Отсутствие референтных индексов

По мере выявления отсутствующих деталей ГС клиента модель опыта последнего может становиться полнее, оставаясь в то же время нечеткой. Клиент заявляет: «Я боюсь.» Терапевт: «Чего?» (не в смысле «Чего это вы говорите?») Клиент: «Людей.» Здесь терапевт, опять-таки, либо располагает богатым множеством интуиции о том, что делать дальше, либо может воспользоваться мета-моделью.

Успешность психотерапевтического вмешательства существенно зависит от способностей терапевта определять, связаны ли ПС клиента с его опытом. Один из четких способов определения этого состоит в том, что психотерапевт выявляет в ПС клиента слова и словосочетания без референтных индексов. Мы предлагаем следующее: 1. Выслушайте ПС и выделите в ней непроцессуальное слово. 2. Относительно каждого из этих слов попытайтесь ответить на вопрос: выделяет ли оно в мире какого-либо конкретного человека или конкретную вещь? Если ответ отрицательный, вы имеете дело с генерализацией в модели клиента.

Здесь есть выбор: согласиться с нечеткой моделью; задать вопрос, для ответа на который клиенту понадобится сделать модель яснее; догадаться самому, что получится, если сделать модель более четкой. Тот или иной выбор психотерапевта в данном случае ведет к тем же следствиям, что и в случае, когда он пытается восстановить отсутствующие элементы. Если терапевт предпочитает спросить о недостающем референтном индексе, он просто уточняет: «Кто конкретно вызывает в вас страх?» С другой стороны, если терапевт интуитивно понимает, что именно является референтом именного словосочетания без референтного индекса, он может предпочесть высказать собственную догадку о том, кто именно вызывает страх в его клиенте, применяя меры предосторожности, описанные выше.

Далее, терапевт может поставить под вопрос именные аргументы, у которых отсутствует референтный индекс. Слово «люди», которых боится клиент, не выделяет в его модели ни конкретного индивида, ни конкретной группы индивидов. Клиент может сообщить терапевту референтный индекс, отсутствующий у него в вербальном выражении, но имеющийся в модели. В результате терапевт начнет более четко понимать модель клиента. Если эта часть модели оказывается к тому же недостаточно четкой, вопрос терапевта дает возможность клиенту начать прояснять для себя собственную модель и тем самым активно вовлекаться в процесс изменения. Отметим, что клиент может дать целый ряд ответов, вроде «Люди, которые ненавидят меня», «Люди, которых я всегда считал своими друзьями», «Те, кого я знаю», «Некоторые из моих родственников»,- ни в одном из которых нет референтных индексов. Это все интенсиональные, а не экстенсиональные описания опыта данного индивида. Они описывают генерализации, по-прежнему не связанные с конкретным опытом клиента. Продолжая работу с этими формулировками, психотерапевт обращается к клиенту с вопросом: «Кто конкретно?» до тех пор, пока тот не произнесет вербального выражения с предъявленным референтным индексом. Цель- получить доступ к полной ГС, содержащей слова и словосочетания с референтными индексами. В связи с этим основное требование к клиенту- восстановить связь своих генерализаций с опытом, от которого они произведены. После этого вы можете задать себе вопрос: «Является ли полученный образ модели ясным и четким?»

Часто клиент высказывает генерализации, включенные в его модель в виде обобщений, относящихся к другому человеку. «Мой муж всегда препирается со мной», «Мой муж никогда не улыбается мне». Это ПС. Использованные в них предикаты описывают процессы, происходящие между двумя людьми. В данном случае лишь один из участников отношения описан в качестве носителя активной роли. Имея дело с ПС этого типа, психотерапевт может спросить, каким образом участвует в данном процессе лицо, описываемое в качестве пассивного. Есть один конкретный и часто очень эффективный способ получения этой информации. Он состоит в сдвиге референтных индексов, содержащихся в генерализации клиента. Осуществляя сдвиги, психотерапевт создает новую ПС, в основе которой лежит исходная ПС клиента. Например:

«Мой муж всегда препирается со мной»- «Я всегда препираюсь со своим мужем.» «Мой муж никогда не улыбается мне»- «Я никогда не улыбаюсь своему мужу».

Произведя сдвиг референтных индексов, психотерапевт может обратиться к клиенту с вопросом, направленным на подтверждение или опровержение новой ПС: «Вы всегда препираетесь со своим мужем?» или «А вы когда-нибудь улыбаетесь своему мужу?»

Здесь имеется еще одно языковое различение, которое может оказаться полезным для психотерапевта: предикаты, описывающие процессы или отношения между людьми, принадлежат к двум различным логическим типам: а) симметричные предикаты, которые, если они верны, с необходимостью предполагают, что и обратное утверждение верно. Предикат «препираться» относится к этому типу. Если вы препираетесь со мной, это неизбежно значит, что я препираюсь с вами. Применяя в анализе ПС технику сдвига референтного индекса, терапевт знает, что в результате появится генерализация, неизбежно вытекающая из исходной ПС. Эта техника помогает клиенту восстановить связь своей репрезентации с опытом; б) несимметричные предикаты: описывающие отношение так, что обратное отношение не обязательно истинно. Если ПС «Мой муж никогда не улыбается мне» верна, то обратная ПС со сдвинутым референтным индексом «Я никогда не улыбаюсь своему мужу» может быть верной, но может и не быть. Хотя логической необходимости в том, чтобы обратная ПС была верна, не имеется, опыт свидетельствует о том, что в психологическом плане такая структура, как правило, соответствует действительному положению дел. То есть зачастую, когда клиент высказывает какую-то генерализацию о другом человеке (особенно если отношение важно для клиента), эта генерализация относится и к нему самому. По традиции это явление в некоторых формах психотерапии называют проекцией. Независимо от того, окажется ли обратное утверждение верным, уже само обращение к клиенту с просьбой подтвердить или опровергнуть его позволяет психотерапевту начать восстанавливать отсутствующий материал и помочь клиенту в восстановлении связи собственной репрезентации с имеющимся у него опытом.

Неспецифические глаголы

Еще одна форма генерализации- это глаголы с недостаточно конкретным значением. Например, в ПС: «моя мать обижает меня», «моя сестра пнула меня», «моя подруга коснулась губами моей щеки»- представленный образ с каждым предложением становится все более конкретным и ясным. Так, в первом примере мать могла нанести обиду как физическими средствами, так и «психологическими»: это совершенно не конкретизировано. Во втором предложении конкретизировано не все. В третьем примере образ становится более конкретным- указано, каким образом подруга прикоснулась к говорящему, указано место, где произошел контакт. Заметим, однако, что длительность контакта, резким он был или, напротив, мягким, не конкретизировано. Каждый известный нам глагол в какой-то степени недостаточно конкретен. Четкость и конкретность образа, показанного данным глаголом, детерминирована двумя факторами: 1. Значением самого глагола. Например, глагол «целовать» более конкретен, чем глагол «касаться». Слово «целовать» обозначает определенную форму касания. 2. Объемом информации, содержащейся в остальной части предложения. Например, словосочетание «обидел отказом» более конкретно, чем один глагол «обидеть».

Так как в определенной мере недостаточно конкретен каждый глагол, рекомендуем вам пользоваться следующей процедурой:

Этап 1: выслушайте ПС клиента, обращая внимание на процессуальные слова и глаголы.

Этап 2: подумайте, является ли образ, представленный глаголом в данном предложении, достаточно ясным, чтобы позволить вам визуализировать действительную последовательность описываемых событий.

Если психотерапевт обнаруживает, что образ недостаточно ясен, он должен попросить клиента описать ситуацию с помощью более конкретных глаголов. Для этого можно задать вопрос «Как именно?»

Например, услышав ПС «Сьюзен обидела меня»:- «Как именно обидела вас Сьюзен?»

А теперь по отношению к каждому предложению сформулируйте ответ, который бы прояснил образ описываемого действия:

а) Мои дети вынуждают меня наказывать их.

б) Шэрон все время требует от меня внимания.

в) Я всегда показываю Джейн, что люблю ее.

г) Мой муж всегда игнорирует меня.

д) Мои родные стремятся вывести меня изсебя.

Номинализация

Один из способов приобретения скованности у людей заключается в том, что непрекращающийся процесс превращается в событие. События представляют собой нечто, происходившее в какое-то время и завершенное. После того, как оно произошло, его результаты зафиксированы, и ничего нельзя сделать, чтобы изменить их. Такой способ репрезентации своего опыта обедняет в том смысле, что клиенты, представляя непрерывные процессы в форме события, утрачивают над ними контроль.

Номинализация происходит, когда вы берете процесс и описываете его так, будто это событие или вещь. Таким образом вы напрочь запутываете себя и окружающих- если только вы не помните, что это не опыт, а представление. Это можно использовать полезным образом. Если так случилось, что вы- правительство, то вы можете говорить о номинализациях типа «национальная безопасность», и люди начнут волноваться по поводу ваших слов. «Наш президент,- заметил когда-то по этому поводу один из авторов НЛП,- только что съездил в Египет, заменил слово «обязательно» на слово «желательно»- и вот мы снова дружим с Египтом. Такова магия слов».

Языковый процесс номинализации представляет собой трансформационный процесс, посредством которого процессуальное слово или глагол глубинной структуры предстает в поверхностной структуре в виде событийного слова или имени. Способность психотерапевта изменить искаженные части модели мира клиента, связанные с тем, что процессы репрезентированы как события, предполагает у него способность распознавать номинализации, присутствующие в ПС.

Задача психотерапевта в том, чтобы клиент увидел: то, что в его модели репрезентировано как замкнутое законченное событие, представляет собой на самом деле непрерывный процесс, на который он может влиять. Это можно сделать различными способами. Когда клиент заявляет, что он не удовлетворен своим решением, терапевт спрашивает, что мешает ему пересмотреть собственное решение. Клиент отвечает, терапевт же продолжает задавать вопросы в соответствии с мета-моделью. Усилия психотерапевта направлены на то, чтобы восстановить связь данного события с непрерывным процессом.

Еще один возможный прием состоит в следующем: «Вы приняли решение и уже не можете представить себе ничего, что могло бы изменить его.» В этом случае клиент реагирует какой-нибудь ПС, которую терапевт наряду с мета-моделью может использовать в качестве руководства для своего следующего шага, вызывающего в клиенте изменения.

Вследствие системного применения этих двух приемов:

— происходит восстановление частей, изъятых из ГС,

— обратное превращение номинализации в процессуальные слова, из которых они были получены, в ГС, приводит к выявлению языковой ГС, из которой выведены первоначальные вербальные выражения клиента. Этот процесс активно включает его в восстановление отсутствующих частей, способствуя изменению. То, что клиент считал завершенным событием, находящимся вне его контроля, становится для него продолжающимся процессом, который можно изменить.

Первый этап на пути превращений номинализации заключается в том, чтобы распознать их. Владея языком, с которым они работают как с родным, психотерапевты могут основываться на своих интуициях, устанавливая с их помощью, какие именно элементы ПС являются действительно номинализациями. Например, в ПС «Я сожалею о своем решении вернуться домой» событийное слово или имя «решение»- это номинализация. Это значит, что в репрезентации ГС присутствовало процессуальное слово или глагол, в данном случае глагол «решать»: «Я сожалею, что решил вернуться домой.»

Те, кто любит визуализировать, могут мысленно представить себе ручную тележку. Положите в нее стул, посадите кошку или вашего приятеля. А теперь попробуйте положить туда неудачу, добродетель, проекцию или смущение. Как видите, номинализация это не люди и не вещи, которые можно было бы туда поместить. Другой способ. Проверьте, можно ли соединить данное еловое такими определениями:

постоянный, непрерывный, продолжающийся. «Непрерывный страх», «постоянная проблема», «продолжающееся отчуждение» выглядят вполне уместно. С другой стороны, что такое «продолжающийся слон» или «непрекращающийся терапевт»?

Итак, этап 1: выслушайте ПС клиента.

Этап 2: применительно к каждому из элементов ПС, не являющихся процессуальным словом или глаголом, ответьте на вопрос: не описывает ли это слово какое-нибудь событие, которое на самом деле является процессом, происходящим в мире; ответьте также на вопрос: нет ли какого глагола, который бы своим звучанием или написанием напомнил бы это слово и был бы одновременно близок к нему по значению.

Этап 3: Убедитесь, что событийное слово естественно вписывается в сочетание с вышеуказанными словами типа «непрерывный, внезапный, длящийся».

В предложении: «Их умение понять собственных детей не нашло признания»- две номинализации, оба событийных слова «умение» и «признание», производные от глаголов ГС. Напротив, в ПС «Я бросился наперерез автомобилю» номинализации нет.

Понятно, что встретившись с номинализациями, мы располагаем целым рядом возможностей, выборов. Мы можем прямо поставить номинализацию под вопрос. Пусть, к примеру, мы имеем дело с ПС' «Меня беспокоит мое решение вернуться домой.» В этом случае мы можем прямо усомниться в том, что «решение» является необратимым, фиксированным и законченным событием, над которым клиент уже не властен; мы спрашиваем его: «Можете ли вы представить себе, что каким-то образом изменили решение?», или «Что мешает вам изменить собственное решение?», или «Что случилось бы, если бы вы передумали и решили не возвращаться домой?»

В каждом из этих случаев вопросы психотерапевта вынуждают клиента дать ответ, связанный с принятием на себя определенной ответственности за процесс принятия решений. В любом случае они помогают ему восстановить связь между собственной языковой моделью мира и не прекращающимися в этом мире процессами.

Номинализации сложны как в психотерапевтическом, так и в лингвистическом отношениях. Опыт свидетельствует, что они редко встречаются сами по себе. Чаще мы отличаем их в языковых формах, для которых характерны нарушения одного или нескольких условий психотерапевтической правильности. Например, ПС «Решение вернуться домой беспокоит меня» содержит номинализацию и исключение. Вопрос, который одновременно возвращает номинализацию в процессуальную форму и восстанавливает исключенный материал, звучит так: «Кто решает вернуться домой?»

Обратитесь к упражнениям в конце главы. Гриндер и Бэндлер отмечают, что примерные вопросы, предлагаемые ими, слишком насыщены, потому в собственной практике они рекомендуют вам пользоваться несколькими последовательно сформулированными вопросами, каждый из которых касается какой-нибудь одной части