В. Суриков. Степан Разин. 1907 г.

В 1667 г. Донской Казак, атаман Степан Тимофеевич Разин (1630 - 1671) во главе казацкой бедноты отправился в поход на Персию в надежде на богатую добычу. А три года спустя он возглавил крестьянскую войну.

Но как же ошиблись в своих расчетах эти важные господа! Как только царь Алексей Михайлович узнал, что они приехали в Архангельск, то сразу же послал им повеление не ехать дальше и тотчас оставить его царство. Вот какими словами он приказал объявить им это повеление: «что когда они своему королю осмелились голову отсечь, чего нигде на свете не слыхано, то царь Русский никакого сообщения с ними иметь не хочет». Кроме того, почувствовав с этого времени величайшее презрение к Англичанам, Алексей Михайлович отменил все торговые преимущества, какие даны были им в России царями Иоанном Васильевичем и Федором Иоанновичем. Но этого еще было недостаточно: его благородное сердце, справедливо ненавидя убийцу, было наполнено нежнейшим состраданием к бедному, изгнанному из Отечества принцу, наследнику престола Англии. Он жил в то время в Копенгагене, и царь Алексей Михайлович отправил к нему послов, которым поручил показать ему свое участие, вручить большую сумму денег и даже предложить помощь войсками против его недостойных подданных.

Это чистое, не связанное ни какими расчетами великодушие, это смелое презрение к могущественному злодею заставили всю Европу обратить удивленные взоры на престол, где сияло такое величие. Никто не ожидал увидеть его в стране, еще не имевшей Европейской образованности, и с тех пор государи, с унизительной для них честью принявшие послов Кромвеля, краснели всякий раз, когда произносили при них благородное имя Русского царя Алексея. А в числе этих государей был даже знаменитый Людовик XIV^[200].

Рождение Петра I 1672 год

Живо представляю себе, как вы обрадуетесь, друзья мои, прочитав название этой главы, увидев это имя, славное, великое, одинаково прославляемое Русскими и в раззолоченных палатах вельмож, и в бревенчатых домиках крестьян. Ваше нетерпение очень справедливо. Но еще не настало время начать историю Петра: будущий герой России вместе с ее будущим величием, покоится в детской колыбели: его младенческие взоры еще не зажглись огнем гения; маленькие ручки еще не чертят планов завоеванных земель и новой столицы, а беспечно играют жемчужными нитками, обвивающими шею молодой красавицы, нежно наклонившейся над его колыбелью. Но кто же эта счастливица, так сладко улыбающаяся младенцу Петру? Не так ослепителен блеск ее царской одежды, как очаровательно счастье, блистающее в ее прекрасных глазах. Если она наслаждается таким блаженством, то отгадать нетрудно, кто она. Это молодая супруга царя Алексея Михайловича, это счастливая мать Петра!

Мать Петра! Сколько величия, сколько славы для женщины в этом слове! Как занимательна должна быть ее история! Как любопытны все подробности, ее касающиеся! К тому же ведь это не первая супруга Алексея Михайловича, уже известная нам царица Мария Ильинична, из рода Милославских. Нет, она умерла в 1669 году, и царь женат теперь на другой. Итак, мои друзья, ваши ожидания и желания были не напрасны: вы услышите историю матери Петра, узнаете, кем была она прежде, чем судьба возвела ее на трон России. Возвратимся же на некоторое время назад, забудем, что Петр уже родился, и представим себе то время, когда Алексей Михайлович, недавно лишившись супруги, с которой жил долго и счастливо, должен был вскоре потом оплакать и смерть старшего шестнадцатилетнего сына, царевича Алексея Алексеевича.

Но и эти большие, семейные горести не оказали гибельного воздействия на твердую душу царя. С прежней неутомимостью продолжал он заниматься государственными делами. Во всем его обширном царстве не было предмета, на который бы он не обращал своего благодетельного внимания. Собранные узаконения уже давно были изданы новой книгой под названием Уложение царя Алексея Михайловича, и эта книга, к славе мудрого государя, стала основой Русских законов. Его послы ездили не только в Германию, Францию и Швецию, но даже в Испанию и Италию, Турцию и Китай.

Для торговли с последним в Сибири были построены города Нерчинск и Иркутск. Торговля вообще была сильно улучшена в это замечательное царствование; сами деньги получили другой вид: Алексей Михайлович учредил монетный двор, где начали чеканить серебряные рубли и полтинники*. Для распространения просвещения он основал в Москве первую академию, которая называлась Заиконоспасской^[201].

Что же касается правосудия, то редкий государь уделял правосудию столько внимания, как Алексей Михайлович.

Кроме того, что он внимательно рассматривал все дела, какие представляли ему бояре, перед его дворцом всегда стоял запечатанный царской печатью ящик со скважиной на крышке, в которую можно было просунуть свернутый лист бумаги. В этот ящик каждому позволялось положить свою просьбу. Вечером его приносили к государю, который сам распечатывал его, сам рассматривал все имеющиеся там просьбы и сам тотчас же писал на них свои решения.

В таких беспрестанных занятиях, направленных на заботу о счастье народа, великодушный Алексей проводил всю свою жизнь. Обманчивая преданность боярина Морозова рано сделала его осторожным в выборе советников и искренних друзей. Долго искал он человека, с которым можно было бы разделить тяжесть правления, и все боялся ошибиться. Наконец, ему показалось, что он встретил такого, что нашел верного друга, готового пожертвовать ради него и Отечества жизнью. Это был думный дворянин Артамон Сергеевич Матвеев. С каждым днем царь открывал в нем новые достоинства, с каждым днем любил его больше и больше; и надо сказать правду — на этот раз Алексей Михайлович не ошибся: среди всех его придворных не было никого благороднее, добрее и усерднее Матвеева. Царь находил так много удовольствия в беседах со своим умным советником, что иногда даже ездил к нему в гости. С удивлением смотрели на это придворные: прежде никогда не бывало, чтобы Русские цари посещали своих подданных.