Соединение скромности и величия

Не стоит думать, что Петр I был прост во всем: он был царем, и поведение его было царским. Он везде вел себя как дома, не любил чувствовать стеснение в чем-либо, если ему приходило в голову что-то, то это должно было быть исполнено. «Предположив видеть или сделать что-нибудь, он не любил зависеть от средств: они должны были подчиняться его воле и его слову».[25]

Примером этому может служить случай в Париже, описанный герцогом де Сен-Симоном. Петр тогда хотел видеть г-жу Ментенон, последнюю фаворитку Людовика XIV, которая никого не принимала и никого не посещала. Узнав о любопытстве царя, она легла в постель и велела закрыть все занавеси. Однако это не остановило Петра, он вошел в ее спальню, отдернул занавеси и вдоволь «посмотрел» г-жу Ментенон, не сказав ей ни слова.[26]

Везде Петр вел себя как властелин, но кроме того, в Петре было величие, которое присущее только царям, которое замечали все его современники: «При всей этой простоте, иногда в дурной карете и почти без провожатых, нельзя было не узнать его по величественному виду, который был ему врожден».[27]

Итак, Петр I был настоящим царем, величественным властелином, который пользовался своим положением без лишней скромности. Но к чему тогда эта показательная простота в одежде и жилье, нежелание быть в центре внимания? Быть может, все это было обусловлено взрослением вне стен Кремля, самовоспитанием на улице в военных играх и отвращением ко всему, что он видел, когда изредка приезжал в Москву? Возможно, однако, как нам кажется, поведение Петра не было просто последствием выше перечисленного, он вел себя так, потому что это казалось ему правильным. Поясним. Для нас, как и для своих современников, Петр был необычным царем, потому что делал не то, что от него ожидали, у него было свое мнение о том, что для государя правильно, а что нет. У него был свой взгляд на само понятие «царь». В его понимании царь – это не тот, кто окружает себя свитой и богатством, сидит во дворце, не имея представления, что такое настоящая работа, и пользуется народом для своего личного обогащения. Для Петра его положение – настоящая служба, которую он с достоинством нес все годы своего правления.

Глава II На службе у государства

Таланты Петра I

Петр I всегда был чрезвычайно любопытен, что заставляло его не просто читать книжки, но и пробовать все самому. Как отмечает Фирсов, талант Петра – «способность переходить от привычных умственных ассоциаций к новым»[28], он с легкостью был готов учиться чему-то неизвестному ранее, предоставляя себя в руки учителю. За свою жизнь он освоил огромное количество специальностей и наук.

Больше всего Петра интересовали точные науки и знания, имевшие прикладное значение: «Он мало ценил красоту произведений одного богатства или чистой фантазии, особенно если не понимал их назначения».[29] Царь знал математику, механику, кораблестроение, фортификацию, архитектуру, баллистику, черчение. При этом не стоит забывать, что образование в детстве он получил весьма скудное, и всеми своими познаниями обязан любопытству, которое уже во взрослом возрасте заставило его сесть за учебники.

Кроме того, Петр не считал зазорным работать руками, им было освоено более 14 ремесел, в каждом из которых он добился видимых успехов. Юст Юль описывает работу Петра за токарным станком и признает за царем искуснейшее мастерство, а также отмечает, что для Петра это было не просто развлечение: «Когда же царь снова садился за станок, то принимался работать с таким усердием и вниманием… точно работал за деньги и этим трудом снискивал себе пропитание».[30] Юст Юль, конечно, не мог подумать, что царю нужно зарабатывать себе деньги, особенно, таким образом, поэтому просто указал это для сравнения. Однако у нас есть свидетельства другого иностранца, обратившего на это внимание, Якоба Штелина. Он описывает, как Петр, проработав целый день в кузнице, получил за выкованные им железные полоски 18 алтын. При этом Петр «указал на свои башмаки, которые были уже починиваны и опять протоптались, взял 18 алтын, поехал в ряды и в самом деле купил себе новые башмаки».[31] Здесь мы опять сталкиваемся со скромностью Петра, речь о которой шла в первой главе.

Сложно найти отрасль, в которой бы Петр себя не проявил. Например, царю очень нравилось тушить пожары, у него даже была своя пожарная труба, причем он знал в этом толк и подходил к делу со всей серьезностью, сам лез в самые опасные места и не отступал, пока не потушит огонь. Особенно примечательно, что без него пожары толком никто не тушил, люди смотрели на огонь равнодушно и ждали случая, когда можно будет что-нибудь украсть.[32]

Также Петру очень нравилась медицина, он везде носил с собой футляр с хирургическими инструментами и всегда был готов предложить свою помощь. Внимательно следил за здоровьем своих родственников и придворных, которые были в ужасном страхе от этой увлеченности Петра.

Не стоит забывать, что кроме данных побочных занятий у Петра была его главная страсть – служба в армии и на флоте, где он прекрасно знал и мог выполнить обязанности любого служащего. Вот что писал Джон Перри, англичанин на русской службе: «о нем можно сказать, что он сам вполне солдат и знает, что требуется от барабанщика, равно как и от генерала. Кроме того, он инженер, пушкарь, делатель потешных огней, кораблестроитель, токарь, боцман, оружейный мастер, кузнец и прочее: при всем этом он часто сам работает собственноручно и сам наблюдает, чтобы в самых мелких вещах, как и в более важных распоряжениях, все было исполнено согласно его мысли».[33]

Как получалось у Петра быть столь разносторонним и во всем иметь успех? С одной стороны, ему это действительно нравилось, он получал удовольствие от труда, особенно физического, ему нравилось наблюдать результат своей работы, будь то вырванные зубы, которые он складывал в мешочек, или поделки из дерева. Он гордился своими шрамами и мозолями. Ганноверская принцесса София писала, что «он показал руки и дал ощупать, как они загрубели от работ».[34] Также многое было обусловлено его любопытством, его желанием знать, как работает та или иная машина и так далее.

С другой стороны, Петр был не обычным человеком, а правителем огромной страны, поэтому хочется верить, что за всеми его действиями стояли определенные причины. Как нам кажется, Петр хотел вобрать в себя как можно больше наук и профессий для того, чтобы лучше обустроить государство, что являлось главной целью его жизни. Он видел, что его подданные не способны сделать многое из того, что он хочет, начиная с постройки флота и заканчивая тушением пожаров. Понимание того, что если не он, то никто другой в совокупности с его непоседливым и увлекаемым характером породили царя – мастера на все руки.

 

Один за всех

Иногда начинает складываться ощущение, что больше всех в стране работал Петр I, на котором были самые разнообразные обязанности, строго им выполняемые. Он и сам не раз жаловался, что в его нелегком деле он «…почти что не имеет помощников, вследствие чего поневоле заведует всем сам».[35]

Действительно, кажется, что в стране не существовало дела, не достойного внимания Петра, ведь любые мелочи в совокупности составляют благополучие всего государства, достижение которого Петр ставил превыше всего. Поэтому с самого утра и до позднего вечера Петр посвящал себя работе над государственными хлопотами, самыми разнообразными, но всегда важными, по мнению Петра. Он ездил по городу, проверяя, как работают люди, и никто не знал, куда он отправится дальше, «…ходил на Гостином дворе, торговал товары, но не приминет и кренделей купить и квасу выпить, все смотрел, чтоб порядочно было»[36] - вспоминает современник. Петр хотел, чтобы все в государстве работало правильно, а поскольку людей, которым бы он мог доверить важную работу по проверке и корректировке этой «правильности», почти не было, приходилось царю даже на такие мелочи как положение товаров на прилавке обращать свое внимание.

Нигде Петра не оставляла мысль о том, как сделать Россию лучше. Даже болезни и плохое самочувствие не мешали работе: «…царь принимал лекарство, но это не помешало ему после обеда осмотреть многие мастерские, пользовавшиеся известностью».[37] В Париже он попросил провести его под всеми мостами, чтобы осмотреть их строение, ведь это могло помочь в строительстве мостов в России, а конкретно в Петербурге. Юст Юль также отмечает в своих записках, что однажды при разговоре с Петром его предостерегли, что сегодня царь не в духе и разговаривать не хочет, однако посол не послушал и продолжил разговор о делах. «…он снова стал слушать меня с прежней сосредоточенностью и вниманием. …я с величайшим удивлением убеждался, до какой степени он умеет владеть своим лицом и как ни малейшей миной, ни равно своими приемами, он не выдает своего неудовольствия либо скуки».[38] И это о Петре, который обычно пугал присутствующих своими несдерживаемыми конвульсиями и частыми сменами настроений. Однако в данном случае речь шла о работе, а значит важном не только для Петра, но и для всего государства деле.

Итак, на Петре были все государственные дела: гражданские, военные и церковные, а кроме того и мелкие хлопоты, которым он уделял не меньшее внимание. В своих воспоминаниях Юст Юль удивляется сцене, которую он однажды наблюдал: «Проезжая по городу, я случайно встретил царя, который сам делал сортировку между солдатами и офицерами... Удивительнее всего было спокойствие, с каким он это делал. Непосвященный подумал бы, что никакого другого дела у него нет…».[39] Петр, кажется, считал, что он никому не может доверить важного дела, потому что прекрасно видел, что работать его подданные совсем не привыкли, они всегда готовы любым способом увернуться от дел, а все что их волнует – это свое благополучие и богатство, а вовсе не государственное процветание. А значит единственное, что ему оставалось – это взять всю полноту работы на себя. Так Петр и сделал, однако попытки повлиять на людей он не оставлял, одним из таких средств влияния был собственный пример государя.

 

3. Личный пример

Многие современники Петра I отмечают, что своим поведением царь показывал пример своим подданным. Это не только пример в образе жизни, скромности и трудолюбии, которые он всегда выказывал, но и в службе. Петр не пришел в армию или флот начальником, он прошел все этапы службы, как и другие, а повышать в должности его наравне с другими солдатами должен был Ромодановский.

На службе Петр не был царем, он даже запретил называть себя его величеством на судне, и наказывал провинившихся, заставляя их пить. Возможно, этим Петр пытался показать дворянам, что они не могут требовать себе высшей должности в армии или на флоте только потому, что они из знатного рода, когда сам царь не позволяет себе такого. Кроме этого Петр показывал остальным, как именно они должны исполнять свою службу, в частности проявляя субординацию и уважение к старшим по званию: «…царь снял пред стоявшим тут генерал-адмиралом шапку, спросил его, начинать ли и только по получении утвердительного ответа снова надел ее, а затем принялся за свою работу. Такое почтение и послушание царь выказывает не только адмиралу, но и всем старшим по службе лицам, ибо сам он покамест лишь шаутбенахт».[40]

Вновь мы видим нецарское поведение Петра и вновь оно направлено на улучшение государства. Однако желание современников объяснить это только «примером для подданных» кажется нам не совсем правильным. Несомненно Петр думал об этом, но по нашему мнению, невозможно прожить всю свою жизнь, стараясь быть примером для кого-то, если то, что ты делаешь вызывает у тебя отторжение. Просто Петр сам был уверен в своих действиях, он считал правильным начать службу с самого начала, с уважением относиться к своим начальникам по службе и так далее, а примером для остальных была вся его жизнь, хотел он того или нет.

 

На службе у государства

Итак, Петр, не жалея себя, исполнял свой долг и всю свою жизнь посвятил на благо Отечества. В этом Петр видел свое предназначение, так он рассматривал должность царя, не случайно Ключевский обратил внимание, что только Петр «всего яснее понял и особенно живо почувствовал «долженства», обязанности царя»[41], до него русские монархи не задумывались напрямую о своих «повинностях» перед государством. То есть он первым продумал свой долг перед народом, а главное, перед Россией. Да, он сам был вправе ограничивать и расширять свои обязанности, они не были прописаны или заданы ему кем-то, однако мы не можем винить Петра в пренебрежении к своей работе, скорее, наоборот, в излишнем усердии.

Анисимов также пишет про идею службы Петра: «Именно идея служения России, как он это понимал, стала главным стержнем его жизни, наполняя для него высшим смыслом все его действия и поступки…».[42] Он даже выдвигает целую концепцию «службы», которую, по его мнению, придумал для себя Петр и которую ревностно исполнял. Она состояла в обязанностях «каждого перед государством и государем, и ревностное и четкое их исполнение, даже если это сопряжено с риском для здоровья и жизни, и безусловное подчинение воле вышестоящего начальника, и право на награду за самоотверженный труд или воинский подвиг».[43]

Как нам кажется, Петру не нужно было придумывать игру в исполнение «службы», как говорит об этом Анисимов. Петр стал царем и первое же, что отличило его от многих других бывших на его месте, это то, что он не стал рассматривать свое положение как привилегию, которой нужно пользоваться в своих интересах. Он видел положение царя как должность, от которой он не вправе отказаться. Петр не раз говорил, что звание английского адмирала предпочитает званию царя Российского, однако он не оставил трон, он нес свою «ношу» с достоинством до конца своих дней, потому что верил, что должность эта послана ему свыше, и его предназначение в ее исполнении.

Мы видим в Петре монарха, готового сделать все для своей страны, готового идти на любые жертвы со своей стороны. Что же видел Петр?

К сожалению, Петр осознал, что подданные, ради которых он старался, которых пытался научить, меняться не хотят, они создают видимость деятельности, но они не пропитаны идеей своего государя. Ключевский винит Петра в том, что он привык смотреть на людей, как на орудия своих замыслов, не мог войти в их положение, беречь их силы, не отличался нравственной отзывчивостью. Однако здесь мы готовы поспорить с Василием Осиповичем, такое обвинение может быть оправданным, если царь действительно требует от подданных невозможного, а сам при этом сидит в своих палатах и даже не имеет представления, о чем он просит.

Петр же, наоборот, требовал от людей лишь того, что готов был сам предложить государству – службу, верную и безграничную, во имя всеобщего блага, во имя блага России.