Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Директория. Институт Трансгенных Исследований, корпус E.
Комната 11. Вечер, переходящий в ночь. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ Входящие /000866122156 ДОКУМЕНТ: доверенность о передаче оборудования ФОРМА ДОКУМЕНТА: произвольная ТЕКСТ: Доктор Карло Коллоди, Ib? 15808, принимает в систематическое наблюдение автоклав-самозапиральник с существом Ib? 91684, являющееся собственностью лаборатории перспективных исследований Центра. Доктор Карло Коллоди обязуется контролировать состояние существа и проводить все необходимые процедуры вплоть до завершения первой стадии процесса ребилдинга. Материальная и административная ответственность за состояние оборудования и находящегося в нём существа целиком лежит на докторе Карло Коллоди, Ib? 15808, за исключением форс-мажорных ситуаций по стандартному списку таковых. ЗАВЕРЕНО: Ib? 15808 (доктор Карло Коллоди). Две недели прошли для Буратины в унылом ничегонеделании. Получить на руки документы на бамбука оказалось неожиданно сложным делом. То ли подгадил Джузеппе, то ли всему виной были нерасторопные канцелярские крысы. Буратина никогда не мог понять, почему в канцелярской работе так любят использовать именно крыс. Когда же он спросил об этом папу Карло, тот пробурчал 'старая традиция' и от дальнейших объяснений воздержался, поскольку был не в духе. Впрочем, теперь он всегда был не в духе. Когда документы были всё-таки получены, возникли сложности с подтверждением статуса Буратины в качестве эволюционирующего. Папа Карло пропадал целыми днями и возвращался запоздно. Хуже того - он не всегда приносил с собой еду. То, что еда не берётся из воздуха и чего-то стоит, деревяшкин отлично знал. Но в вольерах её можно было заработать за счёт баллов или на спарринге. Что касается папы Карло, подобных проблем у него не было: в права человека входило и право на бесплатную кормёжку - комбикорм и маргарин по физиологической норме. Однако доктор Коллоди почему-то предпочитал вино, сыр и молодую телятину. Пересматривать своё меню в сторону большего реализма доктор категорически отказывался, однако скромные доходы лаборанта шиковать не позволяли. В припадке меланхолии доктор обменял в хозчасти свой месячный паёк на головку пармезана и канистру кьянти, а все приработки тратил на мясные обрезки из лабораторий. Это позволяло ему хоть как-то сводить концы с концами.
С Буратиной ситуация была сложнее. Таскать из лаборатории брикеты комбикорма для прожорливого бамбука теперь стало невозможно. Получать их официально - тоже, из-за зависших в канцелярии документов. Все попытки доктора хоть как-то ускорить процесс к успеху не привели. Кое-какой харч удавалось перехватить у знакомых: доктора Коллоди многие любили и хотели помочь. Однако этих подачек всё равно не хватало. Буратина старался больше спать и меньше двигаться и всё равно терял силы: быстрый обмен сжигал все запасы. От худеющего тела стали отслаиваться волокна. Пол в каморке был засыпан стружкой, которую аккуратный бамбук каждый день счёсывал с себя ногтями. Увы, все гигиенические принадлежности - скоба, мачете и шкурка - остались в комнате 16А. К концу первой недели папа Карло нашёл халтурку: забрал к себе в каморку на передержку маленький самозапиральник с каким-то существом, готовящимся к ребилдингу. Права лаборанта это ему позволяли. Халтурка оплачивалась по минималке, однако смысл был не в деньгах. Тело в автоклаве надо было не только подпитывать клеточной массой, но и кормить. Корм представлял из себя противную на вкус жидкость, прокачиваемую через кишечник. Папа Карло каким-то образом выписал на себя полуторное количество этой дряни. Буратина, борясь с тошнотой, пил эту мерзкую водичку, иначе было совсем уж скверно. Потом папа Карло перестал появляться в каморке вообще. Буратина изнывал от скуки и голода. Впервые в жизни он подумал о том, что, наверное, с удовольствием почитал бы какую-нибудь книжку. Ещё больше ему хотелось погулять. Увы, его неподтверждённый статус не позволял проводить время на территории Центра, а за ворота в общую зону его тоже не выпускали. Однажды от нечего делать бамбук попытался исследовать пространство за голограммой с очагом. К сожалению, мешал нос: при попытке просунуть голову внутрь он довольно быстро упирался в какую-то твёрдую преграду. Обламывать же старое испытанное оружие Буратина не хотел. Всё, что ему удалось разглядеть сквозь мерцание фальшивого пламени - так это какую-то дверцу. Скорее всего, это был коммуникационный лаз или что-то вроде этого. Но там всё было так затянуто пылью и паутиной, что разобрать что-либо было совершенно невозможно, и Буратина оставил эту затею.
Вопрос с обучением решался медленно и со скрипом. Учебных заведений в общей зоне было довольно много: в конце концов, в Директории единственными путями наверх были удачный ребилдинг и хорошее образование. Однако училищ начальной ступени имелось всего три, и все были недёшевы. В конце концов доктор Коллоди остановился на том самом Аусбухенцентруме, о котором говорил сверчок. Об этом месте Буратина кое-что слышал. Запомнил он, впрочем, немного. Однако в долгие часы сидения на койке единственным его развлечением, кроме рукоблудия (этим нехитрым делом бамбук мог заниматься очень долго, но всё-таки не всё время напролёт), было копаться в памяти. Правда, в основном Буратине вспоминались житейские вещи: мягонькая Винька-Пунька, победы в спарринге, Джузеппе, комната 16А, засранный конями газон и ссоры с входным крокодилом. Про AZ он помнил какие-то обрывки разговоров - типа того, что там очень жёсткая дисциплина, зато хорошо учат и кормят до отвала. Голодному деревяшке последнее обстоятельство казалось перевешивающим всё остальное. К началу второй недели он заметил, что стал приглядываться к существу в автоклаве с нехорошим пищевым интересом. Однажды ночью - доктор Коллоди, как всегда, отсутствовал - автоклав с тихим звоном открылся. Буратина помог находившемуся там существу выбраться на волю - благо, обросло оно не слишком сильно и могло шевелить конечностями. Бамбук подумал было насчёт потрахушек: у него очень давно никого не было. Однако зверюшка из автоклава совершенно не возбуждала: какая-то непонятная малоразмерная жёлтая фигня с миниатюрным клювиком и круглыми чёрными глазками. Идея пообкусывать наросшие ткани - сейчас даже такой хавчик казался голодному бамбуку вполне приемлемой добавкой к рациону - оказалась неосуществимой: существо было покрыто чем-то вроде переразвитых перьев, совершенно несъедобных даже на вид. Зато жёлтая фигня оказалась разговорчивой, чтобы не сказать болтливой, а изнывавший от скуки Буратина был благодарным и внимательным слушателем. - Я цыпль, - представилась тварюка и тут же пустилась в объяснения, что цыпли - это новомодная и чрезвычайно перспективная модификация базовой основы куриных, прошитая генами дебря и заполированная страусом и лемуром. Цыпли были недавно запущены в серию лабораторией перспективных исследований. Как и все изделия ЛПИ, цыпль с рождения имел статус эволюционирующего и ни дня не прожил в вольере. Работала с его тельцем и умишком кураторша из отдела стратегических исследований: существо называло её мамой. Об этой самой маме цыпль был готов говорить бесконечно и в исключительно восторженном тоне. Трезвомыслящий Буратина только хмыкал. Впрочем, скепсиса у него поубавилось, когда он узнал, что мама - лиса: ему вдруг вспомнился чей-то рассказ, что у лис и в самом деле встречается генетически обусловленная любовь к птичьим. Вполне вероятно, что мама и её питомец и впрямь жили душа в душу. Потом разговор перекинулся на темы образования. Тут Буратина навострил уши: малолетний цыпль оказался неожиданно хорошо подкован по этой части.
Зашла речь и про Аусбухенцентрум. - Мама, - рассказывал цыпль, тщетно пытаясь вырвать своим слабеньким клювиком длинное перо, выросшее почему-то на ноге, - тоже хотела меня отдать в Центр. Там выше стандарты образования. Но я решил, что не выдержу. Там бьют, - доверительно сообщил он. - И пытают. - Кто бьёт, кто пытает? - поинтересовался бамбук. Он не очень-то боялся побоев, однако хотел знать подробности. - Все, - вздохнул цыпль. - Такие уж у них традиции. Буратина захотел подробностей и получил их: жёлтая фигня выдала на-гора кучу разнообразных сведений. Судя по рассказу цыпля, Аусбухенцентрум был любопытным образчиком эволюции учреждений. Колледж вырос на месте армейского хосписа военных времён - само его название на одном из древних человеческих языков означало 'Центр списания'. Туда свозили необратимо повреждённые изделия, уже не способные воевать, и притом не могущие умереть без посторонней помощи. Сначала это были киборги и кибриды, попавшие под электромагнитные удары, потом - зазомбированные, нейроповреждённые, прошедшие пытки и прочий отработанный шлак. Большая часть этого живого мусора именно что списывалась - то есть, попросту говоря, шла на препараты. Однако по ходу войны кое-какие повреждения, ранее считавшиеся безнадёжными, научились лечить, и при 'центре списания' открыли что-то вроде реабилитационного блока. Поскольку после электромагнитных ударов, вирусных нейроатак и тому подобных сюрпризов содержимое мозга обычно стиралось напрочь или превращалось в кашу, реабилитация стала включать в себя и ускоренное обучение. Занимался этим низший персонал из некондиционных изделий, а не люди. После Хомокоста это обстоятельство оказалось решающим: в отличие от прочих служб, реабилитационный центр почти не пострадал. На его-то базе и возник колледж. Центр гордился своей историей и свято блюл традиции, прежде всего учебно-дисциплинарные. С учениками обращались так же, как с реабилитируемыми солдатами, которых нужно или как можно быстрее поставить на ноги, или как можно скорее отправить в расход. Основным инструментом обучения считалась боль - и как средство наказания, и как стимулятор внимания обучаемого. По словам цыпля, на уроках ученики сидели опутанные проводами, подключёнными к разным чувствительным местам. Использовались и обычные пластиковые дубинки. Обучение шло в пакетном режиме - до полного истощения нервной системы ученика. Отдыхом считалась тяжёлая физическая работа на пользу Центра и короткий сон. Тирания старших учеников и издевательства над новичками поощрялись. Единственное, что можно было сказать о колледже хорошего, так это то, что кормёжка там была отменная. Это тоже было традицией, восходящей к реабилитационным повышенным пайкам. Впрочем, юного цыпля, не знавшего голода, это совершенно не вдохновляло.
- Жуть какая-то, - резюмировал он. - Я так и сказал маме, что туда не пойду ни за что. Я перспективный, с высоким IIQ, со мной нельзя так обращаться. Меня ж там просто заклюют. Нет, нет, сказал я маме. И мама со мной согласилась! - победно закончил цыпль, растопырив жёлтые пёрышки. - Яюшки... А кто тебе рассказал про провода на уроках и всё такое прочее? - на всякий случай поинтересовался Буратина. - Мама, кто ж ещё? - удивился цыпль. - Ага, понятненько, - сказал бамбук и задумался. Как бы ни был бамбук глуп и неразвит, всякое житейское он знал получше желторотого цыпля, и о том, как делаются дела, имел представление. Так что, покумекав, он решил, что мама, скорее всего, пыталась выбить из руководства деньги на обучение своего питомца в Аусбухен-центре - а когда это не прокатило, сдала назад, для надёжности запугав цыпля, чтобы он и думать забыл про эту лавочку. Из этого следовало довольно многое. В частности, то, что Аусбухен - не курорт, но и не филиал препараторской. Боли Буратина не особенно боялся. Не боялся он и перспективы разборок с шоблою: драться он умел и любил. Зато в Аусбухенцентре он не будет голодать, а вот это очень важно. Он ещё потрепался с цыплем на разные житейские темы. Наконец тот заявил, что его уже давно ждёт мама. Выпустить его, однако, оказалось сложно: папа Карло имел привычку на ночь запирать Буратину в каморке, так что пришлось разбить замазанное окно и выпихнуть цыпля наружу. Жёлтая фигня вывалилась из окна, пропищав напоследок что-то вроде 'давай до свидания'. Буратина устроился у фальшивого огня, размышляя о том, что цыпля, наверное, сразу положат на стол дорезывать - а к утру всё-таки покормят. Деревяшкин зажмурился и стал представлять себе разнообразную еду. В конце концов он навоображал себе огромное блюдо с ощипанным и зажаренным цыплем. От голода бамбука пробило на икотку. Он не заметил, как под лестницей бесшумно отодвинулась в сторону канализационная решётка. Высунулась, понюхала воздух и вылезла - а лучше сказать, вытекла наружу - серая тварь на низко посаженных лапах. Глава 15, в которой мы знакомимся с личностью по-своему любопытной, но не особенно симпатичной
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-03-09; просмотров: 83; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.221.53.5 (0.013 с.) |