Бойфренд №8. Бобби уинкл, двадцати трех лет.

Этот роман начался просто как дружба, но постепенно привел к страстному притяжению их тел, пожалуй, если не душ. Это был неопределенный период в их жизни – еще не работа, но уже не очень и учеба. Их роман продолжался полгода, и родители их не препятствовали этому (а он был черный, она белая). Они прекрасно ладили, не замечая никаких культурно-расовых барьеров. Потом он уехал интерном в Гватемалу, пора было готовиться к карьере международника. Оба плакали при расставании.

Он вернулся спустя полгода и даже не позвонил. В прошлом году она вдруг узнала, что Бобби (то есть уже Роберт) теперь уже заседает в Конгрессе.

День девятый и десятый

Когда вечером перед ужином мужчины появились в гостиной, все вели себя так, как Джейн и предполагала: мисс Чарминг засмущалась, краснея и ловя взгляды многозначительно и выразительно ухмыляющегося полковника, мисс Хартрайт пребывала в прежней меланхолии; но вот мистер Нобли (может, Генри Дженкинс?) пребывал в странно-благодушном настроении. Для него странном, во всяком случае. По крайней мере, что-то подозрительно напоминающее улыбку оставалось на его лице на протяжении почти всего вечера.

Джейн же с ехидным любопытством наблюдала за мисс Чарминг. Теперь не приходилось сомневаться, что не впустую прошел отказ от нового авто и поездки во Флоренцию. А к концу вечера Джейн ощутила даже нечто, близкое к ревности. Глупо, конечно, и все быстро прошло, нет, скорее сменилось чем-то вроде жалости к себе. Все из-за вечного проклятого вопроса – что же с ней не так? Она настолько непривлекательна? Ни разу еще она не влюблялась без того, чтобы не потерять голову. И что, теперь, раз она не есть их типичный клиент, ей не полагается даже какого-нибудь завалящего притворного романа?

Вряд ли. Еще остается двое, а мисс Хартрайт не сможет получить сразу двух.

– Хватит на сегодня виста, я вас умоляю, – сказала тетя Сафрония после ужина. – Что скажете насчет музыки?

– В самом деле, мисс Эрствайл, – подхватил капитан Ист, вы мне обещали песню.

Джейн была уверена, что ничего подобного не было, однако на этом действительно можно было сыграть. И она встала и грациозно прошествовала к фортепиано.

– Если вы так настаиваете, капитан Ист, но я заранее прошу меня простить, и особенно вас, мистер Нобли, я знаю, насколько вы пристрастны к исполнению.

– Уверен, каждая юная леди начинает свое выступление с извинений только затем, чтобы потом исполнить произведение с несомненным блеском. Прелюдия, усиливающая удовольствие.

– Что ж, надеюсь, я вас не разочарую.

Она выразительно улыбнулась бравому капитану, принявшему подобающую случаю стойку. Потом с видом заправской пианистки подобрала юбки, разложила ноты, картинно подняла руки… а потом пальцами одной руки отбарабанив по черным клавишам простецкий ритм, спела громко и совершенно серьезно:

Петя, Петька, сельский житель,

И женат и тыкв любитель,

Серединку тыквы слопал -

Женку внутрь, а шов – заштопал!

Потом поднялась и, сделав реверанс, удалилась к своему креслу и оставленному там томику поэзии шестнадцатого века.

Капитан улыбался до ушей, мистер Нобли закашлялся (от смеха?), а тетя Сафрония начала было какую-то фразу при полном молчании остальных, но тут мисс Чарминг сказала:

– Надеюсь на завтрашнюю погоду. Мечтаю сыграть в крикет.

Следующим утром был крикет.

– Покажите же мне, полковник Эндрюс, как играть этой штукой? – Миссис Чарминг выразительно изогнула брови.

Полковнику Эндрюсу предстояла та еще работенка.

Капитан Ист не очень успешно изображал из себя джентльмена, однако его рассказ о погоде с легкостью убедил Джейн, что нет ничего сексуальнее бегущих по небу переполненных влагой туч.

Что же касается крикета, полковник и мисс Чарминг, мистер Нобли и мисс Хартрайт легко затмили Джейн с капитаном Истом. Получилось, что они охотнее болтали и вышучивали свои же промахи и неловкости, чем старались попасть по мячу. Джейн легко догадалась, что в футболе ее партнер был бы здесь чемпионом, но крикет видел явно впервые в жизни. Пока что он попадал по всем окрестным предметам, но только не по цели.

– Но я и правда стараюсь изо всех сил, – низким волнующим голосом оправдывался он. – Клянусь, я играю впервые.

– Капитан Ист, вы заметили, как мистер Нобли посматривает на меня, – перебила его Джейн. – Уверена, он уже стыдится знакомства с нами.

– Никому и никогда не будет стыдно признаться в знакомстве с вами, мисс Эрствайл, – убежденно заявил капитан.

Справедливое замечание, но почему-то именно поэтому прозвучало оно до невозможности фальшиво. Интересно, слышал ли его мистер Нобли… А ей-то что за дело? И вот ошеломляющая истина – ей не все равно, что думает о ней мистер Нобли!

Разве мнение такого придиры и критикана важнее, основательнее суждения человека благожелательного?

Джейн развернулась для удара, однако промазала, и они с капитаном вновь расхохотались.

А мистер Нобли по прежнему не сводил с них взгляда. Может, ему тоже хотелось бы посмеяться?

– Смотрите, мисс Эрствайл, кто-то приехал, – сказал капитан с таким нескрываемым любопытством, что Джейн поверила, будто актер этот не в курсе, кто приехал.

Карета, запряженная парой лошадей, подкатила к парадному подъезду. Новый гость – редкое и важное событие, так что игра прекратилась и все придвинулись поближе. Но через пару минут в дверях показались слуги с поклажей. Значит, напротив, кто-то уезжал?

И тут Джейн узнала свой чемодан.

За ним появилась сама миссис Уоттлзбрук.

– В чем дело? – спросила ее Джейн.

– Горничная обнаружила недопустимый здесь предмет среди ваших вещей, – она с отвращением держала сотовый телефон двумя пальцами.

Матильда самодовольно ухмылялась, сгорая от желания поддакивать каждому слову.

Может, ей положена теперь приличная премия?

– Полагаю, ситуация вам ясна, мисс Эрствайл. Благодарю вас за компанию, однако вынуждена лишить нас этого удовольствия.

– Вы в самом деле собираетесь отправить меня обратно?

– Именно, – подтвердила миссис Уоттлзбрук.

Джейн почему-то навалилась вся тяжесть серого осеннего небосвода над головой. Не только актеры, но и почти весь персонал теперь собрался к тому времени у подъезда, перешептываясь, словно свидетели некоего ДТП, у которых нет сил отвести взгляд от страшной картины. Вон и Мартин, и сожаление, или просто досада на его лице. Нет, ей по-прежнему стыдно встречаться с ним взглядом. Да, не хватает только эшафота, телеги вместо кареты и алой буквы «Т» у нее на груди. А у нее до сих пор крикетная бита в руках. И никто ее не опасается? А не запустить ли ей этой штукой в окно? Нет уж…

– Вмажьте им, – сказала она, передавая орудие мисс Чарминг.

– Не потрудитесь ли подняться в экипаж? – сказала миссис Уоттлзбрук.

Жаль, а ведь становилось почти забавно. И ни один из этих псевдо-джентльменов не ринулся ей на помощь. Как же, их наверняка отослали бы следом за ней. Трусы несчастные.

Джейн встала на первую ступеньку. До сих пор ей ни разу не удавалось, потерпев очередное фиаско, покинуть поле боя с триумфом, поразить всех под конец сокрушительной, эффектной концовкой. Но этот шанс задать им всем жару уж она не упустит, подумала она, открывая было рот.

Но тут из-за толпы выскользнула мисс Хартрайт.

– Миссис Уоттлзбрук! Простите меня, я только сейчас догадалась,

что здесь происходит. Это полностью моя вина. Эта недопустимая вещь принадлежит мне. Я только здесь обнаружила, что нечаянно взяла это с собой и была в таком отчаянии, что мисс Эрствайл предложила мне сохранять эту вещь у нее в комнате, где я не смогу ей воспользоваться.

Джейн застыла. Обычная ее реакция на шок, между прочим. Но никто не двигался.

Молчание и тишина несколько решающих минут.

– Понятно, – сказала наконец их повелительница, обведя взглядом Джейн, и мисс Хартрайт, конечно. – Будем считать это случайностью. И потому забудем, что подобное вообще случилось здесь. Надеюсь, мисс Хартрайт, это событие не скажется на ваших планах пребывания здесь.

Ах ты старая перечница, только и подумала Джейн.

– Никоим образом, благодарю вас, – мисс Хартрайт было само очарование, естественность и забота о ближних. Невероятно, но, повернувшись, она подмигнула Джейн.

Все сразу стали расходиться – инцидент исчерпан. Джейн успела заметить ободряющую и довольную улыбку Мартина.

– Простите меня, Джейн. Надеюсь на ваше милосердие!

– Не стоит извинений, мисс Хартрайт, забудем об этом навсегда.

– Амелия. – Она протянула руку, помогая Джейн спуститься со злосчастной ступеньки. – Зовите меня теперь Амелия.

В такой трогательный момент полагались сестринские объятия.

Нет, обниматься они не стали.