На быстрых копытах Чёрный бык принесёт нас к Медной печи

Ведь этим самым мечом Юйши Хуан как раз и перерезала себе горло! Это божественное оружие, спору нет. Но в то же время и орудие убийства.

Жун Гуан добавил:

— А Юйши Хуан и впрямь сама невозмутимость! Либо она специально решила таким образом припомнить ему обиду — предложила принять меч Юйлун. Да разве он бы осмелился? Ха-ха-ха-ха…

Се Лянь, не выдержав, прервал его:

— К чему размышлять в таком негативном ключе? — и налепил на меч ещё талисман, заставляя его замолчать.

Весьма кстати Пэй Мин издалека позвал:

— Ваше Высочество и Собиратель цветов под кровавым дождём, вы уже передохнули? Пора убирать гамаки, отправляемся в дорогу!

Вообще-то они почти не отдыхали, время за разговором пролетело незаметно.

Те, кто должен был, остались, а Се Лянь, Хуа Чэн и Пэй Мин пошли дальше. Повелительница Дождя на своём быке предложила проводить их до подножия Медной печи, и Се Лянь с радостью согласился. Тогда чёрный бык неожиданно вырос в три раза, так что на его спине могли теперь уместиться шестеро. Преклонив передние копыта, сначала бык позволил взойти Повелительнице Дождя, которая села впереди. Пэй Мин забрался следом, но сел подальше от небожительницы. И наконец настал черёд Се Ляня и Хуа Чэна.

Когда все устроились, бык поднялся, и они оказались высоко над землёй. Принц погладил чёрную блестящую, словно вода, шерсть и полюбопытствовал:

— Защитник Её Превосходительства поистине удивительное создание. Сань Лан, кажется, упоминал, как он появился?

Вкладывая всю силу в копыта, чёрный бык на всех парах помчался вперёд. Окружающий пейзаж стал удаляться, они передвигались поразительно быстро, и в то же время поразительно ровно. Хуа Чэн сидел прямо за Се Лянем, аккуратно придерживая принца за талию, словно боясь, что тот может свалиться. Он ответил:

— Быком обернулось кольцо на створке боковых ворот монастыря Юйлун.

Оказывается, в монастыре Юйлун существовал обычай — увидев золотого зверя, держащего в пасти дверное кольцо, нужно было погладить его, тем самым отдать ему свою энергию и накопить хорошую карму. Среди нескончаемого потока верующих в основном все стремились потереть драконов, тигров, журавлей и других божественных зверей, а голова быка обыкновенно ни у кого не вызывала интереса, оставалась нетронутой и очень одинокой. Поэтому, когда Юйши Хуан жила в монастыре Юйлун, каждый раз, проходя через боковые ворота, чтобы принести воды, она обязательно поглаживала голову быка с золотым кольцом. След её ауры остался на кольце, а когда Повелительница Дождя вознеслась, то и бык вознёсся следом за ней. Что до остальных, она больше никого не избрала себе в помощники.

Бык ветром летел вперёд, и Се Ляня по инерции отодвинуло чуть назад, так что он почти прислонился к груди Хуа Чэна. Слушая рассказ, принц улыбнулся.

— Сань Лан, тебе и впрямь известно всё на свете, кажется, никаким вопросом о прошлых событиях не застанешь тебя врасплох.

Хуа Чэн улыбнулся в ответ:

— Гэгэ, что ещё ты хотел бы узнать? Я расскажу всё, что знаю.

Пэй Мин сидел впереди них, а поскольку Повелительница Дождя молчала и он тоже ничего не говорил, краем уха генерал уловил их разговоры и невзначай бросил:

— Сказано неплохо, Ваше Превосходительство Князь Демонов. Ваше Высочество, а не хотите ли спросить о прошлом самого Собирателя цветов под кровавым дождём? Посмотрим, ответит ли он на этот вопрос.

Улыбка Се Ляня померкла. Спрашивать о прошлом самого Князя Демонов не слишком-то почтительно по отношению к нему. Это казалось Се Ляню слишком личным вопросом, всё равно что спрашивать у другого мужчины о размерах его достоинства. Принц побоялся, что Хуа Чэн такому не обрадуется, и тут же сменил тему, как бы между прочим говоря:

— Генерал Пэй.

— Да?

— Впереди ухабы, будьте осторожны.

— Что?

В следующую секунду бык издал громогласное мычание, подобное звону колокола, и сбросил Пэй Мина.

— Да что же это такое?! — оторопел тот.

Поистине — где это видано, где это слыхано! Пусть его сбросило — это ещё допустимо, ведь и наездник может допустить ошибку, и лошадь может оступиться. Но… почему не сбросило ни сидящего впереди, ни сидящих позади, а именно его — сидящего посередине? Разве так бывает?

Бык при этом не замедлил бега, и Се Лянь, обернувшись, бросил издали:

— Я же говорил, что впереди ухабы, осторожнее, Генерал Пэй!..

По пути Пэй Мин летел с быка Повелительницы Дождя ещё семь-восемь раз, покуда четвёрка наконец не достигла подножия Медной печи.

Медная печь когда-то была поросшей густыми лесами горой, что располагалась в самом центре столицы государства. Виды здесь открывались ошеломляюще прекрасные, почти как на горе Тайцан, а под горой раскинулся величественный и самый процветающий город — императорская столица.

После извержения вулкана столицу также погребло под землёй, но, вероятно, из-за нескольких землетрясений какая-то часть вновь оказалась на поверхности. Се Лянь, ещё сидя на быке, осматривал окрестности и хотел уже спешиться самостоятельно, но увидел внизу Хуа Чэна, который протягивал ему руку. Сердце принца дрогнуло, он протянул свою ладонь и ловко спрыгнул на землю, говоря:

— В столице, должно быть, тоже стоит храм.

— Наверняка, — ответил Хуа Чэн.

Пэй Мин, хоть и успел полетать со спины быка, всё-таки оставался Богом Войны — сохранил удивительную стойкость, даже не начал прихрамывать. Да ещё похлопал быка по загривку, нисколько не обращая внимания на угрожающий оскал животного в свою сторону.

— Самое высокое строение в столице — если не императорский дворец, значит, храм, — произнёс генерал.

Хуа Чэн возразил:

— Нет. Храм Уюна в столице расположен на горе.

Он указал рукой наверх. И впрямь — на середине подъёма на багряную гору виднелся край загнутой крыши, а большая часть строения скрывалась за смутной красной тенью горного ландшафта. Се Лянь спросил:

— Почему гора такого цвета?..

Но закончить вопрос ему не дал внезапный громкий рёв быка, который уже принял свою первоначальную форму. Они успели отойти на некоторое расстояние, и теперь, удивлённо обернувшись, наблюдали, как бык, бешено мотая головой, катается по земле. Повелительница Дождя, не выпуская из рук верёвку, воскликнула:

— Что такое?

В ответ чёрный бык закричал человеческим голосом:

— А-а-а-а-а-а!..

Юйши Хуан, услышав пронзительный крик, вынула меч Юйлун и нанесла удар прямо по быку!

Клинок яркой вспышкой прорезал воздух, нечто чёрного как смоль цвета отлетело прочь и шмякнулось об стену у дороги, разбрызгивая крупные, ярко-красные капли крови.

Крыса-падальщик!

Значит, крик издал вовсе не защитник Повелительницы Дождя, а эта тварь, которая незаметно для них запрыгнула на быка и пребольно его укусила. Даже умирая, крыса всё продолжала вопить:

— Ваше Высочество наследный принц… Ваше Высочество, Ваше Высочество, Ваше Высочество! Спасите меня, спасите, спасите!

Хлоп!

У Се Ляня от этих противных криков кровь застыла в жилах, голова стала раскалываться от боли. Хуа Чэн быстро закрыл принца собой, легко вскинул руку, и крыса буквально взорвалась облаком кровавого тумана. Но пара маленьких кровавых глазок так и осталась на стене смотреть на них злобным взглядом.

Хуа Чэн произнёс, обращаясь к Повелительнице Дождя:

— Ваше Превосходительство, советую вам осмотреть своего защитника.

Юйши Хуан как раз исследовала животное, проглаживая шерсть.

— Лишь небольшая ранка.

Но тут со всех сторон целой волной набежали человеческие голоса, всё больше и больше:

— Кхэ, кхэ-кхэ… Заберите меня отсюда, кто-нибудь, заберите меня!

— Надо было сразу бежать…

— Не могу примириться с этим… Нельзя было верить в его бредни, теперь я умираю так напрасно!

— Гэгэ, гэгэ? Ваше Высочество!

Последний голос прозвучал неожиданно отчётливо — он принадлежал Хуа Чэну. Се Лянь наконец пришёл в себя и произнёс:

— Простите!

Выражение лица Хуа Чэна сделалось серьёзным.

— Ты снова понял их речи?

Се Лянь кивнул. Тогда Хуа Чэн ладонями закрыл принцу уши.

— Не слушай. Они не с тобой говорят.

Ужас всё ещё не покидал Се Ляня, он с трудом выдавил:

— Я знаю.

Тысячи и тысячи крыс-падальщиков подобно чёрной волне наползали со всех сторон, скапливаясь вокруг. В столице плотность населения была намного выше, чем в том подземном городе, мёртвых также было больше, а значит и пищи для крыс — тоже. Поэтому и по количеству, и по размерам они заметно превосходили подземных. И эти крысы вот-вот окружат их стеной, забираясь друг на друга. Лицо Пэй Мина сделалось суровым, он окутал себя едва заметным ореолом божественного сияния для защиты и произнёс:

— Уходите, я отвлеку…

Но к всеобщему удивлению, не успел он договорить, как крысы визжащей волной потекли на него. А потом мимо него и дальше с горы. Обернувшись, генерал увидел, что твари погнались за Повелительницей Дождя!

Юйши Хуан уже успела вновь оседлать быка и теперь уходила на нём прочь. Они отдалились на несколько чжанов, передвигаясь достаточно быстро для того, чтобы крысы не обглодали быка до костей, но и достаточно медленно, чтобы твари поспевали за ними. Бык поддерживал нужную скорость, уводя крыс за собой. Повелительница Дождя издали прокричала:

— Ступайте дальше, а я их отвлеку!

В пути она большими горстями рассыпала белоснежный рис. Всё же крысы от природы любили это лакомство, вот и хлынули за ней пчелиным ульем, ведь уже неизвестно сколько лет не видели таких белых и крупных зёрен. Вообще-то этим собирался заняться Пэй Мин, но Повелительница Дождя его опередила. Теперь ему работы не осталось, и выражение лица генерала можно было назвать крайне растерянным.

Хуа Чэн же, отняв ладони от ушей принца, сказал:

— Гэгэ, пойдём.

У Се Ляня при звуках голосов этих крыс начинала болеть голова, теперь же, не слыша их, он выдохнул с облегчением и кивнул в ответ.

Пэй Мин, однако, развернулся к ним с вопросом:

— Постойте. Вы что, вот так отправитесь дальше?

Хуа Чэн вздёрнул бровь:

— А как же ещё?

Пэй Мин нахмурился:

— Но как быть Повелительнице Дождя? Она ведь не справится, а мы попусту сбежим, не слишком ли это беспечный поступок?

Се Лянь удивлённо спросил его:

— Генерал Пэй, почему вы считаете, что Её Превосходительство не справится? Судя по тому, что мы видели, она в состоянии с лёгкостью разделаться с тварями!

Но Пэй Мин, кажется, без особой радости воспринял его слова. И в конце концов сказал:

— Как-то неправильно, не находите? Всё-таки среди нас хватает Богов Войны, чтобы не заставлять женщину бросаться в бой. Ваше Высочество, вы идите дальше, а если успеем, мы с вами встретимся в храме Уюна, — договорив, он тут же сам помчался следом за крысами.

Се Лянь ещё попытался что-то крикнуть Пэй Мину, но Хуа Чэн остановил его:

— Идём, гэгэ. Не обращай внимания. Ему невыносимо осознавать, что его защитила женщина, вот и ищет возможность отыграться.

Не теряя больше времени, они прошли через столицу, встретив на пути бесчисленное множество окаменевших статуй, и направились дальше, к горе. Спустя час двое наконец ступили на Медную печь.

Издали гора казалась выкрашенной кровью по той причине, что на ней росли красные деревья. Очевидно, вовсе не клёны, но всё же такого же огненно-красного цвета, напоминающего свежую кровь. Се Лянь даже смутно почуял её запах. Возможно, земля, на которой выросли эти деревья, пропиталась тёмной Ци и человеческой кровью.

Храм Уюна, четвёртый по счёту, был построен на скальном выступе на склоне горы, поэтому его миновала участь быть погребённым под потоками лавы. Также храм оказался самым большим из виденных ими и сравнительно хорошо сохранился. Внутри обнаружилось множество окаменевших людей в разнообразных позах, должно быть, храмовые служащие. Се Лянь и Хуа Чэн направились сразу в главный зал. А оказавшись внутри, увидели то, что хотели, — фреску на стене. Вот только Хуа Чэн, бросив лишь взгляд, произнёс:

— Как видно, кто-то нас опередил.

Здесь они нашли только одну картину, другие же две стены стояли на месте, однако фрески на них оказались уничтожены.

С подобным они столкнулись впервые, и Се Лянь даже немного изумился.

— Но кто это сделал?

Пока не вполне ясно, кто именно оставляет эти картины, а теперь прибавилась ещё одна загадка — кто их уничтожает? Впрочем, раз две фрески уже не вернёшь, остаётся изучить ту, что сохранилась. Но принц бросил на неё лишь беглый взгляд, и этого хватило, чтобы по его спине мгновенно пробежала холодная волна мурашек.

Что это такое?!

Изображение совершенно отличалось от предыдущих, просто как небо и земля. На нём был только один человек, притом написанный тёмными цветами и кривыми линиями, отчего и лицо его тоже искривлялось сверх меры. Не представлялось возможным понять, как он выглядит, единственное, что стало ясно, — это обыкновенный простолюдин, одетый в лохмотья.

Но на этом принц бы не стал заострять внимание. Содрогнуться от ужаса его заставило нечто другое. Выражение лица человека исказилось от невыносимой боли. Словно обезумев, он разорвал на себе одежду, открывая обнажённое тело.

А на теле… росли три лица, каждое — такое же скривившееся, как его собственное!

Поветрие ликов!

Это стало для Се Ляня таким страшным ударом, что всё перед его глазами заняли собой тёмные цвета этой фрески. Он забормотал:

— Прямо-таки… один в один…

Народ государства Уюн тоже столкнулся с поветрием ликов!

Почему же история наследного принца Уюна, который жил более двух тысяч лет тому назад, настолько пугающе похожа на события, пережитые самим Се Лянем?

Видя его реакцию, Хуа Чэн, пытаясь успокоить, произнёс:

— Ваше Высочество, не смотри пока.

Но потрясение от картины оказалось слишком сильным. А мрачная тень, которую поветрие ликов оставило в душе Се Ляня, слишком тёмной. Он будто поддался внутренним демонам — всё смотрел и смотрел, не в силах оторвать взгляд. Поэтому Хуа Чэн просто притянул Се Ляня к себе и заключил в объятия. Его голос полнился силой, но при этом не терял мягкости:

— Ну всё! Ваше Высочество, послушай меня. Послушай меня. — Он помолчал, затем уверенно продолжил: — Смотри, несколько предыдущих картин были расположены согласно временному порядку, за причиной шло следствие. А раз на прошлой картине наследный принц Уюна выстроил Небесный мост, следующая фреска должна была изображать то, что случилось после. Но сюжет этой картины совершенно не связан с предыдущей, так?

Се Лянь тоже довольно быстро понял:

— Да… между ними наверняка что-то пропущено. Кто-то оказался здесь раньше нас и уничтожил две другие картины.

— И если он уничтожил две другие, почему не стёр эту одну? — продолжил Хуа Чэн. — Почему он её оставил?

— Два варианта. Первый — ему показалось, что на этой картине нет никаких важных сведений, поэтому её можно оставить, не боясь, что мы её увидим.

— А второй?

Се Лянь медленно произнёс:

— Второй — он уничтожил все три картины. А эта, оставшаяся, на самом деле фальшивка. Он изобразил её после!

— Очень верное предположение. Не помешает сделать его ещё более смелым: возможно, все картины по пути сюда — ложь, сейчас судить трудно. Мы уже очень близки к разгадке. А до тех пор не надумывай себе лишнего, хорошо?

Хуа Чэн ещё долго прижимал Се Ляня к своей груди, прежде чем принцу наконец удалось выбросить жуткую картину из своей головы. Тогда он наконец осознал, в каком положении находится, и поскорее попытался выбраться из объятий Хуа Чэна:

— Извини, Сань Лан, я просто…

Но Хуа Чэн не позволил ему отстраниться, только прижал ещё крепче и с улыбкой произнёс:

— Не за что извиняться. Вот только… — Он опустил голову. — На самом деле есть и третий вариант.

Се Лянь нижней половиной лица уткнулся ему в плечо, голос Хуа Чэна прозвучал прямо возле уха, тихий-тихий, так что кроме самого принца больше никто не смог бы расслышать.

Се Лянь даже немного затаил дыхание, когда Хуа Чэн мрачным тоном произнёс:

— Третий вариант — тот, кто уничтожил две картины, намеревался сделать то же самое и с третьей, но… не успел. Он разделался только с двумя, когда мы оказались здесь. И прямо сейчас он прячется в этом храме.