Роль ценностей в социально-гуманитарном познании

Применительно к познавательному процессу в социально-гуманитарном знании понятие «ценность» имеет различное аксиологическое содержание.

Во-первых, это — сформировавшееся у исследователя под воздействием различных социокультурных факторов (социально-экономических, нравственных, эстетических, религиозных и пр.) эмоционально окрашенное отношение к познанию, включающее в себя интересы, предпочтения, установки и т.п.

Во-вторых, это ценностные ориентации внутри самого познания, на основе которых оцениваются и выбираются формы и способы получения научного знания, например, критерии научности, идеалы и нормы исследования.

В-третьих, ценности в познании — это объективно истинное предметное знание (факт, закон, гипотеза, теория) и эффективное операциональное знание (научные методы, регулятивные принципы), которые именно благодаря истинности, правильности, информативности обретают значимость и ценность для науки и общества.

В-четвертых, поскольку социально-гуманитарное познание своим объектом имеет социальные отношения и функционирование социума в целом, а система социальных отношений, в свою очередь, детерминируется существующей в социуме системой ценностей, то для данного познания ценности являются существенной частью, стороной, характеристикой объекта исследования.

В осмыслении специфики социально-гуманитарного знания важную роль сыграли аксиологические идеи Г. Риккерта. В предыдущих главах рассмотрены основания различия естественных | 175 | и социально-гуманитарных наук, предложенные В. Дильтеем, Г. Риккертом и В. Виндельбандом, которые противопоставляли исторически-индивидуализирующий метод социально-гуманитарного знания (наук о культуре) генерализирующему (обобщающему) методу естествознания (наук о природе). С учетом идей Г. Риккерта о ценностях можно уточнить такое противопоставление. Индивидуализирующий метод может быть назван методом отнесения к ценности в противоположность генерализирующему методу, который помогает выявлять закономерные связи, но игнорирует культурные ценности и отнесение к ним своих объектов.

Выявляя специфику наук о культуре, Г. Риккерт показывает, что историческая наука — и в особенности философия истории — имеет дело прежде всего с ценностями, и дает представление о системе ценностей в этой области знания: во-первых, это ценности, на которых зиждутся формы и нормы эмпирического исторического познания; во-вторых, это ценности, которые в качестве принципов исторически существенного материала конституируют саму историю; в-третьих, это ценности, которые постепенно реализуются в процессе истории.

  Метод отнесения к ценности выражает сущность истории. Однако при таком понимании возникает проблема «научной строгости» исторического знания.

Г. Риккерт утверждает, что история может быть так же научна, как и естествознание. Однако для достижения такого идеала необходимо соблюдение ряда условий, в описании которых Г. Риккерт фактически использует методологию Ф. Бэкона, показавшего негативную роль идолов, или призраков познания. Своего рода «идолами», характеризующимися Г. Риккертом, становятся «пожирающий индивидуальность генерализирующий метод» и «ненаучные оценки».

Другое направление влияния аксиологических факторов на развитие научного познания связано с тем, что система идеалов, методологических и коммуникативных норм и правил научно-познавательной деятельности определяет характер и результаты научной деятельности исследователя. Особую роль играет нравственный фактор как средство эффективного воздействия на добросовестность и порядочность ученого. Правомерность такого понимания роли нравственных ценно-| 176 |стей обоснована И. Кантом в его постановке проблемы взаимосвязи теоретического и практического (нравственного) разума.

И. Кант подчеркивает, что теоретический (научный) разум направлен на познание «мира сущего», а практический разум (нравственное сознание) обращен к «миру должного» — к социальным нормам, правилам, ценностям. Принципиальная новизна подхода И. Канта состояла в том, что практическому разуму была отведена ведущая роль в человеческой деятельности. По-новому философом определены место и роль теоретического разума, выяснены и обоснованы его пределы и сфера действия.

И. Кант специально указывает на «нежелательные, или опасные, возможности» теоретического разума, которые проявляются, в частности, в том, что теоретический разум необоснованно претендует на решение всех человеческих проблем во всех сферах бытия.

Однако на самом деле вне претензий теоретического разума остается сфера должного — чувства долга и самопожертвования, любви, прекрасного. Теоретический разум может создавать иллюзорные миры и выдавать их за реально существующие, поэтому роль практического сознания заключается в установлении моральных запретов на определенные формы и направления интеллектуальной активности. В частности, устанавливаются моральные запреты на использование ученым теоретического разума как «инструмента» в некоторых сферах деятельности.

Таким образом, И. Кант обосновал методологическую роль нравственного сознания в познании, сделав «моральный закон в нас» условием сохранения интеллектуальной честности. Введя понятия предпосылочного знания, регулятивных функций, максимы чистого разума, априорных основоположений, выражающих идею активности субъекта, философ вплотную подходит к проблеме ценностных, мировоззренческих предпосылок, оснований, идеалов и норм, к выявлению их фундаментального методологического значения наряду с эмпирическим знанием в становлении теории.

Методологически плодотворным является подход немецкого историка, социолога и экономиста М. Вебера к обоснованию роли ценностей в процессе научного познания. По М. Веберу, | 177 | отношение к соотнесенному с ценностью объекту не обязательно должно быть положительным. В этом случае смысл интерпретации любых объектов действительности будет состоять в том, чтобы открыть исследователям возможные точки зрения и направленность оценок.

М. Вебер говорит о различии ценностной и причинной интерпретаций, требующем помнить, что объект идеальной ценности исторически обусловлен, что множество нюансов и выражений мысли окажутся непонятными, если нам не известны общие условия: общественная среда, исторический период, состояние проблемы — все то, что имеет причинное значение для текстов или научного труда.

Если в качестве объектов интерпретации выступят, например, «Капитал» К. Маркса, «Фауст» И. Гете, Сикстинская капелла Рафаэля, «Исповедь» Ж.-Ж. Руссо, то общий формальный элемент такой интерпретации — смысл — будет состоять в том, чтобы открыть нам возможные точки зрения и направленность оценок. Если интерпретация следует нормам мышления, принятым в какой-либо доктрине, то это вынуждает принимать определенную оценку в качестве единственной «научно» допустимой в подобной интерпретации, как, например, в «Капитале» К. Маркса.

В отличие от Г. Риккерта с его самостоятельным «царством ценностей» М. Вебер считал, что «отнесение к ценностям» является «не чем иным, как философским истолкованием того специфического научного интереса, который господствует при отборе и формировании объекта эмпирического исследования... Даже чисто эмпирическому научному исследованию направление указывают культурные, следовательно, ценностные, интересы».

Таким образом, по М. Веберу, отнесение к ценностям — это методологический прием, который выполняет регулятивные и предпосылочные функции. М. Вебер не предполагал полное исключение ценностных высказываний из познания, однако настаивал, что социальные науки и науки о культуре, так же, как и естественные, имеют свои устойчивые объективные характеристики. | 178 | При этом в науках о культуре разнообразные, неповторяющиеся явления «подводятся» не под закон, а под «идеальный тип», позволяющий иным способом зафиксировать общее и необходимое в этих науках.

Поставленная М. Вебером проблема соотнесения научного знания и ценности, свободы научного знания от ценностей, особенно в области естественного и технического цикла, активно обсуждалась на всем протяжении XX столетия. Спектр существующих точек зрения находится между двумя основными подходами:

1) наука должна быть ценностно нейтральной; это необходимое условие получения объективной истины;

2) ценности являются необходимым условием для становления и роста научного знания, но необходимо найти такие рациональные формы, в которых фиксируется их присутствие и влияние на знание и деятельность, а также в целом понимается их роль и особенности в каждой из наук.

Второй подход основан на признании социокультурной обусловленности науки, которая выражается посредством ценностей. Именно этот подход становится определяющим в философии и методологии науки, особенно при исследовании природы социально-гуманитарного знания.

В конце XX — начале XXI в. выявлен целый спектр ценностных детерминант развития социально-гуманитарного познания:

— методологические функции «предпосылочного» знания;

— ценностные предпосылки и ценностные суждения в науке;

— научная картина мира и стиль научного познания;

— философские категории и принципы;

— парадигма и научно-исследовательская программа;

— представления о здравом смысле и вненаучных критериях (принципах красоты и простоты) в социально-гуманитарном познании;

— нормы и идеалы исследования, посредством которых реализуется ценностный потенциал науки.

Рассмотрим некоторые из этих аспектов.

Важное место в развитии социально-гуманитарного знания занимают ценности-регулятивы. К ним можно отнести следу-| 179 | ющие принципы: соответствия, ограничений, запретов, инвариантности, наблюдаемости, эмпирической проверяемости, дополнительности, фальсифицируемости, простоты, красоты и т.п.

Регулятивные принципы в системе ценностей науки выполняют роль эвристических указателей, благодаря которым формируются и реализуются исследовательские программы. Эти принципы выступают как предписания, касающиеся конструирования и оценки теоретических систем. С помощью этих принципов:

— формируются определенные образцы научного знания и требования к исследовательскому процессу, совокупность которых образует конкретно-историческую научную парадигму;

— систематизируется опыт научных исследований; — происходит очищение такого опыта от случайностей;

— выявляются устойчивые связи между теорией и реальностью, которая отображается с помощью этой теории.

В качестве ведущего ценностного регулятива социально-гуманитарного познания выступает научная картина мира, посредством которой фундаментальные идеи, принципы, а также системы ценностей передаются из одной науки в другую.

Так, В. Дильтей применял понятие научной картины мира при анализе наук о духе, или наук о культуре. С научной картиной мира оказываются тесно связанными такие базовые ценности, как жизнь, цель, человек-субъект.

В. Дильтей анализирует различные подходы к исследованию человека: метафизика греков, воспитание воли у римлян, религиозные жизненные идеалы, «теория жизненного поведения», выявление основных типов антропологии в культуре XVI— XVII вв. По сути дела, он проводит исследование различных форм отношений человека к миру, места человека в мире и способы представленности человека в культурно-исторической картине мира.

Таким образом, научная картина мира в ее содержательном аспекте применительно к социально-гуманитарному познанию сориентирована на понимание места человека в мире, на уяснение способов понимания и освоения этого мира челове-| 180 |ком. Социально-гуманитарная картина мира в отличие от естественно-научной картины мира не противопоставляет человека и окружающий мир, но включает самого человека в способ функционирования мира социального. Выступая в качестве ведущей формы предпосылочного знания, научная картина мира концентрирует в себе ценностное содержание социальногуманитарного познания.

Нередко противопоставляют научное познание и здравый смысл, как принципиально различные способы освоения мира. Тем не менее Д. Юм (1711—1776) ставил здравый смысл в один ряд с такими качествами человеческого духа, как мужество, честность. К. Гельвеций (1715—1771) отмечал, что человек, обладающий здравым смыслом, обыкновенно не впадет ни в одно из тех заблуждений, в которые нас вовлекают страсти, но зато он лишен и тех просветлений ума, которым мы обязаны лишь сильным страстям. По И. Канту, ум, лишенный здравого рассудка, хотя и может быть даже высокообразованным, способным абстрактно усматривать общее, не в состоянии, однако, различать, подходит ли под это общее данный случай конкретно.

Современная философия науки выявляет мировоззренческие и регулятивные функции здравого смысла, ценность которого — выражение социальной потребности в рациональной ориентации индивида и общества в духовно-практической деятельности.

Так, американский философ М. Вартофский (р. 1928) отмечает социально-культурное и нормативное значение здравого смысла, представляющего собой то разнообразие принципов действия, правил, убеждений, которые выдержали множество длительных испытаний в практике людей, в развитии их культуры, благодаря чему о них можно говорить, как о «человеческих универсалиях».

Л. А. Микешина подчеркивает различную «степень присутствия» ценностной компоненты в конкретных структурных и методологических составляющих социально-гуманитарного познания.

— Если идеология непосредственно отражает социальные интересы различных групп, то общефилософские, гносеологические принципы осуществляют это в весьма опосредованном виде. | 181 |

 — В еще более трансформированной и обобщенной форме эти интересы выражены в научной картине мира, стиле познания и принципах здравого смысла.

— Они почти отсутствуют в общенаучных методологических принципах, близких по своей природе к специальному научному знанию.

На основе такого рода дифференциации степеней «идеологической окраски» форм мировоззренческого знания оказывается возможным более корректное отражение и фиксация различий в характерах и способах «вхождения» этих форм знания в социально-гуманитарные науки.

Социально-гуманитарное познание — это всегда ценностносмысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия, это связь с ценностями, с мировоззренческими, смысложизненными компонентами деятельности человека и общества.

В полной мере указанное утверждение относится и к познанию сущности социальной работы как части социально-гуманитарного познания. Теория социальной работы как важнейшей сферы социальной деятельности была и остается не просто суммой позитивных знаний о специфической деятельности субъектов социальной работы, владеющих средствами социализации/ресоциализации людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Это, в первую очередь, деятельность исследователей, требующая определенной аксиологической оценки познания явлений социальной сферы, социальной политики и социальной работы. Такая оценка предполагает использование всей совокупности ценностей различного порядка для осмысления явлений социальной действительности, ориентацию и опору на них со стороны исследователя социальной сферы при проведении социально-гуманитарного исследования в целях получения объективно истинного знания.

 

| 184 |                                                TEMA VIII.