Экономия времени как мера производительной и потребительной силы труда

Наиболее адекватной формой движения потребительной стоимости в сфере ее производства является экономия труда, выраженная в соответствующем законе. Высвобождаемый труд, проистекающий из повышения потребительной стоимости факторов производства, необходимо предполагает соответствующую экономию применяемого, затрачиваемого труда, в которой проявляется закон потребительной стоимости, хотя и в достаточно модифицированном виде. В частности, экономия труда, вызываемая возвышением потребительной стоимости, может выступать, во-первых, лишь как экономия затрачиваемого необходимого рабочего времени, которая реализуется в соответствующем увеличении затрат прибавочного труда. Экономия на труде здесь осуществляется за счет рабочего, а не в пользу рабочему. Во-вторых, экономия принимает форму экономии прошлого труда (т. е. экономии на применении средств производства) и сбережения соответствующих затрат с тем, чтобы присвоить большее количество прибавочного труда. В указанных обоих случаях речь идет об экономии в стоимостных рамках.

В действительности экономия на средствах производства возникает из их функционирования не как стоимостных, а как потребительностоимостных факторов, т. е. как производительных сил. В той мере, в какой средства производства входят в процесс производства и функционируют в нем, они выполняют эту свою роль исключительно со стороны своей потребительной, а не меновой стоимости. Та помощь, которую машины оказывают рабочим, зависит не от стоимости, а от потребительной стоимости машин. Точно так же то количество труда, которое способен впитать предмет труда (сырой материал), зависит не от его стоимости, а от его количества, если не изменяется производительность труда.

Противоположным по отношению к экономии труда выражением действия закона потребительной стоимости может служить наличие излишнего, несэкономленного живого или овеществленного труда. В этом случае движение потребительной стоимости характеризуется с отрицательной стороны: если машина не используется в производстве, она ржавеет, теряет или не выявляет свою потребительную стоимость; если люди оказываются без работы, их рабочая сила также теряет свою потребительную стоимость. В итоге те и другие оказываются излишними. Стало быть, наличие экономии труда и рабочего времени свидетельствует о возвышении потребительной стоимости, их отсутствие, наоборот, делает полезный эффект нулевым.

Экономия, возникающая из концентрации средств производства, их применения в массовом масштабе, своим источником опять-таки имеет потребительностоимостные условия, поскольку средства производства функционируют в условиях обобществленного, общественно-комбинированного труда.

Закон экономии труда в рамках отношений стоимости не выявляет своей настоящей, потребительностоимостной сущности. Наоборот, экономия труда предстает как экономия прошлого (овеществленного) труда, т. е. стоимости, что может дать повод считать источником прибавочной стоимости не дополнительное количество затрачиваемого живого прибавочного труда, увеличивающегося за счет сокращения необходимого труда, а экономию на самой стоимости (прошлого, овеществленного труда), что противоречит самому понятию экономии.

Действительная экономия имеет отношение к движению потребительной стоимости, к ее повышению. Когда К. Маркс писал о том, что всякая экономия в конечном счете сводится к экономии времени и что экономия времени, равно как и планомерное распределение рабочего времени по различным отраслям производства, остается первым экономическим законом на основе коллективного производства и даже законом в гораздо более высокой степени, то он имел в виду не экономию того рабочего времени, которым измеряется меновая стоимость. К. Маркс специально подчеркивал, что смысл указанной экономии времени «существенно отличается от измерения меновых стоимостей (работ или продуктов труда) рабочим временем»[205]. Этим пояснением сформулированного закона он отчетливо противопоставляет его закону стоимости, на основе которого нельзя измерить экономию времени, возникающую из движения потребительной стоимости.

Это обстоятельство следует учитывать и при характеристике другой существенной формы проявления сущности движения потребительной стоимости — закона возвышения производительности труда.

Известно, что производительность труда характеризует конкретный труд, производящий потребительную стоимость. По этой причине повышение производительности труда в его собственном смысле выражается в том, что доля живого труда, заключающегося в его продукте, уменьшается, а доля прошлого труда увеличивается, но увеличивается так, что общая сумма труда уменьшается, следовательно, количество живого труда сокращается больше, чем увеличивается объем прошлого труда.

Повышение производительности труда — противоположный (минусовый) по отношению к стоимости результат, оно уменьшает последнюю. Все надбавки к стоимости не могут превысить ее понижение, вытекающее из уменьшения живого труда, и, значит, понижение стоимости не может считаться экономией, если на оплачиваемой части живого труда не сберегается больше, чем прибавляется прошлого труда.

Поскольку производительность труда касается потребительностоимостной сущности труда, то ее по существу нельзя определять и измерять посредством стой- мостных категорий, а потому неуместно было бы утверждение о том, что в экономии труда как показателе его производительности должны суммироваться живой и прошлый (овеществленный в стоимости) труд, что для этого недостаточна величина экономии живого труда.

Прошлый труд, поскольку он уже затрачен, овеществлен, не может быть причислен к сэкономленному труду. Экономия же в применении средств производства может обнаруживать себя лишь в росте несвершенного, неовеществленного рабочего времени, к чему и сводится суть всякой экономии. Прошлый же труд оказывается на стороне затраченного, а не сэкономленного труда. Сэкономленный труд в этом случае будет на стороне результата, ибо он не суммируется с затраченным трудом, а, наоборот, из него вычитается последний.

С этой точки зрения не может быть признано достаточно адекватным закону потребительной стоимости определение производительности труда через отношение измеренной в натуральных единицах потребительной стоимости к затратам труда на ее производство. Когда в результатах оказываются вместо величины высвобождаемого труда тонны, метры, объемы и т. д. продукции, которые сопоставляются с затраченным на их производство трудом, мы неизбежно переводим измерение потребительных стоимостей в плоскость затрат рабочего времени, т. е. измеряем их меновой стоимостью.

Такой подход не освобождает нас от смешения результатов с затратами (об этом справедливо предупреждал В. В. Новожилов), не приводит к оценке производительности труда через его результат, а не затраты. Конечно, для этого надо знать, каких затрат стоит производство результата, но этого недостаточно. Надо еще знать, каким является сам результат труда.

Безусловно, этот результат будет представлять собой разность между тем, что труд дает, и тем, что он берет, т. е. она выступает как приращение массы потребительных стоимостей. Однако в натуральных единицах эту разность, по мнению В. В. Новожилова, нельзя измерить из-за разнородности потребительных стоимостей и затраченных на них средств производства. Ее, утверждает В. В. Новожилов, можно измерить лишь косвенно в единицах стоимости или в единицах затрат труда. Нужно только, чтобы при измерении производительности труда это косвенное измерение отражало «физический объем» произведенного приращения потребительных стоимостей[206].

Чтобы отказаться от услуг стоимости при определении производительности труда, как раз и нужно представить результат труда как высвобождаемый в процессе потребления разнообразных потребительных стоимостей труд и на этой основе преодолеть постулируемую несоизмеримость потребительных стоимостей как между собой, так и с затраченным на их производство трудом.

Этому собственно потребительностоимостному требованию более всего отвечает измерение общественной производительности труда (производительной силы общества) посредством величины сэкономленного, незатраченного обществом труда в производстве благодаря использованию потребительной стоимости различных факторов производства.

Когда же движение производительной силы труда, экономию труда укладывают в прокрустово ложе стоимости, а закон стоимости объявляют инструментом и конкретным выражением повышения эффективности производства, то это приводит к ложным выводам относительно судеб развития всего человечества. Примером могут служить суждения о том, что уже в первые десятилетия XXI столетия экономический рост в мире практически прекратится, будет происходить спад всей мировой экономики и придет конец саморазвитию общества.

В данном случае ограничения, накладываемые на экономическое развитие стоимостными механизмами (значением стоимости быть минусом по отношению к производительности), выдаются за пределы экономического роста вообще. Между тем действительное развитие производительных сил касается их движения как потребительной стоимости и не нуждается в стоимостном «обеспечении». Потребительностоимостные механизмы, призванные вытеснить и заменить стоимостные формы, могут и должны послужить гораздо более важным гарантом дальнейшего саморазвития общества, чем стоимость.

Если оценивать будущее мировой экономики с этих позиций, то нельзя согласиться с прогнозами относительного ее всеобщего спада в начале столетия. Можно надеяться, что человечество сумеет осознать пределы своего роста и перейдет на новые принципы экономической деятельности и соответствующим образом изменит общественное устройство. В потребительностоимостной экономике будущее общество найдет свое экономическое основание и начнет развиваться на адекватной себе основе.

Экономией рабочего времени и ростом производительности труда обусловлена закономерность движения потребительной стоимости — возвышение потребностей и уровня их удовлетворения. Если в результате роста производительности труда при том же объеме рабочего времени производится больше потребительных стоимостей, то этим создается возможность лучшего удовлетворения необходимых жизненных потребностей. Уровень их удовлетворения увеличивается при условии роста объема продукции в единицах времени. Когда же сберегается рабочее время, то за счет соответствующего увеличения свободного времени общества создается возможность для появления новых потребностей и для всестороннего развития личности, если новые потребности этому способствуют.

Итак, закон потребительной стоимости есть закон движения создающего потребительную стоимость труда, его производительной и потребительной силы. Его вполне можно назвать общим законом социально-экономического развития общества, включающим в качестве своих всеобщих форм закон экономии времени труда, роста производительной силы труда (производительности труда) и возвышения потребительной силы труда (возвышение потребностей) Уже то обстоятельство, что всесторонность развития, потребления и деятельности как отдельного человека, так и общества, зависит от сбережения времени, свидетельствует о социальной сущности данного закона (законов).

Его (их) действие может быть выражено количественно, что сделано известными отечественными авторами книги «Математическое обеспечение управления. Мера развития общества» (М., 1996) М. И. Гвардейцевым, П. Г. Кузнецовым, В. Я. Розенбергом[207]. Исходным берется социальное время как мера деятельности общества. Предполагается, что: а) все социальное время затрачивается на удовлетворение потребностей общества, б) каждой удовлетворенной потребности соответствует часть социального времени и наоборот, в) между составными частями социального времени и удовлетворяемыми потребностями существует взаимно однозначное соответствие[208].

Количественно социальное время общества определяется как произведение численности его членов на тот или иной отрезок астрономического времени, например год. Удобным для вычислений масштабом социального времени предлагается единица, равная одному миллиону человеко-году (1 МГ). В СССР, например, в 1989 г. объем социального времени составил 286,7 МГ по сравнению с 264,5 МГ в 1980 г., 241,7 МГ в 1970 г. и 178,5 МГ в 1950 г. Социальное время, в свою очередь, делится на две известные части: необходимое (НВ) и свободное (HS). Объективным критерием общественного развития выступает сокращение необходимого и соответствующее увеличение свободного времени, т. е. смещение границы между ними в сторону сокращения необходимого времени.

«Этот критерий, — как справедливо утверждают авторы, — в равной степени пригоден при обосновании любого практического решения, принимаемого при управлении в обществе. Он применим в масштабе планеты, страны, области, города, биржи, предприятия, фирмы. Только те решения, которые соответствуют данному критерию, способствуют прогрессу общества»[209].

Сокращение необходимого социального времени, выраженное в уменьшении рабочего времени при производстве данного объема потребительных стоимостей, или же выраженное в увеличении объема потребительных стоимостей при сохранении данной величины необходимого времени, отражает другая форма критерия общественного развития — рост производительности общественного труда. В качестве примера количественной оценки общественного развития на основе этого критерия можно привести расчеты, содержащиеся в работах К. Маркса, в частности расчеты, касающиеся роста производительной силы английского общества за период с 1770 по 1840 г.

Динамика производительности труда за период 1770-1840 гг*

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 125.

Из приведенного расчета видно, что производительность рабочего дня за указанный период (70 лет) увеличилась в 27 раз (108: 4 = 27), т. е. в 1840 г. за день производилось в двадцать семь раз больше, чем в 1770 г.

Что касается измерения общественного развития уровнем удовлетворения по

требностей, то этот критерий в количественном отношении может быть представлен, с одной стороны, величиной свободного времени (для потребностей, связанных с развитием личности), с другой — ростом объема производимых потребительных стоимостей (для удовлетворения жизнеобеспечивающих потребностей) на единицу времени. В последнем случае приходится пользоваться нормативами, необходимыми для установления уровня удовлетворения отдельных потребностей, т. е. по их видам.

Можно их измерить и обобщенным методом. Авторы указанной книги в качестве такого обобщения предлагают показатель мощности «энергетического потока, материализованной в средствах, нашедших потребителя в обществе»[210]. Этот показатель, по их мнению, гораздо более объективный, чем сравнение по денежному доходу на душу населения.

Представляет несомненный интерес измерение уровня удовлетворения необходимых жизненных потребностей по физическому объему общественного фонда потребления, совмещенного с экономией (высвобождением) труда, исчисленного в человеко-годах, т. е. предполагающего взаимно однозначное соответствие между удовлетворенными необходимыми потребностями и сокращением необходимого рабочего времени. Такого рода расчеты сделаны В. С. Вечкановым и Г. С. Вечкановым в книгах: «Эффективность производства и ее слагаемые» (отв. ред. В. С. Вечканов. Л., 1983) и в совместной книге «Ускорение и эффективность производства» (Л., 1989).

Авторы исходят из того, что мерой развития и эффективности общественного материального производства должен быть взят физический объем фонда потребления, создаваемый в среднем одним производительным работником в единицу рабочего времени:

где Дп — физический объем фонда потребления, Тж —численность производительных работников (затраты живого труда)[211].

Расчеты показывают, что динамика фонда потребления совпадает с динамикой экономии рабочего времени, что свидетельствует о единстве форм (законов), выражающих общественное развитие. Это видно из приведенных авторами показателей движения фонда потребления и экономии рабочего времени.

Как явствует из приведенных данных, рассчитанных по статистическим сборникам ЦСУ, за 15 лет годовое производство фонда потребления увеличилось в расчете на одного работника материального производства на 77,2%. Соответственно, экономия труда, полученная в 1980 г. от повышения эффективности производства (по сравнению с 1965 г.), в форме экономии живого труда выразилась в количестве 96,1 млн годовых работников. С вычетом перерасхода труда, связанного с повышением фондоемкости (—22,7 млн) и потребляемого овеществленного в средствах производства труда (—2,4 млн), общая экономия труда составила 71,0 млн годовых работников. Если эту сумму сэкономленного труда отнести к числу занятых в материальном производстве в 1980 г., то получится тот же самый искомый процент, который определяется по показателю фонда потребления (71,0: 91,9) • 100 = 77,2[212].

Таким образом, заключают авторы, в показателе — производство физического объема фонда потребления в единицу рабочего времени — выражается экономия все-Динамика фонда потребления и экономии труда в общественном производстве СССР за период 1965-1980 гг.*

* Эффективность производства и ее слагаемые. Л., 1983. С. 79.

го потребляемого и накопляемого труда. Это значит, что повышение (уменьшение) уровня удовлетворения потребностей и сокращение (увеличение) рабочего времени могут быть выражены одной величиной.

Производительную и потребительную силу труда можно представить как силу развития. Авторы книги «Математическое обеспечение управления. Мера развития общества» предлагают в качестве единицы этой силы и, следовательно, силы социального развития, такую силу, которая сокращает долю необходимого социального времени на один человеко-год. При ограничении объема социального времени одним миллионо-человеко-годом эта единица (РВ) будет означать 10^-6 МГ. Соответственно, сила развития F = +1РВ уменьшает необходимое время (НВ) на 10^-6МГ, а F = —1РВ, наоборот, увеличивает это время на 10^-6МГ[213].

Посредством предложенной единицы одновременно измеряется и потребительная сила — уровень удовлетворения потребностей.