Больше не буду стоять в стороне

 

Живи без оправданий, путешествуй без сожалений.

Оскар Уайльд

 

– А может, на Аляску? – спросил муж, наполняя наши кружки.

О, класс! Они будут взбираться на каждую гору и выслеживать медведей в естественной среде обитания. Еще один отпуск, во время которого будут кайфовать все, кроме меня.

Мы уже давно обещали как-нибудь поехать туда с отцом и сестрой Брюса. «Да, когда-нибудь обязательно съездим» – легко давать обещания, когда ты почти уверен, что это «когда-нибудь» никогда не настанет. О, я искренне любила всех своих родственников по мужу, но никогда не разделяла их страсти к суровым прелестям отдыха под открытым небом. Семья Брюса успела побывать во всех до единого государственных парках от Калифорнии до Нью-Йорка. Они были заядлыми туристами, любителями приключений, пеших походов и сна в палатках на холодной, грязной, кишащей насекомыми земле. Я содрогалась при одной мысли об этом.

Я отхлебнула кофе, и Брюс подсунул мне глянцевую брошюрку. Я неохотно взяла ее в руки. Круиз на Аляску?! Элегантный океанский лайнер с широкими мраморными лестницами, стеклянными лифтами, роскошными смотровыми площадками и кучей бытовых удобств. Я представила себе замечательные спа-салоны, изысканную кухню и прогулки по палубе под луной. Наконец-то отпуск, которым я смогу насладиться! Но мне было трудно поверить, что семья Брюса пожелает провести все семь дней на борту этого плавучего рая.

Я ждала, что Брюс вот-вот вскинет голову, расхохочется и скажет: «Это просто шутка!» Наверное, на самом деле он хочет арендовать дом на колесах и часами добираться до какого-нибудь ужасного кемпинга, отделенного от цивилизации многими милями глуши, где они смогут рыбачить, охотиться и готовить еду на костре. Но Брюс хранил молчание, пока я листала страницы, любуясь величественными горами в снежных шапках, ослепительно-голубыми водами и царственными ледниками, которыми славится Аляска.

– Ладно. – Я прищурилась и сложила руки на груди. – Итак, в чем подвох?

– Никакого подвоха, – ответил он, еле заметно замешкавшись. – Вот разве только…

– Я так и знала! – Я хлопнула ладонью по столу. – Разве только – что? – Мои губы сжались в тонкую линию, пока я дожидалась его ответа.

– Разве только экскурсии… – Он повернулся к компьютеру, пробежался пальцами по клавиатуре. – Вот, смотри.

«НА ЗИПЛАЙНЕ НАД ЛЕСАМИ АЛЯСКИ!» – вспыхнула надпись поперек монитора. Я в ужасе смотрела, как туристы один за другим пролетают на тросах высоко над древесными кронами. Люди, стоявшие на земле под ними, были размером с муравьев, а река походила на макаронину. Мне сделалось дурно. Я и колесо обозрения едва могла вытерпеть! На любителей экстрима цепляли ременную сбрую, и они зависали над огромной пропастью, а потом проносились над ней со скоростью молнии.

– Да ты шутишь! – рявкнула я. – Я подожду вас на корабле! Я могу найти себе тысячи занятий безопаснее, чем это!

– Да ладно тебе, Сью! Я хочу, чтобы ты прокатилась на зиплайне со мной. Только одну экскурсию – и все. Я не прошу тебя больше ничего делать. Пожалуйста, милая! – Он пригвоздил меня к месту своим жалобным щенячьим взглядом.

– Брюс, не смотри на меня так. Ты знаешь, что я не могу этого сделать! Это опасно! Что, если трос лопнет?

Я больше не могла смотреть на этот ужас ни секунды. Пошла мыть чашку, снова набрала воды в чайник и начала готовить завтрак.

– Это совсем не опасно! Я проверял. Не нашел ни одного несчастного случая, – он поднялся, подошел ко мне и обвил руками. – Давай, детка! Пожалуйста. Папа и Кристина сказали, что поедут, но без тебя это будет совсем не то.

Я вывернулась из его медвежьих объятий и принялась готовить омлет, свирепо взбивая яйца в пену. Я терпеть не могла отказывать мужу, но еще больше ненавидела страх, который не давал мне шагу ступить. Мне надоело стоять в стороне, пока Брюс и дети катаются на всех аттракционах подряд в парке развлечений. Я чувствовала себя посторонней, снимая видео с безопасного пляжа, пока мое семейство проносилось мимо на водных лыжах, волоча за собой гигантский клин вспененной воды. А уж прыжки с парашютом с самолета – просто кошмар! Мне было так страшно, что я едва удерживала в руках камеру. У меня все внутри переворачивалось при одном воспоминании о том, как они вместе кувыркались в голубом небе между пухлыми белыми облачками.

 

Рядом пролетел орел. Вот как высоко я забралась!

 

Брюс, его родственники и наши дети всегда веселились от души, в то время как я просто стояла и смотрела. Мне надоело быть прицепом, человеком, который слишком боится всего на свете. Может быть, настала пора меняться… У меня сердце сжималось при одной мысли о зиплайне, но в то же время в нем зрело крохотное зернышко надежды на то, что, может быть – только может быть, – я смогла бы это сделать.

Вот так я и оказалась, дрожащая, на деревянной платформе посреди аляскинской тайги, на такой высоте, на какой не бывала никогда в жизни. Рядом пролетел орел. Вот как высоко я забралась!

Я затрепетала, когда оператор нахлобучил мне на голову шлем и затянул ремешок.

– Итак, давайте вас пристегнем, – проговорил он, берясь за дело. – Расслабьтесь, вам не о чем волноваться, – посоветовал он и без предупреждения просто столкнул меня с платформы.

Я, зажмурившись, рассекала воздух, ветер свистел в ушах. Потом отважилась открыть глаза – и была заворожена потрясающим видом горы, неба и реки. Испустила восторженный вопль, который зазвенел эхом в моем громоздком шлеме. Я выпустила трос и закинула руки за голову в блаженном забытьи – как делали на моих глазах дети на «американских горках». И захохотала – точь-в-точь как они. Не успела я оглянуться, как уже оказалась на той стороне. Мне едва хватило времени, чтобы воспользоваться тормозом, но я успела и совершила идеальное приземление на платформу. Это был чистый восторг. Я вскинула кулак в воздух. Я это сделала!

До самого конца того дня, где бы мы ни оказывались, я улыбалась всем встречным, купаясь в своем триумфе. Я наконец поборола свой страх! Я чувствовала себя другим человеком – тем, кто готов встречаться с новыми трудностями и даже ждет их с нетерпением.

На следующее утро я вскочила с постели спозаранок, бодрая и свежая. Брюс проводил меня вниз, к столу заказа экскурсий.

– Что это ты делаешь? – озадаченно спросил он.

– Записываюсь на экскурсии, – расцвела я улыбкой в ответ. – Если мы не внесем свои имена в список, то все пропустим. А тут, смотри, и наблюдение за китами, и ловля лосося, и катание на собачьих упряжках! О боже мой, сколько всего предстоит сделать! – и я сгрузила ему в руки стопку брошюр. Отныне и впредь я собиралась быть активным членом своего семейства. Больше не буду стоять в стороне! Никогда.

 

Сюзан А. Карас

 

 

С пьяным на дороге

 

Доброта отчасти состоит в том, чтобы любить людей больше, чем они того заслуживают.

Жозеф Жубер

 

С облегчением выдохнув, я посмотрела в зеркало заднего вида, благодарная за расстояние, которое росло между мной и машиной пьяного водителя. Она так и рыскала по шоссе из стороны в сторону.

И в то же время я почувствовала себя виноватой. В моей голове спорили два голоса – совесть и страх.

– Ты не можешь просто так взять и уехать. Ты должна увести его с дороги!

– Не ввязывайся. Не твоя вина или ответственность, что он напился.

– То есть ты спокойно поедешь домой спать, зная, что он может угробить машину с целой семьей внутри?

И я поняла, что не смогу уехать просто так. Здесь больше никого нет, вмешаться больше некому.

Я снизила скорость, сознавая, что мне нужно снова пристроиться в хвост пьяному водителю. Эх, минуту назад я так радовалась, что сумела обогнать его. И, гадая, как бы увести его с дороги, я ни разу не задумалась о последствиях. Я ни разу не подумала, что он может быть опасен.

Когда пьяный водитель снова поравнялся со мной, а потом и обогнал, в моей голове начал вырисовываться план. Если я буду держаться с ним наравне, то смогу жестами и клаксоном заставить его свернуть на обочину. Так было в теории, но, когда я решила применить этот метод на практике, мужчина просто озадаченно глянул на меня и сбросил скорость. После того как я повторила этот маневр еще дважды, он снизил скорость до разрешенной в городе, но мне по-прежнему не удавалось заставить его остановиться. Озадаченная и встревоженная мыслью о том, что вскоре на шоссе появится больше машин, я снова поравнялась с ним, молясь про себя, чтобы в этот раз все получилось. Не понимая, чего я от него хочу, пьяный водитель притормозил еще больше и стал съезжать на обочину. А потом я в ужасе увидела, как он теряет управление машиной.

Кюветы в этих местах были просторными и с пологими склонами. Хороший водитель мог бы въехать в них и выехать, не потерпев аварию. Пьяный же въехал в кювет и остановился, но не предпринимал никаких попыток выбраться.

Может быть, он ранен? Прогоняя дурноту, вызванную страхом, я свернула на обочину, выскочила и помчалась к его машине. Мысль о том, что я могу встретиться там со злобным, разъяренным пьяным мужчиной, даже не пришла мне в голову. Он сидел, ссутулившись, такой же опустошенный, как и множество пакетов и бутылок, захламлявших салон. Я постучала в окно:

– С вами все в порядке?

Он кивнул и опустил стекло.

– Отдайте мне ключи от вашей машины. Я не могу позволить вам ехать дальше! – Мои слова, резкие и властные, повисли в воздухе и удивили меня саму.

Какую-то секунду он смотрел на меня, потом потянулся за ключами и положил их в мою протянутую руку.

– Разреши я вам ехать дальше в таком состоянии, вы могли бы стать причиной аварии! Вы попросту могли кого-то убить!

Наверное, ему показалось, что он должен как-то оправдаться.

– Я не спал всю ночь. Работал допоздна, а потом была прощальная вечеринка. Мы никак не могли остановиться… Мне надо было домой… я не понимал… – он безуспешно поискал слова, потом умолк, осев на сиденье, понимая, что ничего не может сказать в свою защиту.

Я открыла дверцу.

– Идите к моей машине, а я выведу вашу из кювета.

Через пару минут, убедившись, что он более-менее надежно держится на ногах, я завела его машину. И тут до меня дошла вся серьезность этой ситуации. У меня на руках оказался в хлам пьяный мужчина, а дальше этого момента я ничего запланировать не успела. Если я заберу его с собой, его машина останется в часе езды от города. Я обдумывала и отбрасывала одну идею за другой.

Когда я вернулась на шоссе и по второму кругу выслушивала объяснения мужчины насчет того, как получилось, что он сел за руль в нетрезвом состоянии, в моих мыслях сложился второй этап плана.

 

А потом я в ужасе увидела, как он теряет управление.

 

Мы были на длинном прямом отрезке дороги. То, что на ней вплоть до этого момента не было других машин, оказалось для нас чистой удачей, но теперь для того, чтобы реализовать мой план, они были нужны. И тут, как по заказу, на горизонте появилась машина. Я вышла на дорогу и начала махать руками как сумасшедшая. Машина затормозила, и стало видно, что в ней сидят четверо мужчин и смотрят на меня, разинув рты.

– Мне нужно, чтобы один из вас отвез этого мужчину домой в город на его же машине. Он пьян, и я не могу позволить ему вернуться за руль, – заявила я. Хрупкая тридцатилетняя женщина, я стояла там, перед ними, и мой тон подразумевал: «И даже не думайте со мной спорить!»

Никаких вопросов не последовало. Все они только кивнули и сказали: «Ладно!» Один из них покорно пересел за руль машины пьяного водителя. Мой подопечный сел сзади, но перед этим взял меня за одну ладонь, а другой сжал мой локоть. Его жест меня не напугал. Он улыбнулся и сказал:

– Хочу поблагодарить вас за заботу. Никто никогда не делал для меня ничего подобного. Я просто… спасибо вам! Вы такая… невероятная.

Я высвободила руку и похлопала его по плечу. Не помню, что ответила ему, но помню облегчение, с которым сама села за руль и сказала своей совести: вот теперь я могу ехать домой.

 

Элли Браун-Хейли

 

 

Воскресший жених

 

Когда понимаешь, что хочешь провести с человеком остаток своей жизни, хочется, чтобы этот остаток жизни начался как можно скорее.

Из фильма «Когда Гарри встретил Салли»

 

Шел 1988 год. Мы с моим бойфрендом к тому времени встречались больше двух лет и уже познакомились с родителями друг друга. Это было лето после окончания магистратуры. Крис вскользь несколько раз заводил речь о браке, но я честно призналась, что не готова. Друзья твердили ему, что если я не хочу выходить за него замуж, то нечего тратить на меня время. Что ж, я была готова отпустить его, если ему так невтерпеж жениться, главное, чтобы никто на меня не давил, этого я точно не буду терпеть. Но он продолжал ждать.

 

Мама моего парня позвонила, чтобы сказать: он разбился на машине вместе с какой-то девушкой.

 

Однажды вечером мне позвонила мама Криса и сообщила ужасные новости: он разбился на машине вместе с какой-то девушкой. Сперва она решила, что речь идет обо мне. Несколько минут я, не двигаясь, сидела на диване и смотрела перед собой. Потом разрыдалась, осознав, что Крис был тем самым человеком, с которым я хотела провести вместе остаток жизни.

Через полчаса мне позвонил… Крис! Он был жив и ни в какую аварию не попадал. Я кричала в трубку: «Немедленно звони матери, она думает, что ты мертв!»

Оказалось, ей позвонили по ошибке. Сказали: «Ваш сын и его подруга погибли», а имени не назвали. В результате неправильно набранного номера я полчаса думала, что мой парень мертв.

Теперь я была уверена, что хочу за него замуж. Потерять его еще раз из-за своих предубеждений и нерешительности было бы сущей глупостью.

Несколько раз я попыталась поднять эту тему при встрече, но он не понимал моих намеков, и я пришла в отчаяние. В конце концов я решила, что просто сама сделаю ему предложение и подарю кольцо. Я вспомнила, что он любит оникс, обратилась к ювелиру и сделала заказ.

Когда кольцо было готово, мне осталось решить, когда и как осуществить задуманное. Ни я, ни Крис не были романтиками. Сперва я решила пригласить его в тот ресторан, где состоялось наше первое свидание, но потом поняла, что не хочу делать ему предложение на публике. Поэтому однажды вечером, когда мы были у Криса дома, я нервно вытащила из сумки миниатюрную коробочку с кольцом, по-прежнему не зная, что сказать.

– Да, – сказал он, едва увидев ее.

– Я тебя еще даже ни о чем не спросила! – опешила я.

Он надел кольцо на палец.

– Да. Я на тебе женюсь.

Он словно все это время ждал, пока я сама заговорю о браке.

Вскоре после этого он тоже купил мне кольцо, более того, я сама его выбрала. Мы назначили дату, и все остальное следовало в русле обычных свадебных традиций. Ведь то, что мы нашли свой путь к помолвке и браку немного иначе, чем другие, не означало, что мы не могли надеяться жить долго и счастливо!

 

Д. Б. Зейн

 

 

Очень страшный микрофон

 

Внутри каждого из нас томится прирожденный рассказчик, ожидающий, когда же его освободят.

Робин Мур

 

Сто пар глаз уставились на меня. Я стою на сцене, рассказываю юмореску. Волны смеха из зрительного зала окатывают меня. Я уже на середине рассказа, и вдруг иллюстрации истории в моей голове, сопровождающие сюжет, внезапно пропадают. Мой мысленный экран, как ни прискорбно, лишается содержания. Пусто!

Страх поднимается из моего нутра. Мне случалось видеть, как другие начинающие рассказчики поддавались этому страху и покидали сцену униженными и побежденными. Я впервые за свою недолгую карьеру переживаю этот жуткий кошмар «внезапного отключения», проклятия всех актеров, которые выступают вживую и без бумажки.

Отведя взгляд от аудитории, делаю глубокий вдох и позволяю безмолвию пропитать меня до костей. И вдруг, как по волшебству, из небытия вновь возникает остальная часть моей истории. Я победно улыбаюсь и подхватываю ее там, где остановилась. Почти неощутимое дуновение воздуха омывает мое лицо, когда сотня людей испускает огромный коллективный вздох облегчения. Рассказчица вернулась в колею!

Прялка моей истории снова раскручивается. Пряжа рассказа тянется и наматывается на каждого человека, связывая их вместе в единении удовольствия. Зал снова звенит от смеха, который звучит музыкой в моих ушах.

 

* * *

 

Все началось в октябре 2015 года. Мы с мужем вышли на пенсию и перебрались в живописный приморский город Нанаймо на острове Ванкувер, чтобы жить там спокойно и уединенно. Такой образ жизни очень привлекал меня, по жизни закрытого и стеснительного человека.

Вскоре после переезда мы узнали, что неподалеку от нашего дома будет проходить творческий вечер, где горожане будут со сцены читать написанные ими произведения. Я тоже иногда писала небольшие рассказы, поэтому очень заинтересовалась этим мероприятием и уговорила мужа пойти. Пока рассказчики на сцене ткали свое волшебство, аудитория смеялась, рыдала и пела. А я, наверное, делала все это громче остальных. В концу третьей по счету истории я уже знала, что в самое ближайшее время напишу несколько историй для таких вот выступлений и тоже приму участие!

Но где я найду мужество, чтобы выйти на сцену под яркие огни софитов и обратиться к незнакомым людям? Как смогу выучить наизусть большой текст, пусть даже он будет моего сочинения, ведь я терпеть не могу зубрить? А микрофоны, это же вообще кошмар. И я молчу про актерский талант, который для рассказчика, безусловно, необходим.

Страх публичных выступлений был для меня вторым по силе после страха смерти. Я, должно быть, спятила, думала я про себя. Моя память не настолько хороша. Что, если я выйду на сцену и забуду свою историю? Я не хочу позориться!  И все же я знала, что непременно попробую. Никогда до этого момента я не чувствовала себя настолько живой и воодушевленной.

Поэтому, когда в конце вечера ведущий объявил запись на курсы по мастерству рассказчика, я тут же зарегистрировалась и убедила мужа записаться вместе со мной. Мне нужна была его поддержка, очень не хотелось оказаться одной в компании незнакомцев.

Я также подала заявку на выступление на сцене, запланированное через месяц после этих курсов. Я решила прыгнуть прямиком в этот новый мир, пока не растеряла кураж.

Когда муж повез меня на мое первое выступление, мне казалось, будто меня везут на гильотину. Внутренности скручивались в узел, руки были ледяные, а колени дрожали. Но, выйдя на сцену, я с легкостью вошла в ритм истории, описывая сцену за сценой без всяких заминок или ошибок. И завершила ее под шквал аплодисментов, за которыми последовали сердечные поздравления других рассказчиков и нескольких зрителей. Упоительный восторг (смешанный с облегчением) волной окатил меня. И я попалась на крючок!

Так началось мое приключение. Я начала выступать, рассказывая истории, каждый месяц, порой на сцене, порой в собственной гостиной. Благодаря новообретенной уверенности я даже основала клуб начинающих рассказчиков, в котором мы делились друг с другом историями и оттачивали мастерство выступления.

Со временем я даже подружилась с микрофоном – предметом, который поначалу приводил меня в ужас. Моя память заметно улучшилась, что просто замечательно для человека моего возраста.

На улице ко мне начали подходить незнакомые люди и благодарить за мое творчество. Первое время я терялась и старалась поскорее уйти. Но позже осмелела, заводила с ними короткие беседы, спрашивала, что именно им понравилось больше всего, пишут ли они сами.

Опыт преодоления своих страхов, комплексов, зажимов сделал меня сильнее и подарил ненасытную жажду пробовать себя в новых увлекательных видах деятельности. Я научилась играть на укулеле[23] и записалась на зумбу[24]. Начала петь в хоре и заниматься пиклболом[25], бадминтоном и каякингом.

Со временем от моей стеснительности не осталось и воспоминания. К собственному радостному изумлению, я обнаружила, что мне хорошо удается все, за что бы я ни бралась, и моя уверенность в себе продолжала расти.

Сегодня я совершенно не похожа на ту робкую женщину, которая приехала в этот город два года назад. Все эти замечательные изменения в моей жизни произошли тогда, когда я прислушалась к своему сердцу и преодолела страхи.

А как же «внезапные отключения»? Я узнала, что временами они случаются со всеми рассказчиками, даже с профессионалами, так что воспринимаю их как мимолетные огорчения и не беспокоюсь о том, что они могут повториться.

Уже жду с нетерпением очередного приключения, которое начинается через пару недель. Никто не хочет заняться болливудскими танцами?

 

Кристина Кларк-Джонсен

 

 

Встать и удержаться

 

Верный способ развить уверенность в себе – делать то, что боишься делать, и оставлять за собой след из успешных попыток.

Уильям Дженнингс Брайан

 

Когда прошлой осенью моя подруга из лучших побуждений прислала мне ссылку на статью о парне из Австралии, который учит женщин в возрасте серфингу, я вздохнула с сожалением, ведь у меня не было:

а) достаточно денег, чтобы отправиться в Австралию;

б) такого тела, которое я осмелилась бы нарядить в купальник;

в) смелости.

Одним плавным движением мой указательный палец нажал кнопку «удалить». Пуф-ф! Мысль о том, чтобы научиться серфингу на данном этапе моей жизни, была в очередной раз похоронена. Временно.

И вот, год спустя, я отдыхаю на песчаных пляжах Манкоры, в Перу, и с благоговением наблюдаю за серферами. Худенькая темноволосая девочка, лет шести с виду, сама тащит тяжелую доску, потом прыгает в воду и без усилий выгребает к волне. Как я восхищаюсь ее уверенностью! Еще пара минут – и вот она уже легко ловит волну и внимание окружающих ее старших серферов. Фантастика!

Я родилась в Калифорнии, поэтому все априори полагают, будто я должна была научиться «серфить» раньше, чем ходить. Ну да! Я умею «серфить» – по сайтам в Интернете, по телеканалам и еще дома на диване. А на доске – нет, не умею. Ну и что? Со временем я научилась игнорировать эти разочарованные взгляды. Сложнее было игнорировать собственные тоскливые мечтания.

И вот, грустная и опечаленная, я решаю пойти пообедать. Не успеваю дойти до ресторана, как натыкаюсь на вывеску над одним бунгало – «Учу серфингу». «За спрос не бьют», – думаю я. Но владелец бунгало, капая слюной, пожирает взглядом роскошных девушек, одетых в купальники-танга. Меня он не замечает, а я удаляюсь прочь, получив очередной удар по самолюбию. «Ты слишком стара для серфинга», – поет мое скептическое «я». Потом на ум приходит еще одна неприятная истина: у меня нет медицинской страховки. Но приставучий внутренний голос, хоть я и заглушала его десятилетиями, не желает сдаваться и канючит: Ведь тебя здесь никто не знает. Попробуй!

Я сосредоточиваюсь на более важной проблеме – своем бурчащем желудке. Замечаю палатку, где торгуют рыбными блюдами, и направляюсь к ней. Рядом оказывается другая палатка, где скучают «настоящие серферы» – трое латиноамериканцев. Проведя много времени среди серферов, я научилась отличать «настоящих» от любителей. Точно затягивая на мне нежное, невидимое лассо, один из них воркует:

– Неужели вам не хотелось бы заняться серфингом?

Я отвечаю ему по-испански:

– Конечно, хотелось бы, вот только этот пароход уплыл тридцать лет назад!

Он изображает на лице удивление и принимается уверять меня:

– Но вы можете научиться! Вы в прекрасной форме!

Вот кто умеет польстить женщине, так это «латиносы»! Получив глубокий массаж эго, я поневоле возвращаюсь мыслями к своей давней мечте. Может быть, как раз настал тот самый день?

– Я, право, не знаю… В смысле… – запинаюсь я, как перепуганная девчонка.

– Mi amor [26], гарантирую: если ты не встанешь на доску, я не возьму с тебя платы, – продолжает соблазнять он.

Серьезно? Я оглядываюсь в поисках скрытой камеры. Но, вместо того чтобы разразиться смехом, он бросает мне гидрокостюм и говорит, что его зовут Мело.

Сперва мы немного тренируемся на песке, где я с необычайной – еще бы! – легкостью встаю на доску, а потом наступает пора перенести наше шоу в океан. Я иду за ним, любуясь его прекрасной фигурой и радуясь, что он несет за меня доску. Такой серфинг мне нравится! Словно читая мои мысли, Мело оборачивается и сверкает ободряющей улыбкой. Может быть, потому что мне стоит усилий понимать его речь (весь урок проходит на южноамериканском диалекте испанского), у меня просто нет времени, чтобы испугаться, – пока я не вижу первую волну. Клянусь, она растет у меня на глазах! Как загипнотизированная, я не могу шевельнуться. В моих ушах гремит саундтрек из «Челюстей». Я же сейчас утону!

Невозмутимый Мело наставляет меня:

– Делай в точности то же, что делала на берегу. Не думай слишком много.

Вот уж вправду глупейшая из моих идей! Я никогда не сумею…

– Арриба! – вопит он наше кодовое слово для команды «вставай сейчас же!»

Бам! О чудо! Я на доске. Я сама стою на доске! О… Боже… мой! После целой жизни, прошедшей по принципу «хочется, да колется», я наконец это сделала! Мело загодя предупредил меня, что новички теряют равновесие и падают, стоит им отвлечься и задуматься о чем-то другом. Ха! Будь я способна сосредоточиться на чем-то еще, кроме этого момента, я запрыгала бы на доске вверх-вниз!

Я стою на доске.

И чего я раньше так боялась?.. Плюх! Сваливаюсь в воду и с восторгом думаю о том, что только что сделала. Улыбаюсь так, как никогда прежде, и не могу сдержать победный вопль:

– Да-а-а-а!

Ах ты, черт! Теперь же придется заплатить за урок…

Мело сияет от гордости и от души хлопает меня по ладони.

– Mi reina! [27]

Какие совершенно изумительные эмоции, не похожие ни на что из того, что я переживала прежде! Но мои старые приятели, сомнения в себе, не дремлют и потихоньку возвращаются ко мне. Может быть, это просто случайная удача?

– Готова попробовать еще раз? – спрашивает Мело. Я только успеваю подумать – «что ж, попробуем еще разочек…» – и… Бам! Я снова на ногах. И почему все говорят, что это так трудно? Кто бы мог подумать! Да я прирожденный серфер! Я! Ничто еще не давалось мне так легко. Или…

Погодите-ка! секундочку … Оказывается, Мело все это время стабилизировал мою доску, не давая мне упасть! Неудивительно, что я так легко на нее встала.

Он ухмыляется. Я ухмыляюсь в ответ. Это будет наша тайна.

– Можешь теперь попробовать сама, если хочешь?

Следующая волна оказывается непобедимым врагом! Я не могу удержаться даже на корточках, не то что выпрямиться. Когда-то в свои тридцать я училась кататься на роликовых коньках – наверное, как и тогда, сладить с доской получится не сразу.

Пока мы ждем следующей волны, разговор заходит о моей личной жизни, точнее о том, почему у меня нет бойфренда. И мой сексапильный молодой наставник приглашает меня вечером на танцы. Ах, эти уроки серфинга в латинском стиле!

Снова оказавшись на твердой земле, я очень радуюсь тому, что прозорливый владелец палатки перед уроком попросил оставить ему мой телефон и сфотографировал меня, стоявшую на доске. Теперь мне хочется сфотографироваться вдвоем с моим чудесным инструктором. Подмигнув, Мело забивает в мой телефон свой номер.

– Вечером жду, mi reina.

Я приду.

Чувствую ли я себя хорошим серфером? Это вряд ли. А может, королевой океана? Уже ближе!

 

Джей-Си Салливен

 

 

От страха к радости

 

Нет надежды без страха, и нет страха без надежды.

Бенедикт Спиноза

 

Я лежала на смотровом столе в тускло освещенном кабинете, и у меня по вискам катились слезы, заползая в уши. Мой муж Патрик стоял рядом и держал меня за руку. Техник ультразвука сочувственно улыбнулась нам и подготовила мой живот к осмотру. Она нанесла немного смазки чуть ниже пупка и села на стул, готовясь начать сканирование. Я смотрела в потолок и готовилась услышать худшее. Несколько месяцев назад у меня уже был выкидыш, и я боялась, что теперь он случился снова.

Десятью годами ранее пьяный водитель убил трех моих дочерей, находившихся в машине с отцом. Отъехав от дома друга, пьяница вывернул на шоссе не в том направлении и врезался в машину, в которой мой бывший муж вез домой четверых наших детей. Кэти, Миранда и Джоди, которым было восемь, семь и пять лет, так и не доехали до больницы. Мой бывший муж скончался через несколько часов после аварии. Брат-близнец Джоди Шейн единственный выжил в этой аварии, отделавшись легким сотрясением мозга и переломом ноги.

 

Боль от потери ребенка всю жизнь терзает сердце.

 

Вместо четырех шумных детей у меня остался лишь один тихий мальчик, и я с трудом смогла это вынести. До аварии я занималась с дочерьми гимнастикой, слушала, как они учатся играть на пианино, и смотрела, как они жонглируют жезлом, не говоря уже о множестве других материнских дел. Шейн был спокойным ребенком. Когда все улеглось и к нам перестали постоянно заглядывать гости, в доме воцарилась зловещая тишина. Честно говоря, я больше не чувствовала себя матерью.

Я не знала, хочу ли еще детей. Когда я решила, что готова завести еще одного, племянница моей невестки погибла в аварии. Эта трагедия так меня потрясла, что по дороге с похорон я сказала мужу, что уже передумала. Я больше не хотела детей. Родовые муки забываются, как только младенец оказывается у тебя на руках, но боль от потери ребенка всю жизнь терзает сердце. Я знала, что не смогу еще раз вынести такое. Мы купили маленькую спортивную машину и попытались жить дальше. Я занялась работой в местной больнице и делами Шейна. Хотя я старалась больше не думать о новых детях, желание родить меня никогда не покидало.

 

Вместо четырех шумных детей у меня остался лишь один тихий мальчик.

 

Прошло шесть лет, прежде чем мы решили расширить семью. После рождения близнецов мне перевязали маточные трубы, поэтому теперь нужно было найти врача, который сможет провести обратную процедуру – реанастомоз труб. Однажды поздно вечером я смотрела телевизор и на образовательном канале увидела конец сериала о хирургах. Мне показалось, что это не случайное совпадение, а знак, ведь на экране врач из Северной Каролины производил амбулаторный реанастомоз маточных труб.

Схватив телепрограмму, я нашла время следующего показа этого сериала и настроила видеомагнитофон на запись. Через полгода мы уже сидели в кабинете этого врача и проходили предоперационный опрос. Я была беременна около месяца. К несчастью, наша радость сменилась печалью, когда через неделю у меня случился выкидыш. Я пережила еще один выкидыш, а потом у нас появился Ландри. Он был просто чудо. Его каштановые волосы и карие глаза напоминали мне о Кэти. Дальше у меня случилось еще два выкидыша, а затем родился Келли. Заглянув в его ясные голубые глаза, я вспомнила о Миранде.

Когда Келли было полтора года, я поняла, что хочу девочку. Но я не знала, стоит ли пытаться еще раз, ведь мне было почти тридцать восемь и риск казался довольно высоким. Я снова забеременела и снова пережила выкидыш – и он взял меня за живое. Я не знала, хватит ли у меня душевных сил смириться еще с одним выкидышем. Тогда-то я и заключила сделку с Богом и решила, что не буду больше рожать детей, если не забеременею до тридцати восьми.

За две недели до моего дня рождения мы с мамой должны были увезти детей на выходные в гости к моей сестре. Тем утром перед выходом из дома я вытащила тест на беременность из шкафчика в ванной, повертела его в руках и взвесила все за и против выяснения своего положения. Решив не портить выходные, я положила тест обратно в шкафчик и захлопнула дверцу. «Сделаю, когда вернемся», – сказала я себе.

Взяв сумочку и ключи, я посадила детей в машину, и мы тронулись в путь. К вечеру воскресенья, когда мы вернулись домой, я была уже полна надежд. На следующее утро я сделала тест, и он подтвердил мои подозрения. Полоски проявились еще до истечения положенной минуты. Как обычно, я оставила тест возле раковины, чтобы таким образом сообщить мужу, что скоро у нас будет ребенок. Зная, что на два выкидыша у меня приходится одна здоровая беременность, я с оптимизмом смотрела в будущее.

Один из плюсов работы в больнице – знакомство со специалистами по ультразвуку. Они любят практиковаться, а беременные женщины любят смотреть, как внутри их растет новая жизнь, так что в итоге все остаются в выигрыше. Я сидела в кабинете вместе с беременной подругой, которая хотела в последний раз обследоваться перед родами. Когда техник закончила с Бобби, я спросила:

– Может, посмотрим, есть ли сердцебиение? Я неделе на шестой.

– Конечно, – ответила техник. – Ложитесь на стол.

Я задрала рубашку и приспустила штаны. Мне хотелось предоставить ей как можно больше свободы движения, чтобы она смогла найти сердцебиение и показать мне мерцающий огонек, который бы подтвердил, что все в порядке. Я смотрела на экран и четко видела темный круг – желточный мешок, в котором развивался ребенок.

– Вот оно, – сказала техник.

Я присмотрелась. Бобби тоже подалась вперед. Затем техник указала на крошечный мигающий огонек. Моей радости не было предела. Я знала, что после обнаружения сердцебиения риск выкидыша снижается. Вернувшись в аптеку, я позвонила мужу.

– Нашли сердцебиение!

– Отлично, – сдержанно ответил он, не позволяя себе радоваться раньше времени. – Будем надеяться, все пройдет удачно.

Через несколько недель я ходила по торговому центру и покупала одежду для беременных, а когда вернулась домой, обнаружила на трусиках кровавые пятна. Стараясь не терять мужества, я вышла к Патрику, который работал во дворе, и с порога объяснила ситуацию. Мы быстро завезли мальчишек к моей маме и поехали в больницу. Со слезами на глазах я отвечала на вопросы сестры из приемного отделения, а затем и врача. При помощи доплера он нашел сердцебиение: когда мы услышали этот шорох, нам стало немного легче. Но когда врач попытался отправить меня домой без ультразвука, я на это не согласилась.

 

Желание родить меня никогда не покидало.

 

– Прошу вас, – сказала я, – мне просто нужно узнать, что там происходит.

Кивнув, врач сказал, что позвонит технику. И вот мы уже ждали начала сканирования. Техник прислонила датчик к моему животу, и муж закричал:

– Их два! Два! ДВА РЕБЕНКА! Слезы полились с новой силой.

Шесть месяцев спустя родились наши дочери-близняшки – две здоровые малышки.

 

Бренда Диллон-Карр

 

 

Принцесски

 

Слезы – это слова, которые нужно записывать.

Пауло Коэльо

 

Я проснулась вся в поту – так бывает только от сильного страха или после химиотерапии. Посмотрела на часы. Было 2.13 ночи. Я села в постели.

Или, скорее, немного приподнялась. Облученное место пульсировало, кожа была словно обожженная, а мышцы при любом движении пронзала боль. Перевалившись на бок, я вздохнула, бросив искоса взгляд на сверток, который прислал мой друг Джефф. Он покоился на трех других посылках возле моей кровати, рядом со стопкой, в которой было еще штук пять от разных людей. Там-то и свил себе гнездо мой страх.

Да, у меня была третья стадия рака. Да, моя опухоль была размером с мышь. Ни один врач не обещал мне, что я выживу. Но не это заставило меня проснуться среди ночи, обливаясь потом. Это был голос моей матери.