Символизм средневекового искусства

Для средневекового человека всё видимое было лишь отражением невидимого, высшего мира, его символом. Символика пронизывала всё. Квадрат был символом земли, а круг - неба, выражая идею вечности, бесконечности и совершенства. Обе эти фигуры лежали в основе плана собора и очертаний фасада. Совершенная форма собора открывалась и «взору Бога» и воздействовала на человеческую душу. Все люди в большей или меньшей степени владели языком символов. Психология восприятия и создателей храмов и созерцателей их была более активна, чем позднее.

Символизм пространства и архитектурных форм романских соборов - законченная, устойчивая, ясно читающаяся современниками система.

Трёхчастное деление (нартекс, неф, алтарь) соответствовало представлениям о единстве Божественного, ангельского и человеческого бытия. Кроме того возникала аналогия с Троицей и с триадой человека (дух, душа, тело).

Двучленное деление тоже имело своё идеологическое оправдание: небесное и земное пространство или душа и тело человека.

Восток храма знаменовал собой рай, запад - ад. Северная сторона ассоциировалась со смертью, мраком, злом. Южная - посвящалась Новому завету.

План церкви обычно имел форму креста - символ, соединяющий небо и землю, ориентированный в пространстве и времени. В верхних частях храма изображалось небо, в нижних - земля. Декор пола тоже имел символическое значение - здесь часто помещалось изображение лабиринта, символизировавшего сложность пути восхождения к Богу.

Была символична и форма портала - полукруг арки был символом неба, а квадрат или прямоугольник дверного проёма - символом земли. Одно из значений латинского слова "arcus" переводится как радуга - небесный мост между землёй и небом, человеком и Богом. Дверь выполняла оградительные, защитные функции, акцентировала переход из одного пространства в другое, напоминая и о словах самого Христа: «Я есть дверь; кто войдёт Мною, тот спасётся».

В полукруглой форме тимпана некоторые видят уподобление хлебу. Хлеб, как и рыба - это символ Христа и христианства, кроме того - это символ христианского единства («Один хлеб и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба», апостол Павел). Три портала уподоблялись Троице.

Мысль о том, что у Бога всего много, была одной из любимых мыслей Средневековья. Природа виделась огромным хранилищем символов. Минералы, растения, животные - всё символично, и культурная традиция довольствовалась тем, что некоторым из них давала преимущество перед другими. Среди минералов это были драгоценные камни, среди растительности - те из растений, которые упоминаются в Библии, среди животных - экзотические, легендарные существа, звери-чудовища, вызывавшие сильные чувства. Флорарии и бестиарии в идеальной библиотеке средних веков стояли на почётном месте.

У камней и цветов их символический смысл сочетался с их благотворными или пагубными действиями. Цветовая гомеопатия жёлтых и зелёных камней лечила желтуху и болезни печени, красный - кровотечения. Красный сардоникс означал Христа, пролившего свою кровь за людей. Прозрачный берилл, пропускающий свет - образ христианина, озарённого светом Христа. Гроздь винограда в символическом изображении давильни - это был Христос, проливший кровь за людей. Образом Девы могли служить олива, лилия, ландыш, фиалка, роза. Св. Бернар подчёркивал, что символом Девы является как белая роза, означающая девственность, так и алая роза, говорящая о её милосердии. Яблоко было символом зла (по латыни слово "malum" означает как яблоко, так и зло).

Животный мир чаще всего виделся в сфере зла. Страус, откладывающий яйца в песок и забывающий их высиживать - образ грешника, не помнящего долга перед Богом. Козёл символизировал сластолюбие, а скорпион, кусающий хвостом, воплощал лживость. Настоящими обличиями дьявола выступали фантастические звери, имевшие сатанинское происхождение - аспиды, василиски, драконы, грифоны. Слепая ящерица, которая ищет страну, где восходит солнце, символизировала грешника, ищущего помощи у Бога. Пеликан, питающий детей своей кровью, - символ жертвенной смерти Христа. Птица Феникс - символ воскресения. Так же, как и лев, оживляющий дыханием мёртвых львят. Олень, пьющий из источника - душа, тянущаяся к Богу. Орёл, летящий к солнцу - символ вознесения. Естествознание превратилось в одну из отраслей богословия - животные делятся на воплощающих силы добра и зла.

Романское искусство - во всех смыслах дело рук монастырей. Уходят в прошлое заботы о живописности сцен и пластичности фигур в изображениях, падает и умение это показать. Главным смыслом образов искусства становится символический смысл.

Символика становится общесредневековым языком, на котором говорит художник. Звериная орнаментика приобретает видимость реальности из-за повышенной экспрессивности и натуралистичности изображения. Романские мастера создали целый мир ужасных существ, но они их представили так правдоподобно, что их монстры кажутся жившими.

Как и в западноевропейских житиях, драматическая борьба с миром нечистой силы становится лейтмотивом романского изобразительного искусства. В западном христианстве XI-XII вв. распространяется дуалистическая доктрина, согласно которой в мире идёт нескончаемая борьба между добром и злом, между богом и сатаной. Возрастает роль демонов, а также их количество и многообразие; зачастую они имеют звериный вид.

Присущее христианству противоборство тела и духа, миров земного и небесного находило своё выражение и в эстетике средневековья, в частности в гротеске. Эти тенденции обнаружились ещё до христианизации населения. Вспомним «звериный стиль» германского искусства, основной чертой которого было сознательное нарушение реальных пропорций, гиперболизация страшного и уродливого, тяготение к изображению чудовищ. Вероятно, не так уж трудно выстроить смысловую цепочку от скрученных в жгуты и переплетающихся между собой тел борющихся зверей, разверстых пастей и хищных лап фантастических животных, от угрожающих человеческих лиц и фигур языческого периода к химерам, чертям и жутким сценам Страшного Суда романской и готической эпох. Восточные влияния ещё больше обогатили эту традицию.

Гротеск - коренная черта искусства и неотъемлемая сторона переживания действительности и самоощущения средневекового человека.

Средневековый гротеск коренился в двумирности мировосприятия, которое сводило лицом и лицу мир земной и мир горний. Мир земной сам по себе нисколько не удивляет; сфера потустороннего вызывала благоговение, если речь шла о высших существах, и ужас и ненависть, если дело касалось нечистой силы - но потустороннее воспринималось в качестве такой же неотъемлемой части мироздания, как и земное.

Святые, равно как и черти, всё больше материализуются (ангелы слишком бесплотны для средневекового человека, этим же ничто человеческое не чуждо). Каждый человек и каждая организация в отдельности стремится иметь своего патрона, своего ходатая перед Богом. Часто святые обладали достаточно узкой специализацией: Симеон Столпник помогал против гусениц, Теодор - против саранчи, Узмарин - против полевых мышей. С востока шли корабли, нагруженные самыми невероятными реликвиями, среди которых встречались, например:

яма, в которую был врыт крест Спасителя при распятии; хвост святого осла, вёзшего Христа в Иерусалим; окно, через которое во время благовещения влетел к Марии архангел Гавриил;

голова петуха, кричавшего в то время, когда св. Пётр отрекался от Господа; полный сосуд египетской тьмы; коробочка со вздохом Иисуса и т.д.

Чрезвычайно расплодившаяся нечистая сила занимала в представлениях средневекового человека место не меньшее, чем святые. При этом европейцу дьявол представлялся чёрным (а эфиопу - белым). Дьявол «входит в моду» и приобретает новые черты: он становится могущественным господином, который стремится привести к повиновению слабые, колеблющиеся души и вынудить их принести ему присягу верности. Дьявол, как и неисчислимые его прислужники, вырастает в страшную угрозу, громадную силу, на каждом шагу подстерегающую человека. Человек становится подобием крепости, помещённой внутри вражеской страны, он пребывает в состоянии непрекращающейся осады. Силы зла неустанно изыскивают малейшую возможность для проникновения в этот оплот. К каждому смертному приставлены два ангела - добрый для охраны и злой для испытания. Демонология - важный раздел средневекового богословия.

Излюбленная тема средневекового искусства - ложе умирающего. Вокруг него наряду с близкими людьми и священником располагаются Бог отец, Христос с Богоматерью, но тут же суетятся и отвратительные черти. Казалось бы, пустая спальня битком набита - в ней сведены и ад, и рай, и мир земной.

Сколь ни страшны и ни опасны дьяволы, в силах человеческих им не поддаваться. Дьявол подобен льву, посаженному на цепь - кто не войдёт внутрь круга, в котором бегает зверь, того он не разорвёт. Дьявол не способен принудить к греху, коли человек не склоняется к нему по своей воле.

Тенденция переводить духовное, спиритуальное конкретно-чувственным была характерна для средневекового человека. Но таково ведь и свойство искусства - переводить на язык образов иначе не выразимое. Символы переходили в художественные образы, не переставая быть символами. В романском искусстве условно трактованные светские мотивы служили образами потусторонней реальности, частями символической картины мироустройства. Изображения преследовали чисто духовную цель: преподать моральный урок с помощью универсальных и легкоузнаваемых символов, скрытых за внешней оболочкой предметов. Художественный образ обладал большой смысловой ёмкостью: в средневековом мышлении предмет и его сокровенные иносказательные значения, выступая нераздельно, обладали одинаковой мерой реальности. Низкая обыденность растворялась в сфере символического, связанной с миром подлинных, непреходящих ценностей. Когда образ наполняется символическим содержанием, он становится глубоким, являет собой восхождение от зримого к незримому, от конечного к бесконечному. В зависимости от интеллектуальной среды существовали различные уровни понимания и толкования одного и того же сюжета - «смысл божественных откровений многообразен и безграничен».