Я выражаю глубокую признательность Фонду Александра фон Гумбольдта (Германия), предоставившего возможность осуществить эту работу.

И.Касавин

Памяти Эллен Розен, доктора медицины

Das erste steht uns frei,
beim zweiten sind wir Knechte.
Goethe

Мы делаем свободно первый шаг,
Но в слуг второй нас превращает.

Гёте

Предисловие

Сегодня многие люди убеждены в том, что истина и знание в подлинном смысле существуют только в науке, и поэтому все другие аспекты бытия должны быть постепенно охвачены ее контролем. Широко распространено также и мнение, что гуманизм существенным образом опирается на научное просвещение. Поэтому сейчас, быть может, в большей степени, чем когда-либо еще, такие, лежащие за пределами науки, области как искусство, религия, миф ставят нас перед трудным вопросом: как можем мы сегодня сохранить к ним серьезное отношение и где искать им обоснование? Но существует и противоположный взгляд, который, исходя из факта серьезной проблематичности технического прогресса (загрязнение окружающей среды, перенаселение и пр.), культивирует враждебность к науке. Ясно, что оба вышеуказанные взгляда не имеют четкого представления о том, чем, собственно, является наука, что означают применительно к ней истина, опыт и знание, и чего она в состоянии и не в состоянии достичь. То же самое относится и к технике.

Настоящее исследование призвано внести свой вклад в прояснение этих проблем. С этой целью мы обратимся к идеям, которые позволяют по-новому взглянуть на обозначенные нами выше вненаучные области.

В мои намерения не входило дать исчерпывающую характеристику темы (если что-то подобное вообще возможно) и всеобъемлюще проанализировать всю современную литературу по данному вопросу. Я ограничился наиболее существенными проблемами, чтобы по возможности дать ясное представление о ряде малознакомых фундаментальных идей и облегчить тем самым их понимание. Кроме того, в силу актуальности предмета я обращаюсь не только к специалистам в области теории науки, но также и к широкому кругу читателей. Конечно, какие-то главы могут вызвать трудности, но это никоим образом не будет препятствовать пониманию книги в целом, поскольку самые важные разделы не требуют каких-либо специальных познаний и помимо всего построены так, что их можно читать в качестве самостоятельных работ. Это в особенности касается глав 1, 3, 4, 8, 11, 13, 14 и 15.

И, наконец, чтобы избежать недоразумения, я подчеркну еще одно обстоятельство: данное исследование посвящено наукам лишь постольку, поскольку они принимают форму эмпирических теорий, форму, которую они приобрели в течение Нового времени. Следует также отметить, что насущные проблемы сегодняшнего дня затрагиваются мною лишь постольку, поскольку они относятся к науке, понимаемой именно указанным образом.

Я благодарю моих коллег из Университета Киля, д-ра Депперта, д-ра Фибига и м-ра Зелла за многочисленные советы и прочтение рукописи. Поскольку некоторые главы книги писались в годы, когда я еще преподавал в Берлине, я бы хотел также поблагодарить моих бывших коллег проф. д-ра Ленка, проф. д-ра Раппа и доц. д-ра Гебауэра за многочисленные советы, которые от них получил.

Киль, 31.12.1977.

Предисловие к четвертому изданию

Со времени первого издания "Критики научного разума" в 1978 году исследования в области теории науки, рассматриваемой здесь как теория форм, научного мышления, его оснований и познавательных возможностей, претерпели многообразное дальнейшее развитие. Однако специфические вопросы, поставленные в этой книге, и ответы, которые я на них попытался дать, остались при этом вне поля зрения исследователей. Поэтому я не вижу повода к тому, чтобы внести в книгу какие-либо изменения, связанные с современным развитием теории науки.

Что же касается духовной ситуации, описанной в предисловии к первому изданию, то она потому развивалась так, что страх перед уничтожением природы, приписываемый помимо всего прочего научному прогрессу и его экономическому воздействию, словно бы исчез. С одной стороны, за это время было еще более ясно осознано, что дальнейшее научно-техническое развитие, о котором мечтали некоторые, является невозможным и катастрофа, вызывающая ужас, была лишь ускорена. С другой стороны, люди убеждены в существовании рокового круга, согласно которому угрожающий экологический кризис может быть приостановлен только с помощью столь странно развивающегося научно-технического прогресса.

Таким образом, если отвлечься от несущественной видимости, на переднем плане нашего сегодняшнего интереса стоит не прежний вопрос о развитии науки, но о том, как перейти от ее наивного понимания и использования к рефлексивному. Речь идет при этом не только о выживании; речь идет о принципиальном отношении человека к природе, к реальности и, далее, к самому себе. Вопрос о границах научного рассмотрения природы и действительности включает в себя вопрос о границах научного рассмотрения самого человека. Всегда, когда человек подчиняет науку определенным целям, встает вопрос о природе самого человека вообще.

Однако если ситуация и далее обострялась указанным образом и описывалась в русле подобных целей и связанных с ними идей, то человек неизменно склоняется к тому, чтобы перепрыгнуть первую ступень, положенную в основание нашего мировоззрения этой самой теорией науки. И критика науки тем самым оказывается столь же наивной, как и любой сциентистский предрассудок, который нужно было преодолеть. Один предрассудок лишь заменяется другим.

Я представляю четвертое издание этой книги на суд общественности, будучи убежден, что она, рассмотренная с точки зрения значимости своих результатов, не утратила прежней актуальности. И то обстоятельство, что за прошедшее время вышел в свет целый ряд ее переводов на другие языки, лишь укрепляет меня в этой мысли.

Киль, 31.12.1992.

Предисловие к русскому изданию

Вопреки всей длительной трагической эпохе вынужденного противостояния, взаимные духовные связи между Россией и Германией, глубоко коренящиеся в истории, ни разу полностью не были прерваны. Это в особенности справедливо применительно к сфере философской мысли. Всегда существовала, я считаю, определенная близость между тем, что может быть названо стилем немецкого и русского мышления. Оба народа вообще обнаруживают особенную, только им присущую склонность строить свою жизнь с помощью философии.

Будучи длительное время членом Федерации международных философских обществ и их комитетов по научной подготовке всемирных конгрессов в Вене, Дюссельдорфе и Монреале, я имел многократную возможность общаться с участвующими в этой работе русскими коллегами, что позволяло углублять обмен мнениями и официальные контакты. Уже тогда я мог понять, насколько значительны сходство наших глубинных основоположений и близость взглядов на самые разные проблемы. Это в немалой степени относится к области теории познания и философии науки, которые в обеих странах нуждались в избавлении от окаменевших догм, дабы обеспечить их развитие, а также разработку исторических и социальных аспектов их предметной области. Это же в значительной мере составляет и предмет данной книги.

Мне было особенно приятно, что д-р И.Касавин, с которым я общался во время его пребывания в Киле, взял на себя работу по переводу. Между нами возникло тесное сотрудничество, которое, как мы надеемся, будет полезно для недавно образованного в Москве Центра изучения немецкой философии. Я также искренне признателен проф.Т.Ойзерману, оказавшему помощь в работе над переводом моей книги. Наконец, я благодарен директору Института философии РАН проф. В. Стёпину, который обеспечил эту публикацию и оказывал нам всемерную поддержку.

Если бы русский перевод моей книги внес вклад в дело будущего возобновления традиционного взаимодействия немецкой и русской философии, то это было бы заслугой обеих сторон и принесло бы обоюдную пользу.

Часть первая

Теория естественных наук