Проявления солидаризма в современном праве

1. Альтернатива будущего — этатизм или кооперация. 2. Особенность кооперации — организация на основах солидарности. 3. Солидарность и солидаризм. 4. Коллективные договора. 5. Соучастие рабочих в управлении и доходах предприятия: компартнершип, акции труда (франц. закон 1917г.). 6. Организации концернов. 7. Сущность солидаризма: его отношение к либерализму и социализму.

 

1. Известный экономист В.Зомбарт на одном из последних съездов Verein für scial Plitik предсказывал, что через 200 лет будет господствовать либо этатизм, либо кооперация.

Этатизм — это недоразвившийся социализм, он означает постепенное поглощение индивидуального начала государственным, замену частного права публичным. В этатизме нет своей идеи. Это — корректив либерального хозяйства[22].

Наоборот, кооперация представляет течение идейное, она несет с собой особый план организации народного хозяйства.

Что-же дает основание возлагать столь серьезные надежды на кооперацию? Представляет ли она своеобразную систему, чреватую новым творческим принципом?

2. Кооперация выросла на почве капиталистического хозяйства. Она организовала, можно сказать, „демократический капитализм". Знаменитые принципы Рочдельских пионеров привили кооперации начала трезвого экономического расчета и конкуренции. Каждая потребительская лавка работает, как обыкновенный купец, каждый союз, как добросовестный и серьезный оптовик. Приемы, расчеты, психология — те же, что и у индивидуальных хозяев, но только к этому присоединяется сознание, что кооперация представляет и ограждает коллективные интересы.

«В кооперативной лавке горит звезда», образно говорит Ш.Жид. Этим символизируется связь кооперативной идеи с мечтой и надеждой на улучшение условий жизни. И действительно, то, чего нельзя достигнуть простым принуждением, достигается в кооперации сознанием собственной выгоды. Каждый работает для других, потому что это выгодно и для него самого. Каждый подчиняется ряду стеснительных правил, потому что слишком наглядна польза общественной дисциплины.

Гигантские шаги в поступательном развитии маслодельных артелей в Сибири, требовавших и понуждавших своих членов к аккуратной сдаче продуктов, могли быть достигнуты лишь благодаря убедительной для каждого выгодности совместных действий. Сотрудничество строится здесь на новых основаниях и в этом — залог успеха кооперации.

Кооперация объединяет своих членов на основе идеи солидарности. Взаимный интерес требует согласования действий и подчинения общему порядку. В кооперации не случайное проявление естественного в человеческом обществе начала солидарности, а организация на основах солидарности; здесь организованное принуждение, наряду с добровольным подчинением ему каждого во имя его собственных интересов. Такая система может быть названа солидаризмом.

3. Солидарность — моральная идея. Система общежития, основанная на этой идее — солидаризм.

Солидарность, как моральная идея, не дает права требовать солидарных действий; солидаризм же подчиняет определенной системе, основанной на правовых началах.

Уже упоминалось, что идея солидарности часто повторяется в учениях современных юристов. И не без основания. Попробуем остановиться на таких отраслях современного законодательства, как трудовое и промышленное право, организация концернов — и мы увидим, как значительно влияние здесь этой идеи.

В трудовом и промышленном праве регулируются взаимоотношения организованных групп или отдельных лиц и группы. Здесь выступает коллектив солидарно действующих лиц — новая активная сила в хозяйстве.

4. Примером может служить коллективный договор о найме труда. Особенности его регламентации связаны теснейшим образом с развитием активности коллектива рабочих, а иногда взаимодействия коллектива рабочих и коллектива работодателей и необходимости согласования интересов рабочих или отдельных предпринимателей с интересами коллектива. Положительные результаты достижимы здесь только при условии солидарности всех членов.

Если заключен коллективный договор, то ни один рабочий, попадающий под категорию, к которой относится договор, не может уже, до истечения срока договора, потребовать изменения условий труда. А между тем обстоятельства могут измениться в пользу рабочих и, при отсутствии коллективного договора, они могли бы, например, получить прибавку к заработной плате. Они обязаны, однако, соблюдать договор, и не имеют права прибегать к забастовке. Коллективный договор распространяется при этом и на тех рабочих, которые поступили на фабрику или в союз уже после заключения договора и не только не давали согласия на его заключение, но и не могли быть осведомлены о его заключении.

Во имя чего же отдельный рабочий должен подчиняться коллективу, отказываться от индивидуального соглашения что бы не подорвать силы соглашения коллективного? Почему рабочие, связанные коллективным договором, должны воздерживаться от стачки в момент, когда предприниматель не мог бы ее выдержать и пошел бы на уступки? Все это не во имя каких-то отвлеченных целей и идеалов, а для собственного блага. Отступления и нарушения коллективного договора привели-бы к тому, что этот договор перестал бы применяться. Рабочий или группа рабочих, случайно выигравшие от нарушения договора, утратили бы одно из могущественных средств коллективной защиты своих интересов. Выгода целого — в то же время выгода каждого отдельного лица. Здесь солидарный интерес и, в целях его достижения и обеспечения, частный интерес должен быть юридически подчинен общему.

5. Новейшее промышленное право не в меньшей степени характерно для иллюстрации солидаристических начал. Управление предприятиями строится теперь на началах соучастия рабочих. В управление вводится, так сказать, конституционное начало, которое устраняет внутреннюю автократию. Прежнее самодержавие хозяина сменяется демократическими формами фабричных советов, с представительством труда. Эта новая организация свидетельствует о том, что в промышленных отношениях укрепляется сознание общего интереса в благосостоянии предприятия предпринимателя и трудящихся, что и приводит к солидаризации всех участников дела.

Не показателен ли в этом отношении успех системы т.н. компартнершипа, т.е. привлечения рабочих к участию в прибылях предприятия? Формы этого участия очень разнообразны. Применяется, в частности, система выдачи рабочим особых трудовых акций. Так, напр., 26 апр. 1917 г. во Франции был издан закон об акционерных обществах с участием рабочих (les scietes ann. a participatin uvriere). Закон этот, как и другие, ему подобные, проводит ту точку зрения, что не только деньги, но и труд представляет собою капитал (capital argent et capital travail). Поэтому выдача рабочим особых трудовых акций (actins de travail) представляет собой не акт благотворительности, а признание того, что рабочий делает взносы (аппорт) в предприятие трудом и что у рабочего, привыкшего к предприятию, в которое он вносит свой труд, создается настроение соучастия, animus scietatis. По закону 1917г. трудовые акции составляют коллективную собственность всего получающего жалованье персонала, который организуется для этого в кооперативное товарищество рабочих и служащих предприятия. Право голоса дается на каждую сумму, равную низшему жалованью.

В дирекцию акционерной компании, организуемой с соучастием трудящихся, входят обязательно один или несколько представителей кооператива трудящихся.

Интересно отметить, что при ликвидации сначала погашаются акции денежные, трудящиеся же должны нести риск убытков, разделяя ответственность за предприятие с владельцем его. Другая система привлечения рабочих к участию в предприятии — распространение мелких акций.

В Германии эта система привлечения применена заводами Круппа. В Соединенных Штатах это практикуется уже широко и статистика показывает, что рабочие и служащие являются, нередко, держателями большого числа акций и, таким образом, непосредственно заинтересованы в успехе предприятия. Для будущего уже вырисовывается возможность создания рабочего банка, влияние которого в предприятиях будет выражаться, между прочим, в проведении представителей интересов рабочих в правления.

Все эти юридические институты: коллективный договор, демократизация фабрики, соучастие рабочих в прибылях — привлечение их в ряды акционеров свидетельствуют, что принцип солидарности перестает быть натуралистическим фактом сотрудничества или голой моральной идеей. Он облекается в юридические формы и охраняется юридической санкцией.

В этом облечении солидаризма в правовые формы мы видим симптоматическое явление. Ознакомление с правовой сущностью некоторых других современных явлений укрепляет в этой мысли.

6. История нашего века отмечена организацией грандиозных концернов. Множество разнообразных предприятий объединяются как в плоскости горизонтальной (однородные), так и вертикальной, т.е. в разных стадиях производства (добывающие сырье, перерабатывающие его и, наконец, распространяющие товары). Объединяются они нередко вместе с банками, пароходствами и железными дорогами и составляют могущественные промышленные организмы, с чрезвычайно сложным взаимоотношением составных частей. Результатом является устранение конкуренции между связанными в одно целое предприятиями. Ценой взаимных уступок покупается согласованность хозяйства.

«Гигантские предприятия современности, — говорит один из выдающихся экономистов нового времени, Фр.Визер[23], — картели, американские тресты, ставят на место хаоса более свободной конкуренции маленьких хозяев подлинные технические единства; они выполняют те же исторически неизбежные задания, какие выполнены переходом от маленьких государств к великим державам». Но выполняется это, прибавим, не всегда поглощением слабых сильными.

Начало организации концернов было положено картельными соглашениями, создававшими лишь договорные отношения между предприятиями по вопросу о совместных закупках, о размере и сроках производства, о ценах на продукты производства и о распределении районов сбыта. Для достижения общей выгоды отдельные предприятия отказывались или ограничивали конкуренцию. И здесь солидаризация интересов принимает чисто юридический характер, выражаясь в форме взаимных уступок и сопровождаясь необходимыми санкциями.

7. В сущности всякий договор содержит в себе солидаризацию интересов двух сторон, его заключающих. Но в отдельных договорах проявляется та же естественная солидарность, на которой основано всякое сотрудничество людей.

В отличие от солидарности, солидаризм означает, как уже отмечалось, особый тип общественной организации, создающий юридически организованное групповое сотрудничество, коллективы. Здесь не предусматривается все сразу, как при заключении договора, а устанавливается порядок и способы согласования действий и интересов.

Концерны, связывающие различные стадии производства, могут быть организованы, как в форме создания нового поглощающего или руководящего предприятия (фузия), так и путем сохранения самостоятельности отдельных предприятий, но при условии обеспечения их солидарных действий. Этот последний тип организации представляет для нас наибольший интерес.

Здесь недостаточно одних слов и заверений. Одним из самых живых вопросов картельного права является вопрос о применении мер принуждения в картельных отношениях, об организованном принуждении (Kartellzwang; rganisazinszwang bei Kartellen). Силы договорного соглашения, даже при наличии всех мер обезпечения, недостаточно, чтобы понудить членов большого концерна действовать согласно общей цели организации. В основе согласованной деятельности многочисленных предприятий лежит общий интерес, а на вершине находится око контроля и совместно выкованный меч взысканий.

Солидаризм представляет собой систему юридических взаимоотношений внутри общественных групп и между группами, при которой участники обеспечивают свои интересы совместными или согласованными действиями, обязуясь подчиняться установленному в связи с этим принудительному порядку.

Профессиональное и хозяйственное сотрудничество развивают солидаризм, который в настоящее время, благодаря большей сознательности, большему развитию общественности и более широким масштабам совместной деятельности, проявляет себя, как могущественный фактор, перевоспитывает психологию и видоизменяет общественный порядок.

Слово „солидаризм" — крылатое слово. Оно мелькает во всех обзорах новейших правовых институтов. Не здесь ли в самом деле руководящая идея, не может ли солидаризм послужить основой для создания нового правопорядка?

Царство солидаризма находится на пути от либерализма к социализму, от свободы частного хозяйства к государственному регулированию. Солидаризм допускает вмешательство государства и принудительное начало в отношении к личности. Он требует от государства активности, но он ограничивает вмешательство государства признанием собственности и конкуренции и допущением принуждения лишь при условии непосредственной выгоды от него как для общего блага, так и для принуждаемого.

Солидаризм не исключает индивидуализма, но он вносит в него коррективы, рассматривая личность не как обособленный атом, а как часть целого, как члена общества, пользующегося разнообразными выгодами общежития, и потому обязанного к согласованным солидарным действиям внутри однородной группы и к подчинению верховному интересу государства или даже человечества (универсализм в конечной перспективе).

 

 

ГЛАВА III

ФИЛОСОФИЯ СОЛИДАРИЗМА

1. История идеи социальной солидарности. 2. Попытка Леона Буржуа дать юридическое выражение идее солидаризма: конструкция квазиконтракта и её развитие у Шарля Жида. 3. Социальный долг и индивидуальные интересы (культ «самого себя»). 4. Попытки практического применения идеи солидаризма партией радикалсоциалистов во Франции. 5. Критика солидаризма. 6. Соответствие идеи солидаризма психологии века. 7. Отношение её к философии персонализма и трансперсонализма. 8. Необходимость юридической разработки вопроса по новейшему законодательству.

 

1. Солидаризм, как социальная доктрина, продукт нового времени, хотя идея социальной солидарности стара, почти как сам мир, а солидаризм, как факт, родился вместе с человеческим обществом.

Самое древнее выражение этой идеи можно видеть в басне Менения Агриппы, у ап. Павла и у царственного философа Марка Аврелия, исходивших из биологической идеи сосуществования многих и разнородных членов одного организма.

И в новейшее время учение о солидарности нередко получает выражение в самых расплывчатых формах. Огюст Конт говорил о солидарности теоретических идей и моральных принципов. Дюркгейм объяснял солидарность необходимостью разделения труда. В книге Флеран[24], она трактуется в связи с вопросом наследственности, с аналогиями между заразой с одной стороны и распространением идей и общностью художественных восприятий с другой; наконец, как и у Дюркгейма, она ставится им в связь с теорией разделения труда и учением о взаимозависимости предприятий.

Корниль[25] вкладывает в понятие солидарности христианскую заповедь любви к ближнему.

2. Даже Л.Буржуа[26], глава партии социалистов-радикалов во Франции, которому принадлежит первая попытка дать солидаризму юридическое выражение, прибегал к сравнению солидаризма с естественным законом тяготения. Но именно он попытался укрепить солидаризм, как самостоятельную юридическую систему и сделал его «официальной философией третьей республики».

Фигура солидаризма взирает с потолка парламента на законодателей, как покровительница законов социальной гигиены и взаимопомощи[27]. Солидаризму недостаточно возродить моральное чувство, он стремится восполнить систему права, к декларации прав он присоединяет декларацию обязанностей, но он не ограничивается этим, он готовит для этих обязанностей юридические санкции.

Сущность учения Л.Буржуа о солидаризме заключается в том, что между людьми существует quasi — контрактное соглашение в широком смысле слова, немой договор, в силу которого люди обязаны делить между собой радость и горе. «Каждый человек рождается должником человеческого общества»[28]. Квази-контракт признается задним числом. Закон должен санкционировать это признание, так как стороны сами признали бы его, если бы свободно обсуждали, оказавшись в равных условиях[29].

Справедливость исправляет ошибки своей слепой сестры, взимая с тех, кому дано слишком много, для тех, кто имеет на это право.

Ш.Жид, большой приверженец этого учения, развивает его таким образом. На вопрос, кто субъект обязанности? — он отвечает: тот, кто обогатился в силу фактической солидарности. На вопрос — кому должен или кто управомочен? — он отвечает; определенных кредиторов нет, их представляет государство. Вопрос — как и сколько платить? разрешается государством, которое устанавливает налоги, исходя из того, как урегулировало бы отношения само общество[30].

Сам Л.Буржуа, как юрист, хорошо понимал искусственность своей конструкции и, по свидетельству Ш.Жида, использовал ее меньше, чем его последователи. Но если его теория слаба конструктивно, то это не уменьшает ее ценности, как некоторой, хотя и неудачной, попытки найти общую формулу для ряда весьма интересных мыслей.

3. Идея Буржуа устраняет широкое вмешательство государства в частно-правовую сферу. Ограничения частных прав предполагают взаимное согласие (un cnsentement mutuel). Государство может только санкционировать достигнутые соглашения и охранять соблюдение свободно установленных условий. Государство не должно, таким образом, устанавливать такие ограничения и предъявлять такие требования, которые не могли бы быть поставлены самими заинтересованными.

С другой стороны — солидаризм, понимаемый, как quasi — контракт, отрицает полную и неограниченную свободу. Он сближается до некоторой степени с мютюализмом: свобода каждого ограничена его обязанностями по отношению к другим. Государство приобретает право вмешательства только для поддержания начала справедливости и равенства во взаимоотношениях частных лиц.

Таким образом, солидаризм избегает крайностей этатизма и в то же время не допускает того извращенного индивидуализма, который сводится к культу «самого себя» (culte de si meme)[31].

Поддерживая идею социального долга, солидаризм напоминает нам, что мы не можем претендовать на неограниченную свободу в том обществе, организацией которого мы пользуемся, и что, в частности, мы не можем обладать таким правом собственности, которое не испытывало бы никаких ограничений. Точнее, теория квази-контракта подчеркивает необходимость подчинить коллективному контролю договорную автономию отдельных лиц[32].

Разрушая отвлеченную идею изолированного человека, Буржуа отрицает равным образом и отвлеченную идею государства, изолированного от человека и противополагаемого ему. Государство должно оказывать регулирующее влияние на частное хозяйство.

Различие между областью частного и публичного права от этого не устраняется, но границы между ними становятся менее резкими и взаимоотношение их, долго игнорировавшееся, проявляется со всей значительностью, которая им свойственна[33].

Все эти мысли значительно интереснее, чем формула квази-контракта, которая должна была их синтезировать. Рассуждения французских ученых о солидаризме содержали в себе еще и другие любопытные соображения.

Французские солидаристы отмечают, что в маленькой при-митивной группе коллективное начало действует тиранически. В сложном и большом общежитии конкурируют индивидуальные и социальные интересы, складывается взаимодействие индивидов, группы индивидов и государства. Здесь впервые вырабатывается сознание, что социальный интерес требует уважения и поддержки индивидуальных интересов[34].

4. Солидаристы искали различные практические выводы из своего учения. Они намечали целую социальную программу, которой руководствовалась политическая партия радикал-социалистов: безвозмездное всеобщее обучение в школах всех степеней, обеспечение прожиточного минимума, страхование от несчастных случаев и безработицы, развитие ассоциаций, особенно кооперации[35].

Общий характер социальной доктрины солидаризма определяется его отношением к собственности.

В социальных доктринах нашего времени собственность занимает центральное место. Либерализм и социализм исходят из различного отношения к собственности, и этим определяется глубокое различие экономических систем, которые складываются на противоположных основах либерализма и социализма.

Естественно, что исследование солидаризма, как особой системы юридических отношений, создающей особый хозяйственный и общественный уклад жизни, требует определенного ответа на вопрос об отношении этой системы к институту собственности.

Собственность должна быть защищаема, она необходима, говорит Буржуа. Солидаризм сохраняет базу современного социального порядка (Ш.Жид).

Но солидарность предполагает всегда некоторую жертвенность. Поэтому собственность должна быть, по учению солидаристов, менее абсолютной[36]. Солидаризм оказывает на право такое влияние, что его можно назвать социал-реформизмом или основой правового социализма (du scialisme juridique)[37].

Остается еще вопрос, какими же средствами предполагают солидаристы осуществить свою реформаторскую программу. Допускают ли они и в какой мере принуждение сверху?

«Социальная проблема, — говорит Буглэ, — это, в последнем слове, проблема воспитания». «Без предварительной социализации идей мертвой буквой останется социализация имуществ. Люди должны стать социальными существами[38].

Синдикальное и профессиональное движение, кооперативы, кассы взаимопомощи — вот школа, воспитывающая демократию и солидаризм. «Корпоративный эгоизм облагораживается, постепенно расширяясь до пределов, при которых он охватит все человечество»[39]. Солидаризм воспитывает в духе кооперации sub specie scietatis, он приучает мыслить себя, как часть целого, благо которого — свое благо[40].

Идея принудительной солидаризации встречает, в общем, отрицательное отношение со стороны солидаристов[41], но Ш.Жид считает, что и принудительные формы солидаризации не плохи. «Хотя, с точки зрения моральной ценности, солидарность по обязанности ниже, чем свободная, но первая может подготовить вторую»[42].

Такова доктрина солидаризма, если разбросанные в различных книгах и статьях мысли собрать в систему[43]. Солидаризм находил более гостеприимный приют у экономистов и моралистов, чем в юридических исследованиях. Неудачная формула квазиконтракта, лишенная определенности и чрезвычайно растяжимая, не могла стяжать себе успеха у формально-мыслящих юристов.

Но они ничего не сделали со своей стороны, чтобы углубить солидаризм и развить его в правовую систему[44]. Недостаточно разработанной осталась и теоретическая сторона вопроса.

Сам Ш.Жид в курсе истории экономических учений говорит, что «нет школы солидаризма в собственном смысле слова, в том смысле, как говорится об исторической, либеральной школе или о марксизме. Есть флаг, который вывешивается различными школами и который помогает обосновать цели, иногда очень различающиеся»[45].

5. Критики солидаризма указывали, что 1) солидаризм не дает выхода из тупика неравенства и социальный вопрос не м.б., поэтому, разрешен солидаризмом, 2) эволюция ведет к эмансипации личности, а солидаристы поворачивают вспять, 3) солидаризм не развивает в человеке действенной любви и уменьшает чувство личной ответственности, перелагая ее на все общество, 4) солидаризм понижает энергию борящихся за свои интересы (классовую борьбу).

Жорес высмеивал солидаризм, как систему паллиатива: «немножко хинина, немножко фенола», а в социальном организме остается зародыш всех болезней — частная собственность.

Критики исходят, таким образом, из различных принципов. Солидаризм никогда не удовлетворит тех, кто увлекается утопией насаждения равенства, или тех, кто хочет уничтожить частную собственность. Солидаризм отрицает классовую борьбу, как единственное средство преобразования общества, он не ограничивается также проповедью благотворительности, т.к. он привлекает к активности общественные организации и государство, ищет юридических санкций и гарантий.

Солидаризм проникнут верой в человека, в его способность к моральному совершенствованию, но он не страдает излишним оптимизмом и, поэтому, не предлагает коренных ломок,

6. Солидаризм является этапом прогрессивного развития человека, психика которого становится постепенно более социальной.

Испокон веков человек должен был сознавать все выгоды участия в обществе. Никогда человек своими единичными усилиями не мог бы обеспечить себе таких жизненных удобств, такого разнообразия культурных благ и такой возможности усовершенствований, какие представляет ему общественная организация.

Сознанием этого поддерживается принудительное подчинение государственной власти и поощряются случайные объединения по свободной инициативе и добровольному согласию объединяющихся. Рост социального сознания благоприятствует тому, что общественная организация может укрепляться даже при смягчении принудительного начала. В этом случае за счет принудительных государственных организаций развиваются крупные общественные группировки, объединяющие однородные интересы. Каждый новый член их подвергается ограничениям, которые компенсируются выгодами его участия в организации.

Поскольку такого рода объединения завоевывают видное положение в государстве, общественный строй меняет свои очертания. Государство составляется из влиятельных общественных организаций, которые становятся между государственною властью и отдельными гражданами.

Государство не представляет из себя организованного насилия, оно возникает в естественном процессе жизни, как высшее объединение всех тех людей, стремлений и интересов, которые слились в одно историческое целое, народ. Государство представляет их солидарные интересы: внешнюю безопасность, внутренний порядок, единство права, суд, денежную систему и т.д. Все это соборные задачи и интересы, которые наилучшим образом обслуживает государство. Таким образом, каждое государство, как каждое правовое объединение, заключает в себе начало солидарности.

Но, солидаристическое государство представляет собой особый тип. Его особенностью является иерархия солидаристически построенных общественных организаций, которые, охватывая по возможности все население и представляя все его интересы в параллельно сосуществующих организациях, стремятся не к поглощению одних другими, а к согласованному сотрудничеству в государстве, как в высшем единстве. Государство этого типа, составленное из корпораций, может быть названо корпоративным. Теоретические идеи и практические опыты, относящиеся к этому новому типу государства, излагаются подробно в дальнейшем (см. Глава VIII).

Такого рода государство предполагает достаточное воспитание общества в духе солидаризма. Психологической базой солидаризма остается человеческий эгоизм, но сознавший выгоды самоограничения. Залогом его успеха является сознательность, но он не может все же вовсе обойтись без принуждения, хотя бы для того, чтобы обеспечить выполнение добровольно принятых обязательств.

Солидаризм исходит из теории прогресса на основе постепенного улучшения человеческой психологии (natura nn facit saltus) и опирается на социальный опыт, свидетельствующий что, при современном, еще вовсе не высоком уровне цивилизации и культуры, осуществимы только те общественные преобразования, которые не игнорируют человеческого эгоизма.

Солидаризм может создать новые формы примирения индивидуальных и общественных начал. И, хотя он вызывает необ-ходимость вхождения отдельных лиц в различные организации и согласования личных интересов с общественными, тем не менее здесь движение вперед, а не вспять, как полагают некоторые критики. Солидаризм не подавляет личность, не уничтожает эмансипацию, достигнутую на основе индивидуализма, а открывает для нее более широкие возможности, т.к. всякое ограничение и принуждение, которое он устанавливает, обеспечивает выгоду и тому, кого ограничивает или принуждает. В то же время солидаризм объединяет усилия людей, имеющих общий интерес, организуя их для совместной работы в общих интересах. Не уменьшая активности отдельных лиц, он расширяет объем их достижений.

Идея эта не всегда могла бы пользоваться успехом.

Бентам, защищавший начала индивидуализма, не опасался его крайностей, так как находил, что личный интерес человека, его эгоизм разумно понятый, научит его соблюдать интересы общества, в котором он живет. Принуждение ненужно, так как согласование интересов индивида и общества будет происходить само собой. Действительно, в то время, когда развивал свои идеи Бентам, еще необходима была возможно большая свобода от всяких ограничений. Государственный порядок, как учил Бенжамен Констан, должен был охранять три свободы — свободу личности, собственности и совести, три неотъемлемых права человека.

Принуждение к солидарным действиям не только противоречило бы духу этой эпохи, которая должна была воспитать независимую и уверенную в себе личность, но было бы и бесполезно, так как культурная подготовка общества была еще в то время недостаточной. Но эволюция общественной психологии делала свое дело. Современный человек уже достаточно понимает необходимость и выгоду согласованных действий и участия в обществе.

Право не только может, но и должно содействовать этому прогрессивному явлению, предоставляя помощь своего арсенала: т.е поощряя и принуждая, награждая и наказывая.

Но и здесь успех будет обеспечен лишь в том случае, если не будет преувеличена способность современного реального человека проникаться социальными интересами. В отличие от Бентама, мы можем теперь говорить, как о факте, что современный человек уже достаточно проявляет способность действовать солидарно с другими, в интересах своей выгоды, и что можно, поэтому, не бояться прибегать к принудительным и ограничительным мерам, когда они оправдываются общей выгодой. Применение репрессивных мер будет, при современных условиях, уже не общим правилом, а исключением.

Таким образом, идея солидаризма — продукт чисто реалистического мировоззрения. Она не представляет собой отвлеченной идеалистической формулы, вроде категорического императива (Кант) или «воления свободно хотящих людей» (Штаммлер), формулы, взятой вне времени и пространства. Идея солидаризма основывается на учете реальных данных: культурного уровня и психологии общества.

7. Наиболее важным вопросом философии солидаризма является определение его отношения к проблеме персонализма и трансперсонализма (терминология Радбруха). Первый, отвечая началам индивидуализма, считает верховной идеей права обеспечение свободы творческих достижений личности. Искони человек обнаруживал безграничные дерзания, так увлекательно изображенные в легенде о похищении огня Прометеем. Персонализм обещает обществу высшее развитие, если этим дерзаниям духа будет открыт свободный путь. Предоставление человеку прав при этой системе дается не для достижения к. л. целей, а потому, что некоторых прав человек не может быть лишен.

Трансперсонализм, наоборот, делает личность средством для достижения тех целей, которые выдвигает общество. Отвечающий этому направлению Гражданский Кодекс РСФСР, в ст.4 определяет, что гражданская правоспособность дается «для целей развития производительных сил страны».

Практическая сторона этих идей проявляется во взаимоотношениях личности и государства[46]. Система трансперсонализма способна беспредельно расширить власть последнего, жертвуя индивидуальными интересами в пользу «общего блага». Власть, как выразительница интересов целого, снабжается беспрекословным авторитетом. По учению идеолога абсолютизма, Гоббса, если человеку все позволено в естественном состоянии, когда он служит своим потребностям, то князю все позволено в социальном состоянии: здесь сила на службе у общего блага. Не в меньшей степени беспредельна власть народного суверенитета по учению Руссо. Хотя и вопреки истинному желанию автора «Общественного договора», его учение отдает человека «общей воле» (vlnte generale) целиком, вместе с его совестью, его благами, его жизнью. Сам Руссо всегда предполагал, что государство не может не уважать таких прав, как свобода и равенство, потому что они даны природой и относятся к государству и обществу, как предыдущее к последующему[47]. Но учение Руссо было вульгарно понято, оно вдохновляло Конвент и оправдывало террор во время Великой французской революции, а теперь перевоплотилось в идеи беспредельной власти коммунистического государства, с его «железной метлой».

Совсем иначе учил Локк, который выдвигал на первый план индивидуальные права — свободы и собственности, и всегда горячо возражал против всякого рода абсолютизма, как монархического, так и народного. Он настойчиво опровергал, что соглашение, создающее государство, равносильно признанию беспрекословного авторитета власти: «что за смысл гарантировать себя от куниц и лисиц и соглашаться предоставлять себя на съедение больших хищников».

Таковы две противоположных точки зрения, выражающие идеи трансперсонализма и персонализма в применении к праву.

8. В течение ряда веков римское право воспитывало народы в духе индивидуализма. Оно способствовало эмансипации человеческой личности от разнообразных ограничений: семейных, цеховых, феодальных, и культивировало собственность, про которую Фулье сказал: «спустите идею свободы с ее метафизических абстрактных высот в область позитивную и реальную и она примет там новую форму и получит новое имя, она будет называться собственностью». Конденсируя эту идею, можно сказать, — говорит Фулье, «собственность это свобода, ставшая видимой».

Когда под сенью римского права идея индивидуализма укрепилась, центр тяжести был перенесен в гарантии, давшие политические свободы и обеспечившие уверенное спокойствие и сознание безопасности.

Этим задачи индивидуализма оказались выполненными. Он воспитал сознательную личность и утвердил формальное равенство и свободу. Эти достижения индивидуальной культуры останутся лучшим ее наследием. Никакие экономические выгоды не могут заменить сладости свободы и не оправдают в глазах сознательного и культурного человека угнетения его личности.

Однако индивидуализма в его прежних формах уже не существует. Как уже неоднократно указывалось, социальные тенденции века отразились и на собственности и на свободе договоров и на конкуренции. Предоставление собственнику возможности не допускать никого к пользованию водопадом, который может обогатить страну при утилизации его энергии, покажется ныне чудовищным, а между тем по принципам индивидуализма это совершенно последовательно. Государство сознает теперь свою обязанность ограничивать индивидуальные права, когда они слишком резко сталкиваются с интересами общественными. Никому не покажется теперь противоестественным вмешательство государства в договорные отношения предпринимателя и рабочего, хотя и здесь нарушается принцип договорной свободы.

Крайний индивидуализм ослабил бы современное культурное государство.

С другой стороны, слабость индивидуальных усилий властно диктует стремление к солидарности. Индивид не в силах в современных условиях обеспечить свои интересы, без деятельного содействия общественных сил.

Таким образом, в интерес