Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: Археология Биология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Техника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ? Влияние общества на человека Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления

Главная Избранные Случайная статья Познавательные Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу Следование во времени: в каком смысле. ↑ ▷ Содержание ⇐ ПредыдущаяСтр 38 из 43Следующая ⇒ Содержание книги Введение и элементы морфемики Определение объекта морфологии Морфологический уровень языка Типичные словоформы и свойство автономности Линейно-синтагматический континуум Понятие морфемы : единицы и операции Контекстная вариативность и фузия Аддитивно - фузионный континуум Нелинейная аффиксация: инфиксы и трансфиксы Цнркумфиксы: проблема полнаффнксов Интерфиксы: аффикс или морфоид? Понятие морфологического значения Грамматические и иеграмматнчесжне значения Понятие обязательности в морфологии Грамматическая категория, лексема и парадигма Неморфологически выряжаемые грамматические значения Импликативная реализация граммем Феномен «частичной обязательности» Основные синтаксические граммемы имени Согласование н согласовательный класс Типы согласовательных систем Согласовательный класс, конверсия н субстантивация Согласовательные классы и классификаторы Инвентарь падежей в языках мира Общее представление о залоге К основаниям классификации залогов Пассивные конструкции с нулевым агенсом Синтаксический залог», отличный от пассива Прагматический» и «инверсивный» залоги Проблемы описания семантических граммем К основаниям выделения частей речи: существительные и глаголы Семантические типы предикатов Рамматическая классификация лексем Характеристики речевого акта Л. Число и инклюзнваость у местоимений Согласование по лицу с глаголом Дейктические системы : пространственный дейксис Следование во времени: в каком смысле. Субстантивное число и смежные значения Число как глагольная категория Общее представление о глагольном аспекте Количественная аспектуальность Грамматикализация модальности: наклонение Поиск на нашем сайте Утверждения о будущем коренным образом отличаются от утвержде­ний о прошлом и настоящем: если (многие) прошлые и (большинство) на­стоящих событий говорящий имеет возможность — хотя бы в принципе — наблюдать лично, то будущие события не принадлежат реальному миру: любое утверждение о будущем представляет собой пусть даже и очень достоверную, но гипотезу. Употребляя граммему футурума, говорящий, скорее, сообщает не то, что 'данная ситуация следует за моментом речи', а то, что данная ситуация не принадлежит (и не принадлежала) реальному миру, но что такая возможность существует. Если бы, с точки зрения говорящего, такая возможность была полностью исключена, то он бы вос­пользовался формами ирреального наклонения (точно так, как поступил автор предложения, которое вы сейчас читаете). Таким образом, будущее время оказывается очень близко от семантической зоны ирреальности, которая обслуживается в естественных языках различными модальными формами (см. подробнее Гл. 7, 2.3-2.4). На этом основании многие лин­гвисты вообще отрицают вхождение граммемы футурума в категорию вре­мени (считая, что эта последняя должна состоять только из двух граммем: прошедшего времени и непрошедшего). Но» какое бы решение по этому вопросу ни принимать, следует в любом случае иметь в виду несимме­тричность между будущим временем и всеми остальными временами; «ло­гическая» формулировка значения этих граммем, содержащая указания на одновременность, предшествование и следование, создает некоторый искусственный параллелизм, который на самом деле в языках отсутствует. Особый статус футурума подтверждается и тем фактом, что во многих языках показатели будущего времени могут свободно сочетаться с показа­телями прошедшего, что делает весьма затруднительным их объединение в одну грамматическую категорию. В результате такого сочетания воз­никают формы так называемого «будущего в прошедшем», выражающие следование или намерение в прошлом (см. также ниже); ср. хотя бы различие между англ, формами типа will come и would come. В языках типа английского показатель футурума will, таким образом, и морфологически находится вне оппозиции настоящего и прошедшего времени. Конеч­но, возможно и строгое троичное противопоставление (как в литовском языке, где настоящее время имеет нулевой суффикс или суффикс -а-, прошедшее — суффикс -о-, а будущее — суффикс -si-; сочетания суф­фиксов в одной словоформе исключены7*), но характерно, что такие системы являются сравнительно редкими. Другой проблемой при описании будущего (отчасти параллельной той, что возникала при описании претерита) является грамматичес­кая трактовка ситуаций, начало которых совпадает с моментом речи, но основная фаза еще не реализовалась. Как и в случае с «частичным» предшествованием, для выражения «частичного» следования в языке объективно существуют две возможности; выбор между презенсом и фу-турумом и здесь может нести дополнительную семантическую нагрузку. Ср. противопоставление высказываний типа мы опаздываем и мы опоз­ даем, где в первом случае утверждается существование в момент речи значительных предпосылок к реализации Р, а во втором случае такого утверждения не делается. 7* В данном случае мы отвлекаемся от достаточно сложных правил алломорфического варьирования в литовском и приводим только основной вариант каждого показателя; подробнее см., например, [Булыгина 1977: 238 и след.]. Аналогично предыдущим случаям, значение «частичного» следования может выражаться в языках мира особой аспектуальной граммемой — проспективом. Ха­рактерным примером проспектива являются английские глагольные конструкции с be going to (разг. gonna); подробнее см. Га. 7, 1.3. Таким образом, существуют веские основания к тому, чтобы трак­товать будущее время как граммему особой грамматической категории (а в более радикальном варианте — вообще не считать базовым зна­чением этой граммемы временной дейксис). В пользу такого решения свидетельствует не только семантическое своеобразие показателей футу­рума, но и, в особенности, существование большого количества языков с «морфологически самостоятельным» будущим, показатели которого со­четаются с показателями прошедшего времени8*. Кроме того, существует достаточно значительное число языков, в которых будущее время вооб­ще не имеет грамматического выражения, а категория времени состоит из двух граммем — прошедшего и непрошедшего (граммемы непрошед­шего времени могут описывать и будущие ситуации); к таким языкам относятся финский, японский, алгонкинские языки и др. В лингвистической литературе часто встречается утверждение о существова­нии другого типа языков с двумя граммемами времени — языков, различающих будущее и не-будущее время. Однако и в этом случае параллелизм между буду­щим временем и другими временами оказывается во многом иллюзорным. Как правило, языки, относительно которых делается такое утверждение, оказываются лишены категории времени как таковой; в них представлена другая оппозиция — реальных (т. е. «не-будущих») и ирреальных (т. е. «будущих») глагольных форм; так называемые «будущие» формы в таких языках имеют гораздо более широкую модальную семантику даже по сравнению с «обычными» формами будущего вре­мени. Лишь в очень редких случаях можно говорить о языках, в которых формам с более или менее чистым временным значением футурума противопоставляются формы, выражающие, в зависимости от контекста, значение либо презенса, либо претерита; по всей вероятности, к таким языкам относится нивхский (в [Ву-Ьее 1985: 156-159] высказывается осторожное предположение о существовании подобной оппозиции также в диегеньо, навахо и некоторых других языках; в [Comrie 1985: 48-53] упоминается новогвинейский язык хуа). Этот вопрос нуждается в дополнительном исследовании. Временная дистанция Как и показатели пространственного дейксиса, показатели времен­ного дейксиса могут дополнительно различать степени отдаленности ^Диахронически, показатели будущего времени также имеют тенденцию развиваться независимо от показателей настоящего и прошедшего; они, как правило, имеют совершен­но иные лексические источники, преимущественно предикаты типа 'идти', 'хотеть1 (как, в частности, в балканских языках), 'начинать' или 'должен' (о разных стадиях грамматика­лизации будущего времени см. прежде всего [Fleischman 1982] и |Bybee et al. 1994]). от момента речи; но во временных системах языков мира такие противо­поставления являются существенно более редкими. На лингвистической карте мира имеется всего несколько компактных ареалов, в которых отмечены развитые системы выражения степеней отдаленности во вре­мени (в типологической литературе для этой грамматической категории принят термин временная дистанция, англ, remoteness):, основным таким ареалом является Центральная Африка (где данным противопоставлением охвачены прежде всего языки банту); выражение временной дистанции свойственно также языкам Австралии и Новой Гвинеи, Северной Америки и некоторым другим. Измерение временной дистанции между ситуацией Р и моментом речи осуществляется в обычных единицах человеческого календаря — сутках, месяцах, годах; возможна и приблизительная оценка типа 'очень давно', 'давно', 'недавно; только что'. Граммемы временной дистанции в принципе сочетаются с показателями как будущего, так и прошедшего времени, хотя в прошедшем времени, по понятным причинам, система обычно более дифференцирована; но достаточно распространены и такие системы, в которых временная дистанция различается только в прошед­шем времени. Основными граммемами временной дистанции являются: • «ближайшая» — ситуация Р имеет место в непосредственной бли­зости от момента речи (т. е. «только что» произошла или «вот-вот» произойдет); • «близкая» — ситуация Р имеет место в тот же день (т. е. «сегодня»; ср. англ, название для этой граммемы hodiernal); • «умеренно близкая» — ситуация Р отделена от момента речи одним днем (т. е. относится к «вчера» или «завтра»; ср. англ, термин hesiemal); • «отдаленная» — ситуация Р отделена от момента речи интервалом в несколько недель/месяцев/лет (варианты проведения границ в боль­шой степени зависят от конкретной системы); • «сверхотдаленная» — ситуация Р отделена от момента речи очень большим промежутком времени (превосходящим месяц, год или даже срок человеческой жизни; часто подобные формы используются для описания событий, относящихся к древним или мифологическим временам9'). Помимо контекстов прошедшего и будущего времени, временная дистанция может различаться также в императиве; противопоставление «ближайшего» (и 'сделай сейчас') и «отдаленного» (и 'сделай потом, позже') императива встречается даже чаще (и распределено на лингви­стической карте мира более равномерно), чем грамматическое выражение временной дистанции в формах изъявительного наклонения; оно отмече­но, например, в тунгусо-маньчжурских, тюркских, алгонкинских языках, а также в латинском (где значение «отдаленного императива» выража­ется так называемым imperativus futuri с показателем -[/]/<?). Ошибочно полагать (как часто пишут в традиционных грамматиках, в том числе и в латинской), что императив в этом случае различает формы времени («настоящего» и «будущего»): по самой природе своего значения, импера­тив не может относиться ни к какому другому времени, кроме будущего, а речь в этом случае идет именно о временной дистанции, отделяющей момент исполнения побуждения от речевого акта побуждения. Пшене Таксис (термин, предложенный Л. Блумфилдом и активно исполь­зовавшийся Р. О. Якобсоном), или относительное время (англ, relative tense) — категория, которая в семантическом плане очень близка кате­гории собственно времени (или «абсолютного» времени, как его в этом случае для большей ясности называют), но, в отличие от последнего, полностью лишена дейктического компонента. Это означает, что грамме­мы таксиса выражают одновременность, предшествование и следование не по отношению к моменту речи, а по отношению к любой ситуации, эксплицитно или имплицитно заданной контекстом (такую ситуацию, вслед за немецким логиком Хансом Райхенбахом, принято называть «точкой отсчета», англ, point of reference). В некотором смысле, категорию времени можно рассматривать как частный случай категории таксиса, привязанный к одной фиксированной точке отсчета. В языках мира существует две основных модели выражения таксиса в глагольных системах. В первой модели (ее можно назвать «нефинит­ной») для выражения таксиса используются специализированные гла­гольные формы, которые обычно не выражают граммем (абсолютного) времени и в синтаксическом отношении являются зависимыми от той глагольной словоформы в предложении, которая как раз и выражает абсолютное время. С морфо-синтаксической точки зрения такие зави­симые таксисные формы являются адъективными (т. е. «причастиями») либо адвербиальными (т. е. «деепричастиями»). Нефинитная модель вы­ражения таксиса характерна для русского и других славянских10> языков (где для выражения граммемы предшествования используются деепри­частия совершенного, а для выражения граммемы одновременности — деепричастия несовершенного вида); она очень широко распространена также в уральских, алтайских, дравидийских, дагестанских, африканских, австралийских, новогвинейских и других языках. 9' В подобных случаях граммемы временной дистанции вторгаются в семантическую зону эвиденциальности (см. Га. 7, 2.5). 10)

Кроме болгарского и македонского.

 

Как можно видеть, в таких системах диахронически таксис возникает на основе аспектуальных противопоставлений, а время (как, по-видимо­му, и во всех других случаях) — на основе таксисных; эта семантическая.(и диахроническая) вторичность времени сказывается в разнородности употреблений временных граммем и частом отсутствии ясной дейкти-деской доминанты; с многочисленными таксисными употреблениями русских форм времени мы уже сталкивались при анализе примеров

*Гл.4,§1.

Вторая модель (которую можно назвать «комбинированной») харак­теризуется тем, что в глагольных формах одновременно выражаются граммемы как относительного, так и абсолютного времени. Тем самым, система глагольных форм расщепляется на формы прошедшего времени, выражающие предшествование в прошлом и одновременность в прошлом, на формы будущего времени, выражающие предшествование в будущем и одновременность в будущем; часто добавляются также формы, выра­жающие следование в прошлом («будущее в прошедшем»), и некоторые другие. Комбинированная модель выражения таксиса является одной из самих ярких особенностей глагольных систем романских (включая уже классическую латынь и исключая румынский) и германских языков (кроме идиша; и идиш, и румынский утратили таксисные формы под вли­янием славянских языков, тяготеющих к нефинитной модели), а также болгарского. Можно сказать, что в той же степени, в какой, например, временная дистанция является семантической доминантой глагольных систем многих языков банту, таксис является семантической доминантой (западно)европейских глагольных систем; детальное указание временной последовательности событий — воистину главная составляющая грамма­тической семантики глагольных форм в этих языках.

В традиционной терминологии некоторые комбинации таксисных и темпоральных граммем получили специальное название; так, для форм, выражающих предшествование в прошлом, принят термин плюсквампер­ фект; для форм, выражающих одновременность в прошлом — термин имперфект; формы, выражающие предшествование в будущем, обычно называются «вторым будущим» (или «предбудущим») временем. Правила употребления таксисных форм в целом традиционно описываются как правила «согласования времен» (хотя с точки зрения грамматической типологии это явление связано с таксисом гораздо больше, чем с со­гласованием в строгом смысле — ср. традиционный латинский термин consecutio iemporum, букв, 'последовательность времен').

Так же, как и в славянских языках, в языках с комбинированной мо­делью таксиса для выражения таксисных граммем могут использоваться аспектуальные граммемы, но иные: прежде всего, характерно использова­ние форм перфекта для выражения предшествования. Так, в английском языке показатель перфекта (вспомогательный глагол have в сочетании

с причастием прошедшего времени) выражает в формах презенса (типа has written); во всех остальных употреблени­ях «перфектные» конструкции выражают чистый таксис (ср. had written 'написал раньше/до того, как...', will have written 'напишет раньше/до того, как...*, to have written '(чтобы) написать раньше/до того, как...', having written 'написав'^И) и т.п.). Аналогично, формы будущего времени во многих случаях тяготеют, скорее, к выражению граммемы следования, как это уже отмечалось выше.

Ключевые понятия

Речевой акт и его участники: говорящий и адресат. Понятие лица (локутора) и противопоставление локуторов и не-локуторов («третье ли­цо»). «Личные местоимения» как обозначения локуторов. Дейктический центр и дейктическое время (момент речи). «Эгоцентричность* («субъек­тивность») естественных языков.

Системы личных местоимений в языках мира. Лицо как словоклас-сифицируюшая грамматическая категория. Согласование по лицу; моно-и полиперсональное согласование. Категории «местоименного субъекта» и «местоименного объекта». Другие грамматические противопоставле­ния, выражаемые в составе личных местоимений: число, инклюзивность, вежливость, логофоричность, согласовательный класс.

Пространственный дейксис в языках мира. Системы указательных местоимений. Противопоставления по степени близости. Глагольный пространственный дейксис.

Временной дейксис: категория (абсолютного) времени. Специфика прошедшего, настоящего и будущего времени; отсутствие параллелизма между будущим и другими граммемами времени. Возможность описа­ния будущего времени как элемента самостоятельной грамматической категории (модальной или таксисной). Системы с двумя граммемами времени (без будущего времени); системы без грамматического выраже­ния времени.

Временная дистанция как противопоставление по степени близости к моменту речи. Временная дистанция в прошедшем, будущем времени

и в императиве.

Абсолютное время как дейктическая реализация категории такси­са (относительного времени). Понятие «точки отсчета». «Нефинитная»

¹') В этом последнем случае таксисная форма, как можно видеть, образована по «нефи­нитной» модели, которая в комбинированных системах тоже встречается, однако несколько менее для них характерна.

и «комбинированная» модели выражения таксиса. Плюсквамперфект, имперфект, предбудущее и будущее в прошедшем как комбинированные таксисно-временные формы; «согласование времен».

Диахроническая вторичность времени: универсальная эволюция ас­ пект — таксис — время. Следы аспектуально-таксисной семантики в упо­треблениях граммем времени. Диахроническая обособленность будущего времени.

Основная библиография

Основы для анализа понятий, относящихся к описанию речевого акта и его участников (то, что иногда называется лингвистической прагмати­ кой, в отличие от семантики в узком смысле, изолированной от ситуации порождения и восприятия текста), были заложены в работах [Якоб­сон 1957; Бенвенист 1946, 1956 и 1958] (мы не касаемся здесь обширного цикла работ, связанных с логико-семиотическими, а не с грамматически­ми аспектами прагматики — таких, как исследования по теории речевых актов, теории языкового общения и т. д., и т. п.; все эти вопросы подлежат изучению в курсе общей семантики). Из современных работ, нацеленных на обобщающее описание феномена «эгоцентричности» языка, можно отметить исследование [Hagege 1993].

Из работ, дающих представление о состоянии исследований в области семантики и прагматики, можно рекомендовать в первую очередь книгу [Падучева 1985], а также обзорную статью [Арутюнова/Падучева 1985].

Классической работой по теории дейксиса является книга [Бю-лер 1934]; оригинальная концепция языка, созданная Карлом Бюлером, во многом предвосхитила позднейшие исследования (следует, однако, предупредить, что работы Бюлера не являются легким чтением для на­чинающего). Подробнее о теоретических проблемах дейксиса см. обзор [Крылов/Падучева 1992].

Семантика местоимений в целом рассматривается в работах [Май-тинская 1969] (в типологическом аспекте), [Селиверстова 1988] (пре­имущественно в семантико-прагматическом аспекте) и др.; о категории лица см. также [Бондарко (ред.) 1991: 5-124 и Greenberg 1988]. Одной из пионерских работ по типологии личных местоимений является статья [Соколовская 1980], сохраняющая свое значение и в настоящее время.

Типология дейктических категорий рассматривается в сборниках [Jarvella/Klein (eds.) 1982; Weissenborn/Klein (eds.) 1982 и Rauh (ed.) 1983]; для морфолога особенно полезен краткий обзор проблем, связанных с дейксисом, в очерке [Anderson/Keenan 1985].

Литература, посвященная проблемам глагольного времени, достаточ­но обширна. Классической работой является книга [Reichenbach 1947] (и последующие издания), давшая начало не только лингвистической,

но и логической традиции описания времени (обзор последней, к сожа­лению, выходит за рамки нашей книги; первоначальные сведения о так называемых «временных логиках», рассчитанные на лингвиста, можно найти в заключительном разделе монографии (Comrie 1985]). В дальней­шем в описании категории времени наметились два противоположных подхода. Сторонники первого подхода пытались прежде всего осмыслить семантику граммем времени в том виде, в каком они представлены в есте­ственных языках. Значительная семантическая неоднородность граммем времени (которую мы наблюдали, в частности, на примере русского языка) ставит перед исследователем немало проблем. В духе структу­ралистской идеологии, можно искать решение на пути постулирования абстрактного «инварианта» временных показателей, семантическое со­держание которого не имеет ничего общего со значениями временного дейксиса. Такой путь оказался в европейском языкознании весьма попу­лярен и нашел немало приверженцев. Одним из пионеров такого подхода был Э. Косериу (см. его основную работу [Coseriu 1976]), утверждавший, что в основе противопоставления настоящего и прошедшего времени в романских языках лежит оппозиция «актуальности» и «неактуально­сти», модифицируемая в соответствии с «перспективой» (приблизительно соответствующей понятию таксиса); сходные идеи позднее развивались в работе [Lyons 1977] (Дж. Лайонз говорил об абстрактной категории «дистанции») и др. Современные теории такого рода, также отрицающие первичную деистическую функцию граммем времени, представлены, на­пример, в сборниках [Thieroff/BaHweg (eds.) 1994] (особенно во вводной статье [Thieroff 1994]) и [Thieroff (ed.) 1995].

Сторонники второго подхода (в большей степени опиравшиеся на ло­гическую традицию, заложенную Райхенбахом), напротив, пытались све­сти к временным и таксисным противопоставлениям все остальные гла­гольные категории (в частности, аспектуальные); в рамках этого подхода не только абсолютные и относительные времена, но также, например, перфект и аорист (см. Гл. 7) трактовались как реализация единой кате­гории времени. Такая точка зрения частично мотивирована тем, что, как мы видели, в языках типа английского использование перфектных форм в таксисном значении очень распространено (и в текстах фактически пре­обладает над чисто аспектуальными употреблениями); неудивительно, что работы лингвистов этого круга используют, главным образом, материал английского языка (некоторая абсолютизация грамматических особенно­стей английского глагола, впрочем, заметна уже у Райхенбаха). Основны­ми работами данного направления являются [Declerck 1991 и Klein 1994]. Как работам, в которых происходит, так сказать, «детемпорализа-ция» времени (со структуралистских позиций), так и работам, в которых происходит, напротив, «темпорализация» аспекта и других глагольных категорий (на логической основе), противостоят типологические иссле-

дования времени, в которых выделяются базовые («деистические») значе­ния граммем и рассматриваются их возможные вторичные употребления. Краткий, но очень информативный обзор такого рода исследований представлен в книге [Comrie 1985].

Особое место в этом ряду занимают работы о будущем времени, которые вполне можно выделить в самостоятельную область граммати­ки (название «футурология» напрашивается для нее само собой). Одной из первых попыток типологического описания будущего времени явля­ется статья [Ultan 1978], не утратившая интереса и до сих пор. Важный вклад в эту область внесли работы С. Флейшман и Дж. Байби, в которых (с особой опорой на диахронические данные) доказывается морфологи­ческая независимость будущего времени от настоящего и прошедшего (см. в первую очередь [Fleischman 1982 и 1989; Bybee et al. 1994]; ср. также [Bybee/Dahl 1989]).

Пионером типологического изучения категории временной дистан­ции является выдающийся шведский лингвист Эстен Даль; его результа­ты впервые были изложены в статье [Dahl 1983] и затем воспроизведены в более сжатом виде в книге [Dahl 1985: 120-128]. Важное значение имеет также статья [Fleischman 1989], в которой показано взаимодействие граммем временной дистанции с другими семантическими граммемами (в особенности, с граммемами модальности); к рассмотрению этой про­блематики мы вернемся в Гл. 7, §2. О выражении временной дистанции в языках банту см. также [Аксенова 1997: 119-158].

В изучение таксиса наибольший вклад внесли аспектологи (что есте­ственно, учитывая тесную связь таксиса с аспектом); помимо уже мно­гократно упоминавшейся статьи [Якобсон 1957], укажем важные работы [Маслов 1978] и [Бондарко (ред.) 1987: 234-319]. Типология деепричастий (являющихся одним из наиболее распространенных средств выражения таксиса) рассматривается в сборнике [Haspelmath/Konig (eds.) 1995].

Наконец, отметим ряд полезных для общего знакомства с данны­ми проблемами статей в словаре [Ярцева (ред.) 1990]: «Прагматика» (Н.Д.Арутюнова); «Лицо» (А. П. Володин); «Инклюзив» и «Эксклюзив» (В. А. Виноградов), «Местоимения» и «Местоименные слова» (С. А. Кры­лов и Е. В. Падучева); «Дейксис» (В. А. Виноградов); «Анафорическое отношение» (Е. В. Падучева); «Время», «Будущее время», «Настоящее время», «Прошедшее время» (Ю. С. Маслов); «Таксис» (А. В. Бондарко).

Глава 6

Именные семантические зоны

Мы переходим к обзору основных семантических граммем имени и глагола; в данной главе речь пойдет о категориях преимущественно именных, выражающих количество и тип объектов. Вместе с тем, коли­чественные значения могут модифицировать и глагольные лексемы; эти случаи, имеющие свою специфику, также будут рассмотрены.

⇐ Предыдущая33343536373839404142Следующая ⇒

Поделиться: