше не поступало такое количество молитв, и принц совсем не считал, что это заслуга того богатого купца, который помогал ему распространить добрую славу… Верно, купец из посёлка, которому Се Лянь оказал помощь в прошлый раз, наконец сдержал обещание и явился в монастырь.

Вот только даже придя сюда, он совершенно не заметил табличку, которую Се Лянь поставил на самое видное место, а может, намеренно не захотел замечать. Также он не поднёс столько благовоний и пожертвований, сколько обещал. В тот раз главной целью его визита стало вручение принцу почётного флага¹. Перед всеми старейшинами деревни он с большим энтузиазмом вручил Се Ляню в руки вымпел, который принц без задней мысли развернул, а прочитав вышитую на нём надпись, тут же завернул обратно. И всё же огромные иероглифы глубоко врезались в его память… «искусные руки возвращают плод»².

¹ В Китае в благодарность за труды людям или организациям часто дарят бархатные вымпелы с вышитыми надписями — кому, от кого, за какие заслуги.

² Отсылка к фразе «искусные руки возвращают весну», о талантливом врачевателе.

Се Лянь:

—???

Проводив купца восвояси, принц вздохнул и подумал, что ему каждый день приходится переживать о том, что вскоре этот домишко рухнет. И неизвестно, выдастся ли возможность отремонтировать монастырь. Хуа Чэн, опершись на дверь, кажется, понял причину его вздоха и сказал:

— Я уже давным-давно говорил, гэгэ, если тебе здесь живётся неспокойно, ты ведь всегда можешь перебраться в другое место, и всё.

Се Лянь покачал головой:

— Легко сказать, Сань Лан. Куда же я могу перебраться?

Хуа Чэн улыбнулся:

— Может, переедешь в мои владения, и дело с концом?

Се Лянь понимал, что он, должно быть, не просто так это говорит, но с той самой ночи, когда тот «пошутил», в душе Се Ляня залегла мрачная тень, и теперь, когда Хуа Чэн снова говорил с тем же «шутливым» выражением лица, принц не решался больше необдуманно отвечать ему, поэтому лишь опустил голову и посмеялся.

Что до вознесённых молитв, пускай в основном они сводились к «старушка-корова повредила ногу и не может помогать работать», «жена забеременела, и теперь в поле не хватает рук» и так далее, и тому подобное, всё же, как ни крути, они тоже являлись молитвами, а ко всем молитвам последователей надлежит относиться одинаково добросовестно. Спустя пару дней Се Лянь ответил на просьбы и отправился в деревню помочь высадить рис и вспахать землю.

Хуа Чэн, поскольку жил с ними, разумеется, тоже пошёл с принцем, поразвлечься немного. Се Ляню предстояла чёрная работа, поэтому сначала он не хотел брать Хуа Чэна с собой в поле, но того было не переупрямить, и тогда они вместе, переодевшись в грубое платье, закатав рукава по локоть и штаны по колено, вышли на заливные рисовые поля.

Если взглянуть издалека, то посреди огромного-преогромного, зелёного-презелёного заливного поля, из множества трудящихся тут и там крестьян особенно выделялись две фигуры.

Даже простая холщовая одежда не могла скрыть и половины красоты Хуа Чэна. Лучше даже сказать, что грубая ткань сильнее выделяла его прекрасное лицо и фигуру. Оба, и Хуа Чэн, и принц, отличались белизной кожи, красивыми руками, длинными прямыми ногами, тем самым невольно становились ослепительно прекрасной картиной среди чумазых крестьян. Привыкшие смотреть на неотёсанных мужиков селянки тотчас же зарделись румянцем, не в силах унять сердце, пустившееся вскачь. Девушки то и дело поглядывали в сторону юношей, при этом сажая рис, отчего ростки торчали из воды кривой дугой вместо ровной линии, вызывая смех других работников.

Бледность Хуа Чэна казалась практически бескровной, тогда как сквозь белую кожу Се Ляня просвечивал лёгкий румянец, и к тому же, из-за его природных качеств, чем больше принц потел, тем сильнее его кожа походила на блестящий нефрит. Над их головами нещадно палило солнце, и Се Лянь потрудился всего-ничего, а уже стал бледным как смесь для выпечки хлеба. Изнывая от жары, он то и дело вытирал капельки пота, струящиеся по шее. Но тут принц подумал о том, что ведь демоны, привыкшие обитать в прохладных, полных иньской Ци местах, не любят находиться на солнце, так что Хуа Чэну наверняка сейчас приходится ещё тяжелее. Повернувшись к нему, принц убедился в своей догадке — Хуа Чэн тоже неспешно выпрямился и посмотрел на Се Ляня, щурясь и заслоняя глаза от солнца ладонью.

Се Лянь подошёл и водрузил ему на голову свою шляпу.

— Вот, надень.

Хуа Чэн замер от неожиданности, но затем приподнял уголки глаз и заулыбался.

— Хорошо.

Несмотря на слова Хуа Чэна о том, что он пошёл в поле лишь ради забавы, трудился он гораздо быстрее принца, при том очень добросовестно, со знанием дела и сноровкой. Спустя час Се Лянь закончил свою часть работы и уже чувствовал боль в спине. Выпрямившись, принц начал простукивать занемевшую поясницу, и тогда Хуа Чэн подошёл и вызвался помочь. Се Лянь глянул на его участок и с удивлением обнаружил, что тот всего за час незаметно управился с огромным фронтом работы, зелёные пучки посевного риса ровными рядами торчали из воды, радуя глаз. Принц вздохнул и от всей души произнёс:

— Сань Лан, тебе и правда удаётся всё, чему бы ты ни научился. Не нужно мне помогать, посиди отдохни, попей водички.

И Хуа Чэн отошёл к краю поля за водой. Староста деревни, который наблюдал за ними уже довольно долго, поднял большой палец и обратился к Се Ляню:

— Даочжан, из какой семьи этот паренёк? Он такой усердный, просто поразительно! Один заменит несколько десятков! Если какой девице повезёт стать его возлюбленной, поистине счастье снизойдёт на всю семью!

Се Лянь так и прыснул со смеху, но вскоре к нему и правда подошли сразу несколько человек, которые потихоньку спросили:

— Эй, даочжан, а откуда этот паренёк, что живёт в твоём монастыре? Он женат? Жёнушки у него, наверное, ещё нет?

— Да точно нет! Он же такой молоденький!

Се Лянь, не зная, как реагировать на их слова, ответил расплывчато:

— Ну… он ещё молод, так что пока о таком не задумывался.

Те люди сразу заголосили:

— Да куда же это годится? Он ещё молодой, вот поэтому и надо скорее определяться.

— Даочжан, вы бы поговорили с ним, мужчине следует как можно раньше сделать выбор, только тогда он по-настоящему повзрослеет. Что бы ни делал, а семью надобно завести в первую очередь.

— Да, молодёжь такая! В них полыхает пламя страсти! Одиночество для них нестерпимо!

У всех этих крестьян дома были дочки, вот они и подошли разведать обстановку. Се Лянь как раз вежливо пытался от них отговориться, когда Хуа Чэн подошёл с бамбуковой флягой в руке и сказал:

— Я женился. Дома уже есть жена.

Крестьяне, услышав, ужасно расстроились, но всё же не потеряли надежды:

— Что за девушка, из какой семьи?

— Парнишка, расскажешь нам?

— А не обманываешь ли?

— Наверняка красавица и умница?

Хуа Чэн приподнял бровь.

— Хм, ну ещё бы. Прекрасная, мудрая и добродетельная. Благородная золотая ветвь с яшмовыми листьями³. Я полюбил её с малых лет, многие годы мои чувства к ней не угасают, добиться её мне стоило неимоверных усилий.

³ О людях аристократического происхождения, членах императорского дома.

Он говорил с таким серьёзным видом, совсем не похоже на притворство, что все решили — здесь ловить нечего, и с глубочайшим сожалением разошлись. Се Лянь даже немного заслушался его словами, придя в себя, лишь когда Хуа Чэн поднёс ему тряпицу и флягу с водой.

— Водички?

Се Лянь взял тряпицу, вытер грязь с рук, затем принял флягу и, сделав пару глотков, отдал обратно. Он бессознательно скомкал в руках ткань, всё перетирая между пальцами, и довольно долго держался, пока наконец у него не вырвалось:

— Это правда…?

Хуа Чэн, взяв из его рук флягу, сам отпил глоток, при этом его кадык отчётливо перекатился вверх-вниз, затем опустил голову и переспросил:

— Хм? Что именно?

Се Лянь закатал рукава и вытер капли пота со лба. Ему всё время казалось, что солнце сегодня слишком уж палящее, от его лучей у принца горели щёки и лоб. Изо всех сил стараясь выглядеть безразлично, Се Лянь с улыбкой спросил:

— Что дома есть жена, прекрасная, мудрая и добродетельная. Благородная золотая ветвь с яшмовыми листьями, которую полюбил с малых лет, а добиться её стоило неимоверных усилий.

Хуа Чэн ответил:

— Ох, это неправда.

Се Лянь сам за собой не заметил, с каким облегчением вздохнул. На этот раз он улыбнулся искренне и произнёс, копируя тон Хуа Чэна в прошлый раз:

— Лгунишка.

Хуа Чэн же расплылся в улыбке и добавил:

— На самом деле не всё в моих словах — ложь. Я просто ещё не добился.

Се Лянь тут же застыл, а Хуа Чэн развернулся и отправился прочь, продолжив трудиться на поле.

Се Лянь немного постоял на месте, затем всё-таки склонился и тоже неторопливо приступил к делу. Неизвестно почему, он вдруг почувствовал себя немного опечаленным, даже в какой-то момент заметил, что по неосторожности высадил ряд ростков криво, и поспешил вновь собраться с мыслями и сосредоточиться на труде.

Сажая рис, принц попытался незаметно связаться с Повелителем Ветров. И хотя Хуа Чэн просил его больше не приближаться ни к Повелителю Ветров, ни ко всем остальным, Се Лянь не мог выполнить его просьбу. Он уже несколько дней пробовал дозваться Ши Цинсюаня, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Как и теперь, принц несколько раз мысленно повторил пароль, но в ответ не получил ничего, кроме мёртвой тишины. Поэтому он решил сменить подход и обратиться к Линвэнь:

— Линьвэнь, как себя сейчас чувствует Его Превосходительство Повелитель Ветров?

Линвэнь ответила очень быстро, её голос прозвучал возле уха Се Ляня:

— Его Превосходительство Повелитель Ветров? Должно быть, ему уже лучше.

Интуиция подсказала Се Ляню, что Линвэнь не поведала ему правду, но принц всё же не стал продолжать расспросы, лишь принял решение немного погодя отправиться самому навестить Ши Цинсюаня.

Внезапно Линвэнь вновь заговорила:

— Кстати, Его Превосходительство Повелитель Вод отправил вам подарок, его уже доставили. Ваше Высочество, не забудьте взглянуть.

Се Лянь удивился:

— Подарок? Думаю, это лишнее. Негоже получать награду, ничем её не заслужив.

Линвэнь ответила:

— Не нужно скромничать и церемониться. Повелитель Ветров, поддаваясь порыву, часто без разбору ищет того, кто составит ему компанию. Вы так долго с ним промучились, что несомненно заслужили награду. Повелитель Вод сказал, что это лишь крохотная благодарность, прошу вас принять её.

Се Лянь всё же решил, что жест не слишком подходящий, и потому следует поостеречься его принимать. Закончив с работой на поле, Хуа Чэн пошёл домой к старосте деревни, чтобы помочь починить плуг, а Се Лянь решил пока вернуться в монастырь. Отправив, как выразился Хуа Чэн, «троих дармоедов» на речку за монастырём, принц поискал в комнате и подумал: «А подарок? Где же он?»

Подумав, не забросили ли его в щель ящика для сбора добродетелей, принц закатал рукава и приготовился отодвинуть ящик, но кто же знал… что Се Лянь не сможет сдвинуть его и на волос. Ящик оказался тяжеленным, будто бы пустил корни в пол. Принцу это показалось странным, тогда он достал ключ и открыл замок, а сняв крышку, едва не ослеп от сверкающего золотого блеска.

Ящик сверху донизу заполнили золотые слитки, и даже на первый взгляд казалось, что всё это золото стоит как минимум десяти миллионов добродетелей!

Се Лянь мгновенно захлопнул крышку и крепко придавил сверху обеими руками. «Крохотная благодарность?»

Ни с того ни с сего одарить кого-то такими сокровищами — да ведь это же выглядит как плата за молчание! Раньше принца одолевали сомнения — если подарок правда окажется какой-нибудь мелочью, к примеру, волшебным украшением, содержащим запас магических сил или чем-то подобным, наверное, лучше будет его принять, всё-таки отправка такой мелочи обратно может задеть достоинство Ши Уду, а он весьма честолюбив, ситуация вышла бы некрасивой. Но теперь… что ж, Божество богатства оправдало свою славу. Однако целый ящик золотых слитков в любом случае придётся вернуть.

Принц как раз собирался вскоре наведаться в чертоги Верхних Небес, навестить Повелителя Ветров. Решив, что Хуа Чэн вернётся ещё нескоро, Се Лянь оставил ему записку, с трудом взгромоздил ящик для пожертвований на спину и, едва не падая под тяжестью, отправился наверх.

Однако, к удивлению принца, столица бессмертных встретила его переполохом и полной неразберихой, отчего Се Лянь невольно вытаращил глаза. Прежде ровная улица Шэньу теперь зияла многочисленными ямами и ухабами. Младшие небожители группами сновали по ней, а Линвэнь как раз стояла возле особенно глубокой ямы и потирала висок с таким видом, будто у неё раскалывается голова. Се Лянь сразу подошёл к ней.

— Совершенный Владыка, что здесь произошло?

Линвэнь, подняв взгляд, едва не подпрыгнула, испуганная видом огромного ящика для добродетелей за спиной принца.

— Ваше Высочество, зачем вы принесли сюда такой огромный ящик для подношений??? Вы спрашиваете, что произошло? Ох, не напоминайте. Генералы Наньян и Сюаньчжэнь подрались, разгромили резиденции друг друга до основания.

Фэн Синь и Му Цин? Се Ляню стало любопытно:

— Почему эти двое опять подрались?

Линвэнь ответила:

— Из-за чего же ещё, как не из-за того инцидента с духом нерождённого. Несколько Богов Войны собрались, чтобы обсудить, что делать с демоницей и её ребёнком. Генерал Наньян предложил подвергнуть дух нерождённого очищению, всё-таки тварь убила и навредила множеству людей. Но Сюаньчжэнь не согласился, да таким тоном, что Наньян сразу вышел из себя и заявил: «Что-то раньше я не видел от тебя подобного стремления к милосердию, а может, у тебя самого совесть нечиста?» и тому подобное. Вашему Высочеству прекрасно известно, что с ними всегда так… слово за слово, и вот они уже снаружи, избивают друг друга. Вы поглядите, поглядите, что они натворили! Я всегда говорила, что такое поведение Богов Войны никуда не годится, в этом году расходы на ремонт столицы бессмертных кого угодно напугают, я только обсчитала половину, и уже опять всё позабыла. Вот ведь…

Се Лянь понял, что у неё действительно раскалывается голова, и произнёс:

— Ну… тогда считайте, не торопясь. А я пока пойду навестить Его Превосходительство Повелителя Ветров.

Линвэнь снова подняла взгляд.

— Навестить Его Превосходительство? Лучше не надо, Ваше Высочество, сейчас Повелитель Ветров не принимает гостей.

— Вы разве не сказали, что ему стало лучше?

— Так сказал Повелитель Вод. Но также он объявил, что Повелитель Ветров не принимает гостей. Я сама пока что не отправлялась навестить его, думается, ему нужно некоторое время передохнуть и подлечиться, так что, Ваше Высочество, не ходите. Кстати, вам не кажется этот ящик для пожертвований слишком…

С громким звоном Се Лянь опустил ящик на землю и произнёс:

— В таком случае, прошу вас взять на себя труд передать это Его Превосходительству Повелителю Вод. Негоже получать награду, ничем её не заслужив. Даже если бы он ничего не прислал мне, Се Лянь не стал бы болтать о том, о чём не следует, — избавившись от ящика, принц почувствовал необычайную лёгкость и тут же удалился. Линвэнь попыталась позвать его вслед, но Се Лянь не откликнулся, и она махнула рукой, вновь опустив разболевшуюся голову к глубокой яме.

Однако, пускай Се Лянь ушёл, он, конечно же, и не собирался тотчас спускаться в мир смертных. Вместо этого принц незаметно направился к божественной резиденции Повелителей Ветров и Вод.

Разумеется, резиденцию стерегла многочисленная стража в три ряда внутри и снаружи, но преодолеть подобный заслон для Се Ляня не представляло никакой трудности. В прошлый раз Ши Цинсюань приводил его сюда, и принц примерно запомнил, где располагаются покои Повелителя Ветров. Перемахнув через стену, принц шёл то открыто, то крадучись, и вскоре достиг места, которое искал. Единственное, о чём волновался Се Лянь, — что старший брат переселит Повелителя Ветров в другой дворец, и тот сейчас окажется не у себя.

К счастью, его опасения не сбылись. Принц забрался на крышу здания, нашёл уголок, который никому со стороны не виден, зацепился ногами за карниз и повис вниз головой, заглядывая в покои. Однако один взгляд, и Се Лянь застыл, как громом поражённый.

Ши Цинсюань оказался скован по рукам и ногам, привязан верёвкой к собственной кровати, но при этом до сих пор пытался высвободиться, отчаянно вырываясь