Ошибки во взаимоотношениях взрослых

Часто причиной напряженной атмосферы в семье являются нездоровые отношения между взрослыми, в особенности между родителями.

Всем должно быть совершенно ясно, что дети особенно болез­ненно переживают всякие, даже незначительные, разногласия между родителями. Многого дети не понимают. Это незнание ис­тинных причин родительских ссор заставляет детей нередко еще болезненнее чувствовать, что кто-то из родителей сделал нехоро­шее, а что именно — непонятно; другой его грубо упрекает, — может, он и сам виноват? Теряясь в догадках, дети не знают, кто прав, чувствуют напряженность отношений, видят угрюмые, огор­ченные лица, слышат раздраженные, обидные слова и тяжело переживают ссоры между любимыми, родными людьми.

Конечно, в жизни семьи, в жизни взрослых встречаются труд­ности, бывают споры, возникают вопросы и очень интимные, и очень тревожные. Но как бы то ни было, дети должны быть избав­лены от роли свидетелей и наблюдателей тех конфликтов, кото­рые порой приходится переживать взрослым. При всех трудностях бытовых условий родители не имеют права разрешать свои споры в присутствии детей, а тем более с их участием. <.„> Дети, явля­ющиеся свидетелями таких сцен, постепенно теряют уважение к родителям, не верят их любви друг к другу, а потому подвергают сомнению все их замечания. Обычно в таких семьях дети ирони­чески относятся ко всяким призывам к культурности, выдержан­ности, вежливости и прочим хорошим правилам.

Другими словами, родители теряют авторитет в глазах детей, разрушают самые основы общественной сознательности, дисцип­лины и прямо вредят здоровому нравственному развитию своих детей.

Среди семейных конфликтов, болезненно отражающихся на детях, совершенно особое место занимают разводы. Для того что­бы понять всю глубину горечи, а иной раз и настоящую драму, которую переживает ребенок при разрушении семьи, необходимо помнить, что для ребенка его отец, мать, братья, сестры пред­ставляются неразрывно связанными. Из рассказов ребенок знает, что когда-то давно, когда его еще не было, мать и отец жили в разных местах и не были женаты. (с.150) Поженились — значит стали жить вместе. Теперь есть дети; и вот вся семья — эти трое — четверо — пятеро людей — в сознании ребенка представляет одно крепкое целое.

Известно, как тяжело дети переживают смерть близких. Но в этих случаях, перенимая от взрослых их отношение к обрушивше­муся на семью несчастью, дети смотрят на смерть, как на свалив­шееся на них горе, в котором никто из окружающих не виноват. Смерть родного человека, как бы тяжело она ни переживалась, — все же явление естественное и постепенно сглаживается в памяти ребенка. Дети слышат, как вспоминают покойного и как обычно хорошо о нем говорят.

Совсем не то происходит, когда отец или мать сами покидают семью. Ребенок впервые оказывается перед фактом, что одно це­лое, которое казалось ему нерушимым, вдруг развалилось. Отец или мать —- это, оказывается, случайные люди, как любые чу­жие люди, живущие в квартире. Отец или мать могут уйти из семьи так же, как домработница, как учительница в школе, пе­ременить семью так же, как меняют место жительства. Это само по себе большое открытие заставляет ребенка по-новому смотреть на людей, на семью. Спросить у кого-нибудь ребенок не решает­ся, так как, не понимая еще хорошенько, в чем дело, он чувству­ет какую-то большую неловкость, а иногда и стыд, который не позволяет ему вместе с другими детьми гордиться своим отцом (матерью), его работой, заслугами — всем тем, что до сих пор составляло предмет детской гордости.

Происходит громадная, скрытая от взрослых работа мысли над неразрешимой задачей: почему это произошло? Здесь нет неиз­бежной причины, здесь не какая-то болезнь или случай унесли отца (мать). Нет, они живы, здоровы, со всеми такими близкими чертами, такие до глубины свои, и вот они вдруг оказываются чужими. Идет переоценка личности отца (матери), идет борьба между чувством к отцу и матери. Эта непосильная для детской психики работа, чувство неловкости за любимого человека, ка­кое-то смутное ощущение чего-то нехорошего, происходящего с семьей, сознание того, что все вокруг непрочно и непостоянно, чувство потери любимого, близкого человека резко меняет весь облик ребенка, нарушает его обычную и спокойную жизнь, нару­шает аппетит и сон, меняет обращение с товарищами. Ребенок становится рассеянным, печальным, очень вспыльчивым, без видимой причины лезет в драку или заливается слезами, стано­вится задумчивым и угрюмым. Но, что еще тяжелее, он часто ме­няет свое отношение и к оставшемуся родителю. <...>

Мучаясь над разрешением трудной задачи, которую ему задали родители, ребенок нередко относится к ушедшему родителю как к пострадавшему и, наоборот, оставшегося с ним обвиняет во всем случившемся. (с.151) Это несправедливое отношение ребенка чаще всего является результатом неправильного поведения родителей и в момент их разрыва и после него.

Кому не известны покинутые жены (мужья), которые не жале­ют красок для описания «ужасного характера», «отвратительного поведения» и всей «отталкивающей личности» ушедшего (ушед­шей). Не стесняясь детей, в разговорах с соседями такая мать (отец) при всяком удобном случае порочит отца (мать), оскорбляя тем самым не угасшее к отцу (матери) чувство ребенка. <...> Ему на­вязывают грубое, оскорбительное мнение об ушедшем. И ребенок всем своим существом встает на защиту обиженного (в его пред­ставлении). И раз мать такая злая, так говорит при всех об отце, значит, она его нисколько не знала или не любила, чернит его со злости. А если так, то правильно отец сделал, что ушел, — имен­но мать сама в этом виновата. <...>

Оставшийся с детьми один из родителей принимает на себя все тяготы и заботы по воспитанию детей. Уход за ними, забота об их питании, одежде, наблюдение за учебными успехами и за по­ведением, наконец, те немногие часы досуга, которые отдаются детям, — вся эта большая и ответственная работа по воспитанию выполняется одним из родителей. Имеет ли право другой, поки­нувший свою семью, грубо нарушать налаженную жизнь детей, вмешиваться непосредственно в их воспитание, игнорируя при этом оставшегося родителя? Как правило — нет. <...>

Только в тех случаях, когда оставшийся родитель дурно ве­дет себя с ребенком, не заботится о нем, жесток к нему, своим неправильным образом жизни оказывает вредное влияние на его нравственность, решительное вмешательство другого роди­теля может быть необходимо и оправдано, как проявление мо­ральной ответственности за детей, которая сохраняется и за ушедшим родителем. Во всех других случаях ушедший родитель может только с согласия оставшегося воздействовать на самих детей. Если привязанность к детям и желание самому направ­лять их развитие не смогли удержать его в семье, то, уйдя, он лишается и права произвольного, непосредственного влияния на жизнь детей. <...>

Напрасно матери, — а таких немало, — думают, что женская гордость не позволяет им принимать алименты. Это не их деньги, они только распоряжаются этими деньгами. Женская гордость долж­на проявляться не за счет ребенка, а в постоянном сохранении своего достоинства и достоинства отца в глазах ребенка, как бы ни складывались их личные отношения. Не унижать себя в глазах детей, в особенности в момент разрыва, мольбами, угрозами, бранью; не чернить и не порочить ушедшего, не жаловаться всем окружающим. <...>

Если разрыв произошел тогда, когда дети еще малы, оградить их от лишних страданий легче, чем в возрасте более зрелом, когда дети уже больше думают, больше понимают. <...> (с.152) Труднее прове­сти подготовку детей к разрыву между родителями, когда дети старше, когда они могут иметь свою оценку событий и когда раз­рыв открыто подготовлялся в семье. Надо заранее сказать, что, при всем желании и искусстве, при всем (редко обнаруживаемом в подобных случаях) такте обоих родителей, такой разрыв едва ли пройдет безболезненно для ребенка. <...>

Очень важно также, чтобы оставшийся родитель стремился, хотя бы отчасти, заменить ребенку ушедшего. Например, ребе­нок привык дома показывать свои уроки и советоваться по за­данным урокам с отцом. Отец ушел. Мать обязана теперь выпол­нять и эту обязанность, чтобы ребенок не почувствовал себя осиротевшим. <...>

Тягостные переживания детей, вызванные распадом семьи, иногда имеют и продолжение, так как развод не исключает воз­можности создания новой семьи. В таких случаях возникает наибо­лее сложный вопрос о будущих отношениях между новым родите­лем и имеющимися в семье детьми. <...> Часто эти отношения так и не налаживаются. Однако есть немало семей, где новый роди­тель не только заменил ушедшего, но вошел в семью настолько, что не осталось никакой трещины, во всяком случае заметной и чувствительной для детей. Когда присмотришься к таким семьям, то видишь, какую громадную роль в налаживании новых отноше­ний играет чуткость, деликатность обоих родителей (прежнего и нового) и их внимательное отношение к ребенку. <...>

Может ли ребенок хорошо встретить нового отца, когда тот откровенно представлен ему как своего рода укротитель, когда мальчик чувствует себя неким укрощаемым животным? Ребенок смотрит на будущего отца как на человека, который хочет огра­ничить его свободу, помешать его шалостям, ограничить его удо­вольствия, вмещаться в его жизнь и все испортить. Но мало того, этот человек будет влиять на мать, он и ее заставит мешать жизни ребенка, и мать не посмеет заступиться за сына. И вот с первого же знакомства начинается борьба. Чувствуя в новом отце против­ника, ребенок становится сразу в позицию обороны и агрессии, оправдывая тем самым сложившееся о нем мнение как о сквер­ном и упрямом мальчике. Здесь надо отметить и совершенно, ка­залось бы, непонятную ревность детей. Они ревнуют мать к ново­му отцу, они боятся потерять ее, боятся за себя, боятся включить чужого человека в свою тесную семью, не доверяют ему. Подрост­ки шестнадцати-семнадцати лет еще могут понять право матери на личную жизнь и порадоваться, быть может, вместе с ней ново­му члену семьи. Для детского же возраста это еще слишком слож­ная задача. Она может быть правильно решена только в том слу­чае, если сами взрослые подойдут к ней достаточно вдумчиво, а главное тактично. <...> (с.153)

Чужой человек, входя в семью и занимая в ней место отца или матери, может действительно заменить их детям. Для этого нужно только постараться понять ребенка в семье, в которую человек входит.

Надо отдавать себе отчет в том, что нельзя напором атаковать детскую душу, заставляя ребенка, что называется «в два счета», полюбить чужого для него человека. Если взрослый, умеющий скрывать свои чувства, умеющий их подавлять силой воли, не может заставить себя привязаться к другому по заказу, тем более этого нельзя требовать от ребенка, с его непосредственностью. Если для матери прежде чужой человек стал после ее брака дей­ствительно близким, то для ребенка этой близости нет, она дол­жна вырасти постепенно, а взрослые приказывают не только на­зывать чужого человека родным именем «папа» или «мама», но любить этого чужого человека, как своего родного. <...>

И не правы взрослые, когда думают, что подарками, угоще­ниями или развлечениями можно купить любовь ребенка. Если это иногда и удается с малышами, то и тогда такая дружба ока­зывается непрочной. Привязанность, любовь и дружбу детей че­ловек, входящий в семью, должен заслужить непосредственным включением в их жизнь, которое дети так ценят и которое ши­роко раскрывает перед новым родителем их ждущие любви и ласки сердца.

Бывает и так. Уверенность «привыкнут» часто успокаивает ро­дителя и позволяет ему не обращать особого внимания на недо­вольство детей. Действительно, часто дети привыкают к новому родителю, как привыкают к неприятному соседу по квартире, к новому шкафу, загородившему комнату. Они подчиняются необ­ходимости и живут в семье замкнутые, без любви, без ласки, без привязанности. В такой семье нет обычно того взаимного доверия, близости, общности интересов, которыми так ценна здоровая семья.

Известны, правда, и другие случаи, когда дети сами выражают желание иметь недостающих им папу или маму. <...>

Вряд ли можно полностью восстановить семью, если оба суп­руга не договорились между собой хотя бы об основных требова­ниях к детям. <...> Требования внимания и чуткости к ребенку возрастают еще больше, когда в новой семье появляются новые дети.

Неодинаковое отношение к детям от первого и второго брака нередко встречается даже у родной матери (отца). А между тем в семье, восстановленной новым человеком, неравное отноше­ние к детям может поднять у ребенка целый ряд тягостных раз­мышлений, сомнений и горьких чувств. Поэтому взрослым сле­дует проявлять особенную чуткость к уже имеющимся детям, чтобы не дать им почувствовать себя лишними и чужими. <...> (с.154)

 

Заключение

<...> Родитель должен считать важнейшим общественным де­лом повышение своей педагогической культуры. Надо знать осо­бенности роста и развития ребенка, хорошо знать требования к его воспитанию, выдвигаемые обществом и школой, и овладеть основными приемами, которые способствуют выполнению этих требований.

Лесгафт Петр Федорович (1837—1909),

педагог, анатом, врач. ¹

СЕМЕЙНЫЙ ПЕРИОД ВОСПИТАНИЯ

Лесгафт П. Ф. Семейное воспитание ребенка и его значение: В 3 ч. Семейный период воспитания. — СПб., 1912. — С. 87—97.(с.155-159)

Семейная жизнь ребенка

Семейная жизнь ребенка занимает семь первых лет после рож­дения его на свет. Этот отдел в жизни ребенка можно подразде­лить на следующие периоды: 1. Первый год после рождения на свет до конца первого года... под конец этого периода начинает произ­носить первые артикулированные звуки, т.е. он начинает разъе­динять то, что на него действует. 2. От конца первого года до начала третьего года. <...> Он выделяет себя из окружающей среды и называет себя в первом лице «я», т. е. он начинает сравнивать разъе­диненные им ощущения. 3. От начала третьего года до конца пя­того года ребенок все повторяет; он сам подмечает, повторяет, называет и справляется о верности и значении произносимых им слов, т.е. он усваивает себе условность появившихся у него ощу­щений и связывает их со словами своей речи. 4. От пятого до конца седьмого года; в это время ребенок наблюдает, повторяет, рассуж­дает, т.е. старается рассуждением выяснить себе значение наблю­даемых им действий и явлений, а также соотношение людей меж­ду собою. Во время семейного периода жизни ребенка складыва­ется его тип, усваиваются им обычаи и привычки данной местно­сти и семьи, и поэтому этот период имеет большое влияние на жизнь человека и оставляет почти неизгладимый след на всем его будущем существовании. Цель воспитания — содействовать разви­тию человека, отличающегося своею мудростью, самостоятель­ностью, художественною производительностью и любовью. Необ­ходимо помнить, что нельзя ребенка сделать человеком, а можно только этому содействовать и не мешать, чтобы он сам в себе выработал человека. <...> (с.155)

Главные основания, которых необходимо держаться при воспи­тании ребенка во время семейной его жизни: 1) чистота, 2) по­следовательность в отношении слова и дела при обращении с ре­бенком, 3) отсутствие произвола в действиях воспитателя или обусловленность этих действий и 4) признание личности ребенка постоянным обращением с ним как с человеком и полным при­знанием за ним права личной неприкосновенности.

Цель всякого воспитания содействовать развитию разумного человека, который был бы в состоянии соединять опыт прошед­шей жизни с настоящею жизнью, и быть в состоянии предвидеть последствия своих действий и отношений к другому лицу, выяс­нять себе причинную связь наблюдаемых им явлений и творчески предсказывать и проявляться, в чем именно и выражается челове­ческая мудрость. <...> Мудрость и любовь, как исключительно человеческие проявления и возможные только при наличности образования, должны составлять главную цель воспитания. Необ­ходимы, однако же, определенные условия для достижения при­веденной цели. Требуется большая степень энергии в проявлении существа; такая живая энергия возможна, однако же, только при благоприятных условиях зачатия и утробной жизни, а также и семейной жизни, которая поддерживала бы такую энергию и ни в каком случае не понижала и не ослабляла ее.

1. Чистота требуется как необходимое условие правильного питания, а также как необходимое средство для предохранения от всякого заражения. <...>

2. Отсутствие произвола в действиях воспитателя или обуслов­ленность его действий являются существенным требованием при воспитании человека. Во время семейной жизни ребенок повторе­нием действий окружающих слагает свои привычки. <...> То, чему ребенок сам подвергается в это время, непременно отразится впо­следствии в его действиях по отношению к другим. <...> Чтобы действовать с большим сознанием, необходимо обсуждать и вы­яснять подмечаемое, приводя, по возможности, в причинную связь поставленное требование и то, что его вызвало.

Обыкновенно говорят, что ребенок должен слушаться и ис­полнять, рассуждать он будет после. Здесь, однако же, имеет зна­чение такое психологическое положение: смотря по тому, как мы приучаемся действовать впервые, так будем действовать и впослед­ствии. Как все изучаемое усваивается только упражнением, так и умение рассуждать усваивается также только постепенно. Без рас­суждения невозможно отвлеченное мышление, а без отвлеченно­го мышления невозможны волевые отправления человека. Поэто­му необходимо приучить ребенка рассуждать в семейный период его жизни. <...> (с.156) Необходимо приучить ребенка к тому, чтобы он отдавал себе отчет в своих действиях, чтобы постоянно задумы­вался над тем, что делает, и чтобы постоянно следил и выяснял себе основание своих действий; только в таком случае он в состо­янии развить в себе человека. Для этого необходимы соответствен­ные же действия со стороны окружающих.

Необходимо отличать желание ребенка выяснить вопрос, ко­торый у него является, от простой болтливости и постоянных его вопросов, которые он сам в состоянии уже разрешить; такая болт­ливость ребенка очень не выгодна, это не будет рассуждением над явлениями, подмечаемыми самим ребенком, а только случайное произношение слов и мало сознательное и даже поверхностное отношение к делу. Такой болтливости никогда не следует поддер­живать у ребенка. Причина такого явления обыкновенно пустая болтовня взрослых и неумение обращаться и говорить с ребенком. В деятельной и рабочей среде, где постоянно все заняты и ребе­нок занят, нет времени для пустой болтовни. Только когда бли­жайший ребенку человек освобождается от работы, он обращает­ся к нему для выяснения своих сомнений и получает краткий и простой ответ. Соответственно с этим и ребенок ставит свои во­просы, о которых первоначально сам подумает, и потом уже об­ращается для проверки или для выяснения их к окружающим. Не следует только отталкивать ребенка, зря гонять и относиться слу­чайно, под влиянием минуты, то очень ласково, то сурово, со­вершенно произвольно, как придется, никогда не выясняя осно­вания своих действий. В последнем случае, понятно, и ребенок также повторит воспринятое им и никогда не приучится рассуж­дать над тем, что делает и чем занимается.

3. Последовательность в отношении слова к делу при обраще­нии с ребенком составляет очень существенное требование при семейном его воспитании. Необходимо помнить, что ребенок яв­ляется на свет только с известною степенью энергии организма. Органы активной его деятельности только намечены и далеко еще не развиты, они должны постепенно развиваться по мере их воз­буждения к работе. Проявления ребенка первоначально исключи­тельно имитационные; вместе с этим он при посредстве своих вопросов узнает условное значение произносимых им звуков, а также условность тех ощущений, которые у него являются и при посредстве которых он приучается отличать влияние на него внеш­него мира и то, что происходит в его собственном организме. Из них у ребенка слагаются представления, разъединением и сравне­нием которых он уже вырабатывает себе критерий для своих дей­ствий. Если ребенок подмечает, что никакой последовательности у взрослых нет, то он не в состоянии усвоить себе этого критерия, его действия будут случайны, шатки, никаким серьезным осно­ванием не будут руководимы и направляемы. Если ребенку гово­рят о чем-либо как об уже исполненном, а он на деле видит, что это не так, что это не исполнено, то он предполагает, что можно сказать одно, а сделать другое, не соответствующее слову. (с.158) Если в присутствии ребенка потребовать, чтобы пришедшему сказали, что нас нет дома, то он первоначально изумленно посмотрит и сейчас же выскажет свое сомнение. Заявление о том, что это не его дело, чтобы он молчал и не рассуждал, ему дела не объясня­ет, он только сбит с толку и полагает, что может поступать как придется или как захочет. При таких условиях ребенок не усваива­ет себе критерия правды, у него нет оснований для нравственных его проявлений, он будет руководствоваться только своим ощу­щением; то, что ему приятно, он будет делать, что неприятно, он будет избегать, т.е. будет руководствоваться тем, чем руководству­ется каждое животное. Ребенок, таким образом, будет сбит в ос­нованиях нравственных проявлений человека.

Правдивость не дана человеку готовой, она должна быть при­обретена и усваивается первоначально только наблюдением над жизнью окружающих, также как и речь ребенка. Можно говорить с ребенком, приспособляясь и повторяя те неправильные и мало артикулированные звуки, которые он произносит, тогда он долго не научится говорить правильно, и даже некоторая неправиль­ность в произношении может у него остаться на всю жизнь. Все это заставляет взрослого быть очень последовательным во всех своих действиях, за которыми ребенок постоянно следит, усваивает и соответственно этому действует. Правдивость ребенка складывает­ся только из правдивости среды, его окружающей, или, по край­ней мере, того человека, к которому ребенок всего более привя­зан и который к нему всего проще относится. Стоит только оттал­кивать ребенка, если он высказывает подмеченные им явления, и не обращать его внимания на последовательность в действиях, которые у него замечаются, чтобы он стал говорить неправду, что легко войдет у него в привычку, от которой потом он не скоро отделается. Необходимо твердо помнить, что на ребенка главным образом влияет дело, не слово; он настолько реален, что все у него слагается под влиянием поступков, которые видит. Повторяя то, что на деле он кругом себя замечает, он из этого вырабатывает свои привычки и обычаи; под влиянием этого слагается его тип. Все это указывает на то, насколько существенна для ребенка по­следовательность и правдивость взрослых, в среде которых он жи­вет во время семейного периода своей жизни.

4. Признание личности ребенка с самого начала его сознатель­ной жизни тоже очень существенно, а на это обращают слишком мало внимания при воспитании. Обыкновенно родители полага­ют, что ребенок — их достояние, их собственность, с которой они могут поступать совершенно безотчетно, как с вещью. Только в том случае они склоняются признать за молодым человеком его личную неприкосновенность, когда он в состоянии жить своим трудом. (с.158) Но такое отношение к ребенку совершенно неправильно, и ничего подобного допустить нельзя, раз только родители обяза­ны содействовать развитию человека. Обязанность эта истекает из прошедшего, они в свое время пользовались тем же, поэтому отда­ют только свой нравственный долг своему потомству. <...> С обра­зом человека непременно связано признание его личности и его неприкосновенности, но к этому человек приучается опять же только в молодости; как к нему относились и какое отношение он видел к другим, так и он будет относиться к окружающим. С обра­зованием отношение к людям становится, несомненно, более внимательным, но наибольший след оставляет все же то, что ус­воено во время семейного периода развития ребенка. Нужно ви­деть ребенка, которого никогда никто не оскорблял и не касался его личности, чтобы убедиться в том, насколько он чутко отно­сится к людям и как близко он принимает всякое наносимое ос­корбление. Такой ребенок, всегда очень впечатлителен и более способен к образованию. <...>

Обыкновенно, по принятому обычаю, на ребенка смотрят как на куклу, существующую для потехи взрослых. Затягивать ребен­ка, носить, сажать или качать его положительно не следует, ни­чего кроме вреда этим ребенку не приносят; все это препятствует его развитию (стягивание), раздражает и тревожит его (ношение) и приучает его к прибавочному раздражителю (качание), без ко­торого ребенок потом кричит. Матери нужно, чтобы ребенок ско­рее сидел, чтобы у него скорее прорезывались зубы, чтобы он скорее стоял, скорее ходил; ко всему этому его искусственно воз­буждают и искусственными мерами поддерживают. Такое ускоре­ние нарушает ту постепенность и последовательность в развитии ребенка, которые только и можно принять за нормальные. Нару­шение этой постепенности приводит к болезни и даже смерти. Вместо того чтобы ребенок сам научился сидеть, когда будет в состоянии удерживаться в сидячем положении, сам научился пол­зать, вставать, ходить, все это заставляют его делать раньше, чем он это в состоянии сделать сам, но когда этого желают взрослые. Его необходимо оставлять лежать, не трогать и не таскать до тех пор, пока он этого не будет делать сам. Необходимо, чтобы мла­денец сам осложнял свои действия по мере сил и возможности. <...> Вся тайна семейного воспитания в том и состоит, чтобы дать ребенку возможность самому развертываться, делать все са­мому; взрослые не должны забегать и ничего не делать для сво­его личного удобства и удовольствия, а всегда относиться к ре­бенку, с первого дня появления его на свет, как к человеку, с полным признанием его личности и неприкосновенности этой личности.

Здесь только указана цель семейного воспитания ребенка и глав­ные основания, которых необходимо держаться при этом (с.159)

 

А. С Макаренко (1888-1939),

педагог, писатель

ЛЕКЦИИ О ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ

¹ Макаренко Л. С. Лекции о воспитании детей // Макаренко А. С. Педагоги­ческие сочинения: В 8 т. - М., 1984. -Т. 4. — С. 59—79,94—101, 108-116. (с.160-177)