За” и “против”: системы доказательств

Прошло около тринадцати веков, когда сбылось последнее пророчество Моисея: на Земле появился Иисус Христос. Его появление, зафиксированное в Евангелиях, было относительно стремительным, подобно ярчайшей звезде, сверкнувшей на темном небосклоне и осветившей скудоумие почти выродившегося в то время еврейского народа. Он пришел дать новый импульс для духовного омоложения народа Израиля, но фактически был им – народом - отторгнут.

Если не считать детского периода жизни Иисуса, о котором нам известно чрезвычайно мало, то вся физическая жизнь, как непрерывный подвиг, уложилась примерно в полтора-два года. Это были годы деяний и проповедей Нового Завета, годы воспитания учеников и массовых исцелений, являвших собой подлинное чудо. А затем была казнь, Воскресение и Вознесение.

Несмотря на то, что Иисус Христос оставил нам в наследство чрезвычайно много, несмотря на то, что именно с его пришествием начал реализовываться Великий План Моисея, до сих пор продолжаются споры о реальности существования Христа.

“В течение последних двадцати столетий постоянно и громко звучало в истории и в жизни миллионов людей имя Иисуса Христа. Оно пронизывало все области общественной и частной жизни. Этим именем совершалось и добро, и зло, творились подвиги милосердия и деяния невообразимой, бесчеловечной жестокости. Оно использовалось для прикрытия и освящения своекорыстных интересов рабовладельцев, крепостников, капиталистов, колониальных завоевателей, в нем же находили свое выражение мечты угнетенных о возмездии поработителям, об идеальном общественном порядке, о лучшей жизни. И в памяти людей, в исторической памяти почти двух тысячелетий сам образ Христа сложился как нечто многоликое и противоречивое. Различным выглядит и субъективное отношение людей к личности Христа – от глубокого почитания и умиления до презрения и ненависти” (И. Крывелев “Христос: миф или реальность?”, АН СССР, Редакция “Общественные науки и современность”, М., 1987 г., стр. 5).

Я воспользуюсь вышеупомянутой работой И. Крывелева., поскольку он свел воедино существующие аргументы “ЗА” и все “ПРОТИВ” реальности существования Христа. Только затем я попытаюсь привести свою систему доказательств не только реальности Христа, как человека, жившего на рубеже эпох, но и реальности его функции как “живого Бога”.

“Начнем с того, как это учение (о Христе. О. Ю.) изложено в Символе веры. Он именуется Никеоцареградским по той причине, что обсуждался и был принят на двух церковных вселенских соборах: Никейском в 325 году и Константинопольском (Цареградском) в 381 году… Что же говорится в Символе об Иисусе Христе?.. Символ требует верить “во единого господа Иисуса Христа”, который характеризуется как “сын божий единородный, рожденный от отца прежде всех веков” (там же, стр. 6 – 7).

Не только для Крывелева, но и для многих здесь возникает трудность для понимания: “если Иисус Христос рожден, пусть даже от бога, то это должно было произойти в какой-то момент времени, а если “прежде всех веков”, то значит, он существовал всегда и, следовательно, не мог быть когда бы то ни было рожден” (там же, стр. 7).

На самом же деле такого парадокса вовсе не существует, поскольку необходимо понять совершенно иное: Бог Сын существует “прежде всех веков”, но воплотился в данном конкретном случае в Христа. Трудность понимания возникает лишь для “закоренелых” материалистов, пишущих слово “бог” с маленькой буквы.

“В той же второй статье Символа утверждается, что Иисус есть “свет от света, бог истинный от бога истинного, рожденный, несотворенный, единосущный отцу…”. Речь идет, таким образом, о боге. Иисус Христос – бог, рожденный богом-отцом, он составляет со своим отцом нечто единое” (там же, стр. 7).

Для автора в этом кроется “явное” противоречие. Крывелев не понимает значения понятия “свет от света”, и этим объясняется его непонимание. Между тем, Библия начинается со слов “Да будет свет”, но свет в контексте Библии – это не тот “вульгарный” свет, к которому мы так привыкли, а совершенно иной свет. Это тот свет, каким светится накопленная Богом информация. Это тот свет, которым светится душа у человека или у любого живого организма. Безусловно, это достаточно сложно для восприятия, но в восточных религиях этому информационному “свету” посвящено достаточно много внимания. Поэтому такого рода возражение Крывелева не может быть оправдано.

“Он был и человеком – об этом говорят последующие статьи Символа… Человеческое начало в Иисусе церковь считает таким же постоянным и вечным, как и божеское, хотя это не согласуется с признанием его рождения, т.е. того факта, что он в некий момент времени “вочеловечился”… Но все равно церковь стоит на позиции, что два “естества” Христовы в нем нераздельно слиты. С этим, однако, непостижимо сочетается положение о том, что эти естества соединены, хотя “нераздельно и неразлучно”, но “неслиянно”… В логический тупик церковь заходила постоянно, в ходе борьбы “ересей”, нашедшей свое выражение на вселенских соборах” (там же, стр. 7).

На мой взгляд, Крывелев не уловил главного. В Христе “нераздельно и неразлучно”, но “неслиянно” соединены Божественная сущность Христа и высоконравственная, высокоинтеллектуальная личность конкретного человека – Иисуса. В этом смысле и нераздельно, но и неслиянно. Достаточно вспомнить для подтверждения сказанного последнее пророчество Моисея. Хотя оно цитировалось практически только что, приведу его еще раз.

“Господь сказал мне: “Хорошо, что они просят об этом. Я пошлю им пророка, такого как ты, он будет одним из них, и Я скажу ему что говорить, и он скажет народу все, что Я повелю. Этот пророк будет говорить за Меня, и если, когда он говорит, кто ослушается моих заповедей, Я накажу того человека” (“Библия. Современный перевод библейских текстов”, “Второзаконие”, 18, 17-19, изд. Библио-Русикум, М. 1987 г., Современный перевод библейских текстов).

У этого пророчества есть продолжение, логически связанное с требуемым уровнем нравственности, который будет предъявлен будущему мессии.

“И если случится, что пророк скажет от Моего имени что-нибудь, что Я не велел говорить, он должен быть убит”.

Поэтому и получилось так, что в Иисусе соединилось, но были “неслиянны” Божественная сущность и Божественная личность. Для людей Он был, в первую очередь, обычный смертный человек, но только для своих учеников (апостолов), да и то накануне смерти, открыл свою Божественную сущность. Можно лишь признать, что воспринимается все это достаточно трудно для человека с сознанием, запрограммированным естественным восприятием действительности.

Следует сказать также, что в каждом человеке в некотором смысле “нераздельно и неразлучно”, но “неслиянно” сосуществуют сома (тело) со своим разумом и душа, оживляющая сому и позволяющая разуму действовать для решения задачи накопления информации. Поэтому аргументы Церкви выглядят существенно убедительнее, нежели логические построения Крывелева.

“Какую же миссию выполнил Христос за время своей деятельности на Земле? По учению церкви, это была миссия троякого рода: он выступил в своей земной жизни как пророк, первосвященник и царь. Первая из этих функций довольно понятна и не нуждается в особых объяснениях. Богочеловек пророчествовал о неизбежном конце света и о своем грядущем втором пришествии, он просвещал людей истинами возвещаемой им веры. Сложней обстоит дело с другими двумя функциями. Основная обязанность иудейских первосвященников заключалась в приношении богу жертв во искупление грехов человеческих. Первосвященник Иисус выполнил эту обязанность совсем иным, новым способом. В качестве жертвы, приносимой сразу за все человечество, он отдал самого себя…

Нелегко понять смысл и последней – царской – функции Христа на Земле. Если речь идет о его вселенских обязанностях в качестве одного из лиц Троицы, то особых затруднений не встречается – бог есть царь Вселенной. Но здесь имеется в виду деятельность Христа на земле в его человеческом воплощении. Оказывается, и в этом своем бытии, бедным, гонимым, страдающим человеком, Христос все-таки оставался царем, притом не “царем иудейским”, как говорится в Евангелиях (на “иудейскую” сущность его царства богословы особенно не напирают), а общечеловеческим и всемирным” (Крывелев, там же, стр. 8 – 9).

Этот отрывок из Крывелева требует тщательного разбирательства.

В качестве пророка Христос, пожалуй, проявил себя не столь ярко по сравнению с иными пророками, книги которых вошли в состав Ветхого Завета. Но зато его пророчества были в некотором смысле совершенно необычными. Например, Иисус, наставляя своих учеников – апостолов, говорил им о грядущих для них гонениях.

“Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас. И поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства пред ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать; ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас. Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей и умертвят их; И будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется” («От Матфея», 10, 16-22).

С этим пророчеством о личной судьбе апостолов сопряжено и другое пророчество Христа, сказанное позже: “Нет пророка в своем отечестве” (вольное изложение). Дело в том, что первоначально Христос посылал апостолов проповедовать только среди иудеев: “На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; А идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева” («От Матфея», 10, 5-6).

Дело в том, что Иисус действительно был послан исключительно к иудеям. И это необходимо подчеркнуть. За годы жизни Израиля по вере Моисеевой, народ этот, казалось бы, был самым подготовленным к принятию Нового Завета, а сам Новый Завет опирался именно на Пятикнижие Моисея. По этой причине и провозглашался Иисус как Царь иудейский, т.е. законодатель нового религиозного уложения, соответствующего изменившимся условиям жизни.

Однако относительно скоро Иисус понял, что народ Израиля погряз в грехе идолопоклонства, каковым в то время выступало уже учение Моисея в трактовке фарисеев и саддукеев. Это учение соблюдалось поверхностно, формально, без настоящей веры в Бога, став, таким образом, разновидностью атеизма.

“Тогда начал Он укорять города, в которых наиболее было явлено сил Его, за то, что они не покаялись. “Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида! Ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись; Но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься; ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня; Но говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе ” («От Матфея», 11, 20-24).

В этом пророчестве фактически изложена грядущая судьба всего еврейского народа, который и по сей день не может найти покой на Земле Обетованной. Как отразилась грядущая судьба еврейского народа в Новом Завете, мы рассмотрим позднее.

В итоге апостолы стали проповедовать в основном в иных краях и странах. И все они были либо распяты на кресте, либо забиты камнями, либо растерзаны толпой (см., например, соответствующие статьи в “Библейской энциклопедии”). Таким образом, апостолы заранее знали о личной своей участи, но не отказались от своего пути. Совершенно необычное пророчество о путях становления новой веры!

Вообще все пророчества Христа изложены в аллегорической форме. Например, таковым является пророчество о становлении новой (христианской) веры, которое формулировалось как некоторое разрушение Иерусалимского храма и постройка нового в три дня. Здесь, безусловно, аллегория связана с грядущим распятием Христа и последующим Воскресением через три дня. Именно с этого момента можно отсчитывать начало становления новой веры – веры в Христа.

Поэтому вряд ли можно считать Христа простым пророком. Все Его пророчества были устремлены в необозримую даль времени (например, неопределенные во времени пророчества о грядущем Апокалипсисе или о своем втором пришествии). В этом и заключается особенность деятельности Христа как пророка.

Теперь хочу высказать, может быть, спорную мысль о второй функции Христа, о которой говорил Крывелев: о роли Христа как первосвященника. Безусловно, Христос выполнил функцию первосвященника, но не путем жертвы самого себя, а путем “строительства нового храма”, в котором он был и навсегда остается первосвященником. На мой взгляд, толкование того, что Иисус принес себя в жертву и поэтому стал первосвященником – глубоко ошибочно.

Поэтому личная жертва Христа выполняет в деле строительства “нового храма” важную, но не первостатейную роль. Не следует забывать ни на секунду, что Христос все-таки был живым Богом (живым воплощением Бога), а не просто Божественным Человеком. То, что сам Христос выполнил функцию жертвы – это не вызывает никакого сомнения. Но вопрос заключается в том, во имя чего, в первую очередь, была принесена эта жертва?

Вряд ли можно согласиться, что это была жертва за первородный грех Адама и Евы, поскольку нельзя считать грехом то, что люди (Адам и Ева) начали благодаря этому свой путь к познанию. Ведь в этом и был смысл сотворения человека: он должен был создавать принципиально новую информацию, которую после кончины человека мог использовать Бог в своих интересах.

Нельзя считать правдоподобной и версию о жертве Христа за грехи всех людей, во имя искупления этих грехов.

Во-первых, люди не перестали грешить в результате этого жертвоприношения. Не помог при этом и Новый Завет.

Во-вторых, такое понимание жертвы Христа фактически лишает самого Христа функции первосвященника. Дело в том, что по Библии жертвоприношения принимались первосвященниками от конкретных людей во имя искупления конкретных грехов. В случае с жертвой Христа все обстоит иначе. Не может считаться гибель Христа искуплением всех грехов человечества (до или после его пришествия).

Скорее всего, Христос в первую очередь должен был выступить как первосвященник только для иудеев. Он пришел к ним, чтобы дать им Новый Завет и чтобы иудеи выполнили свою исходную функцию перед Богом: разнесли по всему миру заповеди Моисея.

“Сих двенадцать послал Иисус и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; А идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева” («От Матфея», 10, 5-6)

Вот еще одно свидетельство.

“Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, И говорите: “если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков”; Таким образом, вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; Дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну?

Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать их из города в город; Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей. Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! («От Матфея», 23, 27-37).

Поэтому понять жертву, принесенную Богом Отцом Сыном своим – Христом, следует совершенно иначе. Эта жертва никак не была жертвой первосвященника Христа: это была последняя попытка вернуть “заблудших овец дома Израилева”.

В этом смысле это и не жертва была вовсе, а некоторый жест отчаяния. Однако это был жест отчаяния не Иисуса Христа, но Его Божественного Отца. Более того, жертва Иисуса, Его последующие Воскресение и Вознесение завершили процесс становления Христа, как воплощения Бога живого.

Как первосвященник Христос выступил совершенно особым образом. Помимо проповеди Нового Завета Христос открыл человечеству очень важное: грехи могут быть прощены (например, священником), если человек в них искренне покаялся. В чем состоит смысл покаяния (и прощения грехов), нам предстоит еще рассмотреть. Но это очень существенный вклад Христа-первосвященника в созидание “нового храма”.

Кроме того, существенно изменился обряд крещения: оказалось, что вода тоже может снимать некоторые грехи. В этом смысл крещения водой, которая, как уже говорилось, хорошо растворяет в себе полевые структуры, образованные негативными мыслеформами, сцепляющимися с человеком. А молитва, сопровождающая обряд крещения, формирует “белую” (позитивную) мыслеформу, которая становится как бы информационной оболочкой крестящегося человека. Следовательно, обряд крещения, сопровождающийся соответствующими молитвами, реально защищает человека.

Здесь целесообразно привести суть таинства крещения, как это принято в Православной Церкви.

“Над крещаемым бывает (совершается) заклинание для того, чтобы отогнать от него дьявола, который со времени греха Адамова получил доступ к людям и некоторую над ними власть, как бы над своими пленниками и рабами” (“Пространный христианский Катихизис Православной кафолической восточной церкви” Составлен митрополитом Филаретом (Дроздовым), переиздание, Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2000 г., стр. 51).

Сказанное четко отражает именно информационный смысл обряда крещения, что и позволяет обеспечить информационную охрану крещаемого.