Установление хорошо сформулированного результата

«- Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?

— А куда ты хочешь попасть?- ответил Кот.

— Мне все равно...- сказала Алиса.

— Тогда все равно, куда и идти,- заметил Кот.

—...только бы попасть КУДА-НИБУДЬ,- пояснила Алиса.

— Куда-нибудь ты обязательно попадешь,- сказал Кот.- Нужно только достаточно долго идти.»

Л.Кэрролл. «Алиса в стране чудес »

Не все результаты, достигаемые в психотерапевтаческой практике, стоят того, чтобы к ним стремиться. Одни благодаря терапии много узнают о своих ограничениях, но мало о ресурсах и возможностях. Другие твердо укореняются в своем поведении, которое представляет для них проблему, потратив много времени и средств на то, чтобы выяснить, откуда эти проблемы взялись. Третьи окрашивают в черный цвет детские переживания, полагая их зловредным корнем нынешних трудностей, и в доказательство успеха вступают в неприятные столкновения с членами семьи. Все это не есть достижение хорошо определенного результата.

Установление определенной цели позволяет отвечать на постоянно возникающий вопрос: «Важно ли это для того, к чему мы стремимся?» Снимается необходимость реагировать на каждую неконгруэнтность, каждый ключ доступа, нарушение мета-модели и пр., усилия целесообразно сосредотачиваются на цели, к которой вы с клиентом согласились двигаться; появляется средство оценки продвижения.

Хорошо сформулированный результат должен удовлетворять пяти условиям. Это:

1. Выясните, чего действительно клиент хочет, а не то, чего он НЕ хочет.

Когда женщина говорит: «Я НЕ хочу, чтобы мой сын так вел себя!» (Вариант: «Я хочу, чтобы он НЕ вел себя так!»)- вы не получаете информации о том, какое же поведение сына желательно. Тот, кто еще не осознал полностью, что бы он хотел иметь в своем опыте вместо того, что есть, не имеет основы для определения шагов, которые привели бы к достижению цели, поскольку нет пока цели, к которой можно было бы стремиться. Значительная часть работы в этом случае выполняется с помощью простого вопроса: «Чего вы хотите? Что вы будете делать вместо X?»

Формулировка «Я хочу избавиться от депрессии», «Я хочу избавиться от таких-то блоков»- тоже вам не подойдет, потому что она сводится к аналогичной структуре: «Я хочу, чтобы не было Х.» Тогда внимание и энергия направляются на проблему, часто усиливая ее. Проводить время в поисках того, ПОЧЕМУ возникла проблема, зачастую очень интересно и душещипательно, но неплодотворно. Достаточной информации для работы с изменением вы не получите. Вы можете заставить человека поверить, что проблема- такая же материальная и обязательная его часть, как и мозг, породивший ее, и она должна присутствовать по такой-то причине.

Когда клиент приходит к позитивной формулировке цели: «Я хочу себя чувствовать уверенно», «Я хочу уметь ясно выражать свои мысли при большом количестве людей»,- концентрация происходит на позитивном результате. Все ресурсы и усилия могут теперь направиться к достижению новой позитивной цели, делая ее все более реальной.

2. Демонстрируемость в сенсорном опыте («Почувствуйте разницу!»)

Как вам, так и вашему клиенту необходимы сенсорные свидетельства происходящего изменения. Всякого рода восторги, озарения, прозрения могут быть очень полезными в плане эмоционального контакта и даже информативными, но опять же недостаточными. Существуют различные способы демонстрировать и подтверждать реальность психотерапевтического процесса. Попросите клиента войти в воспоминание об опыте, который его травмировал, но сохраняя нынешнее чувство безопасности и комфорта. Пронаблюдайте, насколько невербальные реакции отличаются от тех, что вы заметили в начале. Хорошим подтверждением будет прямое и конгруэнтное сообщение клиента об этом опыте. Если есть возможность, пусть он реально окажется в той ситуации (или, например, увидит себя в ней), где он раньше чувствовал себя плохо, неуверенно и т.д., а затем расскажет вам о новом переживании.

Таким образом, важно установить, какое поведение и/или переживание составляет в данном случае успех. Это создаст нужную вам обоим обратную связь.

3. Адекватная спецификация и контекстуализация.

К вам пришел человек, желающий уверенности, свободы и раскрепощенности. Весьма вероятно, что это будет полезным дополнением к репертуару его переживаний и поведенческих выборов. Основываясь на адекватных поведенческих наблюдениях, вы соглашаетесь и работаете с этим. Однако вы берете на себя колоссальную ответственность. В силу чего вы обязаны установить с клиентом контексты, где желаемое им будет полезно, а где нет. Представьте себе, что упиваясь новоприобретенным ощущением уверенности и свободы, клиент (возможно, страдавший фобией автомобилей) начнет развлекаться тем, что будет перебегать на красный свет очень оживленную дорогу. Или женщина, которая раньше не могла говорить с мужчинами не краснея, впадет в другую крайность, став раскрепощенной в любых ситуациях своей жизни. Не думайте, что мы преувеличиваем. Правильно контекстуализируя требуемое изменение, вы помогаете клиенту хорошо себя чувствовать во многих жизненных ситуациях, вы учитываете возможные последствия изменения человека для его семьи, друзей и т.д. и не нарушаете «экологии» личной и профессиональной жизни клиента.

4. Возможность инициировать и поддерживать достигнутое состояние.

Описанный вами желаемый результат должен быть таким, чтобы клиент мог поддерживать его самостоятельно в дальнейшей жизни, без опоры на терапевта или кого-нибудь еще.

К примеру, для женщины добиться чувства собственной привлекательности только при условии, что мужчины ведут себя определенным образом,- не есть хорошо сформулированный результат. То же для мужчины, чувствующего свою полноценность в зависимости от коллег или размера заработка. Зависимость от ВНЕШНЕГО фактора отдает клиента на милость окружающей среды, вместо того чтобы действовать по собственному выбору. Вы часто слышите: «Если бы только он делал то-то», или «Вот если бы она не делала этого», или даже «Если бы в мире было меньше зла...»- «...тогда я точно был бы в порядке!» Помогать людям в достижении таких целей значит еще больше усиливать степень их зависимости от окружающих, в то время как нужно работать с их причинно-следственной моделью.

Чтобы поведение или переживания инициировались и поддерживались клиентом, ему необходимы собственные средства достижения искомого. Хорошо сформулированный результат предполагает, что человек будет чувствовать себя определенным образом, проходя через последовательность внутренних процессов, соответствуя собственным высокоценным критериям и не нуждаясь в помощи либо подтверждающей реакции от кого-то другого.

5. Сохранение позитивного «побочного продукта».

Бывает так, что в нынешнем, нежелательном для клиента состоянии содержатся нужные ему компоненты. Например, он искренне стремится бросить курить, но курение помогает ему почувствовать комфорт в беседе с другими людьми. Позаботьтесь о том, чтобы сохранить ему это чувство, но уже без курения. Хорошо сформулированный результат предполагает сохранение «позитивного побочного продукта».

Вышеописанные условия а) являются фундаментальными как логически, так и этически; б) могут применяться на разных этапах вашей работы.

Получение необходимой информации для формулирования желаемого результата требует тщательности. Продвинуться в этом помогают определенные вопросы.

К усл. 1: «Чего вы хотите?» (А не «что вас не удовлетворяет» и т.п.)

К усл. 2: «Как вы узнаете, что обладаете желаемым переживанием?» Обычный ответ- сообщение о реакции внутреннего состояния. «Я чувствую себя расслабленным.»

«Как можно продемонстрировать, показать, что у вас есть то, чего вы хотите?» Ответ- пример с точки зрения поведения. «Я сделаю то-то и то-то» и т.д.

К усл.3: «Когда вы хотите, чтобы было Х, а когда- чтобы его не было?»

К усл. 4 и 5: «Что произойдет, если вы получите Y?» «Что удерживает вас от того, чтобы иметь желаемое?» «Что вы потеряете, если получите Y?»

Хотя клиенты приходят с самыми различными проблемами, беспокойствами и надеждами, эффективный терапевт изменит один и тот же аспект опыта у каждого из них. Он не меняет стимулы, которые мир предъявляет клиенту, он меняет то, как клиент реагирует на стимулы. Клиент с вашей помощью может сменить школу, супругу, место жительства, работу- но если он не заменит способ реагирования на более полезный, нежелательные реакции, приведшие его на терапию, повторятся.

Ваши проблемы- это примеры того, как вы реагируете на стимулы окружающего вас мира. Когда люди приходят на терапию, они хотят иметь другие реакции или переживания относительно, по меньшей мере, некоторых аспектов этих стимулов. Часто новая реакция на старый стимул может произвести столь глубокое изменение, что все жизненные переживания значительно улучшаются.

Вы можете: 1) изменить свою/клиента реакцию на большинство стимулов; 2) обрести (и помочь другому в этом) выбор из нескольких реакций на определенный стимул, а затем выбрать наиболее подходящий для достижения желаемых результатов в определенном контексте.

Когда вы соберете достаточно информации и определите характеристики нынешнего состояния, полезно попробовать вызвать его, чтобы проверить свои заключения. Проще всего это сделать, попросив клиента вернуться к нежелательному состоянию, воссоздать его, погрузиться в него. Но для чего вам всякий раз, когда нужно воспроизвести переживание, что-то проверить и т. п., просить клиента вспоминать его? Просто протяните руку и коснитесь, скажем, правого плеча клиента, пока он испытывает неприятные чувства. Теперь они ассоциированы с вашим прикосновением, которое является кинестетическим якорем. Если вы через какое-то время повторите прикосновение в той же точке и с тем же давлением, вы обратитесь, минуя сознание, прямо и непосредственно к переживанию, да так и быстрее получится.

Постановка на якорь пригодится вам, если метод или один из методов, выбранный вами для работы с изменением, включает использование техник якорения, о чем подробно рассказано в 6-й главе. В этом случае тот же якорь вы используете и для проверки произведенного изменения.

Итак, вопросы, которые интересуют вас на этой стадии процесса:- какой внешний стимул вызывает нежелательное переживание?- какой внутренний процесс вызывается этим внешним стимулом?- что представлено в сознании клиента?

— как, в какой последовательности эти категории связаны друг с другом?

— будет ли вся последовательность воспроизводиться каждый раз, когда вы каким-либо образом вызовете внешний стимул?

Когда вы получите ответ на все эти вопросы, и утвердительный на последний из них, вы располагаете всем необходимым, чтобы составить дальнейший план действий и создать эффективное изменение.

И еще одно, что стоит иметь в виду на протяжении всего психотерапевтического процесса. Научившись осуществлять описанные нами различения, вы почти всегда будете знать о переживаниях своих клиентов больше, чем они сами сознательно знают. «В своих повседневных взаимодействиях, пишет Лесли Кэмерон,- я осознаю речевые стереотипы людей, их ключи доступа и другие аспекты невербального поведения почти таким же образом, как они осознают цвет моих волос. Эта дополнительная информация в значительной степени помогает мне эффективно коммуницировать с каждым, будь то мясник, сосед или страховой агент. Если я начну рассказывать им о том, что я вижу и слышу, и чего они не осознают, я выйду за границы нашего общения. Точно так же вашему клиенту не обязательно осознавать те аспекты поведения, которые вы должны заметить». Конечно, кроме тех случаев, когда вы сознательно прибегаете к метакомментарию.

В принципе, понимает ли клиент то, что происходит, совершенно не имеет значения. Если же он любознателен и хочет понять, что происходит, самое легкое ответить: «Вам никогда не ремонтировали телевизор? Объясняет ли мастер по ремонту перед тем, как начать работу, что он будет делать, во всех деталях?» Или: «Вы когда-нибудь слышали, чтобы дантист подробно рассказывал, какие именно инструменты он сейчас применяет с вашими зубами, и как и зачем он это делает? Попробуйте расспросить его, сидя в кресле». Такого рода аналогии вполне уместны в качестве реакции на попытку к подобным исследованиям.

Упражнения

№1. Цель: сосредоточение внимания на присоединении к поведению другого человека. Выполняется, как обычно, в группе из трех человек, но если такой возможности нет, поработайте вдвоем- это не столь существенно.

1. Участник А- субъект- просто сидит в кресле. Он является моделью.

2. Б сидит в другом кресле- напротив А- и имитирует физиологические реакции последнего.

3. В- «режиссер». Он должен помогать Б достигнуть совершенства в присоединении к А. Обращайте внимание на все части тела: ноги, руки, голова, губы и т. д.

4. Когда режиссер удовлетворен тем, как Б присоединился к А, он просит Б закрыть глаза. Пока глаза Б закрыты, участник А должен изменить свою позу.

5. Б открывает глаза и снова присоединяется к А.

6. Весь этот цикл повторяется 3-4 раза с участником Б. Затем происходит обмен ролями так, чтобы каждый из участников упражнения имел возможность несколько раз присоединиться к каждому из двух остальных участников.

№2. Присоединение к дыханию. Состав тот же.

1. А сидит в специальной позе: обе ноги стоят на полу, не скрещиваясь, руки лежат на коленях.

2. Участник Б просит А составить список из шести слов, которые ассоциируются у участника А с ситуацией спокойствия, безопасности, расслабления. Б должен запомнить эти слова.

3. В (режиссер) стоит за спиной А и начинает присоединяться к его дыханию, двигая в такт рукой.

4. Б должен:

а) глубоко вздохнуть и на какой-то момент сосредоточиться на своих внутренних ощущениях, затем почувствовать, как спина касается спинки кресла;

б) затем Б должен посмотреть на участника А и начать присоединяться к его дыханию;

в) после того, как присоединение произошло, Б должен начать произносить на выдохе те слова, которые в начале упражнения ему предъявил А;

г) участник А закрывает глаза, если чувствует себя при этом спокойно, чтобы лучше почувствовать и оценить влияние, которое эти слова оказывают на его ощущения;

д) участник Б просто произносит на выдохе, плавно, слова из списка сначала в предложенном порядке, а затем меняя его. 5. Через 5-6 минут А открывает глаза. Участники меняются ролями.

№3. Утверждения на присоединение и ведение. Выполняется в парах. Участники меняются ролями каждые семь минут. Пример:

1. Вы сидите в этом кресле (утверждение присоединения). 2. И вы смотрите на меня (утверждение присоединения).

3. И вы легко дышите (утверждение присоединения). 4. Я с вами разговариваю (утверждение присоединения). 5. И вы можете начать расслабляться (утверждение ведения).

6. Вернитесь к пункту 1.

№4. Использование движений глаз для присоединения к клиенту. Выполняется в парах.

1. Партнер А выбирает простую обычную историю, которую он может рассказать. И начинает рассказывать ее, используя слова, относящиеся к визуальной сфере.

2. Партнер Б внимательно слушает рассказ. Через некоторое время он меняет положение своих глаз, давая А понять, какие слова тот должен употреблять теперь: относящиеся к кинестетической или аудиальной сфере.

3. Безо всякой паузы партнер А продолжает рассказывать свою историю, используя новые слова; Б отдает себе отчет в том, как изменились его ощущения.

4. Через семь минут поменяйтесь ролями.

Глава 4.
ЯЗЫК: ПРЕДЕЛЫ БЕСКОНЕЧНОГО

«Можно потратить всю жизнь, чтобы найти имя только одной вещи. А список кажется бесконечным. И пока мир не прекратил своего существования, он будет продолжен... Есть много таких вещей, которые вообще не имеют отношения к человеку и к его речи.

... Имя и есть та сила, что составляет нашу магию и вместе с тем ограничивает ее. Маг может отвечать лишь за то, что он может без труда назвать, обозначая тем самым пределы своей власти... Если мы изменим то, что менять нельзя, нарушится великое равновесие, и в великом безмолвии погибнут все имена и звуки.»

В рамках модели мира

Тот, кто читал Карлоса Кастанеду- особенно первые пять-шесть томов, где его тон еще не слишком сух- наверное, хоть раз проводил параллель между разговорами с потрясающим доном Хуаном и беседами психотерапевта. Правда, весьма своеобразного психотерапевта, во всяком случае, на редкость яркого и эффективного. Профессионалы вполне могли бы счесть его методы неэтичными, непрофессиональными, как и методы Фрэнка Фарелли или Бэндлера с Гриндером: «Но самое интересное насчет непрофессиональных вещей- что они срабатывают!» (Р.Б. и Дж.Г.) Естественно, мы не призываем вас применять «растения силы» или остроумные, но весьма рискованные розыгрыши. Ну, и так далее: кто читал, тот знает. У дона Хуана имелась достойная и ясная цель: научить человека, в обыденном понимании нормального, быть магом. (Помните, как любят Ричард и Джон называть чародеями своих учителей?) У вас тоже есть достойная цель: научить пришедшего к вам пользоваться свободой выбора и помочь ему стать таким, каким он хочет. В данном случае вы и дон Хуан сталкиваетесь с одним и тем же на пути к цели- с застывшим восприятием мира, с моделью мира, в которой вам воленс-ноленс приходится что-то менять. Мы полагаем, модель и то, что называет Кастанеда описанием мира,- практически одно и то же. Важнейшую роль здесь играет язык. Обсуждая этот предмет (а равно и любой другой), дон Хуан оказывается тонким знатоком философских материй, разве что Витгенштейна не цитирует!- чем нередко удивляет просвещенного Карлоса. «Это только способ говорить»- становится любимым присловьем убежденных кастанедовцев на все случаи жизни.

Вмешательство логической функции в тех случаях, когда оно имеет место, изменяет данность, уводит ее от реальности. Мы не можем описать даже элементарных психических процессов, не наталкиваясь на каждом шагу на этот возмущающий- а может, правильнее сказать, «помогающий»?- фактор. Войдя в сферу психического, ощущение вовлекается в круговорот логических процессов. По своему произволу психика изменяет данное, представленное ей. В этом процессе следует различать две вещи: во-первых, действительные формы, в которых происходит это изменение; во-вторых, продукты, полученные из исходного материала в результате этого изменения.

Организованная деятельность логической функции втягивает в себя все ощущения и строит свой собственный внутренний мир, который последовательно отходит от реальности, сохраняя с ней в некоторых точках такую тесную связь, что происходят непрерывные переходы от одного к другому, и мы едва замечаем, что действуем на двойной сцене- в нашем собственном внутреннем мире (который мы, разумеется, объективируем как мир чувственного восприятия) и одновременно в совершенно ином, внешнем мире.

В мире нет и двух людей, опыт которых полностью совпадал бы между собой. Модель, создаваемая нами для ориентировки в мире, основывается отчасти на нашем опыте. Поэтому каждый из нас создает отличную от других модель общего для нас мира и живет, таким образом, в несколько иной реальности. Между миром и любой конкретной моделью или репрезентацией мира неизбежно имеются различия. Показать это можно множеством различных способов. Для нас существенны три категории: нейрофизиологические ограничения, социальные ограничения и индивидуальные ограничения.

В соответствии с генетически детерминированными нейро-физиологическими ограничениями мы воспринимаем лишь часть непрерывного спектра физических явлений. Тактильное чувство представляет собой прекрасный пример того, насколько сильно наша нейрофизиологическая система может влиять на наш опыт. Серия экспериментов, проведенных еще в прошлом веке, показала, что одна и та же действительная ситуация, имеющая место в мире, может восприниматься человеком в виде двух совершенно различных ощущений. Присущая нам способность ощущать прикосновение к поверхности кожи сильно различается в зависимости от того, в каком месте тела расположены точки контакта. Физический мир остается неизменным, а наши переживания под воздействием этого мира резко отличаются одно от другого. Подобное различие между миром и нашим восприятием мира отмечается и на примере других чувств. Ограниченность нашего восприятия хорошо осознается учеными, осуществляющими в исследовании физического мира различные эксперименты и стремящимися с помощью приборов раздвинуть эти границы. Приборы позволяют воспринимать явления, лежащие за пределами диапазона наших чувств или неразличимыми дли них и открывают доступ к ним в форме сигналов, воспринимаемых нашим сенсорным аппаратом. Таким образом, одно из неизбежных отличий наших моделей мира от самого мира объясняется тем, что наша нервная система постоянно искажает или опускает целые части действительного мира. В итоге круг возможного человеческого опыта сужается, и возникает различие между тем, что происходит в мире на самом деле, и тем, из чего складывается наш опыт этого мира. И наша нервная система, которая изначально детерминирована генетическими факторами, представляет собой первый комплекс фильтров, обусловливающих собой отличие мира от нашей репрезентации этого мира.

«Восприятие как функция мозга и нервной, системы- явление в значительной степени вытесняющее, а не продуцирующее. Каждый человек в любой момент способен вспомнить все, что когда-либо происходило с ним, и воспринять все, что происходит повсюду во вселенной. Функция мозга и нервной системы- защитить нас от подавления этой массой в основном бесполезного и бессмысленного знания, скрывая большую часть того, что мы могли бы воспринять или вспомнить, и оставляя только весьма небольшой, специфически отобранный материал, который может пригодиться практически (Броуд). В соответствии с этой теорией каждый из нас потенциально является Космическим Разумом. Но так как мы продолжаем оставаться животными, все наши заботы сводятся к выживанию. Чтобы обеспечить биологическое выживание, Космический Разум должен был сузиться при помощи перекрывающих клапанов мозга и нервной системы. В конечном итоге выходит ничтожная струйка, представляющая тот тип сознания, который помогает нам выжить на поверхности этой ничем не выдающейся планеты. Чтобы сформулировать и выразить содержание этого суженного сознания, человек изобрел и тщательно разработал ту систему символов вместе с внутренне присущей ей философией, которую мы называем языком. Каждый индивид одновременно извлекает пользу из языковой традиции, в которой он рожден, и оказывается ее жертвой. Польза языковой традиции в том, что она дает доступ к накопленным запасам опыта других людей, а ее жертвой человек становится, так как язык убеждает его в том, что суженное сознание- это единственное сознание, и так извращает его чувство реальности, что он слишком склонен считать свои концепции чем-то данным извне, а свой мир- явлением действительности». (Олдос Хаксли, «Врата восприятия».)

Второе отличие нашего опыта мира от самого мира возникает благодаря множеству социальных ограничении или фильтров, которые мы называем социально-генетическими факторами. Под социальной генетикой мы имеем в виду всевозможные фильтры или категории, действию которых мы подвержены в качестве членов той или иной социальной системы: язык, общепринятые способы восприятия и разнообразнейшие фикции, по поводу которых.в данном обществе существует относительное согласие.

Наиболее общепризнанным социально-генетическим фильтром является, очевидно, наша языковая система. В рамках любой конкретной языковой системы, богатство нашего опыта связано отчасти с числом различий, проводимых в какой-либо области наших ощущений.

В отличие от нейрофизиологических ограничений, социально-генетические ограничения легко преодолимы. Самым убедительным образом об этом свидетельствует наша способность разговаривать на разных языках, т.е. для организации собственного опыта и репрезентации мира мы способны применять несколько комплексов социально-генетических фильтров.

«В восприятии комплекс ощущений «сладко- белый» постоянно встречается в связи с веществом «сахар». По отношению к этой комбинации ощущений психика применяет категории вещи и ее атрибута «сахар- сладкий». «Белый» здесь также выступает в роли объекта, а «сладкий» в роли атрибута. Психике известны и другие случаи ощущения «белый», когда оно выступает в роли атрибута. Однако категорию «вещь- атрибут» невозможно применить, если «сладкое» и «белое»- это атрибуты, и никакого другого ощущения не дано. И тут же на помощь приходит язык и, соединяя имя «сахар» с цельным ощущением, позволяет нам рассматривать единичное ощущение в качестве атрибутов. Кто дал мысли власть полагать, что «белое»- это вещь, а «сладкое» атрибут? Какое право имела она предполагать, что оба ощущения представляют собой атрибуты, а затем мысленно добавить какой-то объект в качестве носителя этих атрибутов? Обоснование этого невозможно отыскать ни в самих ощущениях ни в том, что мы рассматриваем в качестве реальности... Сознанию дано только ощущение. Добавляя мысль к тем ощущениям, которые, по предположениям, представляют собой атрибуты, мышление впадает в серьезное заблуждение. Оно гипостазирует ощущения, которые в конечном счете представляет собой лишь некоторый процесс, в качестве обладающего самостоятельным бытием атрибута, и приписывает этот атрибут вещи, которая либо существует как некий комплекс ощущений, либо была прибавлена к тому, что ощущалось... Где находится сладкое, приписываемое сахару? Оно существует лишь в акте ощущения. Мышление тем самым не просто изменяет некоторое ощущение, непосредственное ощущение, но все более и более отходит от действительности, и все больше увязает и запутывается в своих собственных формах. С помощью творческой способности, говоря научным языком, оно придумало Вещь, которая, как предполагается, обладает Атрибутом. Эта Вещь- фикция. Атрибут как таковой- тоже фикция, и отношение между ними тоже фиктивно».

Категории опыта, применяемые нами и другими членами социальной ситуации, в которой мы живем, представляет собой отличие наших моделей мира от самого мира.

Отметим, что в случае нейрофизиологических фильтров действие последних в нормальных условиях оказывается одним и тем же для всех человеческих существ- это общее основание опыта, которое объединяет нас в качестве членов особого вида. Социально-генетические фильтры одинаковы для всех членов одной и той же лингвистической общности, однако имеется большое число различных социально-лингвистических общностей. Таким образом, второе множество фильтров обуславливает наше отличие друг от друга. Возникают более радикальные различия между опытами разных людей, порождающие еще более резкие различия между их репрезентациями мира.

Третье множество ограничений- индивидуальные- представляет собой основание наиболее значимых различий между нами как представителями человеческого рода.

Под индивидуальными ограничениями мы имеем в виду все ограничения, которые мы создаем в качестве людей, опираясь на собственный уникальный жизненный опыт. Каждый человек располагает некоторым множеством переживаний, которые складываются в его личностную историю, и уникальны в такой же мере, как и отпечатки пальцев.

Подобно тому, как каждый человек располагает набором отпечатков пальцев, отличных от отпечатков пальцев любого другого человека, он располагает и неповторимым опытом личного развития и роста, так что нет и двух людей, чьи жизненные истории были бы идентичны друг другу. Хотя жизненные истории людей могут быть в чем-то подобны одна другой, по крайней мере, некоторые их аспекты у каждого человека уникальны и неповторимы. Модели, создаваемые нами в ходе жизни, основаны на нашем уникальном опыте, и так как некоторые аспекты нашего опыта уникальны для каждого из нас как личности, то и некоторые части модели мира будут принадлежать только нам. Эти специфические для каждого из нас способы представления образуют комплекс интересов, привычек, симпатий и антипатий, правил поведения, отличающих нас от других людей.

Этот третий комплекс фильтров лежит в основе глубоких различий между людьми и их способами создания моделей мира. Различия между нашими моделями могут либо изменять предписания (заданные нам обществом) таким образом, что наш опыт становится богаче, а число возможных выборов больше; либо обеднять наш опыт и ограничивать нашу способность действовать эффективно.

Механизм ограничения

«... это был их язык, они могли с ним делать все, что хотели, и даже лгать, создавая замысловатую вязь, лабиринт, сотканный из лжи, в котором слова-призраки вели слушающего по неверным тропам в пропасть.»

Всеобъемлющий парадокс человеческого существования заключается в том, что те же процессы, которые помогают нам выжить, расти и изменяться, обусловливают одновременно возможность создания и сохранения скудной, выхолощенной модели мира. Суть этих процессов заключается в умении манипулировать символами, то есть создавать модели. Таким образом, процессы, позволяющие нам осуществлять самые необычные и поразительные виды человеческой деятельности, совпадают с процессами, блокирующими путь к дальнейшему росту, если мы вдруг по ошибке примем за действительность собственную модель. Важно назвать три общих механизма обусловливающих это,- генерализацию, опущение и искажение.

Генерализация или обобщение- это процесс, в котором элементы или части модели, принадлежащей тому или иному индивиду, отрываются от исходного опыта, породившего эти модели, и начинают репрезентировать в целом категорию, по отношению к которой данный опыт является всего лишь частным случаем. Способность к обобщению, генерализации играет в нашем взаимодействии с миром важную роль. Полезно, например, основываясь на опыте ожога от горячей сковородки, прийти путем обобщения к правилу, что к горячим сковородкам прикасаться нельзя. Однако если мы обобщим этот опыт в утверждении, что сковородки опасны, и будем на этом основании избегать помещений, где они имеются, мы безо всякой к тому необходимости ограничим свою свободу действий в мире.

Предположим, что ребенок, впервые усевшись в кресло-качалку, опрокинул его, резко опершись о спинку. В результате он, возможно, придет к выводу, что кресла-качалки неустойчивы, и не захочет даже попытаться снова сесть в него. Если в модели мира этого ребенка кресла-качалки не отличаются от кресел и стульев вообще, тогда все последние попадают под правило: не откидывайся на спинку! У другого ребенка, который создал модель, включающую в себя различения кресел-качалок и прочих предметов для сидения, больше возможностей для выбора того или иного поведения. Основываясь на своем опыте, он вырабатывает новое правило или обобщение, относящееся только к этим коварным конструкциям: не откидывайся на спинку кресла-качалки. В итоге у него богаче модель и больше возможностей выбора.

Процесс генерализации может, например, привести индивида к формулированию такого правила как: «Не выражай открыто собственных чувств.» Вы, наверное, могли бы привести несколько контекстов, где это правило может обладать определенной ценностью. Но, применяя его к семье или друзьям, человек отказывается от экспрессивности в общении, которая в этом случае полезна, ограничивает свои возможности достижения эмоционального контакта. В результате у него может возникнуть ощущение одиночества, отчужденности, отсутствия выбора, поскольку возможность выражения чувств в его модели не предусмотрена.

Суть сказанного в том, что одно и то же правило, в зависимости от контекста, может быть полезным или напротив- вредным; т.е., что обобщений, верных на все случаи жизни, не существует, и каждая модель должна оцениваться в конкретном контексте ее употребления.

Более того, все это дает ключ к пониманию поведения, которое может показаться нам странным или неуместным, то есть мы поймем его, если сможем увидеть поведение человека в контексте его зарождения.

Второй механизм, который может использоваться нами либо для того, чтобы эффективно справляться с жизненными ситуациями, либо для того, чтобы заведомо обрекать себя на поражение- это опущение (или исключение).

Опущение- процесс, посредством которого мы выборочно обращаем внимание на определенные аспекты нашего опыта и исключаем другие. Это позволяет нам сосредоточить внимание, справиться с окружающим, не дать захлестнуть себя внешним стимулам. Так, человек способен (но не всегда, к сожалению) отсеивать или отфильтровывать во множестве звуков голос одного человека, читать книгу, писать что-нибудь, когда вокруг него в пределах досягаемости все остальные смотрят телевизор, спорят, возятся с ребенком, стреляют из водяного пистолета, учатся играть в компьютерные игры, стучат молотком и вообще всячески убивают время. Это завидная способность. С помощью того же процесса люди могут блокировать восприятие проявлений внимания и заботы, получаемых ими от других, значимых для них людей. Человек, категорически убежденный в том, что люди просто не могут проявлять к нему интерес, жалуется на невнимание жены. Побывав у него, терапевт убеждается, что дело обстоит иначе, жена относится к супругу со вниманием и заботой и определенным образом их проявляет. Но так как эти проявления противоречили генерализации, выработанной им относительно собственной ценности, он буквально не слышал слов жены. Это подтвердилось, когда терапевт привлек его внимание к некоторым высказываниям. Он сказал, что ничего подобного не слышал от нее.

Мало чем отличается подросток, который полагает, что с ним плохо обращаются и выводят его из себя, несмотря на то, что сам участвует в создании ситуации; и мало чем отличается от этого подростка терапевт, который исключает из своего опыта признаки скуки во время психотерапевтической сессии, ограничивая свой опыт, равно как и опыт клиента.

Опущение уменьшает мир до размеров, подвластных, согласно нашему представлению, нашей способности к действию. В некоторых контекстах это уменьшение может показаться полезным, в других оно служит источником проблем.

Искажение- процесс, позволяющий нам определенным образом смещать восприятие чувственных данных. Без этого процесса мы не могли бы строить планы на будущее или превращать мечты в реальность. Мы искажаем представление о реальности в фантазии, в искусстве, даже в науке. Все произведения искусства, созданные людьми, появились на свет в результате искажения восприятия,все великие произведения литературы, крупные научные открытия предполагают способность искажать, представлять существующую реальность смещенным образом. Люди искажают и сиюминутную действительность, когда они, например, репетируют речь, которую собираются произнести позже.

Эти же приемы могут применяться, чтобы ограничить богатство собственного опыта. В вышеприведенном примере человек был вынужден заметить под воздействием терапевта знаки внимания своей жены, однако он тут же исказил их. А именно, всякий раз, слыша ее слова, свидетельствовавшие о внимании и заботливости, он с улыбкой поворачивался к терапевту и говорил: «Просто ей что-то нужно от меня.» Таким образом, он избегал столкновения собственного опыта с созданной им моделью мира, что мешало прийти к обогащенным представлениям и препятствовало возникновению более близких отношений с женой.

Прибрам называет такие вещи самореализующимся пророчеством или опережающей обратной связью. Обобщения индивида, его ожидания отфильтровывают и искажают его опыт так, чтобы привести в соответствие с ожидаемым результатом. Поскольку опыт, способный поставить под сомнение его генерализацию, отсутствует, ожидания подтверждаются и описанный цикл регулярно возобновляется.