Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Символическая аппрезентация общества
Ранее в параграфе IV (п. 4) мы вкратце описали различные измерения социального мира, сгруппированного вокруг центрального отношения лицом-к-лицу между сообщниками. Только в Мы-отношении, как уже говорилось, сообщники, благодаря своему взаимному биографическому вовлечению, могут переживать друг друга как уникальных индивидов. Во всех других измерениях социального мира – измерениях современников, предшественников и преемников – другой человек переживается не в его индивидуальной уникальности, а в
520 521 рамках его типичных образцов поведения, типичных мотивов, типичных установок и, вдобавок к тому, в различных степенях анонимности. В социальных ситуациях повседневной жизни отношения, свойственные всем этим измерениям, зачастую переплетаются. Когда я обсуждаю с другом в отношении ли-цом-к-лицу журнальную статью, посвященную отношению Президента и Конгресса к принятию Китая в ООН, меня связывают отношения не только с (возможно) анонимным современным автором статьи, но и с современными индивидуальными или коллективными действующими лицами социальной сцены, которые обозначаются терминами «Президент», «Конгресс», «Китай», «ООН»; а поскольку мы с моим другом обсуждаем эту тему как граждане Соединенных Штатов 1954 года, мы делаем это в исторической ситуации, которая, по крайней мере, со-определена свершениями наших предшественников. Кроме того, мы удерживаем в поле зрения то влияние, которое могут оказать принимаемые сегодня решения на наших преемников, т.е. будущие поколения. Все эти понятия понятны нам как непроясненные термины обыденного мышления, поскольку их значение в нашей социокультурной среде принимается как данность. Как это возможно? Мы утверждаем, что в обыденном мышлении мы переживаем социальный мир на двух уровнях аппрезентативных соотнесений: 1) Мы схватываем индивидуальных собратьев и их когита-ции как реальности мира повседневной жизни. Они находятся в нашей реальной или потенциальной досягаемости, и мы разделяем или можем разделить с ними посредством коммуникации общую понятную среду. Разумеется, мы можем схватить этих индивидуальных собратьев и их когитации только по аналогии, через систему аппрезентативных соотнесений, описанных в параграфе IV (п. 4), и в этом смысле мир другого трансцендирует за пределы моего мира; однако при всем при том эта «имманентная трансценденция» присутствует в реальности нашей повседневной жизни. А следовательно, оба члена аппрезентативного отношения, посредством которого мы схватываем эту трансцендентность, принадлежат к одной и той же конечной области значения, а именно, верховной реальности.
2) Между тем, социальные коллективы и институционализированные отношения не являются как таковые сущностями в области значения повседневной реальности; это конструкты обыденного мышления, имеющие свою реальность в другом подмире, возможно, том, который Уильям Джемс назвал поду-ниверсумом идеальных отношений. Поэтому мы можем схватить их только символически; однако символы, аппрезентиру-ющие их, принадлежат к верховной реальности и мотивируют наши действия в ней. Это утверждение требует некоторых пояснений. Можно начать с наиболее очевидного случая: нашего переживания социальной коллективности. Строго говоря, все мы находимся в ситуации Кренкебилля из произведения Анатоля Франса, для которого государство – это всего лишь брюзгливый старикан за прилавком. Для нас государство представлено индивидами: конгрессменами, судьями, сборщиками налогов, солдатами, полицейскими, государственными служащими и, возможно, президентом, королевой или фюрером. Политический карикатурист показывает нам Дядюшку Сэма, беседующего с Джоном Булем и Марианной, или даже земной шар, взирающий с перекошенным лицом на водородную бомбу, демонстрирующую свои зубы. Есть, однако, глубокие корни у этого грубого символизма. Ранее мы говорили (IV, 4), что Мы-отношение как таковое выходит за пределы существования в верховной реальности любого сообщника и может быть аппрезентировано только с помощью символизации. Мой друг является для меня, а я являюсь для него элементом реальности повседневной жизни. Но наша дружба превосходит индивидуальную ситуацию каждого из нас в конечной области значения верховной реальности. Поскольку наше понятие о Мы-отношении есть чисто формальное понятие, относящееся к ситуациям лицом-к-лицу всех степеней интимности и отчужденности, то и символы, которыми аппрезентируются такие отношения, чрезвычайно разнообразны. Аппрезентирующим членом Мы-отношения всегда является общая ситуация, как она определена участниками: ситуация, которую они вместе используют, которую они вместе переживают, которой они вместе радуются или которую они вместе терпят. Общий интерес делает их партнерами, и идея партнерства является, быть может, самым общим термином для аппрезентируемого Мы-отношения. (Мы приятели, любовники, пострадавшие и т.д.)
Символы становятся тем отчетливее, чем более стабилизируются и институционализируются социальные отношения. Место, где проживает семья, обретает аппрезентативное зна-
522 523 чение «дома», охраняемого такими божествами, как лары и пенаты. Домашний очаг – это не просто место, где разводят огонь; законный брак и супружество – это церемониальные (или даже священные) и правовые символы брачной связи; соседство – это нечто гораздо большее, чем просто экологическое понятие. Все эти примеры относятся, однако, к таким социальным отношениям, которые могут быть вовлечены в реальную досягаемость. Это тот тип групп, который имел в виду Кули79, вводя весьма двусмысленное понятие первичной группы, и именно этим оправдывается интерес современных социологов к так называемым малым группам, которые Хоманс, например, определяет как «множество лиц, достаточно небольшое, чтобы каждый мог общаться со всеми другими не опосредованно, через других людей, а лицом-к-лицу»80. Ситуация, однако, меняется, если группа крупнее и отношение лицом-к-лицу не может быть в ней установлено. Макс Вебер, чья теория была основана на истолковании социального мира в категориях субъективного смысла индивидуального действующего лица, последовательно проводит мысль, что «только наличие… вероятности повторения соответствующего данному смыслу поведения, – и ничто иное – означает, что социальное отношение в данном случае “существует”… Утверждение, что “дружба” или “государство” существует, означает, таким образом, только одно: мы (наблюдающие) предполагаем наличие в настоящем или прошлом возможности, которая заключается в том, что на основании определенного рода установки определенных людей поведение их обычно происходит в рамках усредненно предполагаемого смысла»81. Однако само это утверждение есть конструкт, созданный социальным ученым, и, следовательно, не принадлежит к сфере обыденного мышления человека в повседневной жизни. Последний переживает социальную и политическую организацию через специфические аппрезентации, которые были тщательно проанализированы в книге Эрика Фёгели-на, на которую мы ссылались ранее в параграфе IV (2-б). По мнению этого автора, политическое общество как особый освещенный изнутри микрокосм «обладает своим внутренним смыслом, но вместе с тем, осязаемо присутствует во внешнем мире, а именно, в людях, имеющих тела и через свои тела участвующих в органической и неорганической экстерналь-ности мира». Например, представительство может пониматься как в элементарном смысле внешних институтов (например, члены законодательного собрания получают свое членство в нем благодаря всенародным выборам), так и в экзистенциальном смысле82; в последнем случае смысл его состоит в том, что политические общества, чтобы быть способными к действию, должны иметь такую внешнюю структуру, которая бы позволяла некоторым ее членам (правителю, суверену, правительству, государю) находить привычное подчинение приказам. Иными словами, «политическое общество начинает существовать тогда, когда отчетливо заявляет о самом себе и рождает своего представителя».
Однако это не все. Вдобавок к тому, мы должны провести различие «между связью, в которой общество репрезентируется его официальными представителями, и другой связью, в которой само общество становится представителем чего-то запредельного, некой трансцендирующей реальности … Все ранние империи мыслили себя представителями космического порядка.., великие имперские церемонии репрезентируют ритмы космоса; празднества и жертвоприношения являют собой космическую литургию, символическое участие микрокосма в макрокосме; а сам правитель представляет общество, поскольку представляет на земле трансцендентную силу, поддерживающую космический порядок». Фёгелин приводит множество примеров такой «самоинтерпретации» группы, которой противопоставляет интерпретацию тех же самых символов теоретиком. Мы не можем углубиться здесь в эту завораживающую тему. Мы хотели бы только добавить, что символические аппрезентации, посредством которых мы-группа себя интерпретирует, имеют аналог в интерпретациях тех же самых символов они-группой или они-группами. Но эти интерпретации будут неизбежно отличаться от интерпретаций мы-группы, поскольку системы реле-вантностей обеих групп (и, соответственно, апперцептивные, аппрезентативные и референциальные схемы, принимаемые как системы соотнесения для интерпретации сотворенного таким образом «порядка») не могут совпадать. Здесь перед социальным ученым открывается широкое поле для конкретных исследований, важных не только с теоретической, но и с практической точки зрения; ведь манипулирование символами, будь то для убеждения или для пропаганды, требует, по крайней мере, прояснения их внутренней структуры.
524 525
|
|||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-04-05; просмотров: 65; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.220.13.70 (0.008 с.) |