Дейктические системы : пространственный дейксис

Под дейксисом (греч. 'указание') понимается «шифтерная» ориента­ция объекта или ситуации, т. е. указание на положение в пространстве или времени относительно «дейктического центра», связанного с речевым актом (см. 4.1).

Иногда встречается и расширенная трактовка дейксиса (восходящая, в част­ности, к работам известного австрийского лингвиста и психолога Карла Бюлера), согласно которой обозначения локуторов также входят в сферу дейксиса (обра­зуя так называемый «ролевой дейксис»); в этом случае термины «дейктический» и «шифтерный» практически оказываются синонимами. Если придерживаться терминологической практики Есперсена—Якобсона, то специфику дейксиса сле­дует видеть в его связи с понятиями локализации и ориентира (которые мы обсуждали в Гл. 2, §2), т.е. в его относительном характере.

Пространственный дейксис (который мы рассмотрим в первую оче­редь) связан с локализацией объекта относительно дейктического центра, т. е. является указанием на расположение объекта относительно говоря­ щего. В языках мира обычно существует специальный класс слов, осу­ществляющих такую локализацию; они называются указательными (или дейктическими) местоимениями. Эти местоимения могут быть с мор­фологической точки зрения существительными (ср. лат. те и iste 'он'), прилагательными (ср. русск. mom, этот), наречиями (ср. русск. вон, там, здесь, сюда) и т. п.; нас в данном случае интересует не их категориальная принадлежность, а специфика выражаемых ими дейктических оппозиций.

Минимальная дейктическая система состоит из двух граммем: 'близко от говорящего' («ближний дейксис») и 'не близко от говорящего' («даль­ний дейксис»); именно такая система имеется в русском (этот ~ тот), английском (this ~ that), французском (celui-ci ~ celui-ld) и многих других языках. Она является, по-видимому, одной из наиболее распространен­ной в языках мира (как кажется, языков, в которых бы дейктические противопоставления вовсе не выражались, не существует).

Конечно, значения близости и отдаленности являются далеко не единствен­ными значениями, управляющими выбором указательных местоимений в на­званных языках; как и всегда в случае сложно организованных грамматических категорий, речь идет только о базовых значениях граммем (которые нас в дан­ном случае и интересуют). О некоторых нетривиальных правилах употребления русских дейктических слов см. в [Апресян 1986].

Диахронически указательные местоимения часто эволюционируют в показа­тели детерминации; в ряде языков они совмещают эти функции и синхронно

(ср., например, немецкое der). Еще более частотным (практически универсаль­ ным) является совмещение дейктической и анафорической функций (т. е. обозна­ чение ранее упомянутого референта в тексте).

Расширенные варианты дейктической системы могут включать боль­шее число степеней близости. Достаточно распространенной является трехчленная дейктическая система, состоящая из трех граммем: 'близко от говорящего', 'близко от адресата* и 'не близко ни от говорящего, ни от адресата' (= «далеко»); бросается в глаза естественный парал­лелизм между трехчленной системой и граммемами ролевого дейксиса (которые в языках мира, действительно, иногда имеют морфологичес­кое сходство). Трехчленный дейксис имеется в современных испанском и португальском языках; по-видимому, существовал он и в латинском; он засвидетельствован в армянском, грузинском, японском, в тюркских и многих других языках. Реже встречаются системы с еще более дробным делением по степеням близости.

В качестве примера рассмотрим различные дейктические системы существующие в современных дравидийских языках [Андронов 1978].

(2) указательные местоимения дравидийских языков

a) двухчленные системы (малаялам, каннада, телугу и многие другие):

БЛИЖН ДАЛЬН

//       аа

b) трехчленные системы:

БЛИЖН СРЕДИ ДАЛЬН

И       Пии   аа     (курух)
daa    oo     ее      (брахуи)

c) четырехчленные системы:

БЛИЖН СРВДН. 1 СРЦДН. 2 ДАЛЬН

аа ии

оо аа

ее        аа        оо     (куй)

(куви)

ее

Как можно видеть, дравидийские указательные местоимения различа­ют две (большинство языков), три (курух, брахуи) или четыре (куй и куви) степени близости. (В истории тамильского и каннада произошел переход от трехчленной системы к двухчленной.) Интересно также наблюдать, как материально тождественные показатели в разных языках использу­ются для выражения разных дейктических граммем (ср. в особенности местоимения, содержащие гласные /а/, /о/ и /и/).

В языках мира имеется достаточно стабильная тенденция кодировать по­казатели ближнего дейксиса с помощью морфем, содержащих узкие гласные,

а показатели дальнего дейксиса — с помощью морфем, содержащих широкие гласные (ср. русск. здесь ~ там, англ, this ~ that, и многие другие; идеальной в этом смысле является система языка куви); отклонения от нее (ср., например, систему языка брахуи) встречаются сравнительно редко. Эту тенденцию рассма­тривают как одно из проявлений звукового символизма в естественных языках (ср. [Кодзасов 1975]).

Как и в случае личных местоимений, в составе дейктических по­казателей может выражаться много других не-дейктических противопо­ставлений; в этом случае возникают особенно богатые дейктические системы, насчитывающие несколько десятков элементов. Типичными дополнительными значениями в таких системах являются те или иные характеристики локализуемого объекта как такового (живой ~ неживой, подвижный ~ неподвижный, видимый ~ невидимый и т.п.), а также более тонкие особенности его локализации относительно дейктического центра (не только близко ~ далеко, но и, например, выше ~ ниже дейк­тического центра). Расширение дейктических систем за счет указания характеристик объекта (сближающее дейктические местоимения с клас­сификаторами в нумеративных конструкциях, см. Га. 2, 1.5) особенно характерно для языков Северной Америки; напротив, более тонкая про­странственная локализация объекта типична для языков многих горных народов (в частности, дагестанских и нуристанских). Рассмотрим в каче­стве примера такой «расширенной» дейктической системы указательные местоимения андийского языка (материал собран нами в с. Анди в 1981 г.).

(3) указательные местоимения андийского языка (в форме 1 класса ед. числа)

I. группа со значением «рядом/впереди»: ho\no\w 'этот (около меня)' Ae[ne]w 'этот (около тебя)' hi[ni]diw 'тот (около него)' hedew 'тот далеко' hunudow 'тот впереди (очень далеко)*

II. группа со значением «ниже в горах; внизу»: /H'[j»]gz'w 'этот внизу*

hegew 'тот внизу'; 'он' [используется как стандартное анафорическое местоимение 3 лица] hungow 'тот внизу (далеко)' hunugow 'тот внизу (очень далеко)' III. группа со значением «выше в горах; наверху»: hi\ni\Hw 'этот наверху' hetew 'тот наверху' huntow 'тот высоко или сзади* hunuJow 'тот очень высоко'

Как можно видеть, внутри каждой пространственной группы андий­ские местоимения различают от четырех до пяти степеней близости; семантически наиболее дифференцированной является группа со значе­нием локализации на том же вертикальном уровне.

Следует упомянуть также, что выражение пространственного дейк-сиса возможно и в составе глагольных форм. В этом случае при гла­голах движения выражаются «центростремительные» ('по направлению к говорящему') и «центробежные» ('по направлению от говорящего') граммемы; при глаголах иной семантики выражаются обычные локатив­ные значения 'близко от дейктического центра' (и 'здесь') и 'далеко от дейктического центра' (» 'там'). Глагольный дейксис распространен достаточно широко: он характерен для многих языков Юго-Восточной Азии (включая китайский, где удаление выражается вспомогательным глаголом /ш*, а приближение — вспомогательным глаголом qu), Тропиче­ской Африки, Северной Америки, имеется в грузинском (префиксы -то- и -т/-), в немецком (префиксы Лт- и her-) и др. Глагольный дейксис с локативным значением 'делать что-либо в другом месте' представлен, например, в языке пулар-фульфульде (суффикс -оу-).

Временной дейксис

(время, временная дистанция) и таксис

В языках мира существует, как уже отмечалось, не только простран­ственный, но и временной дейксис, т.е. ориентация времени ситуации относительно времени момента речи. В связи с тем, что время в есте­ственных языках обычно мыслится линейно, т.е. как вектор (направлен­ный из прошлого в будущее), временная ориентация ситуации сводится к указанию относительной хронологии двух ситуаций на оси времени: описываемой ситуации Р и ситуации речевого акта (т. е. того момента, когда говорящий сообщает о Р). Это — простейший «эгоцентрический» способ локализации ситуации во времени, и все естественные языки применяют его достаточно единообразно, независимо от культурных раз­личий в восприятии времени как такового (эти различия, как считается, могут быть очень значительными).

Этнологи, культурологи и философы много писали о различии моделей времени в разных культурах; о концепциях «циклического», «кругообразного», «замкнутого» времени, о возможном отсутствии летоисчисления и т. п. Иное, чем в европейских языках, восприятие времени в языке хопи послужило одним из главных аргументов для известной гипотезы Сепира—Уорфа о «лингвистиче­ской относительности» (см. (Уорф 19391; правда, анализ Уорфом данных хопи позднее был поставлен под сомнение в специальном исследовании [Malotki 1983]). Не входя в обсуждение подобной проблематики (из последних работ на эту те­му укажем (Арутюнова/Янко (ред.) 1997 н Haspelmath I997 а]), отметим все же, что названные различия, как кажется, весьма мало затрагивают грамматическую

специфику временного дейксиса: все базовые употребления граммем этой кате­гории связаны именно с простейшей идеей относительной хронологии событий на линейной временной оси.

Таким образом, категория временного дейксиса (в грамматиках имен­но ее принято обозначать просто как «время»⁶*) может включать не более трех граммем: 'ситуация Р совпадает во времени с моментом речи', 'ситу­ация Р предшествует моменту речи' и 'ситуация Р следует за моментом ре­чи'; их общепринятые названия — настоящее, прошедшее и будущее время соответственно. Иногда для обозначения тех же самых граммем категории времени оказываются удобнее однословные термины на латинской осно­ве: презенс (англ, present), претерит (англ, past) и футур[ум\ (англ, future).

Следует обратить особое внимание на то, что временной дейксис ничего не сообщает о том, как развивалась сама ситуация (была ли она мгновенной или длительной, завершилась или нет и т. п.): все эти све­дения (которые, пожалуй, даже больше связаны с физическим временем, чем временной дейксис) передаются разнообразными граммемами аспек­та (или глагольного вида), о которых речь пойдет в Гл. 7, § 1; там же мы вернемся к вопросу о связях между временем и аспектом.

Несмотря на кажущуюся простоту определений трех граммем катего­рии времени, в приведенных формулировках (которые мы воспроизвели в более или менее традиционном виде) скрыт целый ряд нетривиальных проблем; на некоторых из них мы бы хотели остановиться чуть подроб­нее. Мы рассмотрим поочередно специфические трудности в определении презенса, претерита и футурума.